песнь не моей души ч9

мир надломился и - замер. было тихо и сумеречно, вечер. в осеннем парке бродили редкие парочки, высоко задрав ворот пальто и о чем то шептались. поздно, поздно дарить объятья тем, чьи имена давно забыты. поздно догонять, даже память, кажется становится тягучей, бледной и похожей на туман. пахнет мятными леденцами, из за угла летит густой сигаретный дым. за нами кто то наблюдает. за нами всегда – кто то наблюдает. слышишь, как он тяжело дышит? мне кажется я слышу это хрипящее дыхание, этот дым преследует меня вечерами, я уже не бегу от него, он мне даже нравится. я закрываю глаза и мне кажется – я сама закуриваю, как и прежде. скоро все разойдутся по домам, станет совсем темно, и мы останемся одни. пусть будет темно, пусть даже мои пальцы заледенеют на осеннем ветру, я не боюсь холода, я не боюсь темноты. мне кажется, с тобою – я ничего не боюсь.

Прозерпина спала и смеялась во сне. как будто ее кто то очень смешил, или даже щекотал, осторожно и нежно. она поворачивалась с боку на бок и улыбка не сходила с ее спящего лица. ей было очень весело, там во сне. Крыса забежала один раз ее проверить, постояла посмотрела на улыбающуюся Прозерпину, покачала головой и убежала. отвар лечебных трав будет действовать несколько дней, пусть Королева спит. сон лечит, сон всегда лечебен. все дела подождут, нет ничего более важного, чем здоровье Королевы и ее настроение. когда Королева не в настроении, всё приходит в упадок. Крыса вздохнула припомнив тяжелые времена, и затем поспешно побежала вниз, по своим делам. пусть Королева спит, сон самое лучшее в это темное осеннее время. когда она проснется, земля уже будет покрыта белым снегом, мир станет нежным от этой ослепительной белизны, озарится светом наш угрюмый замок, на окнах образуются узоры. будем зажигать свечи и гадать на счастье. а пока – спать, спать и видеть сны.

Прозерпине казалось, что во сне кто то ей читает стихи. она слышала, то женский, то мужской голос, и голоса эти ласкали ее звуком, обнимали, ей было так от них тепло и радостно. очень знакомые голоса… ей на миг показалось, что она маленький и забалованный любовью ребенок, все ее обнимают и радуются ей, всеми она любима, ей так хорошо и спокойно. иногда ей казалось, что она превращается в кошку и прыгает с крыши на крышу, смотрит на звезды и истошно кричит под чьими то окнами, когда ей грустно. иногда в нее кидают камни и она быстро убегает за угол, униженно поджав хвост. кошки очень мстительны, и походив вокруг дома кошка придумывает план мести. зеленые глаза ее светятся, она даже немного шипит точно змея… иногда ей снилось, что она превращается в змею, и лежит ровно под чьим то робким, но горячим сердцем. она ждет своего часа. как только нужный миг настанет, она вырвется наружу и поработит этот холодный и расчетливый разум, человек будет дрожать от желания и страсти, человек будет сходить с ума… так коварна эта змея под сердцем, что сидит молча годами, десятилетиями, сидит и ждет – нужного мига. звезды совпали, звезды разыграли хорошую партию, змея готовится, начинает шевелиться, двигается. человек чувствует это движение глубоко внутри – и ему страшно. становится не по себе. надвигается что то… нечто непредсказуемое, на что человек не может повлиять. он не хозяин, этого мира, этого мига и даже – своего сердца.

кажется Прозерпине снились стихи, она повторяла их на разные лады, и очень хотела всё запомнить. записать, записать, шептала во сне Прозерпина, и руки ее тянулись будто бы к письменному столу. но потом она снова засыпала, и улыбка не сходила с ее разгоряченного лица.

я твоя кошка
полюби меня немножко
двигайся поближе к краю
ничего не понимаю
но хочу упасть в объятья
всё порвать – душу и платье
вещи падают на пол
громовой что колокол
будет шепот мой и стон
жизнь поставь, судьбу на кон
ради ночи сладко пьяной
я буду первой, буду самой
отуманившей твой ум
опоясавшей, что вьюн
плавно входящей в кровь, под кожу
прошлое взглядом уничтожу
нет, нельзя теперь назад
только ко мне, в меня – ты рад
мы совершаем ритуал
рот мой приоткрыт и ал
священна страсть, в ее огне
простится всё – тебе и мне
этот сон похож на плен
ты счастлив и утомлен
скинув всё – душу и платье
мое тело, что распятье
словно крест, и ты на нем
безоружен и влюблен
цепкий коготь на груди
никуда не уходи
ты мне станешь – новый дом
я останусь, милый, в нем.

…

томление в груди и маета
ты та, кого искал в подлунном мире
сижу один в темной квартире
и тени, призраки вокруг
твоих прикосновение рук
мне снится…

я сижу как пригвожденный
твоим взглядом
этот миг
хаосом и тьмой рожденный
ты не сыщешь в тыщах книг
и немеет мое тело, млеет, млеет и дрожит
ты вошла в жизнь мою смело
непокорная Лилит.

эти цепи, эти узы сплавили нас точно клей
с каждый вдохом мы все глубже
даже в ад готов я с ней
дышать нечем, сердце рвется
треск и копоть, тает лед
никогда еще так сильно…
эта страсть так больно бьет
не вставай, не делай шага
время умерло, молчи
мы лежим во тьме беззвездной
потерялись мы в ночи
отошел мир, в наших окнах
только море и туман
я не знаю, где ошибся,
но захлопнулся капкан
тобою пьян, и обезумев
от твоих рук и ласк, и губ
я вдруг постиг и ужаснулся:
до этой ночи – я был труп.

милый, я давно хотела тебе сказать, ты наверное не знал об этом. наша жизнь это роман, который прочитает весь мир. мы живём и наши действия, слова, чувства, всё это будет чьим то смыслом и всё это будет - искусством. я погружаю тебя в текст, ты становишься частью меня, а значит - литературой, твоя жизнь переплавится с этими буквами, с моими вечными и горящими словами, и ты станешь - бессмертен. знаешь, что такое бессмертие? бессмертие это когда тот, кто тебя любит вплетает твою жизнь в канву этой реальности, ты становишься частью этой реальности и неразделим с нею. я сживляю тебя с моим текстом, и ты уже неотделим от него. ты можешь уйти, можешь умереть, но ты навсегда запечатлен на страницах этой книги, впечатан в неё, этого не забыть, не отнять. я дарю тебе вечность, потому что любовь в моём понимании не имеет конца, она длится и длится. так же как длилась бесконечно наша первая ночь с тобой, ты помнишь? казалось что мы остановили время... возможно мы и правда смогли это сделать.

в теле было странное оживление. казалось, что тело вдруг проснулось от долгой спячки и вспомнило, что оно – живое. было радостно дышать, и каждая часть тела, каждая его клеточка вдруг наполнились воздухом, легкостью и весельем. всё это напоминало дурман. ноги подкашивались, голова кружилась, хотелось бесконечно улыбаться и даже немного петь что то себе под нос. почему вокруг столько счастье? где оно было раньше, почему его не было видно до этого мига, до этой осени, где оно пряталось так долго?

скажи мне, надо ли платить за счастье?

холодный ветер пришел внезапно. Иза подняла шарф почти до носа, спрятала руки в карманы. холодно. холод что пробирает изнутри, всё стало в миг равнодушным, серым, безликим. куда ушли все краски? золотая осень с ее шумными листопадами в парках, протяжные крики птиц где то там у реки, длинные сны, что тянутся, тянутся словно нескончаемые жизни на той стороне. где то там - на той стороне. я всегда остаюсь где то там… по разным берегам разводит нас жизнь и этот порывистый ледяной ветер. руки устали сжимать что то важное и родное, крепко держать, не переставая, возможно иногда – лучше отпустить. пусть всё летит по ветру. ты, я, наша любовь, пусть всё отдаляется и даже – исчезает. наверное так и должно быть. как быстро всё наскучило нам, а казалось… казалось это счастье будет длиться вечно. это хороший урок, тебе и мне, мы не знали об этом. оказывается, вечность имеет свой срок. сколько прошло времени? полгода, год, несколько лет. так много успело поменяться, и мы тоже стали другими. молчание уже таит холод, а не влечение. глаза что напротив смотрят враждебно, когда мы успели стать врагами… успели. мы стали врагами и смотрим в разные стороны. мне лучше отпустить твою руку, и ты, ты тоже никогда не держи меня. я не люблю, когда меня держат. ветер во мне желает свободы и легкости, эта тяжесть убивает меня, холод – превращает в лед. мне нужно лететь в более теплые края, я не люблю холод. я так не люблю холод…

я уже столько написала, и все еще жива… это так странно.

