Тень Страха. Глава 15

Мы стояли посреди практически пустой равнины. Уже минут пятнадцать, если не больше. С того самого момента, как вышли из портала, ведьма застыла столбом, будто наткнулась на невидимую преграду. Она уставилась куда-то вдаль, где на линии горизонта виднелись несколько домов. Честно признаться, заметив лютую ненависть в и без того холодных глазах, я ощутил странную радость, что этот взгляд адресован не мне.

Со свистом втянув воздух, крылатая сжала кулаки, похоже, даже не замечая этого.

— Любуешься пейзажем или высматриваешь опасность? — я не выдержал гнетущего молчания. Да и время нас вообще-то поджимало, стоило поторопиться.

— Присматриваю местечко для могилы на случай провала, — мгновенно ожила алата, сбросив свое странное оцепенение. — Надеюсь, меня положат как можно дальше.

— Весьма воодушевляюще, — едва не поперхнулся. — Прямо вот то, что хочется услышать перед рискованной вылазкой.

— Мог бы не слушать, если бы пустил со мной Себастьяна, — ведьма с самого утра, еще когда в десятый раз услышала отказ пустить с ней ручного кровопийцу, была зла и сердита, как… ведьма. — А раз настоял на своей кандидатуре — заткнись и терпи. И слушай каждое мое указание.

Я был бы рад возразить и щелкнуть по носу крылатую за ее мерзкий характер, но увы. Она хотя бы знала, куда идти и что делать, поэтому оставалось только на свой страх и риск поверить ей.

В какой момент моя жизнь свернула явно не туда? Жду не дождусь, когда можно будет вернуться в Гильдию, к привычным порядкам и заданиям.

Задумавшись, я едва не пропустил момент, когда она двинулась с места. Тряхнув волосами, ведьма пошагала вперед с решимостью полководца. По крайней мере, шаг у нее выходил до того четкими и грозным, что самое место на параде. Или в наступлении. Ручаюсь, что враг бы драпал обгадив штаны, если бы завидел подобную злобную стервозину.

— Нам туда? — я ткнул пальцем в сторону домов на горизонте, попытавшись разрядить обстановку и без труда догнав алату. Поравняться с ней было просто, а дальше я как-то незаметно вырвался вперед. Пришлось сбросить скорость и подстроиться.

— Если хочешь ввалиться на Первый отбор — да, — отвечать нормально она так и училась. Или просто не хотела. Но потом все же великодушно добавила: — Тюрьма левее и ближе.

Левее и ближе не было ни хрена, насколько я мог видеть. Но чем дальше от точки портала мы отходили, тем больше давил спертый воздух, которого никак не ожидаешь на открытом пространстве. Та часть меня, что была связана с некромантией, насторожилась. Здесь все вокруг было буквально отравлено смертью. Либо это старое поле сражения, либо кладбище, но совершенно точно место, где погибло не одно живое существо.

Ведьма продолжала идти. С неестественно прямой спиной, никуда не сворачивая, не глядя по сторонам. Не пытаясь посмотреть, иду ли я следом. Напряжение в ее плечах было видно невооруженным глазом. Алате тоже было не по себе.

Или же дело было в нашем взаимном недоверии. Даже странно, что она позволяла оказаться у нее позади.

Постепенно я смог увидеть невысокую, в пару этажей, круглую башенку, буквально проступившую из ниоткуда, как пустынный мираж. Завидев ее, крылатая чуть споткнулась, ругнулась, но быстро выровняла шаг и даже ускорила.

— Всего лишь? — мы остановились прямо перед невысокими широкими ступенями, сточенными временем. От тюрьмы Вильгельма я ждал чего-то большего. А тут ни охраны, ни ограды, ни, на крайний случай, впечатляющего неприступного здания. Не тюрьма, а хозяйственная пристройка. — Это что, одиночная камера? Или твой бывший покровитель предпочитает сразу избавляться от неугодных, а не тратиться на их содержание?

