Молитва на воде

Электричка, протяжно свистнув, мягко остановилась. Из неё по крутым металлическим ступеням на перрон сошли трое молодых рыбачков. Костя был старшим из ребят; посмотрев по сторонам, он кивнул на тропинку, круто уходящую вниз от поезда.
— Туда! — сказал он.
И ребята молодыми лёгкими шагами начали спускаться вниз. На них были старые отцовские фуфайки и высокие резиновые рыбацкие сапоги, собранные в гармошку чуть выше колен. Антон и Алексей были одногодки; Костя был старше товарищей почти на пять лет. Он был тут главным.
Тропинка, почти не виляя, шла вниз; где;то там, в самом её конце, должна была быть река. По обеим сторонам спуска, на крутом склоне типичных для этих мест холмов, тесно прижавшись друг к другу, на разных уровнях, как ласточкины гнёзда, расположились в основном старые, ещё из самана, маленькие, побелённые известью, аккуратные домики, стоящие на цоколях из местного ярко;жёлтого, изъеденного дырочками, словно сыр, песчаника. Они выглядели очень живописно и, как будто, были построены не человеком, а рождены самой природой этих мест. Рядом с ними, бордово;коричневыми пятнами, можно было видеть совсем чуждые этой гармонии и здравому смыслу кирпичные дома в два, а то и в три этажа. Они были построены с претензией на готику. Какие;то комичные башенки и шпили, наверное, радовали владельцев — наиболее удачливых браконьеров и сотрудников рыбохраны, что, по сути, было одним и тем же.
Можно было догадаться, что хозяева этой жуткой роскоши побывали по турпутёвке в Европе, где, как и дома, они пили, матерились и дрались. Но всё;таки что;то, к сожалению, им запомнилось из этих поездок, и они решили внести европейскую культуру в свою старую рыбацкую деревню. Но получилось как получилось, и теперь эти страшные пародии средневековых замков уродовали эти места.
Но ребят не интересовал архитектурный вид деревни: они приехали ставить сети. Их подростковая пора пришлась на 90;е годы. Они были детьми из рабочих семей и мелких служащих. Родителям на предприятиях в то время подолгу задерживали зарплаты, и, конечно, никаких карманных денег ни у кого из них не было. Все, к сожалению, уже курили и выпивали, не осознавая опасности вредных привычек, и, в общем;то, чувствовали себя взрослыми. Деньги нужны были в основном на развлечения и одежду. Родителям никто из ребят не помогал, и каждый из них почти презирал их. У предков, как они называли родных, на их взгляд, ничего не было. И они со своими правильными речами и копеечной зарплатой вызывали то ли брезгливость, то ли жалость.
— Нет! Они не будут такими! В этом новом времени надо быть ловким, а не совестливым мямлей!
Уже блеснула тёмным серебром река, и они увидели, что волны на ней были почти морские: реку штормило. Погода была плохая, но Костя утверждал, что этот ветер — как раз то, что им нужно для хорошей рыбалки.
— А где переправа? — спросил Антон. Самый низкий и плотный из ребят, он довольно забавно выглядел в огромных рыбацких сапогах и подшлемнике сварщика в белых лентах, видимо, позаимствованном у отца;работяги.
— Тут он где;то, всегда! — отозвался Костя.
Они уже стояли на берегу и осматривались. Чуть в стороне, у кромки воды, стояла лодка, и какой;то старый дед без левой руки пьяным голосом поинтересовался у рыбачков:
— Переправиться, пацаны?
— Да, сколько? — по;деловому спросил Костя.
— А сколько стоит бутылка водки на вокзале? Столько и переправа!
Видимо, деду казалось очень смешным его изобретение с привязкой бутылки водки к услуге за переправу: он хрипло смеялся.
— У меня свой курс, без привязки к доллару! Твёрдый! Платите!
Костя кивнул и достал из мешка с сетками бутылку палёной водки.
— Держи, дед! — и он тут же, не спросив разрешения, кинул свой мешок в лодку.
На берегу какие;то бабки стали причитать и браниться на старика:
— Ты что, злодей, детей прёшь в такую погоду? Утопишь же, сволочь!
— Пошли отсюда, гадины! Я в этой лодке кого угодно через океан переправлю, а не то что через эту лужу! — Дед и правда был сильно пьян, а волны не внушали доверия.
Алексей, третий из парней, ему недавно исполнилось 14, повернулся к берегу и увидел, как бабки крестили их издали, причитая. Ему стало не по себе, но выглядеть трусом он не хотел, и спокойно, чуть небрежно, он спросил у Кости, который, по его словам, был тут много раз:
— Костя, тут всегда так весело? Безрукие переправщики и крестящие тебя зрители на берегу? Ты уверен, что всё в порядке?
— Не ссы, малой, дед знает своё дело, — ответил он нахально, улыбаясь деду.
— Вот! Пацан ещё, а не дурак! — оживился дед.
Они оттолкнули лодку и, усевшись в корме, смотрели на деда. Переправщик вёл себя так, будто волны не перехлестывали через борт, и эта скорлупа не текла, как дырявое корыто. Он ловко одной рукой крутил вёсла, перехватывая их по очереди по разным бортам, и вскоре, вроде, поймал место лодки на волне. Корыто более;менее спокойно шло к другому берегу.
Когда они были уже почти на середине пути, из;за поворота изгибающейся в этом месте реки выскочил моторный катер и довольно быстро подошёл к их посудине. На носу стоял человек в фуражке ачура (Азово;Черноморское управление рыбохраны), всё остальное на нём было примерно как у ребят из фильмов о партизанах.
— Брат, ты охренел? Ты уже под носом бракашей возишь! — обратился он к деду.
— Да какие бракаши, Андрей! Пацаны городские, жрать нечего, отцы, поди, зарплату не видели год!
— Вот и прутся сюда, — добавил старик.
— Вот я возьму, приму и оформлю этих голодных пацанов, там на островах… уже с рыбой, а добрый судья в городе им по пятаку нарисует! — грозно орал ачур на деда.
— Не примешь, Андрюша! Что бы матушка наша покойная сказала?
— Мать! Вспомнил! Благодетель хренов! Да ты их за водку возишь, пьяная твоя морда! — и катер, развернувшись от лодки, умчался вниз по реке.
— Не тронет он вас, не бойтесь. Это брат мой родной, младший, — щурился дед.
Он, кажется, опьянел ещё сильнее, и пару раз они чуть не перевернулись.
У Лёши и Антона замирало сердце каждый раз, когда дед неуклюже ставил нос лодки, и она, как;то уж сильно качнув бортами, набирала воды, и без того плюхающей в ней постоянно и нервировавшей ребят.
Костя улыбался: ему как будто было нипочём эта жуткая переправа.
У самого берега дед обмяк и, отпустив весло, сполз со скамьи на дно лодки — и, невероятно, захрапел!
Костя, взявшись за вёсла, довёл лодку до берега.
— Надо вытащить деда! — сказал он, и они проволокли лодку по скользкому илу и примятому камышу от реки.
Под ногами был твёрдый грунт, и понемногу становилось лучше. После этой болтанки в реке их немного качало. Вокруг был их обычный серо;зелёный степной пейзаж юга России.
Они шли вперёд. Лёша вдруг споткнулся и выругался: камень, об который он больно ударил ногу, отлетел, и что;то вроде блеснуло под ним, отразив луч появившегося только что солнца. Он наклонился и поднял какую;то плёнку с буквами, и, шагая чуть сзади ребят, прихрамывая, пытался разобрать буквы.
— Что ты там поднял? — спросил Костя и остановился, чтобы подождать отставшего от них Алексея.
— Не знаю, какая;то плёнка с буквами, кажется, молитва, — ответил Лёша.
— Дай сюда! — И, вырвав плёнку из рук Алексея, Костя стал её изучать.
— Это с иконы, с тыльной стороны, — сказал Костя.
— Старинной? — спросил Антон.
— Нет, такие новые сейчас делают из МДФ, и клеёнку клеят с молитвами. У бабки видел, — отозвался Костя.
— Жаль, а то бы загнали барыгам! — сказал молчаливый Антон.