пусть останутся эти слова от того, что было и больше – от того, чего так и не случилось. как многое может не случиться с нами! как многое остается непроявленным и скрытым, ты можешь это чувствовать, но не видеть в реальности. наша внутренняя правда всегда отличается от того, что происходит в реальном мире. и порой совершенно непонятно, что же происходит на самом деле и что – более правдивое и настоящее. почему наша внутренняя реальность не всегда становится внешней реальностью? почему люди сходят с ума из за этого противоречия, они так убеждены в своей внутренней правде, которая есть лишь фантазии и мечты, что не видят реальности и ее суровых истин. не верят реальности. не хотят верить. жить можно только магией и мечтой, так говорила она, всегда говорила. жить можно только мечтой… но что если мечта слишком далека и невозможна, что если мечта – не сбывается, и кажется, не сбудется никогда. как жить тем, что нереально и даже – ложно. что в этом мире есть ложь? я не хочу верить тебе, я не хочу верить этому миру, я не верю глазам своим, только сердцу. как сильно я ненавижу этот мир… с каждой жизнью эта ненависть все более крепнет во мне. я не могу полюбить этот мир, и он всегда был мне враждебен и – всё чужое. здесь всё чужое. иногда я обманываюсь и вижу родные глаза, но туман сходит очень быстро… всё чужое, по прежнему – всё чужое. и рука твоя холодна, и чай давно остыл, листья почти все опали, дождь. холодный дождь, и ты идешь весь промокший, грустный, так было и так будет. как многое не случилось с нами! будем утешаться мыслями о следующей жизни… будем утешаться снами, будем утешаться мечтой. люди сходят с ума поддаваясь фантазиям о своих мечтах, которых не было и нет в их реальной жизни. люди сходят с ума по разному, кто то мгновенно, а кто то – годами и десятилетиями. главное никому не говорить о том, что живешь чем то иным. главное не дать повод им заподозрить, что ты говоришь не всё, не всю правду. что есть в тебе некая потайная дверь, и она закрыта для всех, но именно там – идет твоя настоящая, реальная жизнь. там ты – честен и открыт, там горит твой взгляд и сердце – живое, теплое, готовое отдавать всё самое лучшее, что оно имеет. эта дверь закрыта для всех, кажется что ее и нет, так она незаметна, эта потайная комната, что делает тебя счастливым и возвышенным, что делает тебя духовным и талантливым. туда нельзя никого пускать, ты помнишь? никого. это закон.

Прозерпина проснулась с тихой головной болью и даже застонала немного от того, что отлежала себе правую сторону лица. так долго она спала! ей сразу захотелось две вещи – выпить горячее какао и написать новое письмо. тут же прибежала Крыса и сказала, что сию минуту принесет ей какао и сыр. Прозерпина слабо улыбнулась. она встала и покачиваясь дошла до своего письменного стола. кажется, пропали все бумаги… стол был на удивление свободен, на нем мало что лежало, хотя Прозерпине казалось, что она оставляла стол заваленный бумагами и не отправленными письмами. Прозерпине снилось что ей кто то читал стихи, очень долго и очень много стихов! стихи шли, шли и не кончались. все они были чем то похожи, все они несли в себе любовь и тоску, все они предчувствовали боль и расставание. слушать их было невозможно. по началу было так хорошо… а потом обдавало волной холода и страха, хотелось бежать, бежать без оглядки. не надо, не надо этих сладких речей, я так боюсь их. они так быстро превращаются в ложь, они так обманчивы. я не хочу им верить. Прозерпина проговорила про себя некоторые строчки, и после повторила – я не хочу им верить. я не верю…

немного я схожу с ума
люблю, люблю, люблю без меры
пленили разум мой химеры
в объятьях страсти и тоски
жажда в груди, пожар, пески
и невозможно сделать вдох
ты счастлив так, что чуть не сдох…
от этой призрачной игры
в которую играют звезды
найди меня в осколках дней
в бездонной пропасти и мгле
когда то были мы умней
теперь сидим, что на игле
и невозможно сделать шаг
и никуда нельзя уйти
скажи, кто сделал это так?
кто перекрыл нам все пути
что врозь идут, теперь пустое
гвоздями вбиты в мою плоть
твои касания, руки, стоны
и не смогу я побороть
мощь этой силы.

ты принес мне живой воды, но я не хочу ее пить. иногда я чувствую себя очень мертвой, меня не надо пытаться оживить и не надо меня греть своими теплыми руками и сердцем. не надо подходить ко мне, когда душа моя превращается в лед. я умирала столько раз, и мне не больно. только человеку ведом страх и он раздираем на части всевозможными желаниями, когда я превращаюсь в лед – мне неведом страх. вечность – это холод. холод - это смерть. я оставляю за собой право молча встать и уйти, ничего не объясняя. я оставляю за собой право резко обрывать все связи и – делать больно. я уже умерла, и если ты еще нет – я не виновата. значит ты умрешь, но чуть позже. не надо плакать и звать, не надо тянуть меня обратно. меня не растопят слова о любви и счастье, я никогда их особо и не желала. я живу иными ориентирами и мой взгляд устремлен в пустоту… всё мелкое и земное сходит с сердца и оно становится настоящим, мое настоящее это холод и равнодушие. моя страсть мимолетна. моя страсть это блик уходящего солнца, скоро накроют этот мир снежные тучи, тяжелый и серый снег будет падать на твои плечи, будет тяжело, будет тяжело… обязательно будет тяжело. эта тяжесть на твоем сердце – это я. этот камень на твоей шее – это я. не мечтай о легкости и славной игре, этого не будет. наша любовь это битва, и биться мы будем - насмерть. ты можешь убить меня, но ты никогда меня не изменишь. ты до сих пор этого не понял? мы проходим одни и те же уроки, снова и снова. нас сталкивает друг с другом, но мы не хотим понимать, мы хотим чувствовать. жизнь не соткана из любви и счастья, почему люди так подвержены иллюзиям и верят самой глупой лжи, это так странно, это так смешно. мы такие взрослые, но продолжаем верить в сказки… надо верить, необходимо в них верить, иначе жить – невозможно.

обдает то жаром, то ледяным холодом, хочется то смеяться, то плакать. не надо делать меня живой и горячей, не надо поить меня молоком и медом. не надо говорить мне о любви. не надо врать, я ненавижу иллюзии, несмотря на то, что множу их беспрестанно. я есть мать иллюзии и тумана. я знаю этот туман изнутри, я всё вижу. вижу, что будет там, за той белесой стеной, иногда мне не хочется видеть… иногда я тоже как и они, хочу поверить – в сладкий обман. но не могу.

приходит ночь и скроет всё мимолетное и пустое, унесет всю эту глупую суету, забыть все земные дела, закрыть все двери на засов, выключить свет. иногда я ничего не хочу, и этот мир не может предложить мне большего. этот мир вызывает во мне лишь равнодушие и скуку. мы всегда идем по разные стороны – я и мир. я ухожу в туман и ночь скрывает мои следы, остаются только эти слова. я оставляю на память слова, что плавят ложь и убивают всё живое. ты спросишь, почему так? я отвечу. потому что не надо быть живым. надо быть – бессмертным. только так, и не иначе.

ты говоришь, что я жестока, но это не я жестока, это ты слишком слаб. когда ты обретешь свою силу, ты поймешь, что во мне нет жестокости, во мне есть только холодный и далекий свет, что больно режет глаза незрячим, что несет трезвость и правду. я вижу то, что есть, а не то, что хочу видеть. этим мы и различны. никогда не будет легко, никогда не будет долго. будешь платить болью и тяжестью. почему так? потому что такова цена за твое счастье. будь готов к расплате и тогда тебе не будет так страшно. будь готов платить, сразу. и много.

люди разбиваются потому что хотят летать. люди хотят невозможного, хотят счастья без боли и отчаяния, хотят чтобы все мечты их стали реальностью. и никогда – люди не готовы платить. а платить обязательно чем то придется. люди влезают в долги, наивно полагая, что они могут только брать, брать и не говорить никому «спасибо», что им всё дается просто так, они на всё имеют право… как же это смешно. и смешно смотреть на то, как они после страдают. как им плохо. какие они стали несчастные, оказывается всё – чего то стоит. оказывается, они взяли – слишком. оказывается, им нечем платить за то, что они уже получили. а платить – надо. и они будут платить. своими слезами, временем, кровью. ты будешь платить. но ты всегда волен отказаться. и если не готов платить – не бери. но твоя рука… она уже поднялась, она уже в миллиметре над желаемым и таким манящим. да, ты обязательно возьмешь то, что хочешь. ты получишь желаемое. твоя мечта сбудется. это несложно. сложности начнутся после того, когда мечта перестанет быть мечтой и станет – новой реальностью. не всегда такой, как ты себе ее представлял. и потом – тебе выставят счет. и тогда, начнется новая игра.
...

вязкая, дождливая осень, колючий шарф и вечно холодные руки, руки дрожат, не то от холода, не то от страха… так рано стало темнеть, шум за окном не смолкает ни на минуту. шум внутри твоей головы громче в тысячу раз, какофония этих звуков, криков и выстрелов, кто то убит, кто то остался побежденным, но та победа имеет горький и отвратительный вкус отчаяния. чуешь, как пахнет прошлым? кажется, когда то это уже было с нами, наверное мы идем по кругу. можно ли свернуть в другой поворот? можно ли выбрать иной путь и никогда не знать, этих встреч, твоего запаха, ничего не знать. которую жизнь длится этот дурман, белый туман накрывает города и всё вокруг, ничего не видно, белое море и небо смешалось с землею. где то была карта, по которой мы должны идти, кто видел ее в последний раз? когда мы свернули не туда, и почему мы это сделали. так раздражают люди, что вокруг, они ничего не понимают, они говорят о незначительном и пустом, невозможно их слушать… но эти мысли внутри твоей головы, они заглушают всё. хочешь сиди молча весь оставшийся вечер, не включая света, закрывшись от всего мира. хочешь выйди на улицу и найди себе новых встреч, пусть сознание станет пьяным и легким, но знаешь, это ничего не изменит. ты словно рыба, что уже висит на крючке, и как бы ты не мотался из стороны в сторону, твой дальнейший путь предопределен тем, кто тебя поймал на этот крючок.