Ведьма не удостоила меня ясным ответом, зато весьма выразительно хмыкнула. Она первой поднялась по ступеням, коснулась двери. Нерешительно перебрала пальцами по старинной круглой ручке и вдруг резко повернулась ко мне. Я с трудом сохранил внешнее спокойствие, не вздрогнув: слишком уж порывистым вышло у нее движение. На побледневшем лице алаты кроме раздражения, мне почудился страх. Мог бы поклясться, что она что-то скрывает.

— Что ж, теперь пришло время для инструкций, — криво усмехнулась ведьма.

— Теперь?! — закашлялся я. — На пороге тюрьмы?

— Не трогай ничего, когда мы войдем, — крылатая плевать хотела на мои слова и реакцию. — Вообще ничего. Стены, двери камер, факелы на стенах, цепи, замки — не прикасайся ни к одному предмету. До тех пор, пока я не переведу чары на себя. Живой стражи здесь нет, только магия, так что…

— Что за магия? — перебил я ведьму, насторожившись. Она не верила мне, но и я не без оснований опасался, потому что это алата. Причем на редкость раздраженная, коварная и не в настроении. Если она вообще бывает в нем, конечно. — Принцип действия?

— Банальный до невозможности, — пожала плечами ведьма. — Двери камер не заперты, узников держит на месте страх. Стоит выйти в коридор — они оказываются в плену такого ужаса, что добровольно ныряют обратно за решетку, лишь бы все закончилось. Еще и дверь за собой прикроют. Я отлично знаю сильные стороны своего дара и возможность его применения.

— Алаты же не могут влиять друг на друга? — знаю, что не время для уточнений, но иначе не могу. Но неизвестность всегда бесила.

— Чары основаны на моем даре, а не созданы из него, — алата вздохнула, закатывая глаза. — Они действуют даже на меня, с ними надо быть осторожной. Кроме того, связаны с ловушками-телепортами по всей тюрьме. Заденешь такую — двери тюрьмы мгновенно будут запечатаны, а через порталы в считанные минуты явится личная охрана Вильгельма. Поэтому я отключу чары, только потом ты займешься поисками.

— Ну, искать-то долго не придется, — невольно усмехнулся. Тут же два крохотных этажа, мне понадобится всего-то минут пять.

— Кто знает.

Ведьма потянула за дверную ручку и просочилась внутрь еще до того, как дверь полностью открылась. Мне не оставалось ничего другого, как шагнуть следом. Если я все же двину кони, доверившись ей, — поделом мне.

Изнутри все выглядело несколько иначе. Этажи тюрьмы уходили далеко ввысь, я навскидку насчитал около двенадцати. Да уж, любопытный и удачный трюк. А как весело будет рыскать тут в поисках Роланда — подумать страшно.

— Ты примерно представляешь, где будем искать? — я почему-то никак не мог отвести глаз от потолка где-то очень далеко над собой. Словно свет в конце далекого тоннеля. Гнетущее ощущение, если честно. Понятно, что тюрьмы не бывают уютными, но здесь стены словно отбирали последнюю надежду. Сырой холодный воздух буквально насквозь пропах плесенью, землей и кровью.

— Искать ты будешь в одиночку, — снова огорошила меня крылатая. — Я же замкну чары на себе, забыл? Мне придется остаться тут, внизу, а ты пойдешь на прогулку.
 
Алата задумчиво изучала четыре коридора, расходившиеся лучами от круглой площадки в центральной части башни. Она прошла в один, скользя рукой над стеной, во второй. Затем вдруг пропустила третий и шагнула в четвертый, чертовски узкий и полутемный. Я при всем желании не мог бы пойти следом за ней, потому что рисковал бы задеть плечом стену.

Ведьма зажмурилась, медленно выдохнула, как будто собиралась с духом, чтобы решиться на что-то. Она положила ладони на стены, а затем прислонила к каменной кладке и предплечья.

— Ты же сказала не каса…

— Заткнись, — коротко бросила она, не открывая глаз. — Иначе я не ручаюсь за результат.