— Ерунда! — И Костя, смяв, кинул клеёнку в сторону от тропинки. 

— Зачем ты бросил?! Я нашёл её! Это моё! — возмутился Лёша. 
— Ты олень, что ли? Да это буквы на плёнке просто! На хрен она тебе? 
— Надо! — И Лёша поднял с земли молитву. 

Он не знал, зачем это сделал. Он не был верующим, как и его родители, но какой;то странный страх он испытывал по поводу всякого атрибута религии. У него дома уже было с десяток баптистских и ещё каких;то сектантских книг: одно время подобные брошюры и книги кидали в почтовые ящики, и иногда, проверяя свой ящик, он доставал и эту непонятную литературу. Выкинуть он их не мог, потому что коснулся рукой их обложек, и это могло принести беду, почему;то считал он. Так они и пылились дома. 

Они шли всё дальше. 

Полынь, репейник, да куранда. Тропинка еле угадывалась, да и кому тут было ходить? За рекой, где они шли, был охраняемый ачурами заповедник. Справа от них в десятке километров река впадала в Таганрогский залив Азовского моря, а прямо за заповедником, километров, наверное, в 20–30, был небольшой город Азов. 

Эти места, если посмотреть на них сверху, походили на огромную длинную змею: многократно извивающаяся полукольцами река создавала, по сути, острова из суши, по которой теперь шагали ребята. Когда;то давно тут были мосты, и сохранившиеся рельсы, перекинутые через острова над рекой, соединяли части суши. Досок на рельсах давно не было. Для чего были нужны эти мосты раньше, ребята не знали. Разобрали их, потому что тут был заповедник, — это было понятно. 


