Поле, люди и слово 1948 год

ПОЛЕ, ЛЮДИ И СЛОВО, ИЛИ ПРАВДА И ЕЁ ЦЕНА

Газетная заметка «Беседы агитатора в поле» из «Сталинского ударника» от 9 мая 1948 года о колхозе «Свет» — это не просто сухой отчёт о весеннем севе. Это бесценный документ, историческое зеркало, в котором, если вглядеться, можно увидеть и подлинный, почти нечеловеческий трудовой героизм, и жёсткие, безжалостные механизмы управления людьми, и ту великую и страшную цену, которую платили за общую победу на бескрайних полях разорённой войной страны.

Главный герой повествования — Вениамин Сёмин. Обратите внимание, как искусно и точно выписан его образ. Он не просто колхозник, он — «демобилизованный из Советской Армии». Это не случайная, брошенная вскользь деталь. Это печать высшего качества, знак человека, прошедшего главную школу дисциплины, стойкости и патриотизма. Он — идеальный носитель правильного, государственного сознания, закалённый огнём и сталью. И вот этот образцовый человек, не успев, должно быть, сменить солдатские сапоги на лапти, без промедления берётся за плуг.

И тут начинается магия цифр, гимн рекорду. Норма выработки — сорок соток. Это для простых смертных, для обычного трудового дня. А наш герой даёт полгектара, затем, входя во вкус, — 0,70, и наконец — апофеоз! — 1,05 гектара! Это уже не работа, это чудо, трудовое житие, подвиг, достойный былинного богатыря. Автор не говорит нам, какой неимоверной ценой дался этот гектар. Он лишь вскользь, как нечто само собой разумеющееся, роняет: «выехал в четыре часа утра», «отдых лошади через два часа», «закончил к девяти вечера». Семнадцать часов в поле! Это не просто трудовой день — это акт самосожжения во имя рекорда, полное истощение сил. Но об этом — ни слова. Есть лишь сияющий, ослепительный результат, который немедленно тиражируется, превращаясь в знамя, в призыв, в укор остальным.

И вот уже хвала не может остановиться, она льётся со страниц газеты, как весенний поток. За Сёминым, как за вожаком стаи, тянутся другие: Паша Тюкачева, Анна, Александра... Их имена тоже вписаны в летопись подвига, они тоже пашут по гектару. Так создаётся иллюзия массового, всенародного порыва, где каждый, вдохновлённый примером героя, способен на чудо. Пропаганда создала могучий локомотив, и теперь к нему спешно цепляют вагон за вагоном. Так, на живом, горячем примере, рождалось и крепло социалистическое соревнование. Однако у этого непрестанного восхваления была и оборотная, тёмная сторона. На самого Сёмина ложилось тяжкое бремя: он был обязан всегда быть первым, ему не простили бы ни усталости, ни болезни. А для других его сияющий образ мог заслонять их собственный, пусть и не рекордный, но честный и тяжёлый труд, обесценивая его.

Но свет не бывает без тени, а икона святого требует образа грешника. Чтобы подвиг героя сиял ярче, нужен антигерой. И его находят, долго не разыскивая: кладовщик Алексей Тюкачев и его жена. Заметьте, их не обвиняют во вредительстве или краже — это было бы слишком серьёзно. Их грех куда проще, обыденнее и понятнее каждому — лень. «Лениво выполняет обязанности», «совсем отказывается от полевых работ». Их выставляют на всеобщий позор под хлёстким, уничижительным заголовком «Работяги». Это классический и безотказный приём: на фоне великого трудового свершения показать мелких, эгоистичных людей, думающих лишь о себе. Они — лодыри, балласт, чуждый элемент в здоровом теле коллектива.

Какова же была реальность? Может, жена Тюкачева была больна после тяжёлой зимы. Может, у них на руках малые дети, требующие ухода. Может, сам кладовщик измотан до предела и не имеет сил после основной работы вновь идти в поле. Газету это не интересует. Ей нужен образ врага, пусть и мелкого, бытового. На контрасте с Сёминым, отдающим всего себя без остатка, Тюкачевы выглядят жалкими отщепенцами. Это урок для всех остальных: будь как Сёмин, иначе станешь как Тюкачев, и твоё имя тоже прополощут на страницах газеты. Здесь была своя червоточина, свой яд. Раз попав в «лодыри», человеку было очень трудно смыть с себя это клеймо. Публичное порицание могло сломать, а не исправить, порождая в душе не раскаяние, а глухую обиду и отчуждение.

Роль агитатора Угрюмова была не так проста, как может показаться. Он был не просто энтузиастом, а исполнителем «почётного и ответственного поручения партийной организации». Он был проводником её линии, её голосом в полях, её глазами и ушами. Во время коротких бесед на отдыхе он не просто подбадривал уставших людей. Он разъяснял политику партии, рассказывал о наградах за доблестный труд, напоминал о нерушимости Устава сельхозартели и незримо связывал их сегодняшнюю работу с недавней Великой Победой. Его слово придавало изнурительному, монотонному труду высокий, почти сакральный смысл, превращая вспашку поля в дело государственной важности. Но это же слово чётко и бесповоротно делило мир на «правильное» и «неправильное», не оставляя места для полутонов, сомнений или простой человеческой усталости.

За пафосными строками газетной заметки мы видим жестокую, неприкрашенную реальность послевоенной деревни: изнурительный труд от зари до зари, на грани человеческих возможностей; полное отсутствие личного пространства, где любой твой промах, любая слабость могли стать достоянием общественности; искусная, тонкая манипуляция, где реальные, живые люди превращаются в функции, в символы: «герой», «лодырь», «агитатор».

Газета не врёт в цифрах — Сёмин, вероятно, и вправду вспахал свой гектар. Но она создаёт совершенно иную, идеологически выверенную реальность, где этот надрывный труд подаётся как радостный и добровольный порыв, а несогласие или простая человеческая слабость приравниваются к предательству общего дела. Это и есть суть пропаганды: взять неоспоримый факт и вставить его в нужную раму, подсветив то, что должно сиять, и погрузив во мрак всё, что должно быть забыто.

В итоге перед нами сложная, многогранная картина. В ней есть люди, измотанные войной, но полные решимости поднять страну из руин. Есть невероятный трудовой порыв, который был абсолютно реален и искренен. И есть слово — в районной и стенной газетах, — которое этот порыв поддерживало, направляло и использовало в своих целях. Газета не выдумывала подвиги, она их замечала и делала примером для других. Но при этом она же безжалостно упрощала жизнь, делила людей на чёрное и белое, создавая удобную, но не всегда справедливую картину мира. В этом и заключалась её главная правда и её главная сила в то непростое, но великое время.

Иван Тюкачев, 2025 г.