Нет, в случае успеха нам точно стоит что-то сделать с ее нелюбезностью, граничащей с хамством. В случае провала этим явно займется кто-то другой. Просто интересно, как Вильгельм вообще терпел это десятилетиями? Или с ним она была куда вежливее?

Губы алаты беззвучно шевелились, но, к сожалению, разобрать слов я не мог. То ли заклинание, то ли молитва. Может, очередной виток оскорблений в мой адрес? Лишь бы результат был.

Все произошло настолько резко, что я даже не успел сориентироваться.

С глухим щелчком из стены по обе стороны буквально выстрелили тонкие черные иглы, пробив руки алаты насквозь. Она сдавленно зашипела, покачнулась, но удержалась на месте.

В первое мгновение я подумал, что все пошло через задницу, и ведьма не смогла отключить чары. Но она не выглядела испуганной или удивленной. Мертвецки бледной, напряженной — да. Потом выровняла дыхание, насколько это было возможно, и разразилась тихими ругательствами.

Я все равно не сдержал порыв и машинально шагнул вперед, намереваясь… А собственно что сделать? Помочь? Знать бы с чем и как.

— Даже не думай, — крылатая упреждающе вскинула колено, четко дав понять, чтобы я не приближался. — Все как надо. Теперь чары завязаны на мне, так что лучше бы тебе не прикасаться.

— Какого хрена?! — я сам не понял, отчего вдруг вспыхнула такая злость. Но не мог отвести взгляд от тонких струек крови, что потихоньку начинали струиться по рукам ведьмы. Она не имела права молчать о подобном. Не должна была. — Что за чертовы фокусы?!

— Можем обсудить и это, — хмыкнула крылатая. Уму непостижимо, как в таком положении она умудрялась сохранять свою снисходительную усмешку. Хотя, сложно было ее не понять. Пока бедная-несчастная женщина будет страдать, мужик, который ее на это толкнул, пойдет гулять по камерам. Да самому тошно было от этой мысли, даже без ее презрения. — Только у тебя всего минут двадцать. Дольше я удерживать чары не смогу. Соседний коридор ведет к лестнице.

— За двадцать минут обшарить все здесь? — хмыкнул, стараясь смотреть на лицо ведьмы, но не на руки. Правда от этого легче не стало. Она могла скалиться, насмехаться, но лихорадочно поблескивающие глаза и покрывшийся испариной лоб выдавали, каких усилий стоит то, что она делает. Волосы прилипли к ее взмокшей шее, ровное дыхание казалось неестественным.

— Дальше шестого этажа подниматься нет смысла, там только те, кому уже вынесли приговор. Если перестанешь, наконец, терять время, вполне можешь успеть. — Первые капельки крови, сорвавшиеся с локтя алаты, глухо шлепнулись на каменный пол. Крылатая проводила их взглядом, поморщилась и снова посмотрела на меня. — Кстати, если за это время я по какой-либо причине опущу руки или сдвинусь с места, чары вернутся на место, и мы оба окажемся в ловушке. Поэтому советую поторопиться.

— Почему ты не рассказала раньше?

— Чтобы дать тебе возможность подумать, как можно использовать это против меня? — Ведьма, похоже, совершенно искренне удивилась, но весьма точно поняла, что я имел в виду. — Ну уж нет. Тик-так, Гончий, время уже идет, а ты все еще торчишь тут, как дурак.

Выругавшись про себя, я попятился дальше от коридора, а потом развернулся и рванул к лестнице, оставляя крылатую наедине с собой.

*****

Каменные стены тюрьмы были ледяными, но мои ладони буквально горели от напряжения. Чертовы шипы чар сперва прожгли, словно раскаленный металл, но вслед за ними по венам заструился чужой страх, холодный, липкий, накопленный в этом месте за века. Как концентрированный яд.

Что самое грустное, присказка про змею, которую не травит собственный яд, тут была не уместна.