лил дождь, Лила сидела в пустом и мрачном кафе, интерьер которого был выполнен из темно коричневого дерева. на стенах висели портреты писателей, которые когда то любили и убивали себя. Лила рассматривала их угрюмые лица и хмурые лбы, все они были мертвы, но их романы не знали об этом.

как быстро нам наскучило самое лучшее. мы словно избалованные дети, которым подарили слишком много конфет, по началу они были в восторге, а потом – привыкли. так многое стало доступно и легко, так много удовольствий, что они становятся пресными, они надоедают. приедается всё, даже самый божественный нектар, если его – слишком много. когда нас стало слишком много друг для друга? что то хочется сказать еще, но слова исчезают не успев достигнуть твоего сердца…

Лила пила вторую чашку черного кофе и думала о том, что ей приелась сладость шоколада. совершенно не хочется, сладкого, думала она, а как я раньше любила шоколад, Лила вздохнула вспоминая прошлое. очень любила шоколад. а сейчас – совсем не хочется. Лила пила черный кофе и ей нравилась его горечь, рядом лежали ее белые перчатки, которые немного запылились на пальцах. Лила впервые за свою жизнь подумала, отчего я всегда ношу только белый цвет? почему у меня нет ни одного черного платья? этот вопрос увлек ее и она задумалась на какое то время. за окном шел дождь, наверное он не прекратится и ночью, будут капли стучать по стеклу, по крышам, иногда в такую погоду не хочется сидеть возле тепла, иногда хочется – выйти в дождь, пусть даже промокнуть, подставить лицо этим каплям дождя, почувствовать их холод. возможно чтобы заново суметь оценить тепло и его уют. Лилу тянуло на улицу, в этот сумеречный вечер, в дождь, в этом почти незнакомом городе, куда она приехала на пару дней и где никто ее не знал, и она – не знала никого. Лила вдруг подумала о том, что ей очень хочется надеть черное вечернее платье, чтобы на груди была ажурная ткань, прозрачная и манящая. облить себя с головы до ног громкими и сладкими духами, сбивающими с ног, и – выйти в эту незнакомую и холодную ночь на поиски своего сладострастного удовольствия. на мгновение Лила закрыла глаза и представила себя в этом образе, она невольно улыбнулась, ей очень идет черный цвет, она и не знала об этом. Лила представила как она находит случайного мужчину и намеренно соблазняет его, разжигает в нем страсть и желание, чтобы этой ночью он хотел только одного – быть с нею. вся эта ночь будет принадлежать им двоим, их тела сольются в одно целое, и даже будет на мгновение казаться, что они знают друг друга многие жизни… да, это может быть прекрасная ночь, улыбаясь своим мыслям думала Лила, но есть одно условие, главное во время уйти рано утром. и больше никогда не встречаться. тогда эта магия будет работать. и можно будет возвращаться к воспоминаниям этой встречи, опьяняться этим мимолетным дурманом, намеренно поверить в обман. но главное – во время уйти. не надо оставаться, грезы очень хрупкие и их легко разрушить, утренний свет убьет ночную магию, всё станет очень обычно, прозаично, они поймут, что не отличаются от сотен других мужчин и женщин. и в целом, это так глупо… обязательно надо во время уйти.

Лила допила вторую чашку черного кофе и попросила счет. официант был очень молод и глаза его были голубыми, как чистое озеро в далеких горах. Лиле вдруг подумалось о том, что ей уже много лет. так многое безвозвратно прошло, никогда не повторится. так молод этот мальчик, думала Лила, как многого он не знает, как многое можно открыть для него впервые. взгляд ее был слишком долгим и изучающим, что смутило официанта и он очень быстро убежал из зала кафе и спрятался где то в подсобных помещениях. никто не хочет любви, усмехаясь побегу официанта подумала Лила, никто не хочет, потому что любовь внушает страх. так страшно – терять себя, терять контроль над собой, над своим телом, над своей жизнью. нельзя остаться прежним и выйти сухим из воды, нельзя вернуть себя прошлого, после любви – всё будет иначе. а знает ли кто то, что будет ПОСЛЕ любви? Лила снова усмехнулась своим горьким мыслям, после любви бывает только – смерть. да, пусть это будет смерть символическая, но проживаться она будет как настоящая. после яркого солнечного дня наступит беззвездная ночь, и надо будет как то жить в этой мгле… после жаркого огня наступит холод, и надо будет заново привыкать жить в этом холоде. это невозможно, невыносимо. и наверное лучше – не любить. не желать. и никогда не получать желаемого. Лила оставила официанту щедрые чаевые и медленно пошла на выход из случайного кафе, что приютило ее в этот дождливый и одинокий вечер.

этой ночью она плохо спала. ей снился молодой официант, он боялся ее и не хотел с ней разговаривать, а ей почему то надо было с ним поговорить, ей очень надо было поговорить именно с ним. всю ночь ей казалось, что она преследовала во сне молодого официанта с голубыми глазами, но так и не поймала его. под утро на нее навалилась такая тоска, что она чуть ли не застонала от силы этого чувства, что то слишком тяжелое легло ей на грудь. за окном было пасмурно и все еще сыро, всюду на улице были лужи. Лила приехала без зонта, в легком белом пальто и красных открытых туфлях. никогда не умела одеваться по погоде, подумала она просыпаясь. никогда не умела любить взаимно, тут же следом подумала она. никогда не умела любить…

я написал тебе письмо
оно влетит в твое окно
оно войдет в твой чуткий сон
дышать мы будем в унисон
сбылось всё то, о чем давно
мечтал
мы как в кино, так начинался наш роман
и я влюблен, но нет, не пьян

я напишу тебе письмо
разбитым сердцем, черной кровью
нежность, что змей, по изголовью
ползет и опьяняет ум
я думал о тебе сто Лун
считал по звездам твою душу
ты тихо спишь, я не нарушу
твой покой
спи, моя любовь и боль
я зачарован был тобой
так мало зная о тебе
вдруг оказался, что в тюрьме
и этот плен – мое он счастье
я разлетаюсь весь на части
расколот, выбит, поражен
хоть знал немало других жен
ты так тиха, но страсть огнем
пронзает тело, с каждым днем
сильнее только.

Лила поняла этим утром главную вещь в своей жизни – она никогда не любила. это осознание пронзило ее словно молния, разделило жизнь на части, на до и после. Лила никогда никого не любила. ей вдруг показалось, что она должна обязательно задержаться в этом незнакомом и мрачном городе подольше. как будто в нем должно произойти нечто важное и даже – судьбоносное. ведь именно здесь, в этом городе, она поняла эту важную вещь, признала ее. почему именно здесь? это так странно. да, надо остаться в этом городе хотя бы на неделю, думала Лила. и посмотреть – что будет. как будет развиваться сюжет этой истории, кого она встретит здесь. или – не встретит. вчера когда она шла в отель ей казалось, что за ней слишком долго идет высокая женщина в черном, одновременно стройная и сильная. Лила обернулась несколько раз, но не разглядела ее лица. так странно, подумала Лила всмоминая об этом, ведь можно полюбить и женщину… каким порочным может быть наш союз, думала Лила, и какими свободными мы можем стать пройдя насквозь этого мира. казалось что привычная жизнь осталась где то позади, всё ощущалось как новое и немного загадочное. Лила пыталась вспомнить что ей еще снилось этой ночью, но вспомнила только кошек и официанта, официант убегал от нее, а кошки наоборот бежали за ней и хотели чтобы она их постоянно гладила по шерстке и брала к себе на руки.

после завтрака Лила вспомнила о своем вчерашнем желании купить себе черное платье. а когда она случайно за окном, на улице увидела женщину с рыжими волосами под красным беретом, она молниеносно подумала – надо изменить цвет волос. изменить всё. зачем, этого я не знаю, думала Лила. но внутреннее желание так ярко и настойчиво, что сопротивляться ему нет сил. это какие то новые энергии, думала Лила со знанием дела, это нечто новое определенно, я никогда себя так не ощущала. город ли влияет на меня так, думала она, звезды ли встали нужным образом, это в целом и неважно. идет мощный трансформирующий поток, и либо я буду меняться вместе с ним и под его воздействием, либо он снесет меня… перемолет, сомнет. мне нужно двигаться в этом потоке, думала Лила дождливым утром в незнакомом городе, и сегодня я пойду покупать черное платье. впервые – черное. и Лила предчувствовала, что еще очень и очень многое – впервые, случится с ней в этом городе. совсем скоро.

