Коррибан. Благословение

Фандом: Звёздные Войны. Игра - Star Wars: The Old Republic (SW:TOR)
Звёздные войны: Старая Республика.

Сборник семейных историй лорда Ваурона - Vowrawn`s Romantic Collection
по саге, начинающейся с фанфика "Благодарен и сражён" - http://proza.ru/2024/08/15/1057

Здесь должно собраться много моментов из жизни одной семьи чистокровных ситхов:
тёплых, радостных, печальных, интригующих, забавных и нежно романтических.
Это хроника лорда Ваурона и леди Шесмет, их чувств, быта и памяти.
А также их детей, внуков и сложившихся пар в будущем.

Цветущий мир. Желание клятвы - http://proza.ru/2025/08/05/1381
Цветущий мир. Храм Тары Ма - http://proza.ru/2025/08/08/1290
Memories: Зиост. Здоровый аппетит - http://proza.ru/2025/08/10/1320
Цветущий мир. Праздничное утро - http://proza.ru/2025/08/20/1832
Цветущий мир. День Рождения - http://proza.ru/2025/09/01/1884
Memories: Дромунд-Каас. Мелодия - http://proza.ru/2025/09/06/94
- Обнимая свой Дом - Dream - http://proza.ru/2025/09/16/1467
- В последнем путешествии - Dream - http://proza.ru/2025/09/19/1512
- Никогда. Когда-нибудь - Dream - http://proza.ru/2025/09/22/157
Memories: Восс. Встреча с другом - http://proza.ru/2025/10/29/2134
Цветущий мир. Доверие и ревность - http://proza.ru/2025/11/04/1526
Цветущий мир. Песня костров - http://proza.ru/2025/11/10/118


VOWRAWN`S ROMANTIC COLLECTION

MEMORIES: КОРРИБАН. БЛАГОСЛОВЕНИЕ

Прошло два года с официальной церемонии союза. С неофициальной — три.

Ваурон был на Зиосте пять стандартных месяцев назад. Не столько занят делами Сферы, сколько не хотел наведываться в родное имение. «А там очень ждут!»

Супружеские обязанности никто не отменял.

— Будешь спать со мной раз в год?!

Шесмет сидела на нём. Когти впивались в кожу на плечах. Золото глаз ослепляло — её страсть дурманила рассудок.

— Каждый день… Я — твой.

Эта издёвка любую леди привела бы в яростное раздражение. За оскорбление невзаимных чувств ему бы желали мучительной смерти и пытались её организовать.

Но она — не любая. Законная супруга. Госпожа в его отчих владениях.

Обида проходит, когда он переступает порог и увлекает в объятие.

Леди наклоняется, чтобы укусить. Рычание громкое, но клыки не оставляют ран. Прикусывает сначала один отросток, затем второй. Сладкая дрожь по нервам от щёк до груди. Тянет зубами за свитые наросты подбородка. Целует в губы так, что не хватает дыхания. Раскалённый жар наслаждения разливается от живота по бёдрам. Это плавное томление могло длиться от часа и дольше. Жажда утехи равно неутолима.

Глупышка! Соблазнила. Отдалась. Компрометировала перед Главой своего Дома, лишь бы возвыситься до жены лорда из Совета. Истребовала союза, пожертвовав защитой и поддержкой династии. Лишилась всего, сразившись с волей своего отца.

«Она пожертвовала ради него.»

Бывает пронзительно чуткой.

— Ты — мой, Тёмный лорд.

Убеждённо шепчет на ушко и заглядывает в глаза. Снова целует в губы, прижимается щекой к щеке. Её скуловые наросты приятно трутся о его. Продолжает свой темп — почти не двигается. Лёгкий подъём и сжатие внутри. Смыкает руки вокруг плеч — кончик носа касается шеи. Всегда пахнет свежими розами и чем-то ещё. Собой. Вкусный запах желания. Понятный, как собственный.

«Собственность. По закону.»

Как же она устремилась за ним, когда услышала о статусе! Причина, по которой так возжелала в мужья. Трудно выделиться старшей сестре, провалившейся в орденской карьере среди успешно устроенных младшеньких. Большая семья. Лорд Сакриф родитель семерых красавиц, но первородное дитя — всегда особенное. Наследует связь с Силой и лучшие черты династии. «Так говорят.» И говорят правильно. Ваурон охотно подтвердит это — его супруга самая красивая женщина.