Преодолев четыре моста, ребята шли ещё дальше. Переходить их было неприятно. Лёша и Антон ставили ноги на нижнюю полку рельса и, шаркая ими, медленно двигались, держась за верхнюю полку руками. Костя, как акробат, шёл спокойно по верхней части рельса и, кажется, не переживал о том, что может рухнуть в реку. Как идти обратно с мешками, младшим ребятам было плохо понятно, но Костя сказал: 

— Пройдём! Ссыкуны! 

И они решили не спорить. 

Пройдя километров десять от последнего моста, Костя махнул рукой: 

— Здесь! 

И они завалились на траву; натёртые ноги в резиновых сапогах давали о себе знать ноющей болью. 

— Доставай, пацаны, пожрать, и накатим чуть! 

И, дав по сигарете ребятам, он начал вытаскивать снасти. 


Вытаскивая еду и бутылку водки, они, покурив, перекусили и выпили. Стало лучше и спокойнее, тем более непогода как;то разошлась, и уже ярко светило солнце. 

— Поставим дорожки, а потом — всё! Будем валяться и отдыхать! Ветер стих, рыба будет! — сказал Костя, и они стали распутывать снасти. 

Дело было не очень хитрое, и через час;другой они перегородили сетями извивающуюся реку. Присев снова к закуске и водке, они продолжили выпивать. Был конец апреля, и ещё было прохладно; вода так вообще была почти ледяная, но сейчас был день, и на открытом пространстве стало даже жарко. 

Костя был рукастым: скоро он наделал удочек из камыша, и они сели с ними на берегу. И правда! Краснопёрка клевала, как скаженная! 

В городе такого клёва ни Антон, ни Лёша никогда не видели. Да ещё примерно каждые три часа Костя, проверяя сети, тянул оттуда огромных чебаков и сазанов. Ребята были рады и удивлены таким клёвом. 

— А я вам говорил! Что вы не знаете, что такое рыбалка, — ухмылялся Костя. — Я тут с отчимом с детства, и это не то, что вы бычков там на набережной в городе ловите, пять штук за день. Это мы продадим на вокзале! 


Он ткнул пальцем в полный садок с рыбой, лежавший в реке. 

— И ещё домой останется — и посолить, и пожарить! — говорил Костя. 

Ребята смотрели на него почти с восторгом. 

Костя был доволен собой и тем, что его явно оценили. 


Был уже поздний вечер. Они вытаскивали из садков рыбу и бросали её в мешки. Было немного жалко, что нужно возвращаться, но больше чем три мешка им всё равно до электрички не дотянуть. 


Опять изменилась погода, и задула очень сильная низовка. 

— Рыбы больше не будет, вовремя мы приехали, — сказал Костя. 

Ветер уже был почти шквалистый, и на открытом пространстве острова сильно досаждал ребятам. Лёша стал замечать, что очертания реки и суши как;то поменялись. Суши стало явно меньше. 

— Костян, будто река разлилась? — спросил он. 
— Да, надо уходить. Скоро тут совсем всё зальёт. 

Они пошли обратно и успели преодолеть уже два моста. Это оказалось не так сложно, как казалось утром: мешки на плечах прижимали ребят к рельсу, и даже было удобнее — сильный ветер не мог сдуть их лёгкие фигуры в реку. 

Они ступили на следующий остров. Было уже темно, они заволновались: кругом вода, и земли уже не было видно. Воды было выше колена. 

Лёша и Антон переглянулись, прочитав в глазах друг друга первые признаки паники. 

Дав им по сигарете и чиркнув спичкой, Костя увидел освещённые огнём испуганные лица ребят. 

— Не ссыте! Я знаю тут всё. Просто за мной идите, а мешки снимите. По воде тянуть их даже удобнее, чем на спине, — подсказывал Костя. 

Раскурив жутко воняющие сигареты, они двинулись за Костей. И действительно, мешки лежали на воде и легко скользили за ребятами, но воды стало явно больше. Они шли, уже погрузившись по пояс; вода была очень холодной, и ребят немного начинало трусить. Где;то далеко впереди они видели мигающие огоньки деревни, и это как;то успокаивало ребят. 

Примерно через час они остановились, и Костя достал сигареты; они закурили. Вид у старшего был угрюмый, но паники в его глазах не было. 

— Костя, что;то не так? Мы заблудились? — спросил Антон, которому из;за низкого роста здесь было тревожнее всех. 

Вода уже была по грудь Лёше и Косте, которые были примерно одного роста. Антону она доходила уже почти до шеи. Было очень холодно, и штормовой ветер ещё нагонял страх в этой темноте. 

— Твою же мать! — думал Костя. — Надо было идти к Азову ещё когда было светло! 