она лежала в незнакомом отеле, на часах было четыре утра, дождь за окном продолжал моросить, серость и скука. за ее спиной она слышала тихое дыхание, он так крепко спит, подумала Лила, это хорошо, он не услышит, как я буду собираться и уходить. она ощущала своей спиной чужое присутствие на этой случайной постели, в этом случайном городе, еще вчера она не знала этого человека. а теперь он лежит абсолютно голый, рядом с ней. так наивно спит приоткрыв свой рот. его так легко убить в этот момент… почему то в сердце Лилы закралась ядовитая злость. чем я раздражена, подумала Лила, это был прекрасный вечер. да, это был прекрасный вечер. у нее было еще минут десять, она могла подумать о том, что случилось с ней вчера.

вчера она очень долго ходила по магазинам и искала нужное ей черное платье, это оказалось нелегкой задачей. но она нашла то, что хотела, и осталась довольна. в отделе косметики она купила духи, которые одним своим распылением могли убить вокруг всё живое… этот аромат был предупреждением, если духи такие громкие, тяжелые и беспардонные, то их обладательница должна быть еще хуже. очень странно, но этот аромат не отпугивал, а наоборот привлекал к ней внимание других людей. потом Лила уже в новом платье и с длинным-длинным шлейфом своих новых духов отправилась менять цвет привычных для себя белых волос. ей хотелось яркости, ей хотелось огня, ей хотелось страсти. и она была намерена это всё получить. прямо сегодня.

когда она посмотрела на себя в зеркало, она не узнала свое отражение. это был другой человек, она не знала эту женщину, и в первое мгновение она даже испугалась… кто знает, что у нее на уме. Лила на минуту задумалась о том, что происходит. но тут же отбросила эти мысли. ни к чему об этом думать, выводы сделаем позже, потом. а сейчас надо найти подходящий бар и посмотреть на тех, кто там собрались. понравится ли мне кто то, задумалась Лила, что если никто мне не приглянется. придется выбирать из тех кто есть, усмехнулась она, или пройтись по всем барам этого незнакомого дождливого города. вся ночь – моя, думала Лила. я обязательно найду то, что ищу.

теперь когда она лежала в этом невероятно белом отеле, почему то в отелях любят белый цвет, подумала Лила, а мне он так надоел, она даже поморщилась. так скучно, безлико, так – никак. в этом белом, и похожем на сотни других, отеле, она лежала и думала, было ли это именно то, чего она хотела. мужчина, высокий брюнет, с дорогими часами на запястье… может их украсть, вдруг подумала Лила, все равно же он спит, но она тут же отогнала эту мысль. высокий брюнет, продолжила она свои размышления, вполне в ее вкусе. так забавно шутил весь вечер и она даже искренно смеялась над его шутками. они выпили конечно больше, чем следовало. долго о чем то разговаривали и делали вид, что это очень важно для них обоих. какая чушь, усмехнулась своим мыслям Лила, люди так любят обманываться сами и обманывать других. с другой стороны, думала она, он не знает, что когда на утро он проснется, меня уже не будет рядом с ним. возможно это даже обрадует его. а что обрадует меня, думала Лила, этим утром? это был хороший секс, задалась она вопросом, или нет? как будто бы да, вполне сносный. но почему, этого мало… да, всего всегда мало, думала с раздражением Лила, и именно это скорее всего так злит меня. потому что всего – недостаточно. может нужно было выбрать другого мужчину, думала она. того русого парня, с голубыми глазами, он наверное был бы очень нежным, наверное. не знаю, вставая с постели, продолжила она свои мысли, ничего не знаю…

ее очень злило, что вчера в баре ей пришли на ум красивые и важные слова, которые она не успела записать. и они – пропали. ей было очень жаль этих слов, она уже не сможет их вспомнить, они исчезли, растворились, в этом была какая то тоска и ощущение, что ты потеряла нечто важное. вчера она была занята алкогольными коктейлями в своей руке, выбором мужчины на эту ночь, своей новой прической, она не успела записать те слова, что пришли к ней. на салфетке бы сделала заметку, со злостью думала Лила, ну пару слов хотя бы. нет, она не записала ничего. даже пару слов, не записала. о чем я там думала, попыталась вспомнить она. наверное о боли. о жестокости. да, что то такое.

Лила собралась и уже было вышла за дверь, но еще раз вернулась к постели, на которой спал мужчина, и взглянула на часы. боже, почему их так хочется украсть! из последних сил Лила сдержала свой порыв и быстро вышла из номера. как хочется украсть его часы, просто невообразимо. зачем?! она не знала, не знала зачем и откуда в ней появилось это странное желание. наверное мне хочется взять что то на память, подумала Лила. наверное. так и быть, подумала она, я напишу о нем пару строк. на память. он останется между несколькими предложениями, схваченный двумя-тремя штрихами, размытый и недоведенный до конца образ, пусть так. чтобы было, что бы сохранилось что то, от этого вечера, от этого города. каждая встреча оставляет свой след. так ли это? Лиле стало смешно. так ли это? Лила не заметила, как начала громко хохотать, она смеялась сама с собою и на нее удивленно смотрели администраторы на первом этаже отеля. она быстро выбежала на улицу и хохотала еще в течение десяти минут, только дождь, что падал ей на лицо, холодные капли, немного привели ее в чувство. господи, с ужасом и вперемешку с хохотом думала Лила, я только что чуть не украла часы! она не заметила, как рядом появилась Ада, она была тоже вся в черном, но одежда была ее спортивной, удобной, они странно смотрелись рядом. Лила как будто не удивилась увидев Аду рядом с собой, в этом незнакомом городе.

- ты не только могла украсть часы, - серьезно сказала Ада, - ты могла убить его.

- да, я знаю, - спокойно ответила Лила, - но зачем?

- об этом мы еще поговорим, - сказала Ада давая понять, что на эту тему больше говорить не следует.

- ты помнишь, - говорит ей Ада, - помнишь ту историю, когда твой возлюбленный познакомил нас с тобой, ты была его невестой, а я давней подругой его детства, у тебя были зеленые глаза тогда и очень нежная улыбка.

- я… - как то запнулась Лила пытаясь что то ответить, - я наверное не помню, или помню не всё, - сказала она сбивчиво и дыхание ее стало быстрым, сердце так часто билось, хотя они шли очень медленно и не прибавляли шагу.

- в первый же день, когда он оставил нас одних – мы переспали, ты должна это помнить, - говорит Ада и улыбается, - ты должна это помнить, потому что это было очень хорошо.

- я даже не знаю, - удивленно отвечает Лила, - если я его любила, то как я могла… это так странно.

- да, ты очень его любила, - говорит Ада, - но твоя страсть оказалась сильнее. да и мне, стоит признаться, этого очень хотелось. ты помнишь, как ты поступила тогда?

Лила отрицательно покачала головой, они уже практически дошли до отеля, в котором она остановилась.

- ты долго думала, как сказать ему о том, что произошло. но в итоге решила, что секс с другой женщиной не является изменой, это как бы – не считается. поэтому ты ничего не стала ему говорить.

- а ты? – спросила Лила, - что сделала ты в том случае, ты же была его подругой.

- а я просто была с вами рядом, - улыбаясь говорит Ада, - и держала тебя за руку, когда он этого не видел. я тоже ничего ему не сказала. ты знаешь, - говорит Ада останавливаясь возле входа в отель Лилы, - я не то чтобы любила тебя тогда, нет, просто это была игра, понимаешь, игра. ты тоже любила играть, только играя ты чувствовала себя свободной.

- но я стала его женой, - чуть подумав говорит Лила, что то вспоминая, - мы потом долгое время жили вместе…

- да это так, - говорит Ада, - но он никогда так и не узнал тебя. он не знал тебя даже настолько насколько успела узнать тебя я, в первый день нашего знакомства. ты настоящая, была там со мной, а с ним – ты играла роль, невесты и потом жены, тебе хотелось быть в этой роли. зачем то. что ты ищешь сейчас? – строго спрашивает Ада, – к чему этот маскарад?

- я не знаю, что я ищу… - сбивчиво говорит Лила, - мне надоел белый цвет, я решила сменить прическу. и платье, захотелось черное платье. я останусь в этом городе на какое то время, наверное. сегодня вечером я снова пойду в бар, но в другой. я не хочу дважды встречаться с одним и тем же человеком.

- ты хочешь игры, - говорит Ада без тени улыбки, - а ты помнишь какова ее цена?

- я… я не знаю, - тихо отвечает Лила, - мне кажется это ничего не стоит.

- ну как сказать, - с усмешкой говорит Ада, - всему есть своя цена. у всего – есть смысл. ты не видишь пока в своих действиях смысла, который уже вижу я. тебе хочется удовольствия и игры, что то нового, азарта, сиюминутной страсти, что сгорает как спичка за один вечер. ты всё это можешь получить. но стоит подумать, что будет потом, потом, когда тебе это окончательно надоест.

- я просто уеду из этого города, - говорит Лила, - вновь стану другой. или… не знаю, быть может успокоюсь и выйду замуж.

- это очень смешные слова, - говорит Ада откровенно смеясь, - ты каждый раз живешь по тем же сюжетам, повторяешь одно и тоже, потом ты встретишь меня… ну и так далее.