— Моя несчастная жёнушка…

Плечи затряслись — после экстаза кое-что другое. Слёзы. Её эмоции чрезвычайно яркие и в мгновение сменяли друг друга. Прижимая к своей груди, чувствовал, как по коже сливаются горькие капли вскрывшегося страдания.

Кричит о своей ненависти. Ей больно — эйфория близости сменяется знанием о том, что он снова оставит её одну. «Завтра же!»

Она добилась не истинной цели. Это не та жизнь, какую она могла себе представить.

«В твоих руках все мои кредиты, милая! Все твои сестрицы с их муженьками в среднем эшелоне Пирамид знают, чья ты. На собрании Домов я огласил наш союз и предоставил свидетелей. В фамильном документе реестра — закрепил имперскими знаками. Чего ты хочешь от меня теперь?»

Быстро собралась духом. Стёрла слёзы, будто их не было. Кивнула:

— Чаще. Нужно — чаще! Мне одиноко!

Она не играет в лживые улыбки, делая вид, что ей всё нравится. Не изображает, что расплакалась не от своей доли, а от того, как было хорошо. Такая, какая есть. И говорит, что думает.

— Ты — госпожа. Развлекай себя, как пожелаешь в моё отсутствие.

Мужские ладони исследовали красоту изгибов. Гладкая, алая кожа с чередой аккуратных складочек под шеей, на руках и бёдрах, по позвонкам. Он зацеловывал её всю. Нравилось касаться. Нравилось, что ей нравится. Природное влечение не обжигает, а греет. Не тот костёр, что догорает к утру. Он был редким гостем в собственном доме — мог прилететь в любое время суток, а пламя горит.

Единственный, приятный ориентир. Иначе бы всё, что он здесь имел, сталось бы брошенным. Зиосту он желал сгинуть со всех звёздных карт. В этом доме погибали его близкие. Все.

Ни братьев, ни сестры.

Всё проклятое имущество уничтожено. Шесмет ступила на порог пустого дома.

Обустроила под свой вкус — странный, но ситх почувствовал себя уютно. Во всех покоях было что-то необычное, что свойственно именно ей. Нетрудно привыкнуть к розовому шёлку и светлым коврам. Женское пространство, полное разных мелочей. В каждом коридоре стоят вазы со свежими цветами.

Могла заказать себе, что хотелось. Сколько хотелось. Но это не радовало. В её насыщении роскошью есть предел. Алчность поверхностна — не суть характера. Он только начал узнавать её всерьёз.

Любовался.

Отвлекался ею, но не настолько, чтобы всё испортить. Лучше держаться на расстоянии. И пусть Зиост стоит, как промозглая твердыня. Загадочный парадокс — это имение лишилось целой династии. Никого не удалось спасти. Ни отцу. Ни ему. Но сейчас это единственное место, где никто не тронет супругу последнего представителя старого рода.

Шесмет держала его в себе и после всех нежностей. Лишь бы продлить эффект, где нет двоих, есть одно. А он смотрел на недовольное выражение привлекательного лица с мыслями:

«Я не всесилен. Ты можешь… умеешь совершать глупости. Решишься сбежать за порог и тебя убьют. Сакриф хочет твоей смерти, не потому что возненавидел за отказ и неподчинение. Он хочет убить, чтобы не знать о твоей участи. Он любит. Я — нет. Но я хочу сберечь тебя от тебя же, милая. Ты несчастна. Ты будешь несчастна. Но спасена.»

— Я живая! — произнесла леди, подвинувшись на бёдрах. Глядела сверху вниз. Обнажённая обнажалась: — Меня нельзя запереть в сервант, как куклу.

Приподнявшись, Ваурон воспользовался Силой — притянул её гребень со столика в отдалении покоев. В полуобъятии расчёсывал длинные красные волосы, рассматривая изящество черт.

«Можно, Шесмет. Ты уже заперта здесь.»

— Я живая.

Настойчиво повторила и поцеловала в нос — губы прошлись к короткой складке на переносице. Все украшения он снял заранее. Она умеет приласкать. Знает каждое чувствительное место.

— Проси.

— Путешествия. Не с тобой. Ты же самый занятой повелитель! — вскинулась головой, посмотрев в сторону дверей: — С кем-нибудь… куда-нибудь. Куда разрешишь.

Понимала своё положение не совсем верно.

Молодой женщине хотелось жить и видеть жизнь, а не сидеть в крепости.

— Я подумаю.