Он как;то раз попадал в похожую историю с отчимом. Тогда отчим, не долго думая, сказал: 

— Сынок, идём отсюда. Впереди есть остров значительно выше, пересидим там. 


Они ушли, и в течение часа оказались в безопасном месте. Переждав там полдня, они спокойно вернулись обратно, и, порыбачив ещё немного, пошагали на электричку. 

Но это было тогда! А что делать сейчас? 

«Почему я так не сделал? — думал Костя. — Хотел проскочить и ночью быть уже дома! Кретин!» 

Он смотрел на трясущихся ребят. Антон, видимо, нашёл небольшой бугорок и забрался на него; вода стала ему чуть ниже шеи, его трусило от холода. Лёша что;то бормотал. 

До Кости донеслось тихое: 

— Богородица, Дево, радуйся… — и ещё что;то неразборчиво. 

— Ты что, там молишься? — удивлённо спросил Костя. 
— Ну всё! Точно с вами пропадём! — и он выругался. 

Старший, оставив свой мешок ребятам, несколько раз пытался найти мелкое место, чтобы перейти туда, но каждый раз, нахлебавшись воды, пятился назад к ребятам. Воды стало ещё больше. 

Антон стоял на своём бугре, он был уже по подбородок в воде, в глазах был ужас. Алексей, стоя по шею, продолжал бормотать слова молитвы, которую он только сегодня узнал из найденной клеёнки с иконы. 

Костя ослаб от поиска более мелкого места и был зол на весь мир и этих перепуганных, скованных страхом нытиков. 

Алиса AI
Алиса а ты можешь посмотреть есть ли в прозе ошибки и посчитать их и мне сказать.. пунктуационные и орфографические.. не исправляя
Да, я могу проанализировать текст на наличие орфографических и пунктуационных ошибок и сообщить их количество, не внося исправлений.

Для этого:

Отправьте мне текст, который нужно проверить.

Я проведу анализ по следующим критериям:

орфографические ошибки (неверное написание слов);

пунктуационные ошибки (неправильная расстановка знаков препинания).

В ответе укажу:

общее количество орфографических ошибок;

общее количество пунктуационных ошибок;

краткое описание типов допущенных ошибок (без конкретных примеров и исправлений).

Пожалуйста, пришлите текст для анализа.