В тот день, когда я завершила создание этих чар для тюрьмы, Вильгельм официально позволил мне занять место его правой руки. А я и рада была, горда собой. Еще бы, ведь придумала такую дивную вещь, которая удержит в камере кого-угодно, которую не перебить, не выключить, не уничтожить просто так. Тогда мне в голову как-то не приходило, что сперва я окажусь в одной из камер, а потом буду торчать посреди сраного коридора, как идиотка, доверившись черт знает кому.

Когда шаги Гончего стихли на лестнице, я, наконец, позволила себе облегченно вздохнуть, разыгрывая спокойствие и собранность. Боль от иголок — ерунда, самое худшее ждет меня впереди, когда чары просочатся глубже. Хочется верить, что к тому моменту, когда чужие кошмары вытащат наружу мои собственные, этот ублюдок успеет вернуться. А лучше даже до того. Так, по крайней мере, я сумею сохранить лицо.

Закрыв глаза, я старалась думать о чем-нибудь другом. Асмодей много раз пытался научить меня отключать голову, но потерпел в этом сокрушительную неудачу. Единственное, что проверенно отвлекало меня от одних дурных или опасных мыслей, так это другие дурные или опасные мысли. Теперь, чтобы не думать о том, что из-за чьей-то клаустрофобии, скользящей по моим венам, на меня давит коридор, а в углах то и дело слышится шуршание мышей, доводящее до паники, я старательно пестовала в себе ненависть. С ней у меня никогда не было проблем, мы практически сроднились.
 
Я ненавидела это место. Ненавидела тупой план Гончего. Ненавидела самого Гончего. И больше всего ненавидела саму себя за то, что согласилась. За то, что боялась.

Запах настиг меня совершенно неожиданно. Легкий, свежий, аромат согретых солнцем луговых трав и цветов, с долей кислинки. Абсолютно чуждый этому месту. До боли знакомый мне.

Открыв глаза, я мгновенно пожалела. Вместо коридора перед глазами разворачивалась иллюзия зеленого сада, усыпанного цветами. За деревьями, склонившими ветви к маленькому пруду, можно было разглядеть стены дома, настолько чистого белого цвета, что он даже немного отливал голубым, словно отражал безоблачное небо. Чем дольше я смотрела, тем больше погружалась в видение собственного кошмара. В какой-то момент мне даже показалось, что я ощущаю на коже теплый ветерок, а дом становится все ближе, будто я подхожу к нему. Еще совсем немного, и откроется дверь, а там…

Проклятье, либо прошло слишком много времени, либо чары действовали на меня сильнее, чем раньше. Но если оставить все так, как есть — мне конец.

Звук приближающихся шагов показался благословенной музыкой. До тех пор, пока я не разобрала, что к коридору идут двое, и никому из них не свойственна уверенная и тяжеловесная поступь Гончего.

Твою же мать… Лживый ублюдок!

Доверчивая дура!

Одно хорошо, иллюзия сада мгновенно погасла, стоило в поле моего зрения появиться двум алатам. Оба оказались печально мне знакомы. Альсер — ближайший соратник Рейса, темноглазая мразь без стыда и совести, и Феарис — не самый мозговитый среди охранников Вильгельма, зато безоговорочно ему преданный и обладающий немалой силой. До моего побега оба не смели слова поперек сказать. Теперь же, судя по удивленно-довольным рожам, собирались потешить свое эго. И попинать мое.

Если я выберусь отсюда живой, плевать на всю защиту Асмодея, но Гончего забью собственными руками, даже если в процессе рискую сгореть дотла.

*****

Камера за камерой. Первый этаж, второй, третий. Раздраженно лязгнув очередной дверью, за которой на этот раз, к счастью, никого не оказалось, я на мгновение остановился. Слишком медленно. Вся эта беготня — слишком долго и бесполезно. Время, отведенное мне ведьмой, истекает, а я даже следа Рола не ощущаю.

С досадой саданув кулаком по стене, я понял, что не остается ничего иного, как продолжить свой забег. Минут десять уже прошло, и стоит ускориться. Так что с быстрого шага пришлось перейти на бег.