- ты знаешь как мне лучше поступить? – недоверчиво спрашивает Лила.

- я ничего не хочу тебе говорить, Лила, - с ударением на каждое слово говорит Ада, - мне откровенно осточертели твои игры каждую гребаную жизнь. я не хочу на это смотреть, и даже сейчас не скажу, что рада тебя видеть. так долго жить и так мало понимать… это надо уметь, но у тебя получается. я конечно буду рядом, но всё это… - Ада помолчала подбирая слова, - всё это представляет интерес лишь в самом начале. ты чего то ищешь, и не находишь. ты думаешь о боли, но забываешь об этом написать. ты не знаешь своего тела и тебе необходим другой, чтобы познать свою сексуальность. ты можешь перебрать многих, но они все будут недостаточны. в каждом будет какой то изъян, чего то будет недоставать. однажды ты сильно напьешься и будешь размышлять о любви, придешь к выводу, что ты никогда не любила… и жизнь твоя напрасна. господи, сколько можно ныть! – с вызовом рявкнула Ада.

- мне всегда казалось, что в прошлом – я убивала себя, - тихо говорит Лила, - я не хочу думать об этом…

- нет, ты будешь думать об этом, - строго сказала Ада, - будешь об этом думать! не сегодня. но позже. я тебе обещаю. – на этих словах она развернулась и не прощаясь быстро свернула за угол отеля.

Лила стояла растерянная и вся промокшая от дождя, возле своего отеля. было раннее пасмурное утро и у нее не было никаких планов на этот день. в голове ее было странно пусто, холодно и тихо. может ей померещилась эта женщина в черном? возможно ей приснился сон. или она заболела и ей надо идти к врачу… она странно ведет себя, наверное это галлюцинации. хочется выпить мартини. что она сказала? однажды ты сильно напьешься… Лила с силой тряхнула головой, так что в шее будто что то хрустнуло. нет, я не хочу об этом думать. только не сегодня. она поднялась в свой номер и заказала завтрак, выпить две чашки крепкого кофе, еще немного поспать. придумать планы на вечер… возможно стоит записать какие то свои мысли, найти блокнот. но у меня никогда не было блокнота, вспомнила Лила, он не был мне нужен. зайти купить новый блокнот, тут же подумала она. да, надо будет купить блокнот.
...

где моя черная тетрадь, мое спасение, моя обитель, земная форма моей души, мне нужна ее пустота, ее немость, меня становится слишком много, так интенсивно пульсирует во мне чувство, что кажется я снова схожу с ума… где моя тетрадь, где чернота ночи, луна что скрылась за темными облаками, лишь изредка показывая свою жестокую ухмылку и равнодушно сохраняя молчание. где моя старая тетрадь, мне нужно вспомнить те прошлые раны, все истории, что связывали меня с болью, с этой жизнью, с тобой. осень идет мимо, невпопад, листья давно оказались свергнутыми на землю, упали и лежат – мертвые. как и мы в холодной постели, друг напротив друга, ты не смотришь в глаза мне и долго молчишь. где моя тетрадь, что расскажет мне о том, чем всё закончилось. и главное – зачем это было. снова темно за окном, холод, сумерки, слабый электрический свет. перегорели все лампочки, все струны души – лопнули, все нити ведущие к сердцу – перерезаны, все вены – тоже. что я забыла в этом холоде, в этой обители зла, зачем мне эти оскалы вокруг и возле. так не хватает тепла, так не хватает чуда, не хватает себя – молодой и юной. где я? где моя резвость и мой азарт, где мое желание жить, где моя способность пить до утра и уходить самой последней, встречать рассвет, спать с первыми встречными и – любить. всех без разбора, всегда, в самое сердце. почему нет возможности больше верить, верить и ждать, почему всегда холодные руки и сердце, что немо. сердце, что взяло аскезу и решило замолчать до конца этой жизни. будем жить в холоде, в темноте, будем привыкать к невзаимности и мыслить разумно. с точки зрения разума, всё очень неплохо. так стабильно, ровно, очень хорошо. так можно прожить очень долго, главное только не спрашивать – зачем. ты смотришь мимо меня, жизнь проходит мимо меня, все поезда – идут без остановок, не на чем ехать, да и некуда. мы никуда не уедем, мы никогда не уезжали, мы останемся здесь, скоро придет зима и покроет снегом этот грязный и грешный мир, эту землю, что покорна и молчалива. будем спать и не видеть снов, больше мы не летаем во сне, больше мы не мечтаем о чем то высшем, больше мы не пишем о любви. где, черт возьми, моя тетрадь? – рявкнула она на всю квартиру, кошки испуганно разбежались в разные стороны. мне нужно излить этот яд, мне нужно освободиться от этой тяжести, мне нужно сказать всего пару слов, но никто не поймет их смысла и глубины, они канут что камни в темную воду, исчезнут навеки, бесследно. так же как и мы, так же как и я, ты будешь просто именем на этих страницах, я буду только тенью, мы останемся сном в этом мире, нами будут дышать, падать в нас словно в туман. кажется что впереди видно море, но возможно это иллюзия, наверное это обман, здесь очень холодно, и на лужах под утро образуется лед, ледяная крошка, осколки чьих то гордых сердец и жизней. зачем мы любили так сильно, если всему наступает конец… ты разбил мое сердце, я уничтожила твою жизнь, наверное мы квиты. нам нечего сказать друг другу, я молча встаю и иду на кухню, варить черный кофе в старой серебряной турке. и пошло всё к черту.

никто не виноват
мы этим миром над
падение с высоты
в тебе бога черты
что был низвергнут, пал
что треснул как бокал
душа его – осколки
вокруг крики и толки
люди что верят в чушь
во мне мильоны душ
им тесно и темно
спасут ночь и вино
мелодия прошлых лет
и в сердце рикошет
пусть бьет, пусть наповал
здесь каждый умирал
от призрачной любви
лишь тень ее над миром

никто не виноват
и письма все в пыли
мы просто не смогли
любить сильней и дольше
сердец маленьких стук
давай будет без мук
давай чтобы без слез
как будто невсерьез
как будто это шутка
твоя черная куртка
мелькнет за поворот
сожму покрепче рот
не крикнуть чтоб «вернись»
и ты – не обернись
кто смотрит наш сюжет
на протяжении лет
смахнут слезы легко
текут, что молоко
пусть слезы эти

никто не виноват
что под - я, а ты - над
что впереди – всё врозь
да, видишь не срослось
и больно отдирать
тебя с души и с кожи
как кровоточит, боже…
зачем вросли друг в друга
что пальцы в пески юга
в меня вошел ты, но
здесь всё предрешено
что с этим делать?

легче крикнуть, нельзя спеть
расставание – это смерть
это ночь и пустота
я одна и я - не та
зеркала без отражения
дышать сложно так от жжения
в моей груди
ты уходишь… погоди
надо что то же сказать
нам на прощание
помнишь, наше обещание:
«никогда не будем врозь»

мы ошиблись, не срослось
мы ошиблись, мы пропали
просто разные детали
просто – север, просто – юг
не в такт наших сердец стук
скрылся образ твой вдали
мы сильнее не смогли
и дольше…

Фаина долго не могла уснуть. она лежала с закрытыми глазами, слушала дыхание рядом спящего человека и в голове ее было пусто и тяжело. почему ничего не радует, почему так сложно проживать каждый новый день, почему я чувствую будто я в тюрьме, все эти вопросы были ей давно знакомы, она повторяла их вновь и вновь, но невозможно думать об одном и том же круглые сутки. четыре часа утра. осеннее мрачное утро, за окном слышен мелкий дождь, наверное он будет идти весь день. где то лежит мой зонт, думала Фаина. хотя… мой зонт лежит у меня дома, а сейчас я не дома. да, я не дома, думала Фаина. почему я никогда не могу уснуть вне дома, снова начала она задавать себе вопросы, на которые пыталась ответить уже многие годы. сколько может мучать эта бессонница, эти мысли, эта тяжесть. почему человек что рядом так крепко спит, а я – не могу, не могу уснуть. мне хочется встать и уйти. четыре часа утра. самое время сойти с ума, думала Фаина. разбудить его и устроить истерику. сказать, что мне приснился дурной сон, и он виноват, да, он виноват во всем. что мне так плохо… что дождь за окном. что я не взяла свой зонт, и теперь меня это злит. что он покупает молоко вместо сливок, а я люблю сливки в кофе. зачем он так сильно раздражает меня, думала Фаина, это просто невозможно. невозможно терпеть. он так громко дышит… из за его дыхания я не могу уснуть уже которую ночь. да, надо его разбудить и сказать, что он мешает мне спать.

- почему ты такая сука, Фаина? – раздался мужской голос прямо над ее левым ухом. Фаина невольно вздрогнула и обернувшись увидела рядом его лицо, что немного нависало над ней.

- откуда ты знаешь? – ответила она первое, что пришло ей на ум

- ты говорила вслух, родная моя, я давно тебя слушаю. очень увлеченно. ты разбудила меня.

