СОН

СОН

1.

Копоть поглотила светлый лик Дня, окутав его мраком. Пламя, словно змея, извивалось, спотыкаясь о замшелые камни, вкраплённые в тропинку, и его свистящее дыхание наполняло воздух. Оно сопровождало каждый шаг, каждый изгиб своим зловещим шёпотом.
Когда Огонь решил завершить нашу встречу, он неловко взметнулся, потянулся ко мне и развеялся прахом у моих ног. Мгновенно испарившись, он оставил гнетущее ощущение, осевшее на изуродованных деревьях и растениях.
Я помню безжизненные, обгоревшие глазницы Огня и зловещую тишину, прильнувшую к земле.
Под вечер выгоревший Лес помог мне выбраться к пересыхающему ручью, оставив меня, измученного, на грани между явью и забвением…


2.

Мне явился осунувшийся Сон. Он расположился на приступке низенького домика под соломенной кровлей. У края полуоткрытого узкого окошка трепетала занавеска, хранящая еле заметные следы былых насекомых-путешественников. Сон, хмурясь, чертил палочкой на песке ускользающие узоры, бормотал что-то невнятное, поглощённый своим занятием. Солнце застыло над подворьем, словно заворожённое, а затем, медленно осев на крышу, сползло по ней к приступке и приласкалось к усталому путнику. Сон отбросил палочку, расправил плечи и, прислонившись к стене скромной обители, ненадолго ставшей его пристанищем, смежил веки.

3.

Позднее, в тиши уединения, когда я предавался потоку воспоминаний, эти образы неизменно возникали в моём сознании.


4.

Я бродил по лабиринтам былого, словно тень навязчивых воспоминаний, скользящая по стенам домика. Передо мной возникали то огненные видения, полные сожжённой жизни и потревоженной тишины, то тихий, умиротворённый образ старика, ушедшего в себя. Эти два мира, казалось бы, столь разные, каким-то непостижимым образом переплетались в моём сознании, создавая причудливые узоры из надежды и потерь, печали и радости.


5.

Бывало, я ощущал себя выгоревшим Лесом: израненным, истощённым, но всё ещё тянущимся к животворному ручью, к источнику жизни. А порой я становился Сном — безмолвным хранителем тайн и воспоминаний, наблюдающим за течением времени из своего скромного убежища, укрытого от бурь реального мира.


6.

Я пытался понять, что эти образы значат для меня. Было ли это предупреждением о грядущих несчастьях, отражением пережитого или просто игра воображения, порождённая усталостью и одиночеством?


7.

Ответа я не находил. Лишь смутное предчувствие, что в этих видениях заключена какая-то истина, ключ к пониманию себя и своего места в этом мире. И я продолжал всматриваться в них, как в зеркало, надеясь разглядеть в отражении что-то, что поможет мне обрести покой и равновесие.


8.

Я чувствовал, как обрывки прошлого цепляются за меня, словно репейник, не давая двигаться дальше. Жар выжженной земли не позволял забыть об утратах, о невозвратных моментах, о так никогда и не сказанных словах. А тишина дома, наоборот, манила уютом, теплом очага, воспоминаниями о семье и любви, которые оставались нетронутыми временем.


9.

Эта двойственность изматывала, но одновременно и питала душу. Я осознавал: в каждом из нас живут и Лес, и Сон. Мы несём в себе и отголоски разрушения, и трепет надежды на возрождение. Главное — не позволить одному началу поглотить другое, сохранить хрупкий баланс, чтобы не пасть в бездну отчаяния или, наоборот, не застрять в иллюзиях прошлого.

10.

Я осознал, что суть не в том, чтобы понять значение каждого отдельного видения, а в том, чтобы принять их как частицу себя. Признать и боль утрат, и тепло воспоминаний, и стремление к лучшему, несмотря ни на что. Лишь тогда можно обрести внутренний покой и найти свой путь в этом мире.


11.

И тогда я перестал сопротивляться образам, прекратил искать в них скрытый смысл. Я просто позволил им быть, следил за их переплетением в моём сознании, подобно тому, как наблюдаешь за неспешным течением реки. И под этим тихим, но внимательным взглядом, они медленно угасали, растворяясь в умиротворяющей тишине.

12.

Внутренний хаос видений сменился ясностью: я увидел чистое небо над головой, ощутил тепло солнечных лучей на лице и услышал умиротворяющий шелест листвы. Лабиринт прошлого, ещё недавно казавшийся тупиковым, теперь превращался в широкую, озарённую рассветом дорогу, ведущую в новый день, наполненный надеждами и будущими свершениями.