Рефлексия на стихи Чета и МарИванна Нимитта

Рефлексия на стихи «Чета…» и «МарИванна»

Однако. (Пауза)

Скорее отзыв для обратной связи, но без претензии на рецензию.
Замешательство, вот что испытываю. Ум в недоумении, чувства в смущении.
Нужно снова искать, подбирать слова для выражения своего восприятия от прочитанного. Неужто я рецензирую своё восприятие, а не воспринимаемое? Похоже на то. Пусть не обидится автор (а она не обидится, ибо светлоликой негоже испытывать подобные приземлённые чувства ((хотя греческие и римские боги страдали подобной фигнёй или им это приписывали)), и отнесётся со снисхождением к специфике моих отзывов в стиле психологического эксгибиционизма.
Попробую поскрести по сусекам ума, может что и отыщется, чтобы слепить мякиш - членораздельный и вразумительный текст. Ой! Ох, как бы не получился кукиш, что привычней. Когда не хватает слов на помощь приходят мимика, жесты.

Заходил я и с обратной стороны – с раздела «рецензий», ознакомился с отзывами других читателей, таких же сирых и убогих. В основном сыплют хлебные крошки, думая, что подают милостыню, попадаются и зачерствелые корочки, и подцветшие сухарики. Порой встречаются и крошки халвы. Скупы люди. Так себе зрелище – копошащихся под столом тараканов. А ты попал на Пир. На стол выложены разнообразные изысканные яства. Но в качестве кого? Ты кем явился – званным гостем, татарином, Гагариным или одним из тараканов? Зачем пришёл? С чем пришёл? Не знаю, стою у дверей и смотрю, в одной руке букет, другая в кармане – лепят пальцы, то ли мякиш, то ли кукиш, или треплют бубенцы? Постоял молча и ушед. Значит, незваный. И уже вернувшись к себе принялся тянуть словесную вервь, чтобы достать воды из языкового колодца. Не из лужицы банальщины же мне пить. А кубок златой иль хрусталевый никто не поднёс, самому подойти и взять со стола духу не хватило. Ушёл разочарованный? Нет. Хозяйка Пира очаровательна, великолепна во всех образах и по-прежнему загадочна. Удручённый, да. Ощутил себя задроченным. Порукоблудствовал, а любовью не обожгло. Не по Хуану сомбреро?

Ведь не на выставку пришёл, не на презентацию или демонстрацию, не на ярмарку, а на край земли, посмотреть восход Зари. Увидел сияние, ощутил движение воздуха от взмахов крыльев, почувствовал близость чудесного, восхитился прекрасным и смирился перед грандиозным. Снова полез в карман, на этот раз за словом, чтобы звонкой монетой заплатить за чудо. Конечно, понимал, что глупо, и сколько не бросай меди твои щедроты тщетны. Каковой же должна быть плата? И услышал шепот: созерцание прекрасного, возвышенного и утончённого не нуждается в оплате, нет таких богатств у людей, потому как прекрасное и чудесное не покупается и не продаётся, не присваивается. За благородство расплачиваются благодарностью, за богоявленность - благоговением. Вместо платы может потребоваться жертва, если по-настоящему устремиться к Небу. И жертвовать придётся из сердца, и животом. Пожертвуй собой во славу божию – уйди в Рассвет. И если очистит тебя Свет, сохранив жизнь, то вернёшься к людям в мир преображённым.

Но не прыгнул. Не ощутил в себе духоподъёмности. И вернулся в норку.
Я-то грешным делом подумывал, что уже являюсь подготовленным читателем для стихопрозы избранного автора, прошёл как-никак через минные поля, где подрывался неоднократно, был прошит пулемётными очередями и рублен на куски ятаганом, и будучи уже старым солдатом, лишённым ласки, не знающим слов любви, а не бравым гусаром, всё равно надеялся на удачу – на свидание с донной Розой. Если воспользоваться сравнением с альпинистом, то за моими плечами и под моими ногами имелось несколько восхождений-прочтений на пики горних вершин Духа, где обитель Сущности Владычицы двуликой… Где-то в эзотерическом Тибете есть горный массив – НИМИТТА.
Как оказалось, мне лишь казалось, что я из себя что-то дельное и цельное представляю, и все мои знания-понимания, опыт и переживания недостаточны для Постижения. Увы, остатки самомнения всё ещё бродят во мне, а усиливающаяся с возрастом мнительность вытеснила детскую мечтательность.
А посему, перефразируя Сократа: я понимаю, что нихрена не понимаю. Нет, на своём уровне, я кое-что вижу, смыслю, и могу даже слово молвить, да не кратко, а применяя искусство словоблудия. Но обнаруживаются такие сферы Разумения, Восприятия и Переживаний, где я ощущаю себя беспомощным и неполноценным.

