Спящая красавица с золотыми кудрями

1
По утрам, принимая кофе, инженер-технолог Эргарт разбирал почту и просматривал ставропольские газеты. Найдя статью или заметку, непосредственно касавшуюся «этого дела», он внимательно прочитывал её, помечал красным карандашом отдельные строчки и складывал в отдельную папку.

В каждом номере газеты начали появляться статьи о событиях, в которых Алоис Алоисович сыграл ключевую роль. Стопка газет быстро росла, и однажды он решил упорядочить свой архив. Ненужные материалы он отложил, а важные статьи вырезал и поместил в специальный альбом. Этот альбом отличался от тех, что вели уездные барышни: вместо любовных посланий он содержал газетные вырезки. Для своего альбома Алоис Алоисович использовал большую амбарную книгу на сотню страниц.
Теперь по вечерам он уделял пару часов любимому занятию. Оформление альбома занимало много времени, потому что Алоис Алоисович тщательно перечитывал каждую вырезку из газеты, обдумывал, куда её лучше вставить и нужны ли дополнительные комментарии.

Он часто вспоминал, как всё начиналось. Перед ним возникали образы потомков, которые, найдя в архивах этот альбом, с интересом будут изучать подробности дела, превратившего скромный Ставрополь в промышленный центр Кавказа. Они узнают и о роли Алоиса Алоисовича Эргарта в этих значительных событиях.
Свой альбом он открыл вклейкой с текстом, отпечатанным им самим на печатной машинке:

«Первую буровую скважину в Ставрополе заложило Общество Владикавказской железной дороги на вокзале, возле теперешнего депо, где стоит водокачка. Пройдя около 70 саженей и не найдя воды, Общество Владикавказской железной дороги решило прекратить работы. Комиссия специалистов, осмотрев образцы пород, пришла к заключению, что в Ставрополе воды не будет, а если она и окажется, то на значительной глубине.

Скважина затем была оставлена, и отверстие её забито пробкой. Кажется, и теперь в здании водокачки торчит из земли труба заброшенного артезианского колодца».
Вслед за машинописным листком в альбом была помещена вырезка из газеты «Северо-Кавказский край»:

«В настоящее время на заводе А. О. Груби, находящемся на Варваринской улице, производится бурение скважины, предпринятое с целью отыскания артезианской воды. Бурение начато в сентябре 1909 года, и до настоящего времени пройдено около 90 саженей.

При достижении иловатой породы из скважины начал выделяться под большим напором какой-то газ, который был зажжён 15 февраля в 5 часов дня, причём он моментально воспламенился, и образовался столб огня высотой до 4–5 аршин. Для того чтобы погасить огонь, скважину засыпали, и расчистка её окончилась лишь 19 февраля, когда газ вновь стал выделяться и был собран для анализа.
Согласно анализу, проведённому в лаборатории при землеустроительной комиссии химиком Н. П. Ромодановским, оказалось, что газ представляет собой почти чистый метан, или болотный газ, с ничтожными следами аммиака и, возможно, в самых незначительных количествах — сероводород.

Болотный газ, или метан, как показывает само название, образуется очень часто в болотах при разложении растительных и животных остатков при ограниченном доступе воздуха. Очень часто метан встречается и служит причиной громадных несчастий в каменноугольных копях, так как в смеси с воздухом он образует крайне взрывчатую смесь, называемую «рудничным газом». Наконец, нефтяные месторождения всегда сопровождаются выделением обильных количеств болотного газа. Например, в Баку болотный газ выделяется из земли и горит, служа предметом поклонения так называемых огнепоклонников.

В Пенсильвании и других штатах Северной Америки пробурено много скважин, выделяющих болотный газ, который проводится по трубам для освещения городов, на металлургические заводы и т. д.
Какого происхождения этот газ в Ставрополе, на что указывает его появление и вообще знаменует ли он собой что-либо, решать пока не будем, а подождём дальнейших результатов бурения, так как владелец скважины намерен провести её на значительно большую глубину, чем достигнута теперь. Одно можно сказать: присутствие болотного газа далеко не всегда указывает на наличие нефти».