Электричка протяжно свистнув, мягко остановилась. Из неё по крутым металлическим ступеням на перрон сошли трое молодых рыбачков. Костя был старшим из ребят, посмотрев по сторонам, он кивнул на тропинку, круто уходящую вниз от поезда.
- Туда! - сказал он.
И ребята, молодыми легкими шагами, начали спускаться вниз. На них были старые отцовские фуфайки и высокие резиновые рыбацкие сапоги, собранные в гармошку чуть выше колен. Антон и Алексей были одногодки, Костя был старше товарищей почти на пять лет. Он был тут главным.
Тропинка почти не виляя, шла вниз, где-то там, в самом её конце, должна была быть река. По обеим сторонам спуска, на крутом склоне, типичных для этих мест холмов, тесно прижавшись друг к другу, на разных уровнях, как ласточкины гнезда, расположились в основном старые, ещё из самана, маленькие, побеленные известью, аккуратные домики, стоящие на цоколях из местного ярко-жёлтого, изъеденного дырочками, словно сыр, песчаника. Они выглядели очень живописно и, как будто, были построены не человеком, а рождены самой природой этих мест. Рядом с ними, бордово-коричневыми пятнами, можно было видеть совсем чуждые этой гармонии и здравому смыслу кирпичные дома в два, а то и в три этажа. Они были построены с претензией на готику. Какие-то комичные башенки и шпили, наверное, радовали владельцев, наиболее удачливых браконьеров и сотрудников рыбохраны, что по сути было одним и тем же. Можно было догадаться, что хозяева этой жуткой роскоши побывали по турпутёвке в Европе, где, как и дома, они пили, матерились и дрались. Но всё-таки что-то, к сожалению, им запомнилось из этих поездок, и они решили внести европейскую культуру в свою старую рыбацкую деревню. Но получилось, как получилось, и теперь эти страшные пародии средневековых замков уродовали эти места. Но ребят не интересовал архитектурный вид деревни, они приехали ставить сети. Их подростковая пора пришлась на 90-е годы. Они были детьми из рабочих семей и мелких служащих. Родителям на предприятиях в то время подолгу задерживали зарплаты, и, конечно, никаких карманных денег ни у кого из них не было. Все к сожалению уже курили и выпивали, не осознавая опасности вредных привычек и, в общем-то, чувствовали себя взрослыми. Деньги нужны были в основном на развлечения и одежду. Родителям никто из ребят не помогал, и каждый из них почти презирал их. У предков, как они называли родных, на их взгляд, ничего не было. И они со своими правильными речами и копеечной зарплатой вызывали то ли брезгливость, то ли жалость. Нет! Они не будут такими! В этом новом времени надо быть ловким, а не совестливым мямлей! Уже блеснула темным серебром река, и они увидели, что волны на ней были почти морские, реку штормило. Погода была плохая, но Костя утверждал, что этот ветер как раз то, что им нужно для хорошей рыбалки. - А где переправа? - спросил Антон. Самый низкий и плотный из ребят, он довольно забавно выглядел в огромных рыбацких сапогах и подшлемнике сварщика в белых лентах, видимо, позаимствованном у отца работяги. - Тут он где-то, всегда! - отозвался Костя. Они уже стояли на берегу и осматривались. Чуть в стороне, у кромки воды, стояла лодка, и какой-то старый дед без левой руки пьяным голосом поинтересовался у рыбачков.
- Переправиться, пацаны?
- Да, сколько? – по деловому спросил Костя.
- А сколько стоит бутылка водки на вокзале? Столько и переправа! Видимо, деду казалось очень смешным его изобретение с привязкой бутылки водки к услуге за переправу, он хрипло смеялся.
- У меня свой курс, без привязки к доллару! Твердый! Платите!
Костя кивнул и достал из мешка с сетками бутылку паленой водки.
- Держи, дед! – и он тут же, не спросив разрешения, кинул свой мешок в лодку.
На берегу какие-то бабки стали причитать и браниться на старика.
- Ты что, злодей, детей прешь в такую погоду? Утопишь же, сволочь!
- Пошли отсюда, гадины! Я в этой лодке кого угодно через океан переправлю, а не то что через эту лужу! – дед и правда был сильно пьян, а волны не внушали доверия.
Алексей, третий из парней. Ему недавно исполнилось 14, повернулся к берегу и увидел, как бабки крестили их издали, причитая. Ему стало не по себе, но выглядеть трусом он не хотел, и спокойно, чуть небрежно, он спросил у Кости, который, по его словам, был тут много раз.
- Костя, тут всегда так весело? Безрукие переправщики и крестящие тебя зрители на берегу? Ты уверен, что все в порядке?
- Не ссы, малой, дед знает свое дело, – ответил он нахально, улыбаясь деду.
- Вот! Пацан еще, а не дурак! – оживился дед.
Они оттолкнули лодку, и, усевшись в корме, смотрели на деда. Переправщик вел себя так, будто волны не перехлестывали через борт, и эта скорлупа не текла как дырявое корыто. Он ловко одной рукой крутил весла, перехватывая их по очереди по разным бортам, и вскоре, вроде, поймал место лодки на волне. Корыто более-менее спокойно шло к другому берегу. Когда они были уже почти на середине пути, из-за поворота изгибающейся в этом месте реки выскочил моторный катер и довольно быстро подошел к их посудине. На носу стоял человек в фуражке ачура (Азово-Черноморское управление рыбохраны), все остальное на нем было примерно как у ребят из фильмов о партизанах.
- Брат, ты охренел? Ты уже под носом бракашей возишь! - обратился он к деду.
- Да какие бракаши, Андрей! Пацаны городские, жрать нечего, отцы, поди, зарплату не видели год!
- Вот и прутся сюда, - добавил старик.
- Вот я возьму, приму и оформлю этих голодных пацанов, там на островах... уже с рыбой, а добрый судья в городе им по пятаку нарисует! - грозно орал ачур на деда.
- Не примешь, Андрюша! Что бы матушка наша покойная сказала?
- Мать! Вспомнил! Благодетель хренов! Да ты их за водку возишь, пьяная твоя морда! - и катер, развернувшись от лодки, умчался вниз по реке.
- Не тронет он вас, не бойтесь. Это брат мой родной, младший, - щурился дед.
Он, кажется, опьянел еще сильнее, и пару раз они чуть не перевернулись.
У Леши и Антона замирало сердце каждый раз, когда дед неуклюже ставил нос лодки, и она как-то уж сильно качнув бортами, набирала воды, и без того плюхающей в ней постоянно, и нервировавшей ребят.
Костя улыбался, ему как будто было нипочем эта жуткая переправа.
У самого берега дед обмяк и, отпустив весло, сполз со скамьи на дно лодки, и невероятно! Захрапел!