- ну если ты всё слышал, - тут же пошла в наступление Фаина, - то да, меня очень злит, что я не взяла свой зонт, а на улице дождь. и наверное он будет идти весь день. и я не могу уснуть, уже которую ночь. мне не нравятся обои на твоих стенах, и лампочки слишком ярко горят в прихожей, когда ты идешь в прихожую и включаешь там свет, он бьет мне в глаза, это всё раздражает меня, - Фаина становилась всё злее и голос ее переходил на крик, - меня раздражает это всё!

- ты никогда не любила меня, - с не меньшей злобой говорит ей мужской голос, - тебе было просто удобно, что бы я был рядом с тобой.

- нет, - тут же рявкнула в ответ Фаина, - мне никогда не было удобно с тобой! ты будто лишняя деталь в моей жизни… - сказала резко она и тут же пожалела о своих словах, но сказанного уже нельзя было вернуть

- ты никогда не умела распоряжаться деньгами, - со злобой говорит мужской голос, - ты умеешь только тратить, тратить чужие деньги, тянуть чужие ресурсы и выглядеть при этом очень несчастной, так как тебе всего и всегда мало. мало всего и всегда!

- просто ты очень жадный, - хмыкнула Фаина, - и мало зарабатываешь.

- я не понимаю зачем когда то полюбил тебя, - говорит мужчина и встает отшвыривая одеяло в сторону, - ты чертова мразь.

Фаина лежит в постели и смеется. да, наверное именно этого она и хотела. люблю, когда он злится, такой надменный, такой несчастный, пусть валит на кухню и варит ей кофе.

- я буду черный кофе, - кричит Фаина ему вслед, и чуть подумав весело добавляет – доброе утро, любимый.

наверное однажды он ее бросит. выйдет на улицу, скажет что пойдет за хлебом в ближайший магазин, уйдет в темный осенний вечер – и не вернется больше никогда. оставит ей всё, квартиру, машину, все свои счета, всё, лишь бы она не пошла за ним вслед и оставила его в покое. будет откупаться деньгами и разным хламом, побежит так быстро подальше от нее лишь бы спасти свою душу. как это смешно, думала она сидя перед зеркалом, все эти разговоры о любви, все эти песни о душе… ни во что уже больше не веришь. ничего не ждешь. всё приелось, стало пресным и серым. когда то мы были красивой парой, с грустью подумала она. когда то всё было по другому.

- ты никогда не умела писать, - говорит ей мужской голос и ставит чашку с кофе прямо перед ее носом.

- я просила черный кофе, - недовольно говорит Фаина, - а это кофе с молоком.

- нет, - весело отвечает он, - это кофе со сливками, как ты любишь.

- что ты вообще понимаешь в словах, - небрежно говорит она, - ты всегда был глуповат, ничего не понимаешь в искусстве.

- да, я глуповат, - соглашается мужской голос, - потому что если бы был умен, никогда бы не выбрал тебя.

Фаина тяжело вздыхает и недовольно пьет кофе со сливками, каждый день одно и тоже. каждый день всё не так, злые слова и грубость, вечная напряженность что висит между ними. зачем они все еще рядом?

- как долго мы будем мучать друг друга? – после минутного молчания спрашивает Фаина.

- всю жизнь, - тут же отвечает мужчина, - ты мой крест.

- у нас разные религии, - говорит Фаина в ответ.

- ты никогда не знала бога, - слышит она мужской голос, - думала только о себе и своих удовольствиях.

- вот только не надо с утра говорить о боге, - раздраженно перебивает его Фаина, - это пошло. и это ты, ты никогда не знал меня. и наверное это главная проблема…

- проблема в том, что ты сука, - допивая свой кофе говорит мужской голос, - больше проблем в этой жизни нет никаких.

Фаина хмыкнула ему в ответ и пожала плечами. спустя несколько минут, закуривая тонкую первую утреннюю сигарету, Фаина подумала, что в целом он наверное и прав.

туман… когда приходит туман, не говори мне о любви и скорой развязке. когда приходит туман и на пороге темный ноябрь, не зажигай света в этих мрачных комнатах, где стены влажные и будто бы плачут и обои слезают с них точно кожа… оголяя и делая беззащитными, поздней осенью мы словно старые стены без обоев, словно тело без кожи, словно жизнь без смысла и день без солнца. как много дней, что не видят солнца! как много людей, что не знали любви. они умирают без проживания этого полноводного и сладострастного чувства, зачем они жили? они умирают без знания, ничего не понимая, они не увидели ни света, ни бога, ничего. когда приходит туман, лучше молчать. всё может оказаться обманом. мы в плену своих осенних иллюзий, нам всё кажется очень важным и значимым, мы видим знаки, там где их нет…

Лиле показалось, что она влюбилась. в этот раз – по настоящему. она исследовала это чувство вдоль и поперек, и приходила к мысли, что да, это серьезно. и это – надолго. так прошло пару недель, Лила постоянно проверяла себя, не разлюбила ли? может прошло, возможно показалось. но чувство было на месте. значит – это серьезно. удивительно, думала радостная Лила, что то может задерживаться в моей душе дольше, чем на пару недель. так прекрасно, так ново, это надо определенно отметить. когда Лила шла в свой любимый бар, то невольно заглядывалась на свое отражение и любовалась собой. выглядела она великолепно. она по прежнему красилась в ярко рыжий цвет и обновила свой гардероб добавив больше черных и изумрудных оттенков, всё ей невероятно шло к лицу, она стала новой версией себя и не уставала наслаждаться этим. после того как она поймала свое отражение в витрине, вдруг в ней появилась какая то грустная нотка… как будто что то ее расстроило. Лила заметила это и решила об этом серьезно подумать сидя в своем любимом баре.

внутри бара было темно и практически не было людей, это хорошо, подумала Лила, шум чужих разговоров не будет отвлекать от размышлений. мысленно она вернулась к своему отражению в витрине и попробовала понять, что же ее так могло расстроить. внешне ей всё нравилось в себе, на ней был темно зеленый бархатный пиджак и черное шелковое платье, чуть ниже колена, ажурные тонкие чулки, много колец на руках, да, ей всё нравилось. что же не так, задавалась вопросом Лила. и через какое то время в ее сознании появилась мысль – ты слишком прекрасна. Лила чуть заметно кивнула в знак согласия своим мыслям. да, ты слишком прекрасна – чтобы доставаться кому то одному. Лила замерла на мгновение, эта мысль была для нее абсолютно новой, ранее она никогда к ней не приходила. ты грустишь, потому что увидела свое отражение и подумала, что ты слишком хороша, и не только для того мужчины, которого ты выбрала, а вообще – для любого. тебе никогда не будет достаточно одного восхищенного взгляда, если вокруг – их тыщи. зачем выбирать и зачем ограничивать себя кем то одним? ты хороша настолько, что общение с тобой это лучшее, что будет в жизни многих людей, ограничивая себя кем то одним, ты лишаешь всех прочих, и саму себя, другого опыта. ты слишком хороша для тюрьмы длительных отношений… казалось это говорила она сама, мысленно, но Лила была взволнована, так как никогда раньше не думала таким образом. да, согласно кивнула она, я чертовски хороша. и я не могу отдавать себя полностью кому то одному, все мне малы, продолжала свою мысль Лила, я чувствую себя мелко и неуютно в этих ограниченных связях. но… тут же подумала она, а как же – любовь? внутри ее как будто кто то усмехнулся. любовь бывает разной, и твоя любовь не менее честна и насыщенна, чем чужая. главное, чтобы тебе это приносило истинное удовольствие. да, согласилась с внутренним голосом Лила, главное что бы мне это приносило удовольствие. она провела в баре пару часов, народа стало чуть больше, но ей уже не хотелось оставаться в этом месте, и она решила сменить бар на другой, более престижный и дорогой ресторан. пора было подумать про ужин. когда она шла в другой ресторан и снова ловила свое отражение в витринах, ей больше не было грустно. она думала о том, что истиной для нее является – ее удовольствие, и всё что ее лишает этого удовольствия, будет безжалостно выброшено за борт ее жизни.

поздно вечером, когда она уже ложилась спать в своем отеле, в котором проживала уже пару месяцев, она снова думала о любви и о том, человеке, в которого как показалось ей, она влюбилась. что такое любовь, думала Лила, если завтра утром я могу навсегда уехать из этого города, что полон дождем и сигаретным дымом, из этого города, что покрыт плотным туманом и где не было солнца вот уже более трех недель, уехать навсегда и более никогда не увидеть того, кого как мне казалось я полюбила… и забыть его если и не через три дня, то через три месяца, и через какое то время снова заниматься любовью с другими людьми и – быть счастливой. что же такое любовь, если убрать из нее туман и иллюзии, и если посмотреть на себя честно и непредвзято. почему всё видится таким мелким и – ложным. и почему никто никогда не говорил мне об этом, думала Лила в ночи и глаза ее горели чем то зеленым и таинственным. в эту ночь ей не хотелось ни секса, ни сладких пончиков из ближайшей пекарни, ни шампанского, ни даже новых духов. ей хотелось – понимания, которого как она поняла у нее не было никогда.