Горный инженер Стопневич

Ещё раз пробежав глазами последние строки газетной статьи, Алоис Алоисович вспомнил, как хозяин завода Антон Осипович Груби, узнав, что метан обычно сопутствует нефти, загорелся идеей бурить как можно глубже и настраивал на это своего управляющего — то есть его, инженера-технолога Эргарта.
Алоис Алоисович понимал, как сильно хозяин жаждет заполучить нефтяной фонтан. Нефть он называл спящей красавицей с золотыми кудрями, спрятанной под землей. Фонтан сулил ему славу первого ставропольского нефтепромышленника и хороший доход. Нефть, конечно, была дороже газа. Но как управляющий заводом, Эргарт осознавал и другое: ручной метод бурения, который позволил найти газ, достиг своего предела. Для продолжения бурения требовались более мощные машины. Это было дорого и рискованно, ведь никто не знал, есть ли нефть в Ставрополе.

— Не спешите, Антон Осипович, — спокойно говорил Эргарт. — Сначала пригласим учёных, выслушаем их мнения, а потом примем решение. Как инженер, я вижу огромные возможности: газ можно использовать с большой пользой.
Его слова убедили хозяина завода, и он согласился с советом управляющего.
Очнувшись от воспоминаний, Алоис Алоисович намазал клеем очередную вырезку и поместил её вслед за другими. Всё тот же «Северо-Кавказский край» от 5 января 1911 года сообщал:

«С 4 января на пивоваренном заводе господина Груби пущен в ход 40-сильный двигатель системы “Дейца”, приводимый в движение газом — метаном».

2

Ставропольский купец Антон Осипович Груби был на седьмом небе от счастья. О нём писали газеты, обсуждали в городской Думе, в дворянском клубе и среди обывателей. Начальство города и губернии часто посещало завод, пришлось даже устраивать экскурсии для купцов и уважаемых жителей Ставрополя. Все с восхищением смотрели на место, откуда шёл газ, на трубы, ведущие к двигателю «Дейца» и котлам, а также на огонь, с гулом вырывающийся из форсунок.

После посещения завода, уже за дружеским обедом, городской голова Михаил Петрович Поярков сначала осторожно, а потом всё смелее стал убеждать Антона Осиповича в том, что ставропольский газ, без сомнения, является спутником нефти. Городской голова намекал: а не попробовать ли пробурить глубже — возможно, нефть находится совсем рядом, и мы сидим на груде богатства, не зная об этом.

Однако, пообщавшись к тому времени со специалистами, Антон Осипович уже избавился от эйфории лёгкого обладания нефтью. Как ему удалось выяснить, нефтяное предприятие требовало разведочных работ стоимостью в 40–50 тысяч рублей. Нет сомнений: он мог бы вложить такие деньги, но риск не обнаружить нефть не оправдывал затрат. Об этом и поведал купец городскому голове.

Но Михаил Петрович стоял на своём и, когда у него уже не осталось других аргументов, пустил в ход самую козырную карту. Оказывается, совсем недавно он вернулся из Петербурга, где побывал в Техническом обществе. Сообщение о появлении газа метана в Ставрополе «вызвало большой интерес и удивление».
На этом месте своего рассказа Михаил Петрович на некоторое время замолчал, чтобы придать словам весомость. Потом попросил налить себе. Выпил, крякнул, прокашлялся и, затаив дыхание, доверительно произнёс:

— Председатель общества держится того мнения, что газ метан у нас — предвестник несомненного появления нефти…

Над столом повисла минута молчания.

— Всё это пока слова, слова и ничего больше, — резюмировал Груби.

С некоторых пор Антон Осипович рассуждал трезво: лучше синица в руке, чем журавль в небе — как и подобает человеку купеческого звания. Он имел в виду промышленную эксплуатацию газа, которая давала неплохую экономию по сравнению с предыдущим годом, когда котлы отапливались мазутом и углём.

— Я собираюсь бурить вторую скважину на газ, — поделился планами Антон Осипович.

