Публицистика А. К. Югова о самобытности и чистоте

Публицистика А.К.Югова, посвященная борьбе за самобытность и чистоту родного языка (обзор).


Для справки:

Публицистика  - литература по общественно-политическим вопросам.

Публицистические материалы оперируют не только фактами, по которым в информации читатель делает выводы сам, но  включает в себя различные рассуждения, предлагает те или иные выводы.               

Публицистика  – общественно-политическая литература (статьи, очерки, фельетоны, памфлеты, обзоры) на злободневные темы.               

Таким образом, публицистика – это статьи на злобу дня. Печатание в различных изданиях (газетах, журналах, книгах)  отдельных произведений и работ. Их цель – привлечь внимание читателя, слушателя, зрителя  к острым явлениям современности.

Авторы: Ломова М.Н., Ломова Т.М.

Опубликовано:

Ломова, М.Н.  Алексей Югов о родном языке./М.Н.Ломова// Курган. Текст: литературно-художественный альманах.- 2023- # З.С.110-115.
 
                ******

А.К.Югов с гимназических лет активно интересовался проблемами современной жизни. В рукописных стенных газетах он публиковал свои первые стихи и заметки о жизни учащихся, формулировал острые  проблемы.

Во времена дальнейшей учебы  будущий писатель  продолжал оттачивать мастерство публициста. На страницах газет и журналов в 30-40е годы (ж. «Сибирские огни» и др.) можно прочесть десятки острых статей, посвященных разным сторонам жизни людей и страны:вопросам медицины, строительства новой жизни…

В 60-70е годы Югов часто выступает со статьями и рецензиями на страницах «Литературной газеты» и журнала «Наш современник», сотрудником которого писатель являлся на протяжении нескольких лет. 

В эти годы  определилась  главная тема  его публицистики – защита  русского языка от   иностранных заимствований,  борьба за сохранение его самобытности, народности, за обогащение книжного  языка   живой разговорной речью. 

Алексей Кузьмич был противником  бездумного нормирования русского языка, т.н. «охраны» ученых-лингвистов  литературного языка от просторечий.  По его  глубокому убеждению,  отдаление от  народного языка  мешает   писателю правдиво,  широко и полно отражать жизнь. По этой причине писатель, невзирая на должности и звания своих оппонентов, смело бросался в бой за свои убеждения.
 
К примеру, о  накале споров   вокруг выхода «ушаковского» словаря русского языка, в котором  появились пометы, предостерегающие от употребления  «просторечий»  в книжной речи,  свидетельствуют  следующие эмоциональные  строки  автора: «Глубоко  ненавистное мне это «предостережение», предваряющее русского   я к о б ы   языка четырехтомный словарь, о котором не могу говорить без горечи и гнева…»  («Думы о русском слове», стр. 129).

Ненависть, горечь, гнев -   радость, восторг, восхищение, гордость… Эмоции свидетельствуют не только  о  злободневности затронутой темы, но и о натуре самого писателя-публициста.   

Энергичность, страстность, полемичность, принципиальность и темпераментность  стали отличительными  чертами  Югова.
 
Из огромного числа публикаций Югова, посвящённых  полемике вокруг русской речи,  в 1962 году  был составлен сборник под названием «Судьбы родного слова». 

Десять лет спустя, в 1972 году, вышла книга «Думы о русском слове». В ней к уже известным статьям были добавлены новые материалы.
 
Жизнь показала, что то, что было  злободневно вчера,  не утратило своей  значительности  спустя десятилетия.  Наиважнейший посыл его публицистики – «Не засоряйте русскую речь ненужной иностранщиной!» -  как никогда актуален в наши дни. 

В  статьях, собранных в книгу,  Югов рассказывает о глубинной мудрости народного языка. Убеждает читателя в  неисчерпаемой безмерности его возможностей. 

Автор призывает  писателей и читателей не чураться народных слов и выражений.  Он считает, что не может быть вредной простонародная речь. Слова «Одёжа», «пособить», «позариться», «хлебать» и многие другие не следует унижать пометами «областное». Ведь  это и есть живой язык живого народа.

«Нужно помнить великий закон всего живого: упражнение усиливает, растит и укрепляет, а неупражнение расслабляет, губит. Не упражняемая работой мышца становится дряблой. То же и с языком, -  наставляет  читателей и писателей  Югов. – Восторженно-неистовое  пожирание всевозможного чужесловия таит … ту опасность, что запесочиваются, глохнут год от году и самые родники русского словообразования». (стр.70-71)

«Со времен Смутного времени начинается  первый наплыв чужеземных слов (латинизмы, полонизмы), - делится своими исследованиями  Алексей Кузьмич. – 18 век – это настоящая языковая интервенция со стороны немцев и французов (германизмы и галлицизмы)» (стр. 24)
 
Автор недоумевает, зачем нужны науке иностранные слова, без которых можно легко обойтись:  лейнер вместо втулка, фляштауэр вместо испаритель, абдикация вместо отречение,  аберация зрения  вместо погрешность зрения, апатия вместо равнодушие, дифракция – огибание …? (стр. 24)

«Зачем же нам то и дело, надо не надо, протягивать руку на Запад за английскими и немецкими терминами?»  - вопрошали многие русские писатели (Горький, Герцен, Белинский и др.), которых Югов считал единомышленниками.