Каролину я едва не сбил на лестнице между третьи и четвертым этажами. Красноперая появилась там так неожиданно, что мы оба едва не подскочили. Правда, если я просто не ожидал ее появления, то алата уставилась на меня с таким ужасом, будто я на нее ножом замахнулся.

— Что ты тут делаешь?! — зашипела она, нервно оглянувшись.

— Гуляю, — хмыкнул я. — Тупой вопрос. Я пришел за братом.

— Ты должен был в обмен на свободу Рола доставить Вильгельму Лину, а не вламываться в его тюрьму! План был такой! — Каролина так и придерживалась гневного шепота.

Она что, не одна тут?

— Черта с два должен, — сейчас было не заморочек. — Где Рол?

Красноперая вдруг смутилась и отвела глаза.

— Давай-ка без вот этих штучек, — я угрожающе ткнул пальцем в алату. — Где мой брат?

— Его здесь нет, — она так и не повернула голову, продолжив таращиться в стену.

— Что это значит? — недомолвки этой девицы начинали подбешивать. — Ты сама сказала мне, что Рол под стражей, и дело плохо!

— Сказала! — вскинулась Каролина. — Потому что так и было! А сегодня…

— Что сегодня? — поторопил я ее.

— Вильгельм его вызвал, — отозвалась алата, замешкавшись. — Я не знаю, о чем они говорили, только Рола обратно в камеру так и не отправили, Вильгельм взял его с собой.

— На Первый отбор? — я окончательно перестал понимать происходящее. — Сначала бросил в камеру, а теперь вдруг потащил на праздник? Среди вас адекватные есть вообще?

— Я не знаю, в чем дело! — возмутилась красноперая. — Меня за невыполненное поручение сослали сюда дежурить с…

Алата осеклась на полуслове.

— С кем? — я едва не сорвался на рык. — Отвечай, мать твою, кто еще здесь?! Ты говорила, что тюрьму охраняют только чары!

— Так и есть, — Каролина попыталась что-то возразить, но посмотрев мне в глаза, благоразумно заткнула свои возражения куда подальше. — Охраняют чары. Просто иногда за мелкие провинности Вильгельм ссылает сюда, патрулировать тюрьму. Здесь же невозможно долго находиться, даже со специальными амулетами, не знаю, почему ты на это не реагируешь.

Зато я прекрасно знаю. ****ство, само натуральное.

— Сколько еще здесь ссыльных, кроме тебя?

— Двое, — красноперая, очевидно, не понимала моего интереса. — А ты сюда как попал?

Она вдруг вытаращила глаза, словно внезапно все поняла.

— Ты притащил ее сюда?! — предвкушение на лице алаты было слишком очевидным. — Это же просто великолепно. Давай я…

— Только посмей, — я с великим трудом отговорил себя от жгучего желания встряхнуть Каролину, как следует. — Попробуй влезть во все это и, клянусь, я убью тебя собственными руками без малейших сожалений.

Оставив красноперую на лестнице, я бегом бросился назад. Надо было вытащить ведьму раньше, чем ее найдут другие. Иначе она мне покажет небо в алмазах, можно не сомневаться, а наша сделка, похоже, продлится чуть дольше, чем я думал.

*****

— Ты когда-нибудь видел, чтобы преступники ловили сами себя? — Альсер с издевкой склонил голову набок. — А, Фер?

Тот молча ухмыльнулся. Самым разговорчивым в свите Феарис не был. Когда-то я выбрала его именно за это бесценное качество.

Прилив адреналина от опасности позволил собраться с силами и чуть отогнать от себя посторонние кошмары. Говорила же, лучше всего меня отвлекает только еще большее дерьмо. А что могло быть хуже, чем оказаться в беспомощном состоянии перед теми, кто не слушает мольбы о пощаде? Я ведь сама не один год учила их этому.

Коридор был недостаточно широк, чтобы оба могли идти рядом. Это плюс. Альсер шагнул ко мне первым. Это большой минус.

