Шаманский кризис

Звонок безжалостно трезвонил на весь подъезд. За окном зашебуршались ласточки, за стеной — соседки. Оторваться от кресла Илью заставила только мысль, что иначе посылку перехватят Баб-Зина или Баб-Надя из ближайшего лестнично-площадочного соседства. Это было страшно. Они выработали в нём рефлекс, который не могло преодолеть ничто. Он мог плюнуть на работу, на штатного психолога с его идиотскими намёками на биполярку, мог плюнуть на очередную девушку, он мог по несколько дней не есть… но потом случались Баб-Зина с Баб-Надей, и ноги сами несли его к двери.

Зловещий оскал курьера-китайца, замотанный-перемотанный клейкой лентой пакет, заранее отложенная стопка налички — за такое платили только так, и мысль о том, что он наконец станет нормальным человеком… потом, как-нибудь, когда на это будут силы. Он развернулся, чтобы бросить пакет на заваленный обёртками и объедками стол, но неожиданный спазм сковал руку, не позволяя разжать пальцы.

Перед глазами появился невысокий смешной мужик латинской наружности в белой футболке, цветастых бермудах и с золочёным моноклем на правом глазу. Мужик охнул, схватился за сердце и стал заваливаться на бок. Как ни странно, монокль он умудрился не потерять.

Энергия разлилась по телу Ильи, глаза раскрылись, пальцы стали подрагивать, а в голове зароились идеи. Он словно проснулся от спячки. Хотелось делать всё и сразу, и одновременно.

Инструкция по разведению порошка была там же, в конверте, это в дополнение к тому, что Илья скачал в интернете. Да кому нужна инструкция! Целительный порошок южноамериканской лианы. Он его спасёт! Он справится! Говорят, люди и без предварительных диет справлялись! Уж русские-то точно непрошибаемые!

Он развёл порошок водой из ржавого чайника и зачерпнул первый стопарик. Момент истины. Сейчас он узнает, почему люди как люди, а его шарахает из гиперактивности в гипертюленистость. Вкус отвратный. Поморщился. Выпил залпом.

Ничего не происходит!

Надо выпить ещё. Авторы инструкции ошиблись. Гады, хотят, чтобы люди покупали больше! Он обманет систему. Он…

До туалета он добежать успел, хотя и с трудом. Объятия с белым другом были страстными и долгими. Желудок вернул аяваску* вместе со всем прочим содержимым. Даже удивительно, учитывая, что он толком ничего не ел. 

Вместе с жидкостью тело покинула сила. Мир потускнел и стал противно скользким. Больше всего хотелось свернуться калачиком прямо здесь, на кафеле, позволить холоду проникнуть в тело, заморозить и выгнать из него остатки жизни. Всё равно это бессмысленно. Всё бессмысленно. Зачем…

Перекошенное лицо того самого смешного латиноса молнией сверкнуло прямо перед Ильёй. Оно было искривлено то ли яростью, то ли страхом. Призрачный латинос замахнулся дать ему оплеуху. Илья вздрогнул, послушно встал, добрёл до кухни и щедро отхлебнул зелёной жижи. После этого он дотелёпал до продавленного вонючего дивана, плюхнулся в него и накрылся дырявым пледом.

Вредный латинос не заставил себя ждать. Он долго бубнил какие-то муторности. Илья слушал краем уха. Там было что-то про то, что он шаман из лесов Амазонки, и у него украли душу, как в фильме с Жаном Рено. Он утратил свою силу — это первый симптом. Далее он будет увядать и в итоге умрёт. Кто украл? Хищники-флаеры. Илья не знал, кто это такие, но звучало страшно и напоминало увлечение его мамы Кастанедой. А шаман всё бубнил.

Хищники знали, что шаман силён, поэтому сразу утащили его душу как можно дальше, на другой конец Земли. Шаман почти потерял надежду, но айяваска подсказала ему, что случайно произошло новое подключение в непосредственной близости от места хранения души шамана. Айяваска, по словам шамана, связывала людей воедино и помогала им и после церемонии.