Он постоянно обращается к авторитетному мнению  классиков для  бесспорной  и большей убедительности.  Он напоминает  слова Тургенева: «Берегите  чистоту языка как святыню. Никогда не употребляйте иностранных слов. Русский язык так богат и гибок, что нам  нечего брать у тех, кто беднее нас» (с.57)

Югов  обращается к статье А. Добрянского «Сорняки низкопоклонства», опубликованной в «Литературной газете», которая вызвала поток писем-откликов в редакцию. Называет  возникшую дискуссию «отличным патриотическим делом», потому что «У всех наболело!» (стр. 57)

Публицист приводит  примеры  собственных наблюдений над  русской речью,  отыскивает в ней  изящные факты    точности,  мыслеёмкости  и вещественности  родных слов  и щедро делится своими открытиями с читателями.
 
«Есть у каждого из нас две мышцы на шее: одна – справа, другая - слева, - пишет он в главе «Так что же нам делать».- Латинское их название, по точкам прикрепления, довольно неуклюже: мускулюс стерноклейдомастоидеус.

Ну, а когда  сделали русский буквальный перевод – кальку, то получилось ещё хуже: грудинно – ключично – сосцовая мышца.   

Но каково же было   моё восхищение, когда у одного  старинного русского анатома нашёл я  совсем иное название этой мышцы – легкое, изящное и вдобавок прямо означающее, что именно эта мышца делает: к и в а т е л ь н а я мышца. Ибо она действительно  осуществляет кивок, наклон головы». (стр.68-69)

И восклицает: «Пример, достойный подражания! А у нас непременно силятся дать буквально кальку чужестранного термина». И  заключает: «Это ничем не оправдано». (там же)

В качестве нелепого перевода  Югов  считал  термин «антибиотик»: «биос» -жизнь, «анти» - против. Получилось «средство против жизни».

Говоря о  богатстве, самобытности народного  русского языка, Югов обращает внимание на его метафоричность, которая  позволяет, при умном, вдумчивом подходе, легко обходиться без  иностранных слов:  плечо рычага, пальцы бороны, лопатка, ключица, рукав реки…

Опираясь на Пушкина, А.К. утверждает и  требует признания научной общественностью факт  главной  триады художественного слова: мыслеёмкость, точность и вещественность.(стр.27)

Глубина и обилие  мыслей в слове, при его краткости и точности, это и есть «мыслеёмкость». Например, слово «люди» объемлет собою любого человека, всех и каждого. В словах «человечество», «вселенная», «вечность», «бесконечность» - емкость беспредельная.

Под «вещественностью»  слова Югов вслед за Пушкиным понимает осязаемость, зримость, предметность, изобразительную наглядность, соответствие вещественному миру.

В качестве примера, иллюстрирующего изобразительную силу русского языка, он приводит старинную пословицу: «Две прялки врозь под лавкой лежат, а семь топоров - вместе». 

Смысл её: в большой семье редко уживаются в мире свекровь с золовкой, а вот мужики – легко.   

Или: «Два арбуза в одной руке не удержишь». Уж куда вещественнее что-либо можно придумать.   

А какая мыслеёмкость,  точность и  вещественность сокрыта  в   словах: «Крым скалоликий», «огневержец», «отпуститель», «пятилучие»!

Публицист Югов похож на своих героев – ратоборцев, когда сражается в словесных баталиях со своими оппонентами  за чистоту, мудрую глубину и красоту родного языка.

Врагами русского языка он считал тех, кто навешивал ярлыки безграмотности, малообразованности  носителям  живой народной речи. Кто устанавливает табу, запреты   в виде норм на употребление слов  «просторечных», «устаревших»,  «областных». 

Невзирая на звания, должности, ученые степени своих недругов, он бросает в лицо  мнимонаучным  запретителям открытую  для себя  истину: «Русский язык сам собой правит!»

Ещё Платон говорил: «Народ делает язык образным и ясным, живым и метким. Если бы этим занялись ученые,  язык был бы тусклым и тяжелым» (стр. 131)

Югову ближе Толковый словарь не Ушакова, а  Даля, который считал, что «Словарник – не законник, не установщик, а сборщик».

В начале 70-х   годов Югов  становится сотрудником  ж. «Наш современник». Редактируя прозу, с отрадой отмечает он писателей, которые давали простор в своих произведениях русскому слову отцов, дедов и прадедов. 

Т.н. «литературный язык», по его глубокому убеждению,  не меркнет в щедрых россыпях живого народного слова, а естественно воссоединяется  с народной речью.

В.Астафьев, М.Алексеев, В Распутин , Л.Безруков и десятки других  писателей-современников описывали невыдуманную жизнь невыдуманной речью.

Подписанный президентом В.В.Путиным закон о русском языке  – свидетельство того, что борьба нашего земляка  Югова за чистоту и самобытность русского языка продолжается.   

Безудержное, бездумное  использование  «иностранщины»  в повсеместной жизни  - это вопрос и общественный, и политический.

Страна поняла, что за  безобидной, на первый взгляд, многолетней  словесной англосаксонской интервенцией скрывается  угроза  суверенитету страны, потеря  самоидентичности народа.

Недавно в Словарь русского языка были внесены  очередные  иностранные слова, тесно вошедшие в обиход. Был бы жив Югов, он нашёл бы убедительные слова возражения против этого.

Два сборника его публицистики («Судьбы родного слова», «Думы о русском слове»),  ставшие однажды  важным  событием  отечественной культуры,  должны быть сняты с полок, извлечены из загашников.   

Пришло время  для их   перечтения, переосмысления и переиздания. В публицистических произведениях Югова  живет  душа России, её глубинная память.

Это родник, живой источник всего русского, самобытного.