Лила вспомнила слова Ады, что та как то сказала ей, что она, Лила, еще не доросла до отказа от удовольствия и что душа ее слаба и ищет впечатлений лишь, но не знания. Лиле всегда не нравились эти слова и она ненавидела за это Аду… но как будто бы, Ада была права. мне мало удовольствий, думала Лила, мне надо напитать ими свою душу, свое тело, мне надо насытиться. я чувствую себя – очень голодной. голодной до любви, до богатства, до роскоши и до чужого восхищения. и я хочу взять то, чего мне не достает. и я возьму это, с твердой уверенностью думала Лила. а потом… потом я отброшу всё то, что меня питало и пойду дальше. искать нечто новое и интересное для меня. всю жизнь меня учили стыдиться своих желаний, думала Лила поглаживая свой живот, учили ненавидеть и презирать свое тело, учили быть скромной. зачем я верила им столько лет, всю свою жизнь? столько желаний лежат на дне моей души, тело мое так отзывается на каждое мягкое прикосновение, глаза мои так хотят напитаться моим прекрасным образом, мною и только мною. да, я голодна, думала Лила засыпая, я буду питать себя тем, что сможем меня насытить. столько – сколько это будет нужно. и возможно – всю жизнь. с этими мыслями Лила блаженно уснула под шум дождя за окном, и крепко спала всю ночь ни разу не проснувшись.
...

выпал первый снег. это было вчера, медленно падал на темную землю мокрый тяжелый снег, превращаясь в дождь, превращаясь в грязные лужи, белый снег соприкоснувшись с этим миром мгновенно становился грязью. так же и твоя душа. не успев упасть в твое тело душа стала мелкой, пошлой и похотливой, жадненькой и просто отвратительной душонкой, такой же как и все что здесь живут. смотреть внутрь себя – неприятно, поэтому лучше этого по возможности никогда не делать. незачем себя расстраивать, незачем пугать. второй день идет снег, мир не стал белым, правда по прежнему никому не нужна, хлеб стоит дорого, а твое сердце – дешево и никому не нужно. чем будешь питаться много лет, что уготованы тебе в этой клоаке, придется заставить сердце замолчать и засучить рукава. тебя призвали жить, а значит – страдать и мучиться. слышишь эти стоны? каторжные жизни, поломанные судьбы, тени былых прекрасных душ, все они когда то пели и смеялись… теперь больше не смеются. посмотри на этих чумазых детей, что копаются в грязной яме, кто думал о них, когда приводил в этот мир, кто их ждал? бог? наверное бог очень жесток к детям и кошкам, если они вынуждены здесь голодать и умирать от холода. матери, что варят в голод мясо своих детей, сыновья что насилуют матерей, хозяева что едят своих прежних домашних собак, всё это смрад и голод, всё это людская история, о которой никто не хочет знать. красиво, правда? очень возвышенно, как и положено – человеку. ничто не свято и всё превращается в еду, когда очень хочется выжить… а потом мы как нибудь забудем снова всё плохое и будем говорить о любви и истине, о боге и о смысле нашего существования. когда будем сытыми и когда смоем кровь со своих рук. а пока – помолчим.

когда я смотрю на этих людей, я вижу лицемеров, которые сами не знают кто они. и что главное – не хотят узнавать. потому что правда выколет им глаза, пронзит им сердце и возможно – просто убьет. жить в этом мире можно только с закрытыми глазами, с глухим сердцем, с набитым желудком и – с пустой головой. иначе жить невозможно, иначе – начинается мука. мучение длиною в жизнь, преодоление каждого года как препятствия на пути к освобождению, которое называют смертью. Иза сидела в полумраке своей комнаты и думала, почему я так ненавижу этот мир? не могу к нему привыкнуть, не могу его принять и – не хочу, не хочу быть своей этому миру. всё кажется враждебным и чужим, пустые слова о благе и добре – лицемерием и ложью, только посмотри на эти оскалы? что они могут знать о добре, что можно увидеть в этих хищных глазах, кроме ужаса их прошлой истории. о которой они не желают знать. жалкие лицемеры, успокаивающие себя ложью и мыслями о всепрощении, бог их прощает, все их прощают… я не знаю, что за бог должен быть в этом мире, и как он может любить людей, думала Иза, и если это действительно так, то бог это главный преступник и его надо казнить. возможно что уже и было сделано, мысленно добавила она. но что дальше?

нельзя смириться с тем, что ужасно. нельзя называть ложь правдой и верить в это, почему так много лжи в этом мире, думала Иза, кто и зачем придумал ложь? нельзя спокойно видеть и говорить о том, кто есть человек и какой он, поэтому был придуман некий возвышенный образ человека, которым он должен быть, и которым он конечно является где то в глубине своей… но насколько это глубоко и далеко, никто не сказал. и люди привыкли видеть себя не такими как они есть сейчас и на самом деле, а такими – какими бы они должны быть, но какими они никогда, никогда не были. и не будут. люди обманули сами себя на счет того, кто они такие и что им свойственно, как они живут и жили. всё самое страшное они забывают, стирают из истории, а всё что хорошо выставляют напоказ, и преувеличивают во много раз. так и появился образ человека, человека, который говорит о боге, истине и любви. образ человека, который полностью, до основания своего лжив и не знает ничего кроме этой наглой и грубой лжи. почему так стыдно быть людьми, думала Иза, откуда столько мерзости и боли. сложно смотреть в свои глаза и знать ответы на те вопросы, которые мало кто рискует себе задавать.

хочется быть старой, думала Иза, чтобы закрыть глаза и просто – ждать смерти. засыпать с мыслями о том, что возможно тебе не надо будет утром снова вставать и куда то идти. первый снег, яблони в цвету… вся эта ложь земного мира быстро наскучила и больше здесь ничего не остается делать, молчать и ждать. стиснуть зубы и терпеть. заткнуть нос, заглушить сердце, по возможности не открывать глаза. нет желания видеть этот мир, думала Иза тяжело вздыхая, только жалость и тоска, ничего больше не осталось. черный хлеб и щепотка соли, не хочется ни сладкого шоколада, ни вина, ни поцелуев. всё приелось и сделалось пустым и никчемным. жизнь что сон, который длится и длится. хочется уже проснуться, хочется открыть глаза и увидеть – ясное небо, узнать, что правда существует, понять – зачем это было.

каждую жизнь одно и тоже… я не люблю этот мир и прихожу сюда только в определенных случаях, думала она и злость ее разгоралась с новой силой. только по важному делу, которое не может больше выполнить никто. но почему никто кроме меня не может этого сделать? мысленно рявкнула она, почему именно я должна снова и снова спускаться в этот смрад и видеть эту грязь. как мне всё это осточертело, думала она и глаза ее гневно сверкали огнем. я принимаю свою роль, но порой мне кажется что я и ее ненавижу, думала она закуривая и выпуская дым в потолок.

всё здесь кажется мелким, скучным и пошлым. низость и смрад, всюду вонь и сальные ухмылки, чьи то грязные руки, что тянутся к твоей шее… до чего мелок человек и его мирок! до чего это досадно, видеть это снова и снова, понимать что ничто и никто не меняется, и не изменятся видимо никогда. слышать всю ту же ложь, видеть всю ту же грязь, над миром стоит дурман, которые многие называют божьим благословением, но от каждого, что здесь свят – дурно пахнет. хочется закутаться в самую теплую и длинную шубу, закрыть платком глаза и уши, уйти в этот снежный вечер в никуда. уйти и не возвращаться больше никогда, ни в эту жизнь, ни в этот мир. наверное когда то так оно и будет, но то будет потом… а что сейчас?

жизнь догорает как сигарета, снова с усмешкой подумала она, докурю до конца, докурю почти до фильтра. моя воля всегда была крепка, я тренирую ее многие и многие жизни. да, всегда иду до конца. но по началу было не так, думала она вспоминая о былом. как много раз я уходила в слезах из этого мира, всеми возможными путями. убить себя, заставить другого убить тебя, нарваться на несчастный случай, просто лечь и больше не вставать, чтобы впасть в кому… заблудиться во снах. да, думала она, было много историй, когда я уходила раньше обозначенного срока. но меня всегда возвращали. на то же место, в те же события, но уже – через жизнь. вечное, сука, возвращение! – со смехом подумала она, - да, именно оно. будь проклято это возвращение, будь оно неладно. радует одно, думала она, что я по прежнему люблю сигареты, дым никогда не надоедает, пусть он въедается в глаза и в кожу, пусть разъедает сердце и отравляет всё нутро, наверное это и хорошо. медленно убиваешь себя и радуешься, что это все еще законно. тихо умираешь вдыхая этот сизый дым, забываясь на мгновение сном, что дарует забвение… забвение, так похожее на смерть.

мне сегодня совсем не хочется смеяться. выпал первый снег, ты так меня и не забыл, я знаю. который год? уже неважно.

я никогда не делаю больно первой, я всегда жду, жду, когда первый выпад сделает другой человек. и тогда у меня будет весомое оправдание самой себе и своей – жестокости. ты первый ударил меня, в самое сердце, значит теперь – я могу тебя растерзать. долго, больно и медленно. я имею на это право, ведь ты сам нанес мне первый удар. значит любой мой удар после – оправдан. я лишь защищаю себя, я делаю больно в ответ, неприятно правда? кажется твое сердце разбито, ну ничего, залатаешь или возьмешь себе новое. думал оно железное? просто никто не знал, где оно у тебя находится. а я всё вижу. я внимательно слежу, изучаю, мои удары всегда меткие и в самую цель. зачем наносить много мелких и хаотичных ударов, если можно нанести один и он будет – смертельным.