— Что ж, как говорится, каждому своё… Но там, в Петербурге, председатель Технического общества обещал рекомендовать нашему общественному самоуправлению специалиста для исследования газа и геологического строения местности. Должны мы узнать, в конце концов, что именно находится в недрах под Ставрополем… - Михаил Петрович огляделся вокруг и продолжал. - Между прочим, городская управа тоже наметила бурение неподалёку от вашего завода.

3

В один из весенних дней 1911 года архив Алоиса Алоисовича Эргарта пополнился очередной газетной заметкой:

«Сегодня, 3 апреля, в 12 часов дня состоялась приёмка городской буровой скважины на Варваринской площади, сделанной для добывания горючего газа — метана.
В полдень газ, вырывающийся из шестидюймовой трубы, загорелся со скоростью около двух метров в секунду. Этого газа достаточно для работы электростанции мощностью 500 лошадиных сил или в полтора раза больше, чем у существующей городской станции.

Конечно, эти расчёты приблизительны. У городской управы нет прибора для измерения количества выходящего газа.

4

Профессора химии Московского университета, доктора технологии Александра Митрофановича Настюкова в Ставрополе встречали как самого почётного гостя. Высшие чины губернии и городской управы прибыли на железнодорожный вокзал, чтобы засвидетельствовать своё почтение.

Это был первый день июня. Погода стояла чудесная. Светило солнце. Изумрудная, ещё не выгоревшая зелень акаций и каштанов радовала взоры и поднимала настроение.
Понимая всю значимость своей миссии, профессор вместе с помощником А. Сыромятниковым решил приступить к осмотру скважин в пять часов утра следующего дня.

Уже в следующем номере газеты «Северо-Кавказский край» появилось сообщение, которое, естественно, Алоис Алоисович вырезал и поместил в свой альбом. В публикации упоминалось и его имя: «на заводе А. О. Груби объяснения давал инженер Эргарт».

Алоис Алоисович с гордостью продемонстрировал московским гостям приспособление, выводящее газ к двигателю «Дейца» и к котлам, а также сам процесс нагревания котлов.

— Принимая во внимание нынешнюю цену нефти и теплотворную способность газа, могу сообщить вам, глубокоуважаемый профессор, что, согласно моим вычислениям, общая экономия от использования метана на заводе в сутки составляет 12 рублей, — доложил Алоис Алоисович.

В последующие дни профессор вместе с помощником определили равномерность выделения газа из обеих скважин и постоянство его химического состава. Они сделали заключение о том, что газоносная площадь занимает довольно большой район.
Городской голова поведал профессору о намерении управы использовать газ для отопления 3-й женской гимназии. Профессор одобрил этот план, но в свою очередь заметил:

— Наилучшим применением метана было бы его использование для освещения Варваринской площади. Поверьте моему слову: при осуществлении этого проекта Ставрополь станет первым городом в России, освещённым природным газом.
Итоги своих исследований А. Настюков изложил на заседании городской электрической комиссии. Алоис Алоисович, как её член, присутствовал на данном заседании и тщательно конспектировал речь профессора. Тремя жирными восклицательными знаками он пометил место, в котором говорилось:

«Судя по химическому составу, газ имеет нефтяное происхождение. Поэтому глубокое бурение скважины для разведки нефти представляется весьма желательным. Правда, такое бурение сопряжено с риском и может не дать результатов. Однако, — заметил профессор, — например, в Самарской губернии, где уже эксплуатируют газ, обычно встречается несколько газоносных слоёв. И если глубокое бурение не даёт нефти, оно может привести к открытию нового газоносного слоя большей силы».

5

Прага, Чехия, 10 июля 1911 года.
Милый Лойда!
Извини за долгое молчание. Нет, я не болен. Напротив, чувствую себя превосходно. Дело в другом. События развиваются так, что наш захолустный город Ставрополь сейчас приобрёл широкую известность в России по причине обнаружения в нём горючего газа-метана. А я сам оказался в центре происходящего.

Однако всё внимание нашего городского самоуправления поглощено канализацией, трамваем, водопроводом. И вне поля зрения наших отцов города остаётся герой — «газ-метан». Журавль в небе милее нашим градоначальникам, чем синица в руке, пусть и маленькая с виду, но внушительная по содержанию.

