Дары коллекционера

   Собаки выли уже непрерывно и соседи Коллекционера, так звали они своего соседа между собой (и не только они), встревожились не на шутку: его они не видели вот уже несколько дней во дворе. Кроме того, кое-кто из них заметил, что свет на втором этаже его дома горит вот уже несколько ночей подряд. Один из них позвонил в городскую милицию, предупредив заодно про собак-сторожей.
   Дом Коллекционера напоминал небольшую хорошо укреплённую крепость. После последнего ограбления, в результате которого хозяин дома едва остался жив сам и потерял большую часть своих бесценных коллекций, состоящих из старинных икон, и таких же старинных золотых украшений, бронзовых статуэток и крестов, Коллекционер вместо отравленного пса-дворняги, завёл двух настоящих волкодавов. Дом оборудовал видеокамерами, забор (вместо невысокого деревянного) заменил четырёхметровым металлическим, поверх которого была натянута колючая проволока.
   Коллекционера знали не только в его родном городе, но и далеко за его пределами. И не только республики, но и бывшего Советского Союза. В УВД города и области он был на особом учёте.
   Дежурный по городу доложил начальнику УВД, а тот отдал команду отправить к дому Коллекционера ближайший наряд патрульно-постовой службы и участкового инспектора. Те подъехали к особняку в течение каких-то десятка минут. Но попасть во двор не смогли – калитка была наглухо закрыта, а по двору бегал и громко лаял пёс-сторож хозяина. Прибывшие милиционеры доложили дежурному про обстановку и запросили помощь. Помощь вскоре прибыла. Она состояла из начальника уголовного розыска городского отдела милиции подполковника Иванишина и… ветврача ближайшей ветлечебницы.
   Что дальше делать подсказал ближайший сосед Коллекционера – он же принёс со своего двора длинную садовую лестницу-раскладушку. Взгромоздившись на неё, ветврач смог «обезвредить» не привязанного огромного злобного пса. Для этого в него была выпущена игла-стрела с убойной порцией снотворного. С помощью той же лестницы во двор спустился сержант-пэпээсник и открыл хитрые задвижки входной калитки. Та была тоже изготовлена из металла по заказу у местного сварщика-умельца.
   На цепи захлёбывался-рвался другой волкодав. Его с помощью кольев и обнаруженной лопаты загнали в будку и закрыли-привалили куском фанеры и большой колодой.
   Входная дверь в дом оказалась не заперта. С тёмного коридора милиционеры, осторожно ступая и оглядываясь по сторонам, переместились в жилую комнату-прихожую.
   – Ау, хозяева! Кто в доме есть, отзовитесь, – громко прокричал Иванишин. В ответ – тишина. Проследовали в другую комнату – никого. Участковый инспектор, который по долгу службы не один раз бывал в доме хозяина, глазами показал на лестницу, ведущую на второй этаж. Один за другим милиционеры начали подниматься по ней. Она оказалась довольно крутой, почти вертикальной. Поднялись, огляделись и … замерли – хозяин дома, судя по позе, был мёртв. Никто этому не удивился – он был в хороших летах, где-то за восемьдесят. Удивились иному: вся комната снизу доверху была увешана и уставлена старинными иконами. Самые большие из них стояли у стен, стульев, мебели. Которые поменьше были расположены на стульях, на самодельных полках, на спинке дивана. Сам хозяин сидел в старом, потрёпанном кресле, закинув голову назад. Перед ним стоял стол-самоделка, столешница которого была вся закапана засохшими каплями клея, краски, лака. В некоторых каплях, как в кусках янтаря с инклюзиями (засохшие внутри букашки) находились разноцветные бисеринки. На столе перед усопшим, кроме баночек с бисером и тюбиков с клеем, бутылочек с жидкостями, лежал исписанный от руки лист желтоватой бумаги, а на нём –ручка-самописка. Чуть в стороне от предсмертного послания лежал небольшой продолговатый свёрток с надписью: «Оберег Варваре-красе».
Подполковник Иванишин наклонился над письмом.