На чём я себя поймал? О себе могу говорить много и долго, и других обсудить, о событиях в мире порассуждать. Что же касается вещей иного порядка и иной природы, то тут же сдуваюсь и немею. Немею, потому что не ознакомлен, не умею и не смею. Да и не вещи это, а явления Тонкого в материи. Мелодии, рождающиеся из Души Нимитты, как звуки волшебной Флейты, а у тебя при наличии слуха нет музыкального образования. У индусов есть Кришна с его дудкой, а у славян появилось нечто в этом роде – Нимитта.
Вещатель ведь не учит, не воспитывает, не ведёт за собой, не утверждает «истину», его сообщения не преследуют цели – его задача ведать и поведать об Ином. И об ином тебе тоже. А ты и «этого себя» ещё не познал, куда уж об «ином себе» дознаваться. Ты лишь догадался о его присутствии и почувствовал внутри, и снаружи.

А что же мои прошлые «заслуги» мне не помогают? Вон ты какие «исповедальные рецензии» и эпистолярии наваял.
Посетить страницу Нимитта в Прозе.ру и прочитать какое-либо из её чудотворений – не велика заслуга, это как совершить обзорную экскурсию у подножия горы, задрав голову и любуясь красотами диковинных мест. Можно даже подняться на фуникулёре до смотровой площадки, откуда осмотреть окрестности будто с высоты птичьего полёта, представить, что видит и чувствует сама Птаха. Приходят любопытствующие, поохают-поахают, кто хайпанёт, кто похейтит, да и уйдут восвояси по своим прозаическим делам, запишутся на следующие экскурсии, чтобы не скучать.
А как насчёт собственно восхождения? Пройти самому путь от подножия к вершине по маршруту, проложенным Проводником. Проводником служит язык автора. Но язык мистика больше и сложнее, чем только маршрут с указателями, куда смотреть – он творит всё вокруг, и гору, и небо, и окрестности, передаёт различные состояния и описывает мифы, случавшиеся на протяжении времён в истории человечества.
Лично для меня, прочесть её произведение – побывать на экскурсии, а написать отчёт-сочинение в виде рецензии или рефлексии – совершить восхождение. Это может быть любая гора с названием стихотворения, но это уже твой путь, поиск, срывы с обрыва, потеря направления, привалы, обвалы, приключения, риск, азарт, усталость, превозмогание… Здесь столько всего! Но это всё твои внутренние процессы и состояния, и ты их описываешь. Здесь нужно не шифроваться, а открываться. А чтобы описать чудо – слова исчезают…
Поэзия Нимитта – горная гряда. Как в альпинизме есть семитысячники и восьмитысячники, куда мечтают попасть смельчаки, так и поэзия чудовещательницы является чередой вершин. Их покорение – самовосхождение. Термин «покорение» не очень-то и подходит, взят из мирской речи. Человек взошедший на вершину горы становится её покорителем? Разве что в глазах собственного эго. Ни муравей, ни улитка, ни орёл, оказавшиеся на вершине не мнят себя покорителями. Хорошо, а мне зачем оно нужно? Зов и вызов. Ещё раз – вызов не ради самоутверждения и возвеличивания, а в самораскрытии.

Прочёл два стихотворения, но рецензию оставлю под одним из них. Написанное сейчас больше подходит под определение рефлексии, и её можно прицепить под любым произведением избранного автора, или добавить в качестве комментария. Чем не вызов – попытаться изваять рецензию, с обсуждением формы и содержания конкретного текста, с оценками и анализом, цитированием и эпитетами, с улавливанием сущности и разговором по существу? – спрашиваю себя. Слышите? Я слышу – горы зовут! Предстоит сложное восхождение.

10-15.11.2025