Костя, взявшись за весла, довел лодку до берега.
- Надо вытащить деда! - сказал он, и они проволокли лодку по скользкому илу и примятому камышу от реки.
Под ногами был твердый грунт, и понемногу становилось лучше. После этой болтанки в реке их немного качало. Вокруг был их обычный серо-зеленый степной пейзаж юга России.
Они шли вперед. Леша вдруг споткнулся и выругался, камень, об который он больно ударил ногу, отлетел, и что-то вроде блеснуло под ним, отразив луч появившегося только что солнца. Он наклонился и поднял какую-то пленку с буквами, и, шагая чуть сзади ребят, прихрамывая, пытался разобрать буквы.
- Что ты там поднял? - спросил Костя и остановился, чтобы подождать отставшего от них Алексея.
- Не знаю, какая-то пленка с буквами, кажется, молитва, - ответил Леша.
- Дай сюда! - И, вырвав пленку из рук Алексея, Костя стал её изучать.
- Это с иконы, с тыльной стороны, - сказал Костя.
- Старинной? - спросил Антон.
- Нет, такие новые сейчас делают из МДФ, и клеёнку клеят с молитвами. У бабки видел, - отозвался Костя.
- Жаль, а то бы загнали барыгам! - сказал молчаливый Антон.
- Ерунда! - И Костя, смяв, кинул клеёнку в сторону от тропинки.
- Зачем ты бросил?! Я нашёл её! Это моё! - возмутился Леша.
- Ты олень, что ли? Да это буквы на пленке просто! На хрен она тебе?
- Надо! - И Леша поднял с земли молитву.
Он не знал, зачем это сделал, он не был верующим, как и его родители, но какой-то странный страх он испытывал по поводу всякого атрибута религии. У него дома уже было с десяток баптистских и ещё каких-то сектантских книг, одно время подобные брошюры и книги кидали в почтовые ящики, и иногда, проверяя свой ящик, он доставал и эту непонятную литературу. Выкинуть он их не мог, потому что коснулся рукой их обложек, и это могло принести беду, почему-то считал он. Так они и пылились дома.
Они шли всё дальше.
Полынь, репейник, да куранда. Тропинка еле угадывалась, да и кому тут было ходить? За рекой, где они шли, был охраняемый ачурами заповедник. Справа от них в десятке километров река впадала в Таганрогский залив Азовского моря, а прямо за заповедником, км, наверное, в 20-30, был небольшой город Азов.
Эти места, если посмотреть на них сверху, походили на огромную длинную змею; многократно извивающаяся полукольцами река создавала по сути острова из суши, по которой теперь шагали ребята. Когда-то давно тут были мосты, и сохранившиеся рельсы, перекинутые через острова над рекой, соединяли части суши. Досок на рельсах давно не было. Для чего были нужны эти мосты раньше, ребята не знали. Разобрали их, потому что тут был заповедник, это было понятно. Преодолев четыре моста, ребята шли еще дальше, переходить их было неприятно. Леша и Антон ставили ноги на нижнюю полку рельса и, шаркая ими, медленно двигались, держась за верхнюю полку руками. Костя, как акробат, шел спокойно по верхней части рельса и, кажется, не переживал о том, что может рухнуть в реку. Как идти обратно с мешками младшим ребятам было плохо понятно, но Костя сказал:
- Пройдем! Ссыкуны! И они решили не спорить.
Пройдя километров десять от последнего моста, Костя махнул рукой.
- Здесь! И они завалились на траву; натертые ноги в резиновых сапогах давали о себе знать ноющей болью.
- Доставай, пацаны, пожрать, и накатим чуть! И, дав по сигарете ребятам, он начал вытаскивать снасти.
Вытаскивая еду и бутылку водки, они, покурив, перекусили и выпили. Стало лучше и спокойнее, тем более непогода как-то разошлась, и уже ярко светило солнце.
- Поставим дорожки, а потом все! Будем валяться и отдыхать! Ветер стих, рыба будет! — сказал Костя, и они стали распутывать снасти. Дело было не очень хитрое, и через час-другой они перегородили сетями извивающуюся реку. Присев снова к закуске и водке, они продолжили выпивать. Был конец апреля, и еще было прохладно; вода так вообще была почти ледяная, но сейчас был день, и на открытом пространстве стало даже жарко.
Костя был рукастым, скоро он наделал удочек из камыша, и они сели с ними на берегу. И правда! Красноперка клевала, как с ума сошедшая!
В городе такого клева ни Антон, ни Леша никогда не видели. Да еще примерно каждые три часа Костя, проверяя сети, тянул оттуда огромных чебаков и сазанов. Ребята были рады и удивлены таким клевом.
- А я вам говорил! Что вы не знаете, что такое рыбалка, — ухмылялся Костя. - Я тут с отчимом с детства, и это не то, что вы бычков там на набережной в Таганроге ловите, пять штук за день. Это мы продадим на вокзале! Он ткнул пальцем в полный садок с рыбой, лежавший в реке.
- И ещё домой останется, и посолить, и пожарить! — говорил Костя, ребята смотрели на него почти с восторгом.
Костя был доволен собой и тем, что его явно оценили.
Был уже поздний вечер. Они вытаскивали из садков рыбу и бросали её в мешки. Было немного жалко, что нужно возвращаться, но больше чем три мешка им всё равно до электрички не дотянуть.
Опять изменилась погода, и задула очень сильная низовка.
- Рыбы больше не будет, вовремя мы приехали, — сказал Костя.
Ветер уже был почти шквалистый и на открытом пространстве острова сильно досаждал ребятам. Леша стал замечать, что очертания реки и суши как-то поменялись. Суши стало явно меньше.
- Костян, будто река разлилась? — спросил он.
- Да, надо уходить. Скоро тут совсем всё зальёт.
Они пошли обратно и успели преодолеть уже два моста. Это оказалось не так сложно, как казалось утром; мешки на плечах прижимали ребят к рельсу, и даже было удобнее: сильный ветер не мог сдуть их лёгкие фигуры в реку. Они ступили на следующий остров. Было уже темно, они заволновались, что кругом вода и земли уже не было видно. Воды было выше колена.
Леша и Антон переглянулись, прочитав в глазах друг друга первые признаки паники.
Дав им по сигарете и чиркнув спичкой, Костя увидел освещённые огнём испуганные лица ребят.
- Не ссыте! Я знаю тут всё. Просто за мной идите, а мешки снимите. По воде тянуть их даже удобнее, чем на спине, — подсказывал Костя. Раскурив жутко воняющие сигареты, они двинулись за Костей. И действительно, мешки лежали на воде и легко скользили за ребятами, но воды стало явно больше. Они шли, уже погрузившись по пояс; вода была очень холодной, и ребят немного начинало трусить. Где-то далеко впереди они видели мигающие огоньки деревни, и это как-то успокаивало ребят.