   – Ой-ё…– воскликнул он черед минуту-другую. – Во, дед, даёт! Копил-копил, собирал-собирал эти иконы, никого к своим сокровищам не подпускал, а тут на тебе – всё подарил-завещал святой православной церкви! Вот это дар! А это что за оберег? – он осторожно развернул упаковку свёртка. Перед глазами милиционеров предстала небольшая, чуть-чуть продолговатая икона. Она была как в коробе – в тёмном от времени, застеклённом деревянном окладе. Внутри его, уже в золотом окладе, на собравшихся людей в форме взирал коричневый лик какой-то святой.
   - Так, я вызываю опер-группу, дальше пусть работают спецы: следователь, криминалист… Ничего лапами не трогать, – на всякий случай предупредил подполковник сгрудившихся у двери и рядом с ним членов группы. Он взялся крутить диск телефона, стоявшего на тумбочке рядом с захламленным столом.
   – Товарищ полковник, Вам следует подъехать к дому Коллекционера и увидеть всё своими глазами, – взволнованным голосом обратился начальник угро к начальнику городского отдела милиции полковнику Яншину.
   Тот, не мешкая, чуя, что неспроста Иванишин его вызывает, подъехал на серой «волге» минут через десять. Встретивший его у калитки Иванишин в двух словах обрисовал обстановку в доме. Начальник молча слушал своего подчинённого пока они шли по двору и поднимались на второй этаж. Быстро оглядев представшую перед ним картину, бегло глянув на письмо-завещание и икону-«оберег», он тут же взялся за трубку телефона.
   – Товарищ генерал, я с группой нахожусь в доме известного Вам Коллекционера. Он мёртв, но не это главное – Вам следует самому сюда подъехать, причём вместе с Варварой Михайловной – взволнованным голосом произнёс он в трубку. После небольшой паузы, очевидно слушая указания начальника, – согласно кивнул головой и произнёс: – Я понял, выхожу встречать.
   Вскоре белая «волга» начальника главка области остановилась у ворот известного дома и Яншин с Иванишиным вытянулись по стойке «смирно» перед вышедшим из машины невысоким, седым в гражданской одежде генералом Свидовым. Иванишину пришлось тут же подскочить к другой дверце автомобиля, на которую повёл бровью большой начальник, и, открыв заднюю дверцу, подать руку женщине. Эта была его секретарь-помощник, та самая Варвара Михайловна.

   Коллекционер был известной личностью не только в городе, в котором он жил, но и далеко за его пределами. Во времена Советского Союза о нём даже писала одна всесоюзная газета. Он был ветераном Великой Отечественной войны, имел несколько боевых наград. Будучи неординарной личностью, мечтал создать собственный музей, в котором бы он сам стал бы водить экскурсии и рассказывать об истории нахождения каждой бесценной вещи.
   Всю сознательную жизнь он собирал иконы и предметы старины.
Для него коллекционирование старины было не просто хобби, а делом всей его жизни. Страстью коллекционирования он «заразился» еще в детстве. Именно тогда с Коллекционером произошел судьбоносный случай, который навсегда связал его с собиранием антиквариата. Незадолго до Великой Отечественной войны, когда Коллекционер был подростком, его семья жила в центре старинного города. Однажды он вместе с ребятами играл в прятки и залез в сарай, в котором увидел огромное количество древних книг. Мальчишке стало интересно их просматривать. В одной из книг была помещена церковная гравюра, и он захотел вырвать эту страницу себе. Начал рвать, а она не рвется. В конце-концов страницу таки удалось вырвать. Он принес её домой и говорит отцу: «Что же это такое? Газета рвется, а эту бумагу порвать не могу». А отец ему и отвечает: «Это не бумага, а пергамент».
Позже он узнал, что вся старинная литература из того сарая была полностью уничтожена. Мальчишка не мог понять: Как так? Зачем? Кому она мешала? Он страшно переживал ту потерю.
   При Никите Хрущеве была организована очередная кампания «безбожия». По всему Советскому Союзу были закрыты тысячи церковных приходов. Тогда-то Коллекционер и начал собирать иконы и церковную атрибутику, которые значительно пополнили его коллекцию.
