У Эйфелевой башни

Или про то, что слово – серебро, а молчание – золото.

Шёл 2005 год. Летом в Париже всегда полно народа со всего мира. Франция до сих пор уверенно держит первое место в мире по количеству туристов, посетивших страну за год. А самым знаковым сооружением Парижа, да и всей Франции, что является!? Правильно – Эйфелева башня.

Не подняться на башню, это как быть в Москве, и не прийти на Красную площадь. Людей желающих увидеть Париж сверху много, для этого нужно приобрести билет в кассе, встать в очередь, и на нескольких лифтах подняться на смотровую площадку. Очередь у башни требует минут 20–30, чтобы взмыть вверх.

Стою я в этой очереди с супругой и её двоюродной сестрой, скучновато. Разглядываем пёстрый разноязычный люд. Толкуем о том, о сём. Неожиданно так жена меня спрашивает: «Как ты думаешь, вон у той девушки грудь настоящая или нет?» И показывает на одну взрослую грудастую девицу метрах в двух, о чём-то возбуждённо беседующую с дамой постарше на своём языке. Поворачиваясь, чтобы взглянуть на эту грудь. В этот момент обладательница укрупнённого бюста прерывает свой разговор с собеседницей, и уже на русском языке с сильным акцентом отвечает жене: «Настоящая, настоящая!» И потом как ни в чём не бывало продолжает разговаривать на своём с дамой.

Супруга сжала губы, лицо у неё стало серьёзным, красным, потом бордовым, затем бледным. Конфуз длился пару минут. Когда очередь немного растянулась и иностранки продвинулись вперёд, мы с юмором стали обсуждать происшедшее. Больше всех сокрушалась кузина жены. Она этот момент просто упустила, когда разглядывала структуру металлических креплений творения Эйфеля.

Кто бы мог подумать, что туристки не только знают хорошо русский, но и успевают слушать за своим разговором остальных окружающих.

Это был, пожалуй, первый случай такого характера в моей жизни. Позже, путешествуя по разным странам, я понял: довольно часто иноязычные владеют твоим языком или иным, который является для них не родным. Поэтому нужно быть очень осмотрительным и тактичным.

В Анголе, когда я с друзьями прогуливался по набережной Луанды, к нам подошёл пообщаться на русском полковник Карлос с опытом рязанского училища ВДВ.  Художник в Нью-Йорке неожиданно оказался тоже соотечественником.

Моя русская одноклассница в Волгограде сидела со своим взрослым сыном в кафе, когда две кумушки с Закавказья на своём обсуждали её сына. Одна из них желала такого бы жениха для своей дочери. На что одноклассница, обернувшись улыбнулась и ответила совершенно без акцента, что у него уже есть невеста.

Один торговец фруктами в Москве советовал другому на своём подложить покупателю уже подпорченные фрукты. На что мой знакомый, он же покупатель, посоветовал прохиндеям этого не делать на их же родном языке.

Меньше всего кубинские студенты, только приехавшие в Рязань и пытавшиеся отправить свой баул на главпочтамте, ожидали найти человека, который им на испанском подробно всё объяснит, что нужно сделать. До этого они с растерянными лицами через электронный переводчик пытались хоть как-то вступить со мной в диалог.
 
Из последнего. В Рязани же. Подхожу к своему подъезду и достаю ключи на ходу, уже метра за два до двери слышу, что молодой доставщик негромко с кем-то беседует на испанском по мобильному телефону. Не останавливаясь, открываю дверь магнитным ключом и вполголоса обращаюсь к парню на испанском: «Заходишь?» Курьер с ошалелым взглядом и удивлённым лицом отвечает на испанском же: «Нет, спасибо».

Таких историй на самом деле множество.

И мораль здесь довольно проста – в наш век нас слышат и понимают намного чаще и больше, чем мы думаем.