— Ну вот, а я думал на баблосы разводить будешь, — попытался отшутиться Илья. Уровень бреда зашкаливал.
— Ты — мой последний шанс, — взмолился южноамериканский шаман на чистейшем русском; он объяснял и это явление следствием их духовной связи, — у нас похожая беда. Хищники живут рядом с тобой. Они годами питаются и твоей душой!

Илье потребовалось время на то, чтобы осознать сказанное. При всех своих достоинствах и тараканах, мысль о том, что кто-то посмел жрать его бессмертную душу, бесила до невозможности. Чужую — ещё ладно, там мало ли кто и чего недоговаривает. А вот своё да сокровенное он отдавать не желал. Более того, осознание, что какая-то гадина беззастенчиво откусывает от его души, привело его в такую ярость, что разрушить захотелось вообще всех и вся.

До сих пор такие перепады настроения были только когда он бодрствовал. Во сне оказалось зрелищнее и страшнее. Ярость слепящим взрывом разлилась по его телу, а волна, кажется, заставила вздрогнуть всю хрущёвку. Поиск хищников много времени не занял.

Их было двое, прямо за стенкой, и они закатывали огурцы. Точнее, так это выглядело со стороны. Илья же со своими новыми возможностями отлично видел, что некоторые трёхлитровые банки были покрыты вязью обережных знаков и в них светились самые настоящие души. Причём не только его с шаманом.

Сами хищники напоминали гигантских скатов, только состоящих из темноты и теней. Жирные, зажравшиеся сволочи как марионетками управляли безвольными телами тех самых Баб-Зины с Баб-Надей. При виде Ильи обе бабы заверещали и стали бросаться в него огурцами. Это было уже слишком!

Илья вернулся в своё скукожившееся на диване тело, рядом с которым так и сидел смешной дух шамана. Он, кстати, при виде Ильи тоже вздрогнул и зачем-то показал на зеркало. Илья сдуру глянул. С той стороны на него свирепо щерился огромный встрёпанный человекомедведь с налитыми кровью глазницами и длиннющими клыками. Самое то, чтоб Баб-Зине с Баб-Надей их огурцы попортить.

— Илиас, ты тоже самый настоящий шаман! Я тебя научу, помогу! — лопотал дух, но Илья его уже не слушал. Плед полетел под батарею, шлёпками Илья гордо пренебрёг. Сейчас он буквально ощущал себя медведем: мощным, огромным и справедливым. А ещё он совершенно точно знал виновниц его состояния.
— Возьми ещё метёлку, чтобы отгонять злых духов! — посоветовал шаман. Илья решил, что тому виднее. Он взял будто специально для такого случая венчающий горку хлама пипидастр и на всякий случай плеснул на него святой воды, пылящейся в прихожей с января.

Дверь в квартиру Баб-Зины, казалось, предпочла сдаться добровольно. Обе пенсионерки в ужасе кудахтали вокруг Ильи, стараясь не пропустить его в кухню.
— Стой, Ирод!
— Берсерк!
— Тварь пьяная!
— Нехристь медвежья!
— То есть, вину за собой признаёте! — хмыкнул Илья, щедро благословляя их святой водой с пипидастра.
— Они это, хищники-флаеры! — поддакивал откуда-то из глубин подсознания южноамериканский шаман.

То ли сработала вода, то ли эйфория. Одним движением Илья отодвинул пенсионерок в сторону и двинулся на кухню.
— Не смей! Санитары уже едут! Мы вызвали! — зашипела Баб-Зина и вцепилась неожиданно крепкими руками в его голень.
— Помогите, насилуюу-у-у-ут! — завыла Баб-Надя, в прыжке повисая на его шее.
— Что же о нас уважаемые интуристы подумают! — посокрушался Илья и развернулся к пенсионеркам.

Сейчас он напоминал самому себе медведя из сказки Чуковского, спасающего красное солнышко от жадного крокодила. Только в роли солнышка выступала Баб-Надя, а в роли крокодила — темная скатообразная пиявка размером с артековскую перьевую подушку, намертво вцепившаяся в Баб-Надин цветастых кандибобер.