Кивнула ещё раз и забрала гребень из рук — сама потянулась причесать его. Медленно и аккуратно. «Нравился.»

Интересно, что бы было, если бы не услышала о его титуле на той званой встрече? Выбрала его из всех в зале. Подошла сама. Захотела познакомиться. А он, замерев, смотрел на её приближение сквозь множество приглашённых. Не было прилагательных, чтобы описать — так завладела вниманием.

Тянет к себе, и хочет додуматься, что ещё нужно сделать, чтобы он принадлежал ей весь.

«Прости, дорогая. Мне действительно пора. Но я рад, что ты здесь. Мы ещё увидимся. Через полгодика или год. Снова разгорится негаснущее пламя. И вновь я тебя покину. Понимаю, ты не знала, что Тёмные лорды не абстрактное величие, а то, что требует неустанного контроля и безжалостности. Холодного расчёта.

Ты ничего не знала обо мне.»

…


Супруг уже успел побывать на Коррибане. Под его личным наблюдением шло восстановление покоев для управителей Пирамидами. Обязывали и компетенция Сферы, и прямая принадлежность к родине. Несогласных среди остальных советников не нашлось. Первым и главным в обустройстве возвращённого мира стал Дарт Ваурон.

Успел до всех реставраций руин города Дрешде найти тайник мастера. След присутствия остался — больше ничего. «Досадно. Никакого посмертного сюрприза.»


Долина Тёмных лордов

Вечная слава и таинство древности. По обе стороны величественные изваяния. Обрушенные и сохранённые проходы к гробницам.

Место погребения могущественнейших. Марка Рагнос, Аджанта Полл, Нага Садоу, Тулак Хорд. Кто-то присутствовал в мавзолее, кого-то не было, но осталось имя и секреты за сотней смертельных ловушек. Артефакты мертвецов и живые, нетленные яды — оружие против недостойных. Прикосновение к истории не бывает случайным.

Супруга шла рядом, взяв его под руку. Сопровождение и охрана остались позади. Ритуал возвращения священен. Все представители древних Домов должны были вновь ступить на землю предков. Проход через Долину — утверждение присутствия живого наследия.

Даже если бы Шесмет не просила о странствиях, он уже держал в голове план этого мероприятия. Но нужно было соблюсти множество факторов — время посещения, конкретный день… В любой момент сюда мог прибыть её отец и эта встреча не сулила ничего хорошего никому из них. Месту почитания в том числе. Лорду Сакрифу пришлось сделать вид, что он не воспротивился союзу на собрании глав династий, когда Ваурон огласил юридическое закрепление. Но никакой личной беседы с принятием соглашения между ними так и не произошло.

На жене закрытое чёрное платье. Из украшений только золото спиральных серёжек, но и тех не видно — спрятала волосы и лицо тканями чёрного шарфа.

«- Нет необходимости в таком… наряде,» — не без удивления сказал он, когда пришёл за ней в каюту.

«- Там пески. Буря,» — сослалась на погоду.

«Предчувствовала или угадала?» Ваурон накинул капюшон и сцепил полы мантии. Не просто буря — песчаная стена!

— Можем вернуться и выбрать другой день!

Надеялся, что его слышат. Ураган поднялся в считанные секунды — они не прошли и четверти пути:

— Мы уходим, Шесмет!

Хотел обнять женскую фигуру, чтобы развернуть в правильную сторону — обратно к транспорту, но леди опередила. Повела за собой, держась за мужское предплечье.

Смутно разглядел, скорее представил, куда она устремилась. Открытый проход в мавзолей. Плохая идея, но пришлось идти следом.

Чернота затягивала в себя, выделяясь в коррибанском песчанике, тот свёл в единое, непроходимое полотно землю с небом.

Оказавшись внутри, леди пробежалась вниз по ступеням. Попрыгала на месте, потрясла носами сапог. Забавный перестук каблуков о камни. Пыталась сбросить с себя колючую насыпь. Затем скинула с головы шарф и откашлялась:

— Ты был прав! Нужны доспехи и шлем, а не платье.

Потрясла чёрные ткани в надежде, что избавит тиснение от забившейся пыли, затем присмотрелась к мужу. Хорошо ориентировалась в темноте. Видела, как он чешет себя когтями. Песок был повсюду. Забился под украшения на наростах, в ноздрях и глазах повреждал слизистые. Капюшон защитил только слух. Стояла тишина, глушащая внешние порывы стихии.

Сначала его лица коснулся шарф — сметала явную пыль. Затем достала белоснежный платок из рукава и помогла очистить веки.