Не нужно быть ни пророком, ни гласным Думы, чтобы признать: за нашим газом-метаном большое приобретение для города, где дорого топливо и нет воды, где фабричная и заводская промышленность сужает рамки своего развития из-за тех же самых «болезней».

Ну, потолковали гласные на заседании Думы о мелочах «газового вопроса» — и finis. Как говорят малороссы: «на том скінчили» наши отцы, не проявив того широкого размаха, который ощутим в делах «водопроводных», «канализационных», «трамвайных».
Если «канализации» и «трамваю» — затеям явно убыточным для города, а стало быть, и для мещан, затеям грандиозным и неосуществимым при нынешнем состоянии финансов — уделяется столько времени; если о них так много спорят и говорят, — почему вопрос о газе обходят упорным молчанием? Почему так скромно живёт этот «вопрос», по-видимому, никого не трогая, никого не задевая, никого не интересуя?

Загадка, разрешить которую не сможет и сам Соломон. С грустью замечу: загадка фатальная для всего уклада русской жизни. Всё хорошо, чего у нас нет. Наше  «тутешнее»  «всё» плохо, «всё» не заслуживает серьёзного внимания, будь это хоть даже “тутешнее” неоспоримо ценное «всё».

Извини, брат, расчувствовался и расфилософствовался. Но, право, так и завянуть можно в нашем захолустье. Однако я предпринимаю некоторые усилия. Сам проявляю инициативу и стараюсь заразить своей идеей влиятельных господ. Впрочем, об этом — в другом письме.

P. S. Как здоровье Гржиба? Что делает Франта? Передай ему поклон. Мама просила нитки — цвет крем № 95 для личковых работ.
Твой Алоис.

6

Уложив письмо в конверт, Эргарт глянул на часы. Без четверти шесть.

— Надо торопиться, — подумал он. В половине седьмого была назначена встреча с городским головой. Нет, не в управе — на дому. Разговор предстоял неофициальный.

…Выйдя на улицу, Алоис Алоисович выбрал самый длинный путь — мимо Варваринской площади. Он часто ходил этой дорогой в последнее время, желая знать, какие изменения происходят у городской скважины. И каждый раз с горечью убеждался: отцы города не спешат предпринимать решительные шаги по освоению газоносного месторождения. Ничего нового он не заметил и в этот день.

Михаил Петрович Поярков ждал гостя. Как только Алоис Алоисович вошёл, его тут же пригласили в кабинет.

— Чаю желаете, Алексей Алексеевич? Я прикажу подать, — сказал городской голова.
Многие звали Алоиса Алоисовича по-русски — Алексеем Алексеевичем. И когда Поярков обратился к нему именно так, это настроило на откровенную беседу между близкими по духу людьми.

— Благодарю вас, — ответил Эргарт.

Он впервые был в доме городского головы. На столе лежал номер газеты «Северо-Кавказский край» от 8 июля, в котором была опубликована статья с его подписью.

— Читал я вашу публикацию, — перехватив взгляд гостя, произнёс Поярков. — И знаете ли, мне очень понравилось вот это место. Я даже подчеркнул его красным карандашом:

«Давно пора русскому обществу проснуться от той вековой спячки, в которой оно безмятежно пребывает и по сей день, так сказать, мирно благодушествует. Всё, что возможно для бельгийцев, французов и других наций, — всё это возможно и для русских. Надо только проявить больше энергии, больше деятельности. Всякая затрата, всякий труд даром не пропадают: не будет успеха в одном — будет в другом. Кавказ — страна богатая, малоизученная в смысле природных богатств. Нужен труд, нужны затраты…»

— Хорошо, что именно вы автор этой публикации, — продолжал Поярков. — Ваш пример с использованием газа на заводе лучше всего показывает, как именно следует распоряжаться дарами недр, которые сами собой попадают нам в руки.

Немного помолчав, он добавил:

— Я уже догадываюсь, с чем вы пришли. И потому сразу хочу сказать: управа действительно занимается проработкой вопроса об использовании газа. Но согласитесь, дело это настолько новое, настолько ответственное, что излишняя торопливость вряд ли пойдёт на пользу.

