Оля. жизнь во сне и наяву

Через тернии к звёздам…

Когда в космос полетел Юрий Гагарин, Оли ещё не было и в помине. Родилась она в 1969 году.

После своего рождения Оля к космосу относилась равнодушно и практически ничего о нём не знала, вела себя спокойно, без нервов и душевных потрясений.

– Дети, – сказала воспитательница, – погода хорошая, идём в беседку, рассаживаемся и ведём себя тихо, Оля Чемерисина, я к тебе обращаюсь, успокойся наконец, это в первую очередь касается тебя… Перед вами выступит заведующая библиотекой Анна Степановна Панченко и расскажет вам о космосе и его героях, покорителях пятого океана.

– А пятый океан это что? – спросила Ольга.

– Это космос…

– А сколько у нас океанов?

– Много! Об этом поговорим завтра! А сейчас построились
и пошли в парк.

Анна Степановна в большой панаме от солнца и светлом платье выше колен стояла у беседки широко расставив ноги.

– Чучело, – прошептала Ольга, вспомнив, как эта самая Аня отшлёпала её на пляже по заднице за то, что Оля подсматривала, как та в кустах целовалась с трактористом Мишкой, и её нижняя губа медленно поползла в рот, касаясь миндалин.

– Дорогие дети, – не выговаривая букву «р», торжественно произнесла библиотекарша. Мать говорила, что её родители каждый год в институт возили свинью, чтоб эту дуру из него не попёрли, – мы сейчас с вами поговорим о наших героях, покорителях космоса. Нам есть чем гордиться! Первым космонавтом, совершившим полёт на ракете «Восток» в 1961 году, был Юрий Алексеевич Гагарин. В космосе он находился, – Анна Степановна посмотрела на бумажку, – 108 минут. Потом в космос летали Титов, Николаев, Попович, Быковский, и первая женщина-космонавт Терешкова… И сегодня, дети, 15 июля 1975 года новый полёт в космическое пространство совершили Алексей Архипович Леонов и Валерий Николаевич Кудасов…

Воспитательница что-то шепнула библиотекарше.

– Ой, – зарделась Анна Степановна, – я неправильно произнесла фамилию, – она по слогам прочитала по бумажке. – Ку-ба-сов…

– Корова! – под нос прошептала Ольга. – Какие они по счёту? – сконцентрировав нервы на лбу, спросила она.

– Их уже так много, что можно сбиться со счёта.

– Безобразова, сейчас вместе со мной попросишься в туалет, – наклонилась она к подруге Свете.

– Я не хочу.

– Не делай мне нервы! – Оля подняла руку. – Можно в туалет?

– Сиди и терпи, – прошипела воспитательница.

– Я не могу!

– Иди с глаз!

– И я хочу, – стыдливо прошептала Безобразова.

– Кто-то ещё хочет?

Дети молчали.

– Ладно, только быстро, туда-сюда… И никуда больше!..

– Светка, – зашептала Ольга, – ты видела у нашей поварихи в кладовой зонт лежит.

– Видела.

– Тащи его сюда…

– Зачем? А если…

– Давай без «если».

Через минуту зонт был в руках у Ольги.

– Пошли, – скомандовала она.

– Куда?

– Ты меня уже замучила вопросами… Идём на крышу подвала.

– И что будем делать?

– Слышала про космонавтов? И нам тоже надо готовиться! Мы возьмёмся за зонт и прыгнем. Посвятим этот прыжок героям космоса!

– Я боюсь!

– А ты думаешь, им сейчас в космосе не страшно? Пошли.

Они медленно поднялись на крышу подвала и раскрыли зонт.

Он был сморщенный, несколько спиц вылезли из него.

– Он поломам, мы разобьёмся…

– А ты думала, подвиг совершается под пуховым одеялом? Держись крепко за ручку.
В это время мимо подвала шёл детсадовский шофёр дядя Филипп. Его в деревне и взрослые, и дети называли только Филя, или Филиппок.

Увидев стоящих на краю крыши подвала двух девочек, он аж онемел.

