Кружево Анны. Из серии Записки адвоката Романа Мир

Глава I. Сырость старого погреба
В тихом прибрежном городке, где река извилистой лентой разделяет мир старых купеческих кварталов, пропахших пылью веков, и безликих, стеклянных новостроек, я оказался по делу, которое с самого начала пахло не чистой юриспруденцией, а сыростью старого погреба.
Меня зовут Родион Миркурян. Моя работа — защищать людей, чаще всего от них самих. Но иногда — от жестокого стечения обстоятельств или, что еще хуже, от чужого хладнокровного расчета. Дело Ступиной обещало стать именно таким случаем.
Город, утопающий в туманах, встретил меня неприветливо. Старый дом на берегу реки , известный среди местных как «Злой Порог», стоял, словно мрачный дозорный, готовый рухнуть в бурные воды. Река здесь действительно образовывала опасное, закрученное течение. Местные, особенно старая соседка Петухова, говорили, что в давние времена юная невеста Анна, в день венчания узнавшая об измене  жениха, в полном подвенечном наряде бросилась в омут у порога. С тех пор её не упокоенный дух, а иногда и тень белого кружева, ищут возмездия неверным.
Галина Николаевна Ступина, женщина, чье лицо было изваяно из сдержанности и тихой, глубокой боли, обвинялась в убийстве собственного зятя, Геннадия Васильевича Распопова.
— Мне не важны были эти слухи, Родион Валерьевич, — начала Галина Николаевна, не глядя на меня. — Я всегда была человеком прагматичным. Купила этот дом для своей дочери, Валентины, и ее мужа. Я отдала свою единственную стабильность-  трехкомнатную  квартиру, ради их будущего.
— И как вы думаете, Галина Николаевна, что сломало этот ваш прагматичный расчет? — спросил я, открывая папку с материалами дела.
— Геннадий. Он был крепким, грубым мужчиной. Хозяином, который, возвращаясь из дальних рейсов, превращался в зверя. Валентина увядала... А я наблюдала. Моя жертва — моя квартира — стала их тюрьмой. Я пыталась уговорить дочь уйти, но она боялась.  Этот дом мог быть полностью нашим, но Геннадий прибрал к рукам её долю в бизнесе. Он угрожал, что если она подаст на развод, то он заберет всё, шантажировал её своими связями и, что самое страшное, говорил, что его партнеры не позволят ей уйти, так как она знает слишком много. Развод был ей не по карману и не по силам.
Я верил ей. Но моя вера не имела веса в суде. Вес имели улики.
Глава II. Ночь "Злого Порога"
Трагедия произошла в одну из самых темных ночей осени.
— Что предшествовало его приступу? — Ничего особенного. Он просто был собой. Сказал, что у него «сгорели все мосты», что его партнер, Олег, подставил его. Кричал о каких-то деньгах, о том, что он «сходит с этого поезда». А потом набросился на меня.
Валентина, не возвращаясь домой, ушла вместе с маленькой дочерью к подруге.
— А я не смогла уйти, — Галина Николаевна опустила голову. — Позже позвонила дочери. А та умоляла мать вызвать кого-нибудь, чтобы остановить Геннадия. Именно тогда она дала матери номер телефона нарколога, доктора Ковалева. «Он молодой, но толковый. Скажи, что ситуация критическая», — сказала дочь.
Доктор Ковалев прибыл удивительно быстро. Он осмотрел Геннадия, который уже свалился на кровать. Ковалев, высокий, безупречно одетый, поставил капельницу с физраствором.
— Это стабилизирует его. Но чтобы избежать рецидива, вам нужно дождаться, когда он уснет, и вколоть этот препарат, — доктор протянул ей ампулу с успокоительным. — Проспит до утра. А утром мы решим, куда его девать.
Он уехал. Оставил ее одну с бушующим домом и ампулой, холодной и тяжелой в руке. Всю ночь Галина Николаевна просидела у двери зятя, прижимая стеклянный флакон к груди. Она так и не решилась зайти в комнату к нему. Утром Валентина вернулась. Геннадий был мертв.