однажды ты захотел мне отомстить и украл моих кошек, помнишь как это было? я забыла всё, но я никогда не прощу тебе – моих кошек. и за это ты многие жизни идешь по моим пятам, как побитая собака, надеясь поймать один лишь мой взгляд. но ты не существовал для меня все прошлые жизни, так я была зла. когда я этим поздним ноябрьским вечером глажу своих многочисленных кошек, что расположились рядом со мной, на мне и возле, я конечно думаю о том, что ты нас не достоин. но наверное в этот раз я брошу тебе маленькую кость, чтобы ты не скулил так тоскливо и жалобно. всегда была жалостлива ко зверью, они такие наивные и простые. эти влажные глаза и забавные носы. я придумаю новую игру, ты в ней будешь главным героем, всё что я скажу, тебе придется исполнить, когда ты слышишь мой голос – тебе хочется служить, ведь правда? да, это правда. память сердца.

тебе неведомы те дороги коими я приходила в этот мир… лабиринты моей души пугают тебя, там так темно и страшно, можно уйти и не вернуться. ты упадешь в меня как камень в бездонный колодец и – пропадешь. я поглощаю маленькие и пугливые души, я парализую их своим взглядом и голосом, своим словом. зачем ты такой слабый? это твоя вина, что ты так обманут, что тебе так больно, надо учиться защищаться. надо бороться за свою душу, но ты снова несешь мне ее всю побитую и грязную в своих зубах… зачем она мне? ты знаешь, где оказываются все эти вырванные с корнем души? на мировой свалке, там же где кучи дерьма и поломанные стулья, разбитые серванты и дырявые зонты, там где всё – мусор, туда и тебе дорога, милый. а ты думал, что я приведу тебя к богу? но бога нет дома, нынче. нынче вообще – без бога. изменились правила игры, всё что ты отдаешь задаром – никому не нужно и будет стерто из этого мира. так зачем ты несешь мне свою душу? мне она не нужна. она никому не нужна, по правде говоря. ты слишком много страдал, но так ни черта и не понял.

люблю, когда приходит туман. скрывает грязь и всё исчезает на миг, пропадает. как хорошо в этом белесом, непонятном, дивном сновидении. всё что есть хорошего в этом мире – ветер, туман и сигаретный дым. ветер несет мою душу по свету, туман скрывает мою наготу, сигареты просто спасают от скуки, жить – это страшная скука.

я учусь не питаться слабыми. в этой жизни у меня новая диета. я стараюсь не есть что попало. и я имею успехи, не всех что приходят ко мне я уничтожаю, даже если сильно голодна. я терплю, выжидаю. я стараюсь даже не смотреть им в глаза, что бы они не падали замертво. я отвожу свой взгляд… но некоторые очень настойчиво хотят его поймать. так влеку их не я, так влечет их – смерть. они жаждут быть убитыми, поглощенными, они молят меня о том, чтобы я растоптала их и вырвала из нутра их всё самое дорогое и важное. я не знаю зачем они хотят этого, это просто – игра. мне надоело смотреть сверху вниз, меня одолевает скука и усталость, каждый новый персонаж кажется уже приевшимся, пустым, слишком много фальши, мало сердца, там нет огня. а там, где нет огня – мне холодно, у меня мерзнут руки и я начинаю злиться. я прошу их каждую жизнь – растите, пожалуйста, растите. подрастайте до более серьезных игр и после того – приходите. вы тянетесь интуитивно ко мне, но мне с вами, увы, неинтересно. я предпочитаю голодать, но не есть что попало, ну по крайней мере – я учусь этому. зачем вы хотите стать моей едой, так вы теряете всю ценность для меня, так всё это предсказуемо и даже – грустно. я не могу вас любить, таких… не ищите глаз моих, да и просто – подите прочь.

когда Королеве скучно – она играет в карты
когда Королеве очень скучно – она велит кого нибудь казнить.

в саду розы, что подбиты морозом
капельки слез, что замерзли на щеках…
алость крови, спелость вишен
тихий стон почти не слышен
ты не знал, что был казнен
всё наверно просто сон
вспомни платье и распятье
все стихи, что в сердце впаяны
разлетелись души стаями
черных птиц, там дым и копоть
насадил кто то на коготь
твою душу, сердце, плоть
волю ту не побороть
это рок, судьба и фатум
падешь ниц, будешь раскатан
жизнью точно камнепадом
ты пришел сюда за адом
правда?

посмотри в мои глаза
найди в них горе и усмешку
бог в тебе увидел пешку
значит жертва уже есть
это лишь игра, не месть.
сладко быть марионеткой
обменять душу с конфеткой
леденцы тают во рту
очень пусто по утру
нечего сказать…

мы учились терпеть боль
нам казалось этот бой
был вечен, но всего лишь – ночь
сильно так не кровоточь
это вступление, начало
еще не впилось мое жало
в твою грудь.

слабый будет побежден
клич победы это смех
мир наполнится дождем
вспомнит кто, о слабых тех?
падать ниц и бить колени
сотни тысяч сожалений
и прощаний, и прощений
сотни тысяч возвращений
было странно спать во сне
будет дождь, и быть весне
ты казнен, мир обновленный
снова в нем кто то влюбленный
ищет жара, смерти, пытки
топят лед его улыбки
плечи голые и речи
что тихи, но горячи
этот яд, тугая плетка
слышен треск, то перемотка
сюжет один на сотни лиц
беззащитность пустых страниц
наполни душу до предела
чтоб омертвела, онемела
из мира сытая ушла
твоя падшая душа.

чувствуешь это мучение? как мучительно длится последний час, как долго минута сменяется следующей минутой, где то за стеной шумит вода, быстро темнеет и становится очень холодно. кажется что ты все еще там, на самом дне пустого и черного колодца. вокруг каменные стены, и да, где то капает вода… по ночам тебе слышится песнь, что не имеет конца, ты не можешь разобрать ее слов, но тебе они кажутся чужими и незнакомыми. как будто это песня на неродном тебе языке, а какой язык твой? ты давно забыл. не с кем говорить… ты забыл все слова, и кажется – все чувства. самое лучшее что есть в твоей жизни – это сны. тебе снится небо, тебе снится что ты молод, ты слышишь радостный смех… там ты помнишь аромат свежего утреннего кофе и без боли смотришь на солнце, и на меня. не подозревая о том, что этот миг полный солнца и любви – конечен, он так короток этот миг. хочется крикнуть самому себе в этом сне – пей его сполна, наслаждайся! ведь это так скоро закончится… но тот ты, во сне, ничего не слышишь, не знаешь, веришь во что то. во что ты веришь? и – зачем. кроме себя и своей души, во что ты веришь? это пустое. это труха, что развалится в твоих руках, утечет что вода, что песок, твои руки – неизменно пусты, ты помнишь? сколько раз я говорила тебе об этом… ты всегда уходишь с пустыми руками.

я закрываю глаза и вижу ночное черное небо. на нем нет ни единой звезды, небо безлунно и кажется уснуло глубоким вечным сном. я знаю, что тоже сплю, я слышу свое дыхание, оно ровное, тихое. я никогда не боялась темноты, тьма – мой дом, моя обитель. звезды это прихоть романтиков и поэтов. смысл это происки философов, а нам можно обойтись и без этого. мне снится что я пью черный кофе и курю тонкую ментоловую сигарету, немного ветрено, но холод не трогает мое тело и – мою душу, кажется из меня вышла душа, улетела, я стала пустой, и мне – очень легко. на память идут все мои стихи, что я успела написать там на земле, я повторяю знакомые строки и мне так радостно, что наверное я улыбаюсь. улыбаюсь этому черному небу, этой вечности, этому покою. наконец то – не слышно людей. я хочу очень верить, что больше никогда, никогда не услышу их голоса… я так и не поняла, почему я ненавижу их мир, но покинув его мне будет легко, это я знаю точно. я могу обернуться черным Вороном, могу стать ветром, иногда я улетаю в пустыню и подолгу брожу там, в этом море желтых, золотых песков, там где не встретишь ни души, там где нет ни воды, ни чувства. я так устала от этих чувств, так утомительно быть лишь марионеткой, и отзываться на каждое слово, на всякое действие, мир чувств – это рай и ад земных людей, они катаются на своих эмоциях, как на качелях, то горько плача, то громко заливаясь смехом… они по истине кажутся сумасшедшими. надо забыть всё то, что было важным. надо снова забыть себя, надо стать полностью пустой, оставить и тело, и душу где то там, вдалеке, взять только память. спрятать. закопать глубоко в пески пустыни, бросить на дно старого забытого колодца. на всякий случай… просто на всякий случай. в мире людей всегда нужны подсказки, их надо где то искать. забывая свои жизни, да… она тяжело вздохнула, слова становились тяжелыми, будто полными воды, было все сложнее и сложнее их подбирать, произносить. путается сознание, меркнет свет. сколько раз это было? не помню. наверное – много. это совсем не страшно, ко всему привыкаешь. но ваш мир, мир страшен как и прежде.