   Канделябры, колокола, иконы — все это советская власть вывозила на свалку и уничтожала. Он был одним из немногих горожан, кто эти иконы забирал домой. Если они были в плохом состоянии, то восстанавливал их как мог.
Коллекционер собирал иконы не только в своём городе, но и за пределами своей области.
   «Люди охотно отдавали свои иконы. Кто-то отдавал даром, а некоторые просили за них деньги. Хрущевская кампания «безбожия» сыграла свою ключевую роль. Все хотели быстрее избавиться от икон, поэтому проблем с пополнением коллекции не возникало», – объяснял потом Коллекционер
   Незадолго до того, как милиция была переименована в полицию, его ограбили. Грабители забрали несколько десятков икон, золото, другие ценности.
На то время была ещё милиция, и она нашла и вернула ему украденное. Большую часть, потому что грабители успели кое-что сбыть. И занимался розыском икон и задержанием грабителей как раз начальник городского угро Иванишин, который за это раскрытие получил чин подполковника. А Коллекционер, который не любил «ментов», в знак признательности и благодарности за это раскрытие, во время приезда милицейской делегации из соседней страны, организовал выставку из возвращённых ему икон, чем, несомненно, поднял престиж своей милиции на ого-го! какой уровень перед коллегами из страны-соседки. Таким своим поступком Коллекционер показал воочию высокий профессионализм местных «ментов». Там, на той встрече он, который отличался особой скупостью по отношению к своей коллекции, подарил руководителям делегаций (своей и соседней страны) по небольшой иконке-оберегу, вышитых им самим бисером. 
   С того момента он «задружил» с начальником областной милиции, и особенно с одним из его доверенных сотрудников. Им оказалась секретарь-помощник начальника по имени Варвара Михайловна. Она стала связующим звеном между ними. Именно она по поручению начальника время от времени связывалась с Коллекционером и приглашала его на встречи-подписания договоров о сотрудничестве между правоохранителями соседних областей, а также во время приезда зарубежных делегаций полиции европейских стран, которые, сменяя друг друга, зачастили в республику.      Коллекционер служил прекрасным наглядным примером, профессиональной работы местной милиции. Его «выставка» из украденных и возвращённых икон, которая демонстрировалась при этом, без лишних слов подтверждала это. Обе стороны были довольны таким сотрудничеством.
   Коллекционер, тоже знал, что делал: милиция во главе с начальником главка стала его негласной «крышей» от набегов бандитов, чиновников, музейных работников. Вся эта «свора» (по его выражению) была не прочь поживиться за счёт его необычной коллекции, которая по не подтверждённым данным насчитывала… более 120 икон XVII-XVIII столетий, около 100 киотов с резьбой по дереву, покрытых сусальным золотом, и столько же икон в бисерных окладах, а также десятки раритетных книг, множество старинных монет, старообрядческих икон, вышитых бисером, сорочек из разных регионов бывшей огромной страны, которым было почти по сто лет (одна стоила на то время от 200 до 700 долларов) и кроме всего этого ещё – золото, янтарь, серебро, камни драгоценные и полудрагоценные.
   А доверенное лицо от «ментов», по имени Варвара Михайловна, во время встреч с Коллекционером, на которые он сам время от времени звал её в свой дом-крепость, ненавязчиво уговаривало его хоть каким-то образом систематизировать бесценную коллекцию икон, переснять их и изготовить альбом. Она знала о мечте Коллекционера создать собственный музей. Во время доверительных встреч-чаепитий, при которых Коллекционер показывал ей отдельные уникальные образцы древней иконописи и демонстрировал, как он сам вышивает святые образы, женщина убеждала своего визави в том, что в музее должна быть документация, учёт какой-никакой. Ведь её «контора» должна будет обеспечивать сохранность всего содержимого. Владелец бесценных сокровищ невинными отговорками и смешками всячески отнекивался от такой идеи «Варвары-красы», как он стал её называть за глаза, а потом, забываясь, и в глаза – видно было, что он не хотел «светить» всю свою бесценную коллекцию. Про его схроны и тайники не знали даже члены его семьи – умершая к тому времени жена и двое его взрослых и отдельно живущих сыновей. Как-то, в одну из встреч, когда Варвара Михайловна, как бы, между прочим, спросила Коллекционера про «наследников», которым достанется его коллекция, почти полностью облысевший, глубоко пожилой мужчина, с каким-то остервенением выдал:
   – Да они, эти безбожники, и навели на коллекцию бандитов тогда, хотели лёгких денег заработать. Им что святая икона, что кусок полена или доски – всё едино. Не видать им коллекции – они же из-за неё поубивают друг друга.