Глава III. Обрывок кружева
Его лицо было искажено гримасой чистого, нечеловеческого ужаса. В судорожно сжатой руке он держал обрывок кружева — тонкой, пожелтевшей от времени работы, пахнущей старым сундуком и речной тиной.
Галина Николаевна сразу вспомнила слова Петуховой о призраке Анны. Фрагмент старинной отделки, словно оторванный от подвенечного платья, вдруг обрёл жуткую материальность.
В подвале дома вскоре нашли истлевший сундук. В нем лежали остатки свадебного платья, украшенного точно таким же кружевом.
Кружево Анны стало заголовком всех газет. И в этом хаосе обвинение против Галины Николаевны, у которой был мотив и нераскрытая ампула с сильным успокоительным, казалось наиболее логичным для тех, кто не верил в призраков.
Глава IV. Театр в зале суда
Суд превратился в настоящий спектакль. И главной актрисой была Валентина Распопова, дочь моей подзащитной.
— Она хотела моего мужа! Он был чудовищем, но он был моим! — кричала она. — А мать... она всегда ревновала меня! Она убила его из ревности!
Валентина не просто оплакивала мужа — она разыгрывала идеальное алиби. Она знала о нераспечатанной ампуле, знала, что мать не убийца, но понимала: осуждение матери — это не только идеальная маскировка для неё и сообщника , но и единственный способ получить полный контроль над домом и избежать допросов о её собственной роли в этой ночи.
Я знал, что она лжет. Её истерика отводила взгляд от самой Валентины. Но присяжные поверили в образ страдающей, обманутой дочери. Они вынесли обвинительный приговор.
К моему облегчению, судья, человек логики, посчитал улики косвенными. Он отменил решение присяжных и передал дело на доследование. В этот момент моя игра началась по-настоящему.
Глава V. Безупречный доктор и ищейка
Моим первым шагом было изучение двух ключевых фигур: Валентины и доктора Ковалева.
Я встретился с доктором Ковалевым. Он выглядел как иллюстрация к слову «Успех».
— Я приехал по вызову в критической ситуации, — сказал он. — Мне был звонок . Я не знал, кто это, до самого приезда. — Значит, вы не были знакомы с Валентиной Распоповой до той ночи? — В профессиональном кругу — да. Лично — нет.
Он лгал.
Моя помощница, Оксана, человек с инстинктом ищейки, выяснила, что Валентина и доктор Ковалев не просто знакомы. Они были любовниками.
— Он лгал хладнокровно, — Оксана положила на стол фотографии: Валентина и Ковалев в кафе, смеющиеся, держащиеся за руки. Мы нашли не только фотографии, но и записи с камер кафе. В тот день, когда Геннадий встречался с Олегом и объявил о своём выходе из дел, Валентина встречалась с Ковалёвым всего через час после них. Она явно передала ему информацию о конфликте и об угрозе. Это была планировка, а не случайный вызов. Она специально дала матери номер «своего» доктора, чтобы обеспечить ему доступ в дом в критический момент, под видом спасителя.
Галина Николаевна была не убийцей, а пешкой, которую использовали для создания идеального алиби. Но убийцей был не Ковалев.
— Нам нужен третий угол, Оксана, — сказал я. — Тот, кто был в доме, когда там оставалась только Галина, но кто не мог быть вписан в ее алиби. Тот, кто имел мотив, превосходящий бытовую драму.
Глава VI. Партнер по грязному делу
Я сразу же почувствовал, что мистика — это всего лишь декорации для очень грязного, человеческого преступления, в центре которого лежали деньги Геннадия.
Мое расследование вывело на вторую ключевую фигуру: Олега, соседа и компаньона Геннадия по грузоперевозкам. Грузоперевозки давно перестали быть легальными. Контрабанда и перевозка наркотиков. Геннадий, испугавшись, начал говорить о выходе из бизнеса. Это был истинный мотив. Олег не мог позволить Геннадию выйти.
Я отправил своего знакомого в клинику, где Олег когда-то проходил лечение. Выявили ключевую деталь: Олег, будучи человеком нервным, всегда носил с собой «запасной» шприц и сильнодействующее средство — мощный, быстродействующий анестетик.
