Графомания
Устная речь во многом ритуализирована; она позволяет говорящему получать удовольствие от акта говорения, моделируя в переходном пространстве меж людьми шлейф намеренного искажения окружающей действительности - метаискажения, так как каждому из участников понятно, что это не более чем игра. Но мотив сохранения текста - всегда донести для кого-то что-то и как-то. Возможно, на уровне фантазий и планов. В символах транслируется эссенция человека.
В этом контексте графомания как излишнее нагромождение текста, не меняющими сути литературными приемами, становится не грешком со стороны неумехи-текстовика, а характеристикой его личности - стыдливости перед наготой; классический христианский мотив. Сухая мысль, лишенная прикрас и хорошестей, выглядит излишне честно и правдиво. Голая мысль слишком сильно напоминает о фиктивности вездесущих надстроек - что в тексте, что в быту. Голая мысль придает сама себя к ответу, отделяясь от своего родителя и отправляясь в свободное плаванье по ноосфере. Фактически, текст исполнил свою функцию - общение, но гордыня - желание владеть мыслью - более настойчива и более человечна. Перегруз литературными приемами, личными примерами из мирской жизни или добавление совершенно ненужной информации приватизирует мысль, визуально изменяет ее, заставляет отнести ее, возможно, в другое семантическое поле и позволяет оставить чуть больше конечного себя в бесконечный ворох мыслей. Графомания - страх наготы, ведь именно через одежду мы говорим о своем социальном статусе, а как считает Фромм, без одежды мы даже не можем определить видовую принадлежность другого.
Свидетельство о публикации №225111701063