— Простите, Михаил Петрович, я вас перебью, — сказал Эргарт. — Цель моего визита несколько иная. С того момента, как на пивоваренном заводе господина Груби был обнаружен метан и возникло предположение о его нефтяном происхождении, ко мне обращались многие с предложением начать более глубокое бурение. Прежде всего — сам Антон Осипович, что вполне понятно. Однако как инженер, ранее не занимавшийся газовыми и нефтяными разработками, я считал необходимым хотя бы в общих чертах изучить вопрос, а главное — узнать мнение специалистов, ознакомиться с результатами анализов. До сего времени я не советовал приступать к глубокому бурению и полагал, что достаточно ограничиться обнаружением газа. Мои доводы были настолько убедительны, что ныне желающих вложить деньги в разработку нефтепромысла нет. Это, как вы знаете, связано с риском.

— Я в курсе, — кивнул Поярков.

— Мне также известно, что и вы уговаривали Антона Осиповича бурить глубже. Я знаком с итогом вашей беседы. Однако сегодня, глубоко вникнув в суть дела, я склоняюсь к мысли о необходимости начать разведочные буровые работы. На основании полученных данных риск не обнаружить нефть сводится к минимуму. Даже если нефти не будет, остаётся возможность найти артезианскую воду. А в том, что мы непременно встретим газ, — сомнений нет. Есть реальная надежда добуриться до более богатого газоносного слоя…

— Короче говоря, нужен капитал? — перебил Поярков, глядя прямо в глаза.

— Вот именно, — кивнул Эргарт. — Я уже беседовал по этому поводу с Антоном Осиповичем Груби. Ах, если бы удалось вновь пробудить в нём то первоначальное воодушевление, которое охватило его в первые дни после появления газового фонтана. Но это не удаётся. Он не решается в одиночку браться за столь рискованное предприятие. Риск, однако, можно значительно снизить, если найдётся ещё один или несколько лиц, готовых разделить с нами финансовую нагрузку.

— Я понял, куда вы клоните, Алексей Алексеевич, — сказал Поярков, откидываясь на спинку кресла. — Это заманчивая идея. А с кем ещё вы говорили на эту тему?

— Вы — второй человек после Антона Осиповича. И если вы примете положительное решение, тогда можно будет определиться с остальными компаньонами. У кого возникнут вопросы, я готов встретиться, поговорить, предоставить свои расчёты, технические соображения и прогнозы.

Алоис Алоисович Эргарт и Михаил Петрович Поярков в тот день расстались поздним вечером. Они стали единомышленниками и наметили программу ближайших действий.

7

«Северо-Кавказский край», 13 июля 1911 года

На заседании комиссии по газовому освещению
7-го сего июля, в 5 часов пополудни, состоялось очередное заседание Комиссии по вопросу об устройстве газового освещения в городе Ставрополе. Заседание открыл председатель комиссии, инженер И. В. Пастухов.

В своём докладе г. Пастухов сообщил присутствующим, что городская Дума, одобрив постановление комиссии об эксплуатации выделяющегося в городе горючего газа в целях уличного освещения, ассигновала в распоряжение комиссии сумму до одной тысячи рублей на составление проекта оборудования и сметы устройства газовой сети.

— Безусловно, — отметил председатель, — это первый серьёзный шаг к тому, чтобы Ставрополь перестал быть городом, живущим при свечах и керосине, и вступил в ряды современных, просвещённых общин, пользующихся благами технического прогресса.
На повестке дня стоял вопрос о том, кому поручить разработку проекта. Было отмечено, что в городскую управу уже поступило предложение от технической конторы Р. К. Отто из Баку, специализирующейся на газовом хозяйстве и имеющей опыт в подобных делах.

Однако городской голова М. П. Поярков высказал мнение, что для составления проекта мог бы быть чрезвычайно полезен директор Ростовского-на-Дону газового завода г. Пендрие, с которым он уже имел беседу на эту тему и который выразил готовность оказать содействие.

— Г. Пендрие, — сказал Поярков, — не только практик высочайшей квалификации, но и человек, понимающий специфику провинциальных городов. Его участие, на мой взгляд, гарантирует не только техническую грамотность проекта, но и его реальную осуществимость в условиях наших финансовых возможностей.