— Какая заботливая…

Пальцы Шесмет пробрались под свитые наросты на подбородке — чистой стороной протёрла кожные складки шеи, не отреагировав на насмешку супружеского довольства.

— Я слышала историю — одного лорда враги опоили. Закопали в песок среди склепов, оставив на поверхности только голову. Он не успел прийти в сознание, чтобы спастись. Надышался костной пылью.

Ваурон многозначительно вздохнул. Хотел вызвать охрану, чтобы пригнали лендспидер ближе, но поясной комм зашипел и, издав нехарактерный треск, отключился.

Во мраке спуска к гробнице перед ним только золото её глаз. Перед ней алый свет его. Шесмет завозилась с подолом платья. Нечто снято с крепления у бедра. Он не успел остановить — активировала багровый клинок.

— Великая Сила! Милая… Я не знал, что ты носишь оружие!

— А ты без меча? … На Коррибане?!

Выражение недоумения было взаимным. Он действительно не задумывался о том, что она могла взять с собой меч. С другой стороны — всё верно, чьей бы женой она не была. Пусть и с оговоркой на недоученность, Шесмет была ситхом, не обделённым дарами Силы. Имей леди властные амбиции, а не семейно-личные, при должном мастере могла добиться многого. «Если бы хотела.» Бунтарская натура. Она гораздо свободнее многих, кого он знал. Если и заложница, то только его. Зависимый союз был добровольным.

Развернувшись, леди посмотрела вниз. Остался один лестничный пролёт. Ваурон ощутил воздействие — внутри крипты зажглось алхимическое пламя. Кислород распространил до факелов свет кристалла её оружия. Поздно было предупреждать о том, что в гробницах спящих лордов нужно вести себя скромнее. От такого поведения могла сработать любая ловушка и они уже стали бы пищей призраков. «Призрака.»

Воздействие Силы в видении перешло от пламени к образу. Внизу их ждали.

— Шесмет, посвети на стены… очень… очень осторожно!

Она послушалась. Поднесла луч оружия сначала к одной стене, затем к другой — пусто.

Ваурон пытался рассчитать, куда жена могла его завести. До гробницы Марки Рагноса далеко. До Нага Садоу тоже. На уме был один вариант. Получить его подтверждение было бы одновременно честью и безвыходным испытанием. Два решения: либо их отпустят, сочтя достойными, либо… Как минимум Шесмет придётся увидеть почему её муж вполне соответствует званию Тёмного лорда. Как максимум — они могут погибнуть.

— …И умерли они в один день.

Со смешком проговорил про себя, но получилось вслух. Следовал за супругой, спускающейся вниз:

— Дорогая, пожалуйста, погаси свой замечательный меч.

«Галантность летела бы прахом!» Нельзя пропускать леди вперёд. Постарался обогнать, чтобы закрыть собой. В крипте мог быть кто угодно помимо хозяина. Страж, верный слуга, вечный воин — те обычно не отличались разборчивостью и, увидев угрожающее зарево от незваных гостей, должны были наброситься, отстаивая пристанище.

— Этот меч — моё наследство.

— От бабушки?

— Великой бабушки! Пра-пра-пра… пра… — запнувшись в пересчёте, замотала головой. Остановилась, чтобы не ошибиться в веках преемственности.

Не то чтобы хвасталась — настаивала на том, что не беспомощна. Снова обошла его и скептически пожала плечами, ведь никого в усыпальнице не было.

Желто-зелёный свет факелов лился по стенам. Затёртые фрески сохранили часть сюжета. Изображена магическая мистерия красных ситхов. Ваурон узнавал акт преклонения и посвящения. Слуги, приближённые, члены рода — вернейшие окроплялись кровавым вином. Посвящающий жертвовал в чашу.

Сам как изваяние — статная фигура мускулистого чистокровного оголена. Только пах прикрыт набедренным металлическим украшением. Броневые пластины на голени. Плащ сброшен или позади плеч. Картина осыпалась. Головной убор из рогатого черепа зверя, коих давно нет. Вымерли с королевством вместе.

На другой стене — без убора. Густые чёрные волосы ниспадают к плечам. Стоит на коленях с не склонённой головой. Смотрит на врага — того нет. Виден только приставленный боевой клинок к шее преданного короля. Элементы фрески на месте, дело в краске. Размыта специально. Ваурон был отличным знатоком истории. Знал, чей образ был старательно затёрт.