Примерно через час они остановились, и Костя достал сигареты; они закурили. Вид у старшего был угрюмый, но паники в его глазах не было.

— Костя, что-то не так? Мы заблудились? — спросил Антон, которому из-за низкого роста здесь было тревожнее всех.

Вода уже была по грудь Леше и Кости, которые были примерно одного роста. Антону она доходила уже почти до шеи. Было очень холодно, и штормовой ветер еще нагонял страх в этой темноте.

— Твою же мать! — думал Костя. — Надо было идти к Азову еще когда было светло! Он как-то раз попадал в похожую историю с отчимом. Тогда отчим, не долго думая, сказал:

— Сынок, идем отсюда, впереди есть остров значительно выше, пересидим там.

Они ушли, и в течение часа оказались в безопасном месте. Переждав там полдня, они спокойно вернулись обратно, и, порыбачив еще немного, пошагали на электричку. Но это было тогда! А что делать сейчас?

Почему я так не сделал? — думал Костя. — Хотел проскочить и ночью быть уже дома! Кретин! Он смотрел на трясущихся ребят. Антон, видимо, нашел небольшой бугорок и забрался на него; вода стала ему чуть ниже шеи, его трусило от холода. Леша что-то бормотал.

До Кости донеслось тихое:

— Богородица, Дево, радуйся, и еще что-то неразборчиво.

— Ты что, там молишься? — удивленно спросил Костя.

— Ну все! Точно с вами пропадем! — и он выругался.

Старший, оставив свой мешок ребятам, несколько раз пытался найти мелкое место, чтобы перейти туда, но каждый раз, нахлебавшись воды, пятился назад к ребятам. Воды стало еще больше. Антон стоял на своем бугре, он был уже по подбородок в воде, в глазах был ужас. Алексей, стоя по шею, продолжал бормотать слова молитвы, которую он только сегодня узнал из найденной клеенки с иконы. Костя ослаб от поиска более мелкого места и был зол на весь мир и этих перепуганных, скованных страхом нытиков.

Ночью, неожиданно проснувшись, дед глянул в маленькое окно — ночь. Было странно, что он встал. Вчера он очень крепко выпил, и такое внезапное пробуждение удивило деда; голова почему-то не болела, и в целом он был бодр.

— Как там сейчас на островах? Наверное, все залило. Завтра, если спадет ветер, местные пойдут с маленькими вилами колоть сазанов, оставшихся в ериках после ухода воды. Сазан был ценной рыбой, без костей и имевший сладкое мясо.

Он закурил и налил воды. И вдруг он почему-то вспомнил трех пацанов, которых он переправлял, кажется, сегодня утром. Появилась тревога.

— Да не, они или ушли до ветра, или, может, ачуры подобрали. Если бывали тут раньше и знали эти места, то могли уйти к Азову, на возвышенность, и пересидеть там.

Но какая-то непреодолимая сила тянула его из дома. Он быстро оделся и уже почти вышел. Из дальнего края хаты послышался женский старческий голос жены деда.

— За самогоном, Ирод? Не напьешься никак?

Он нащупал фонарь и вышел. Ветер сразу хлестнул ему в лицо и, кажется, моментально проник за воротник. Его с силой тянуло к лодке. Он почти бежал! И вот он уже, быстро перекидывая руку из стороны в сторону, сидел в своей лодке. Он греб просто вперед, иногда отпуская весла и светя фонариком по воде. Да, островов не было. Было как в море. Дед родился и вырос на этой земле, отслужив срочную на Балтийском флоте, он еще какое-то время прорыбачил на Северном море в местной рыбацкой артели. Вода была его стихией, и он понимал, какая опасность грозит пацанам, если они не успели уйти. Это почти верная гибель: если даже не утонут, то замерзнут в ледяной воде.

