Вишня и кэроб

В просторную гостиную вошёл слуга, склонился в почтительном поклоне перед невысокой пожилой дамой и возвестил:
- Мисс Алиса Бёртон прибыла, миледи.
Миссис Вестон, облачённая в шёлковый бежевый капот с кружевной накидкой, не обернулась. Пальцы её, тонкие и бледные,  продолжили перебирать жестяные баночки в чайном буфете.
- Пусть войдёт, - произнесла она без тени волнения.
Молодая девушка лет двадцати переступила порог и, остановившись на ковре, склонила голову в сдержанном поклоне.
- Алиса, ты вновь опоздала к five o’clock tea на пять минут. Это непозволительно для молодой леди, - миссис Вестон извлекла из корсажа часы на бархатном шнурке, сверила время и лишь затем обратила взгляд поблёкших карих глаз на племянницу. – Что послужило причиной?
- Простите, тётушка. Матушка задержала – велела отнести письма на почту и проследить, чтобы их отправили первым же дилижансом, - Алиса подняла глаза. – Как ваше самочувствие?
- В полном порядке, - холодно отозвалась миссис Вестон и лёгким движением кисти указала на резной стул у чайного столика. – Садись. Сегодня будет нечто особенное.
С этими словами она извлекла из буфета жестяную банку и прочла вслух: «Вишня и кэроб. Новинка из Лондона».
Алиса быстрым шагом пересекла комнату и опустилась на стул. Взгляд её скользнул по обстановке: потрескивающий огонь в камине с мраморной полкой; старинные часы дяди Тома – покойного мужа тётушки, - безмолвно отсчитывающие секунды с того дня, как он ушёл из жизни; изящный фарфоровый сервиз фирмы Wedgwood на круглом столике у окна.
Тихо звякнула крышка чайника. Миссис Вестон аккуратно насыпала листья в заварник, залила горячей водой и, усевшись напротив племянницы, молча наблюдала, как настаивается чай.
Спустя несколько минут воздух наполнился ароматом: спелая вишня, чуть подкопчёная, с тёплыми нотами шоколада. Леди Агата подняла чайник, разлила рубиновый настой в пузатые чашки, где находилось немного холодного молока.
«Этот запах…так пахло в нашем саду в 1852-м», - подумала она, вдыхая пар, и осторожно, чтобы не обжечься, отпила из чашки.
Первый глоток – и в памяти вспыхнула яркая картина из её детства.
- Мне было двенадцать лет, - погружаясь в воспоминания, начала рассказывать Агата, голос её звучал ровно без лишних эмоций, - а Маргарет – десять. Однажды летним днём мы тайком пробрались к вишнёвому дереву в нашем саду в Йорке (Северный Йоркшир) и стали срывать круглые, лопающиеся в руках ягоды. Их чуть кисловатый сок, вскоре, окрасил наши платья. Маргарет заметила это и сказала: «Если маменька увидит – будет скандал!». Я ответила: «Зато вкусно!» - и мы обе залились весёлым смехом.
Пока мы лакомились вишней, в сад вышел отец. Он сразу заметил наши перепачканные ярким соком лица и наряды. Нас наказали: лишили десерта за обедом, а вдобавок к этому велели переписать главу из Библии о послушании. Гувернантка внесла проступок в особую «Книгу поведения», - миссис Вестон поставила чашку на стол и усмехнулась.
Алиса слушала, не отрывая взгляда.
- И после этого вы совсем перестали есть вишню? – спросила она с живым любопытством.
- Напротив, - в уголках карих, слегка поблёкших от времени, глаз появились тонкие лучики морщин. – Я полюбила её ещё сильнее. Теперь я ищу вишню везде: в пирогах, в джеме, в чае…Это как маленький бунт против правил.
- Значит, вы тогда не раскаялись в своём проступке?
- Раскаялась. Но не в том, что съела вишню. А в том, что не поделилась со своими братьями: Эдди и Фредди.
Миссис Вестон налила Алисе вторую чашку ароматного напитка,  взгляд её скользнул к окну. В саду цвело вишнёвое дерево из детства. Один из солнечных лучей пробрался в комнату и упал на чашку Агаты, окрасив чай в цвет спелой вишни.
- Знаешь, Алиса, - нарушила молчание пожилая леди, поправляя туго закрученные седые локоны, некогда каштановые, скреплённые черепаховой шпилькой, - иногда самые сладкие воспоминания – те, за которые когда-то наказали.