«Из истории не стереть. Тёмный джедай Аджанта Полл стал первым Владыкой Новой Империи. Вы — были последним… истинным...»

— Хакаграм Грауш.

Сказанное вслух имя и образ сходит со стены. Призрак, державший под рукой свою голову, вернул её на шею. Смотрел на гостя, чувствующего его. Видящего и слышащего.

— А где голова?

Незамысловатый вопрос супруги: саркофаг был раскрыт, она остановилась у, на редкость, прекрасно сохранённой мумии. Обезглавленной.

Ваурон понял, что не может ответить ей. Видел движение леди, как она убирает руки от холодного камня, как пятится от увиденного.

Не напугана — вопрошает к последствию. Связанный с нею ритуалом сплетения жизней, считывал эмоции. «Возмущение!» Как у хозяйки, обнаружившей беспорядок. Ситх непременно улыбнулся бы на это, если мог. Но в поле наблюдения призрака сжат чужой волей.

Шесмет даже не обернулась. Посмотрела на стену с изображением казни последнего короля и прошла сквозь неё. Исчезла.

— Моё дитя под моей защитой.

Догадка подтвердилась. Исток древней крови лорда Сакрифа — потомки преданного повелителя. Избежавшие смерти в неподчинении новым лжебогам. Скитавшиеся, и вернувшиеся на заре воцарившегося Тенебри.

Шесмет — первое дитя, навестившее далёкого предка. Её отец ещё не успел… «Что ж, складывается лучше, чем могло.»

Ваурон прижал ладонь к груди и низко поклонился:

— Воистину Превосходящий.

— Цазар говорил о тебе, ситх. Я ждал.

А вот это — «не лучше». Стоило услышать одно из имён мастера и множество подозрений разом сменяли друг друга, путая мысли:

— Вы его так называли… Цезарий не нашёл, что искал.

— Нашёл, — строго осадил повелитель.

Плащ струился по полу, прикрывая ноги в сандалиях. Призрак сделал к нему шаг, но расстояние осталось прежним:

— Нашёл, — подтвердил сказанное.

— Он навещал вас?

В это было трудно поверить. Хуже, если ответ будет — «Навещает» в настоящем времени. А то, что древние знавались — вопрос третьего порядка.

— Цазар — преданный. Ты — месть. Наследие Тени, предавшей меня чужакам. Сетх-Нур — имя проклятое всеми. Хранишь его гнилое сердце... Пронзи!

Не повеление. Приказ. В руках короля проявлен боевой клинок — двустороннее оружие с исключительно острыми и прочными лезвиями.

Колдун, царапая заклинание когтём, срезает с одного из них гнутую иглу и протягивает руку:

— Сплавь с родовым кинжалом. Пусти бессмертную кровь, укравшую наше таинство!

Ваурон сомкнул кулак, но его кожу острие не повредило. Платок Шесмет остался под широким браслетом правой руки — замотал сакральный дар и спрятал обратно под браслет.

— Береги голову, великий. Терпению отныне не долгие годы. Рази врага всех!

Ваурон уловил в чертах фантома знакомые — Сакрифу досталось от предка многое в фигуре и облике. Наследие не просто могущества в Силе, а природная память владения тонкостями ситхской магии. Грауш унёс со своей смертью самые ценные, лишь бы то не досталось пришлым Изгнанникам Республики. Что-то навсегда останется доступным только для истинных наследников.

Сначала исчез боевой клинок в руках. Затем призрак направился обратно к своему образу на стене. Соединился с фреской. Невидимый проход стал видимым и Ваурон поспешил в комнату презрения — в ней замурована урна с отрубленной головой.

Унизительная смерть. Но захоронение с почестями в Долине спящих королей. Как бы тёмные джедаи не хотели низвергнуть и заменить собой — не смогли сломить власть воли величайшего из красных колдунов. Немногие знали, но некто и после смерти тела, может влиять на умы и решения живых. Некто, кто возвращал свою голову на собственную шею бессмертным устремлением в мести.

Цезарий сделал что мог, лишь бы Ваурон занял пост хранителя ресурсов Империи. Это всё равно, что быть тем, кого не трогают. Такие специалисты должны качественно контролировать функционал. Разращивать фоновые, обслуживающие мощности для военной машины. Но древних интересовала не война. «Цазар» был от неё далёк. Его целью было приблизить к трону орудие мести за судьбу старой истории. Проклятый Вишейт — ещё один из потомков Сетх-Нура, не ведёт красных ситхов в будущее величия.