В подъезде раздался топот и в квартиру вбежали три лба в синих рубахах. Они были настолько широки в плечах, что в коридоре помещались только по одному. Первый оторвал Баб-Зину от ноги Ильи и передал второму. Это позволило Илье вырвать Баб-Надю из присосок Хищника и завязок её кандибобера, и вместе с резко успокоившейся соседкой шагнуть в кухню.

Времени почти не оставалось. Он схватил так удобно пристроенные на плите две чугунные сковородки и принялся крушить все банки, до которых мог дотянуться. Кухню заполнили звуки бьющегося стекла, едкий запах рассола и свет, ласковый и тёплый свет, улыбающийся и окрыляющий. Именно так сияет душа, которая наконец обрела свободу. 

Этот свет заметили даже санитары: они замерли, прислушиваясь к непривычным ощущениям. Первый громко шмыгнул носом и заморгал влажными глазами. Счастливым эхо в голове Ильи расхохотался южноамериканский шаман, к которому вернулась его сила. Илья вздохнул, и впервые за долгое время почувствовал истинное умиротворение.

Санитары пришли в себя раньше, воспользовались заминкой, ворвались на кухню и заломили руки Ильи за спину. Третий вколол ему что-то в шею.
— Держите этого психа, он мне давно уже подозрительным казался, алкоголик похотливый! Ух как зыркал! Все огурцы нам попортил, изверг! — гнусаво затараторила Баб-Зина.

Илья посмотрел на неё и из последних сил зарычал. От рыка задрожали стёкла в рассохшихся рамах, треснули последние заныканные в шкаф банки с душами астральных бедняг и второй хищник добровольно ретировался с головы своей подчинённой.
— Экзорсисьма удалась! — счастливо вздохнул Илья и отрубился, в этот раз надолго.

* * *
«Да,  нет сомнений! Это она,  опять  она, непобедимая,  ужасная мигрень,  при которой  болит полголовы.  От нее нет средств, нет никакого спасения. Попробую не двигать головой» — подумал Прохор Пантелеевич Пилатов, главврач психоневрологического диспансера. Сейчас ему предстояло оценить состояние нового пациента, которого доставили вчера.

Под левым  глазом  у  пациента был  большой  синяк, в  углу  рта  —  ссадина  с запёкшейся  кровью. Он смотрел на главврача с тревожным любопытством.
— Имя? — тускло спросил главврач.
— Моё? — торопливо отозвался пациент.
— Моё мне известно, любезнейший. Не притворяйтесь глупее, чем вы есть. Ваше.
— Илья, — торопливо ответил пациент.
— Так вы, многоуважаемый Илья, в состоянии алкогольного опьянения разгромили кухню ни в чём неповинных старушек, грозились их изнасиловать и даже напали на вызванных за вами санитаров?
— Здесь, видимо, какая-то путаница, — затряс головой Илья, — никого я не собирался насиловать и на санитаров не нападал!
— А санитары в отчёте упоминают…
— Они не хотели разбираться и всё напутали. Спросите Баб-Зину с Баб-Надей: никого я не насиловал!
— Ваши престарелые соседки страдают амнезией на почве нервного шока, — поморщился главврач, — но отзываются о вас как о «весьма милом мальчике». Так в чём же истина?
— Истина в том, Прохор Пантелеевич, что у вас болит голова, — миролюбиво ответил пациент, — так сильно, что даже разговор со мной вы не вытягиваете. Но  мучения  ваши  сейчас кончатся, голова пройдет. Вы б погуляли, свежим воздухом подышали, а то вечером гроза будет. Да и вообще, вам бы отпуск взять, развеяться, а то много работаете.

Странного пациента увели, а Прохор Пантелеевич неверяще прислушался к своим ощущениям. Голова и правда прошла. Может, странный пациент и прав: пора в отпуск? И на кой чёрт ему сдались те солёные огурцы? Надо добиться его перевода в другую лечебницу, а то слишком он странный.

Кружащихся за окном ласточек Прохор Пантелеевич решил считать знаком свыше, знаком одобрения его такого решения. Впервые за долгое время главврач позволил себе улыбнуться.

*Аяваска (содержащая диметилтриптамин) является запрещённым веществом на территории Российской Федерации.

#АлисаШёбель