Дебил

 До службы в армии у Вити был приятель Коля Тётин. Коля был симпатичный блондин — копия музыканта Дина Рида. Его так и звали Колька Рид.
 Колька Рид работал на конвейере радиозавода слесарем-сборщиком радиоприёмников Его обязанностью было прикручивать четыре гайки, и у него это хорошо получалось,а на большее у него ни ума ни фантазии бы не хватило.

 Этот Колька был со странностями. Он после каждой фразы издавал звуки хе-хе-хе. И часто-часто моргал глазами.Он не курил,не пил и даже матом не ругался,но совершено был лишён чувства юмора.Не понимал даже простейших анекдотов.

На военный радиозавод Кольку мать по блату пристроила.Колька был очень доволен и делился с Витей удачей.Здесь,говорил,тепло,светло и девушки в белых облегающих халатиках кругом.Колькино рабочее место было под мостиком через конвейер и он заглядывал под юбки девчушкам порхающим по мостику туда-сюда в туалет покурить ну и по другим делам.

 Зарабатывал немного, но одевался модно в импортные шмотки и имел чехословацкий ярко-красный мотоцикл с хромированным бензобаком «Ява».
 Его мать была заведующей торговой базы и спекулировала. В смысле,торговала дефицитными товарами со своей базы.

 Витя с ним скорешился на почве общих интересов. Оба любили приударить по девочкам.
 Причём у Кольки был свой метод. Он вечерком подъезжал на своей сияющей «Яве» к девкам, что в поисках женихов фланировали по улице Московской — местному Бродвею, и предлагал покататься. Всегда находились желающие, в основном приехавшие с Поволжья работницы местной ткацкой фабрики.
 Коля на бешеной скорости мчал жертвы за город, и девки от восторга и ужаса визжали и обнимали его, боясь упасть.
 Коля же коварно снял ремень, за который держатся, и приходилось держаться за его бока и даже ниже.Все были в восторге.

 Но потом начиналось представление. Увозил за пятнадцать километров в одно и то же дремучее место в лесу.
 И там говорил: «Давай, а то домой пешком пойдёшь. А здесь волки».
Ну они и отдавались. Такого уж сорта были жертвы его порочной страсти.
Это Колька сам Вите рассказал. Витя сначала позавидовал, но потом, когда увидел его жертвы, рассмеялся. Такие красотки и без «Явы» любому дадут.

 Естественно, скоро Коля Рид нарвался на неприятность. Села к нему покататься одна четырнадцатилетняя домашняя простушка. Увёз он её, потребовал что хотел, а она разрыдалась и убежала от него в лес. Пришла домой под утро, вся исцарапанная ёлками от блужданий по лесу, и всё рассказала отцу. А её отец был приблатнённый недавно откинувшийся с зоны.
 Увидел её царапины, ещё что-то ужасное представил, нашёл Кольку, набил ему морду и велел дочке накатать заявление в суд.
 Кольку взял в оборот следователь,но посмотрев паспорт и военный билет быстро отстал. Тебя, мол, лечить надо.

 Пришёл из милиции Колька к Вите и рассказал о неприятности, а Витя и спрашивает: «Ты что, дебил?» — «А кто это? Хе-хе-хе».
 Как же ты в армии служил? — «А я не служил» хе-хе-хе и показывает военный билет, а он чистый — так называемый белый билет, и вывод медкомиссии — дебил.
 Витька вылупил глаза и подумал: «Как же я дебила-то не распознал?»
 Но спросил: «А как же тебя врачи вычислили?» — «Они мне разные вопросы задавали», хе-хе-хе. — «Какие?» — «Что будет, если стакан со стола на пол упадёт?» — «Я говорю, водка выльется», хе-хе-хе. А потом спросили: «Как ты будешь развлекать девушку на первом свидании?» — «Буду её сношать», хе-хе-хе.
Витька заржал: «Это каждый парень хотел бы, но умный свои мысли скрывает, а кто не скрывает, тот дебил».

 Вскоре разбился Колька и девчушку угробил. Разогнался по улице Льва Толстого и врезался в церковь, стоящую на поперечной улице. Причём эту церковь большевики отдали под ШРМ — школу рабочей молодёжи, и там, естественно, был сортир. Нет ли здесь божьего наказания за кощунство?
 Потом весь город ходил смотреть на их мозги, разбрызганные по стене.
Были предположения, что это самоубийство, но Витя отрицал. Тупые дебилы себя не убивают, а вот отвлечься, лапая девку, и не справиться с управлением мотоцикла могут.

После этого случая многие мотоциклисты бравировали фразой «Разогнаться бы по Толстушке и разбить бы башку об церквушку».
                Конец.