В пропасть. Катализатор. Однажды от истинной крови не останется ничего. Только мёртвые строки языка. Не будет тех, кому постигать тайны магии. Не будет тех, кто способен обращаться с Силой в сохранении Традиции. Нет развития культуры и претворения образов чистых Богов, явлённых в алой плоти, заселявшей Коррибан.

Мастер догадывался, кому покровительствует. Но тот, кто учил его — знал. Чья воля? Высшая воля. Единственный, кто мог отомстить за короля, уничтожив сущность предателя — последний потомок предателя. Связанный с ним кровью и обречённый нести на себе проклятье древности. Тот, кто презрел это наследие. Тот, кто его не принял, и смог дать отпор. Ваурон приковал блуждающую сущность предка, найдя нетленное сердце. Обрёк его на вечные муки заточения. Он считал это большей местью, чем смерть. Король настаивал на последнем приговоре. Король одарил прощением и оружием. И чем-то ещё. Важнее.

«Береги голову» — угроза или …?

— Шесмет?

Она медленно повернулась на голос мужа. За ней не ритуальная урна, а открытый сундук.

Сомкнутые до боли губы затряслись. Под плотным слоем чёрных тканей заметно судорожное движение груди — рваное дыхание, готовое вырваться наружу в крике ужаса.

Прижимает к себе отрубленную голову. Его голову. Ваурон видел собственное лицо под её пальцами. Бережно обнимает ладонями под наросты на щеках. «Она умеет приласкать…» Нежно и заботливо касаться каждой чувственной черты.

Ноги подкашиваются. Из глаз поток беззвучных слёз. Секунды до аффекта. Вот-вот снесёт Криком Силы или молниеносным разрядом скрытого могущества. Она не владеет собой, когда ей очень плохо и что-то не нравится. Супруг не брался учить с расчётом — такой мощи лучше оставаться самобытным щитом.

Спустилась на пол и ситх бросился перед ней на колени. Хотел разжать женские кисти, но те окоченели.

— Тсс… милая… Живой… Я — живой. Это видение.

«Неправильно!»

Подвижный ум, склонный к фантазии, дорисует всё к худшему. Запомнит предвидение будущего как пророчество, которому суждено сбыться. Леди не будет знать покоя. Будет мучиться кошмарами повторяющихся снов.

Взяв лицо чистокровной в ладони, прижал подушечки пальцев к пульсирующим вискам, выцарапывая её взгляд из Бездны обратно к себе:

— Мы скрылись от бури. В крипте последнего короля. Поглядели на фрески. Пора уходить… Дай мне руку, Шесмет!

Поднялась сама или с помощью другой воли.

С мёртвой головы ниспадал поседевший хвост королевских волос. Возложила лик на место — к телу в усыпальнице. Данный ритуал возвращения посмертной чести мог быть проведён только потомком.

«Хакаграм ждал Её. Долго.»

Ваурон выводит супругу наружу. Охрана топталась у монумента напротив. Сообщение с комлинка всё-таки было принято.

— Напоите госпожу чистой водой.

— Куда ты? — встрепенулась. Сияющий взгляд обрёл осознанность.

Показав ей руки, проговорил с успокоением:

— Обронил перчатки. Я на минуту.

Сблизившись вплотную, поцеловал:

— Всё в порядке?

— Ты — мой.

— Мм?..

— Ты — мой! Призрак сказал.

— Возрадуйся, дорогая! Наш союз благословлён!

— Как?! ... Папа будет здесь? Он уже здесь?! — очередная вспышка тревоги.

Но даже заворожённая ментальной подменой что-то оставила себе в памяти о встрече с предком.

«То, что хотела.»

— Бери выше. Твоим Великим дедушкой! Пра-пра-пра… пра…

— Тебе передали моё согласие?! Я — твоя?.. — и радость, и тревога… И мнительность с верой в правдивый ответ.

— Древние со мной не очень любезны, Шесмет.

Обманывать бесполезно, как и придумывать отвлечения. Леди всё чувствовала.

— Его Величество заверил меня в том же. Я говорил без стеснения, но ты не верила…

Взявшись за ладони супруги, сохранившие отпечаток предупреждения, поднёс к губам поочерёдно, целуя тонкие полосы свадебных шрамов на линиях жизни:

— Я весь твой.


ДАЛЕЕ
Цветущий мир. На прощание - http://proza.ru/2025/11/20/144