   А что до создания музея своего имени, он какое-то время предпринимал шаги по осуществлению своей идеи. Но, в республике, на которую к описываемому времени после развала Советского Союза свалилась независимость, что называется, наступила «вольница». Многие её жители, особенно с коммерческим уклоном, и которые заняли места во власти всех уровней, сами хотели быть собственниками всего, что в ней было и осталось от Советского Союза. Столкнувшись с непреодолимыми препятствиями на пути осуществления своей мечты, Коллекционер при одной из последних встреч со «своей» «Варварой-красой», как бы, между прочим, обмолвился:
   – Вот дособеру кое-что, подреставрирую и подарю всё Хозяйке… Видение мне было, Хозяйка приходила… я ей пообещал отдать в дар всё, что собрал за долгие годы, а хапугам-сквалыгам, что засели в кабинетах, дело всей моей жизни не достанется…
Какую такую Хозяйку он имел в виду, обладатель сокровищ тогда не уточнил.
   Вслед за генералом, к столу и сидевшему вблизи него мёртвому хозяину
огромной коллекции старинных икон, представшей перед ошеломлёнными увиденным сотрудниками милиции, приблизилась Варвара Михайловна. Взглянув на текст, она тихо ахнула и произнесла вслух:
   – Так вот какой «Хозяйке» Он обещал всё вернуть – матерь Божья привиделась ему незадолго до кончины, в её лице святой православной церкви он пообещал вернуть то, что было у неё украдено. Всё правильно! Всё встало на свои места.
   Осмотревший записку, а за ней визуально и икону со стола, генерал подозвал к себе эксперта и показал на неё пальцем. Тот с лупой в руке стал внимательно её осматривать. Короб, как оказалось при ближайшем рассмотрении, был на маленькой защелке. Дверца под стеклом открывалась. За ней в золотой рамке-окладе находилась сама иконка. Под золотой же пластиной в обрамлении замысловатого орнамента, виднелась величественная женщина. В правой руке её была чаша (потир), левая – прижата к сердцу, на голове возвышалась корона, а вокруг неё был изображён нимб. Проступавшие из золотого обрамления лик и руки святой были изображены на дереве.
Эксперт наклонился к уху начальника-генерала и что-то ему доложил. Тот взял из его рук икону и протянул её своей помощнице:
   – Видала, не забыл тебя старик, оставил память о себе, позаботился о твоём обереге. Ты хоть знаешь кто это на ней?
   Варвара Михайловна, молча отрицательно покивала головой, что означало: – Не знаю.
   – Это Святая Варвара, – генерал кивнул в сторону эксперта. – Подтверди ей, Василий Степанович.
   Эксперт, мужчина годов пятидесяти, утвердительно кивнул головой. Варвара Михайловна, взяв в руки «оберег» своего имени, нежно погладила рукой стекло, за которым на неё безмолвно взирал лик Святой Варвары. Из глаз Варвары-красы потекли слёзы. Это были слёзы жалости к старику-Коллекционеру, к которому она сильно привязалась за время общения с ним, и одновременно слёзы благодарности ему же за такой его дар ей. Глазами, полными слёз, она окинула комнату, наполненную иконами. Из потемневших от времени деревянных окладов на неё взирали десятки ликов с, казалось бы, немым упрёком: «Наше место не здесь…»