– Что вы там делаете? – для связки слов он добавил несколько ёмких и доходчивых выражений.

– Прыгай, – Ольга подтолкнула подругу, и та стремительно понеслась вниз. Филиппок подставил руки и поймал Светку, упав вместе с ней на землю, сильно ударившись плечом и грудью.

Света отделалась лёгким испугом, шофёр сломал руку и два ребра, воспитательница получила выговор и была лишена квартальной премии, а Ольга за геройский поступок была выпорота, лишена одежды и две недели не выходила из дома.

Страшная история

Было воскресенье. Отец пластом лежал на веранде и жутко храпел. Юбилей у заведующего тракторной бригадой прошёл весело. Сколько было выпито, как и когда пришёл домой, не помнил. Не даром в народе говорят, что водки много не бывает.
Подошла Ольга и начала толкать его в бок. Она очень любила
отца, он её никогда не обижал.

– Плохо тебе, папочка? На, попей рассольчику, а потом я тебе
холодную тряпочку на лоб положу.

Он приподнялся на локте и стуча о банку зубами с жадностью начал пить лекарство от похмелья.

– Иди на диван, я тебе всё там постелила.

– Золотинка ты моя, – он притянул к себе дочь, погрузив её
в облако стойкого перегара, и поцеловал.

– Фу, как от тебя воняет!

– Что да, то да. Похмелиться бы…

– Я тебе принесла.

– Какая умница!.. Где ты взяла?

– К бабке ходила. Сказала, что для компресса надо, мол, ты ногу подвернул.

Кряхтя, он стал приподниматься,– А мама где?

– Не знаю. Я проснулся, а её нет. И Славки нет.

Отец вылил содержимое бутылки в рот, запил рассолом и весело сказал. – Пошли, Ольша, в комнату, покемарим маленько.

– Можно я с тобой полежу?

– Конечно, вам всё можно, мой доктор.

Отец повернулся лицом к стенке, прижал дочь к себе и затих.

– Папа, можно я тебе расскажу страшную историю про девочку?

– Про себя?

– Да нет.

– Если про другую, рассказывай… Только шёпотом.

– В одном городе…

– Если в городе, тогда точно не ты.

– Папа, лежи молча и слушай.

– А если я вдруг усну?

– Не уснёшь, я тебе не дам.

– Тогда рассказывай.

– В одном городе на пятом этаже жила-была маленькая девочка.

– Ты этаж точно помнишь?

– Точно.

– Молодец! Сколько ей было лет? Как ты, лет шесть? Как её
звали?

– Если ты не замолчишь, я уйду, – зло задышала Ольга. – Звали её Настенька.

– Красивое имя, но твоё лучше.

– Папа…

– Всё, молчу.

– И была она непослушная, делала всё, что ей запрещали.

– Прямо как ты.

– Да, как я… – она попыталась встать.

Отец крепче прижал её к себе.

– Дальше что?

– Как-то родители оставили её дома одну, а сами пошли на…
на собрание. Уходя, строго-настрого предупредили не откручивать
в зале на полу гайку.

– А собрание какое.

– Я-то почём знаю… Собрание и собрание…

– Мне уже страшно…

– Ты можешь помолчать?

Тело отца затряслось в беззвучном смехе.

– Дальше что было, рассказывай. Меня просто распирает от любопытства.

– Они ушли, а Настенька пошла и открутила этот винтик.

– Ты же сказала, там была гайка.

– Какая разница, гайка, винтик, открутила и всё. Дай я встану,
не хочу с тобой больше лежать, ты меня уже отравил своим перегаром.

– Подожди… Открутила и чё?

– А ничё. У соседа снизу люстра с потолка упала.

– И убила его?

– Да убила! Только он перед смертью пришёл и сказал, что она дура.

– А она чё? Стала гайку прикручивать назад?

– Да ну тебя, больше ничего не буду рассказывать.

– Очень страшный рассказ, дрожь пробивает, – и его тело вновь затряслось. – Сходи к бабушке, принеси ещё самогона для компресса.

– Хочешь – иди сам, а я пошла на улицу.