— Если даже тут кто-то есть, я не найду их! — думал старик. Очень большой участок, где могли находиться ребята, было невозможно осмотреть без катера. Да и с катером шансы были невелики: в темноте, при сносящем все звуки ветре, искать несколько человек было почти смешно. Но все равно какая-то сила заставляла его грести.

Около часа дед греб и уже почти выбился из сил, только направляя лодку так, чтобы ее не перевернуло, иногда светил фонарем. И вдруг фонарь что-то выхватил из темноты. Дед вернул луч на место и увидел в волнах торчащие головы.

— Эй! — крикнул дед, стараясь перекричать ветер. Он направил лодку по лучу фонарика, и через несколько минут она уже болталась на волнах около перепуганных и обессиливших ребят.

— Ну, наконец-то! — крикнул Костя. — А то вот у нас тут рыбак один молиться начал, со страху! Я думал, он рехнулся.

Он, схватившись за борт и подтянувшись, аккуратно перевалился в лодку. Ее сильно накренило, но, черпнув воды, она встала на место. Костя уже вытаскивал товарищей из воды. Их трусило, и Антон, сразу рухнув на дно лодки, затих. Алексей сидел рядом с Костей и трясся всем телом. Они возвращались назад. - Ты тут бывал? — спросил дед у старшего. — Твое лицо мне кажется знакомым.
- Я тут все детство с отчимом, — нагло как всегда улыбался Костя. — Кажется, у него не было страха, и он только чуть стучал зубами в темноте.
- Так какого хрена ты не пошел к Азову или не вышел к ачюрам? Они всегда подбирают в таких случаях.
- Думал, проскочим, а ачуры — те же менты! Нам с ними не по пути! — ухмылялся Костя.
- Смотри, какой блатной! Не по пути ему! Вы бы сгинули тут, придурок! — крикнул дед.
- Сам ты придурок! Вода бы ушла скоро, ветер стихает! — злобно глянул на него Костя.
- Придурок, конечно! Вода еще долго так простоит, а может, и прибудет еще! А вы бы просто замерзли, рыжий ты кретин! — опять гаркнул на него дед.
- Сам ты кретин, старый! — Костя отвернулся от деда.
- А ты молился, что ли? — спросил дед у Леши, но уже спокойно, без крика.
- Ерунда все это! Богомолец, еще один! — злобно сказал Костя.
Леша не ответил, больше в лодке они не говорили.
Они пристали к берегу, уже светало, и стало видно, что вокруг одна вода. Вчерашних островов не было видно. Это было неприятное зрелище для ребят. Они вылезли, мешков с рыбой и снастями уже с ними не было.
- Идем! — сказал Костя, и Антон быстро посеменил за ним, стуча на ходу зубами.
Леша сделал пару шагов от лодки и остановился, повернувшись к стоящему деду, он тихо сказал:
- Спасибо вам, дедушка.
- Если б не... — и он, сглотнув комок в горле, отвернулся от деда и вяло поплелся за ребятами.
- Иди сюда, пацан! Тебя как зовут? — сказал дед.
- Леша, — тихо ответил подросток, сделав пару шагов к старику.
- Ты молился там в воде? — он посмотрел на худого мокрого Алексея, вид у него был жалкий.
- Да, было очень страшно, я думал, мы утонем, — ответил он.
- Ну как молился? Я же не умею, читал просто текст, который недавно случайно нашел и запомнил. Он короткий, там совсем, — словно оправдываясь за слабость, добавил он.
- Я, Леша, проснулся ночью, и меня прямо силой потянуло за вами. Это чудо, что я вас вообще вспомнил. И второе чудо, что нашел! Еще бы немного, и вы бы остались тут навсегда, рыб кормить, - сказал дед.
- Такая вот она... ерунда, как говорит ваш рыжий, - грустно сказал дед.
- Иди с миром, сынок! И не забывай эту ночь! - дед отвернулся и завозился у лодки, а Леша пошел догонять товарищей.
Прошла почти целая жизнь, и, уже уверовав во Христа, Алексей учил молитвы. 

— Богородица Дево, радуйся, — прочёл он первую строчку Богородичной молитвы. И вдруг в памяти всплыла ночь, когда он читал её по шею в воде и думал, что погибнет. Сейчас он уже не сомневался, что помогло ему там, на островах, и тому безрукому деду, который, может быть, сделал главное в ту ненастную ночь в своей земной жизни. 

— Спаси его, Господи! 

— Ерунда! — вспомнились слова товарища. 

Каждый сам выбирает, что для него ерунда. Господь не просто вдохнул жизнь в глину. Он полюбил своё создание. Так полюбил, что дал ему волю. В том числе и решать, что для него ерунда.