— Я ведь знаю, что ты делаешь, — приблизившись, он кивком указал на мои руки, по-прежнему прижатые к стенам. Только теперь мне стоило усилий удерживать их на месте, от накатывающей слабости и скопившейся крови они так и норовили соскользнуть с шипов. — Может, просто заставить тебя отпустить чары? Тогда мышеловка захлопнется.

— А ты не боишься, что будет после? — улыбка далась с трудом, вышла кривой, но все же вышла.

— Сюда прибудет охрана и наш покровитель, — Альсер попытался снисходительно потрепать мне по щеке, но я увернулась. — И закончится все эта эпопея с неуловимой алатой.

— Еще раз протянешь ладошку, я тебе ее откушу, — пообещала я душевно, брезгливо передернувшись.

Откровенно говоря, мысль опустить руки была. Да, тюрьма действительно мгновенно стала бы ловушкой, но я бы, по крайней мере, успела расправиться с этими двумя и отомстить тому вы****ку, на чье вранье купилась. Гончему бы Вильгельм при близком знакомстве вряд ли понравился. Но отчаянная, бессмысленная надежда, что я все же найду выход, заставляла держаться.

— Знаешь, смотрю на тебя и думаю, как удивительно все бывает, — алат передо мной и не думал помолчать. — Еще недавно мы тебя боялись, теперь же…

— Не желаешь обсудить эту тему с Рейсом? — перебила я его. — Ах ты ж, черт, совсем забыла, что не выйдет. Он ведь тоже был во власти такого опасного заблуждения. Пока я его не убила.

На этот раз улыбка оказалась куда искреннее. Альсер мгновенно прекратил веселье.
 
— Посмотрим, как тебе понравится…

Что именно, узнать было не суждено. Он только замахнулся, насколько позволял коридор, как вдруг захрипел, а мне в лицо внезапно брызнула кровь. Бестолково заморгав, я уставилась на острие ножа, торчащего из горла алата. По спине мгновенно пробежали мурашки. Я едва отдернула ногу, чтобы падающее тело Альсера не приземлилось прямо на нее и не сдвинуло меня с места. А следом раздался до жуткого неприятный хруст. Посмотрев вперед, я успела заметить лишь, как Гончий хладнокровно оттолкнул от себя Феариса со сломанной шеей. В светлых глазах алата застыло чистой воды недоумение. Впрочем, как и в остекленевших глазах Альсера, сломанной куклой лежащего у моих ног. Никто из них даже не успел понять, что произошло.

— Порядок? — невозмутимо уточнил Гончий, обходя Фера.

Я только кивнула. Хотя не была так уж уверена, что это так. Дело даже не в самой ситуации, не в том, что у меня на глазах он потратил меньше минуты, чтобы расправиться с двумя алатами, причем, не сказала бы, что слабыми. Но я не заметила ни тени сомнения или сожаления на лице Гончего. И вот это открытие почему-то сжало сердце холодком. Выбирая себе палача я, кажется, не ошиблась: колебаться он действительно не станет.

В этот момент, похоже, мое тело решило, что на сегодня с нас хватит. Ощущение облегчения от того, что Гончий все же не предал, от мысли, что эта вылазка не стала последним воспоминанием, навалилось на страх, все еще пробирающийся глубоко внутрь меня. Все чересчур затянулось. Я должна была отпустить чары еще несколько минут назад, чтобы все обошлось без последствий, а сейчас стало слишком поздно. Граница между моими и чужими фобиями становилась все более призрачной. Все те кошмары, что еще мгновение назад сдерживались страхом за собственную жизнь, обрушились лавиной, погребая под собой и без того призрачный шанс удержаться на ногах. В нос забился удушающий призрачный запах разнотравья, вызывая тошноту. Руки предательски соскальзывали с шипов под тяжестью оседающего тела и последнее, что я успела выдохнуть было:

— Дес…

Похоже, мне все же впервые пригодилось имя этого козла.