Всё встало на свои места.
Глава VII. Роковая передача
Я вызвал Галину Николаевну для последней, решающей беседы.
— Галина Николаевна, когда доктор Ковалев уезжал, вы не видели, с кем он мог столкнуться в дверях?
— Да, видела. Он кого-то ждал. И когда он вышел, на крыльце был… Олег. Партнер Геннадия. Ковалев протянул ему какую-то маленькую упаковку. Сказал: «Передай это Галине Николаевне, мне некогда». И уехал.
Вот он, недостающий элемент! Цепочка хладнокровных решений.
Я сидел в кабинете с Оксаной, и мы восстанавливали картину той ночи:
• Я: В тот роковой день Геннадий требует прекратить перевозки. Олег понимает: Геннадий должен исчезнуть.
• Оксана: Валентина, любовница Ковалева, узнав о конфликте, вызывает его. Олег, вероятно, ждет неподалеку.
• Я: Ковалев, торопясь уйти, чтобы Галина Николаевна не увидела его связь с дочерью, передает Олегу ампулу. Олегу эта ампула не нужна. У него своё средство — более быстрое и надежное, предназначенное для анестезии и вызывающее остановку дыхания.
• Оксана: Олег входит в дом. Видит пьяного Геннадия. Галина Николаевна в другой комнате, парализованная страхом, прижимает к груди ту ампулу, которую ей передал доктор, и не решается ее использовать.
• Я: Идеальный момент. Олег использует свой шприц и свой сильнодействующий препарат, вводя смертельную дозу. Смерть мгновенна. Убийца уходит. Галина Николаевна становится идеальным, подставным убийцей.
Глава VIII. Последний обман Геннадия
— Но как же кружево, Родион Валерьевич? И почему Геннадий умер с такой гримасой ужаса? — спросила Оксана.
— Вот тут начинается самая циничная часть, Оксана. Геннадий не был убит призраком. Он сам использовал призрак.
Я объяснил. Геннадий, зная о легенде дома и желая запугать мать и жену, чтобы те перестали вмешиваться в его дела, нашел в подвале старинный сундук. Он забрал оттуда обрывок кружева.
— Он планировал использовать это как «предупреждение от Анны» — мистическое запугивание. Чтобы они думали, что его крики и буйства — это гнев призрака, который они должны принять, — продолжал я.
— А ужас?
— В момент, когда Олег сделал ему инъекцию, Геннадий, вероятно, очнулся от боли, но паралич уже начал действовать. Он не мог ни закричать, ни пошевелиться. Гримаса ужаса была не от призрака, а от осознания предательства — и от инъекции, и от неспособности бороться, крикнуть, назвать убийцу. В агонии он инстинктивно схватил то, что было под рукой — обрывок старинного кружева, которое он приготовил для своего циничного плана. Кружево осталось в его руке как жуткое напоминание о его темных планах, ставшее роковой, хотя и неправильно истолкованной, уликой.
Следователь Потапов лишь устало усмехнулся. — Призрак, Потапов, был лишь декорацией для грязного человеческого расчета.
Эпилог
Олег был арестован. Его нервное состояние, его знание о конфликте в кафе и обнаруженное у него дома точное средство, которое вызвало смерть Геннадия, стали неопровержимыми уликами.
Галина Николаевна была полностью освобождена от подозрений.
Валентина и доктор Ковалев были допрошены по поводу их лжи и инсценировки, но избежали уголовной ответственности за убийство. Валентина, потерявшая мужа-тирана, едва не погубившая мать и потерявшая любовника-предателя, осталась одна с ребенком. Я видел в этом своеобразное, не юридическое наказание. Дом на берегу реки наконец обрел покой, избавившись от теней прошлого и кошмара настоящего.
А я в очередной раз убедился: самое страшное зло всегда кроется не в мистике и не в слепой ярости. Оно кроется в хладнокровном человеческом расчете, который всегда оставляет материальные следы. Даже если эти следы — обрывок кружева возрастом в сто лет.