Комиссия постановила: направить официальный запрос г. Пендрие с предложением разработать проект и смету, одновременно запросив у конторы Р. К. Отто технико-финансовое предложение для сравнительного анализа.
Заседание продолжалось до 7 часов вечера. Протокол подписан всеми членами комиссии.

8

«Северо-Кавказский край», 19 июля 1911 года

К вопросу о газе
(Письмо в редакцию)

Каждому ставропольскому жителю известно, что для исследования выделяющегося в Ставрополе горючего газа городской Управой был приглашён профессор Московского университета, доктор технологии А. М. Настюков, и, согласно его заключению, газ этот имеет нефтяное происхождение. Следовательно, более глубокое бурение скважины для разведки нефти представляется не просто желательным — оно необходимо.

До сих пор, однако, такого бурения не предпринято. Между тем вопрос этот имеет громадное значение — не только частное, но и общественное.

Поэтому нижеподписавшиеся, исходя из предположения, что отдельными лицами вряд ли будет в скором времени проявлена инициатива по причине вполне понятных опасений потерять значительные средства на разведки, проектируют образовать товарищество, которое, собрав необходимый капитал, приступит к глубокому бурению.

Риск, разумеется, присутствует. Но он значительно уменьшается возможностью получить газ большей силы. Риск становится ещё меньше, если принять во внимание, что результатом бурения может стать появление артезианской воды — благо, крайне желанное для нашего города, страдающего от нехватки чистой воды.
Помимо этого, сам по себе риск не велик: паевая доля участия в товариществе предположена в очень небольшом размере — всего 250 рублей. Общее число паёв — 100.

Будучи уверенными в сочувствии многих ставропольцев организуемому предприятию, мы приглашаем всех желающих участвовать в нём письменно, заявлять об этом в редакцию газеты «Северо-Кавказский край», которая и будет вести предварительную запись заявлений.

М. Поярков, И. Меснянкин, А. О. Груби, А. Дегтяревский, А. А. Эргарт.

9

«Северо-Кавказский край», 26 июля 1911 года

Как стало известно редакции, владелец пивоваренного завода А. И. Алафузов приступил к бурению собственной скважины с целью использования горючего газа для нужд производства. Работы начаты на территории завода, расположенного за Варваринской площадью.

По словам самого г. Алафузова, решение принято на основании успешного опыта завода А. О. Груби и заключения профессора Настюкова.

— Если газ есть у соседа, — заявил он, — значит, и у нас он может оказаться. А если добудем — будем греть котлы и экономить на дровах и керосине.

Скважина бурится на глубину до 100 саженей. Ожидается, что первые результаты станут известны в течение месяца.

10

«Север Кавказа», 26 июля 1911 года
О газе, о «товариществе» и о муниципальном достоинстве

В местной печати появилось ошеломляющее известие: группа лиц — обывателей — организует «товарищество на вере» для разведки газовых, а может быть, и нефтяных залежей. Разведки эти предположены в районе, где наличность газа — факт неоспоримый.

Все как один — и один как все — видели в новооткрытой городской «статье» статью доходную, прибыльную, приносящую при незначительных единовременных затратах постоянный доход. Любители даже подсчитывали барыши и уверяли, что они крупны и измеряются десятками тысяч.

Все как один — и один как все — считали газ «статьёй строго муниципальной», которую ни в коем случае и ни на каких условиях нельзя передавать в частные руки. Такого мнения, как нам известно, придерживалось большинство — подавляющее большинство гласных нашей Думы. Такого мнения были все, кому близки и дороги интересы города.

Вдруг. Как обухом по голове. Чёрным по белому прописано: газ «открывать» и нефть «отыскивать» предполагает некое «товарищество на вере». Берётся за это дело частная инициатива — потому, говорят, что в среде гласных образовалась какая-то оппозиция, которая-де лишает наш муниципалитет прав, парализует его деятельность, заставляет искать «частной инициативы».

Но, в самом деле, можно ли почесть за оппозицию одно лицо или группу лиц из числа думских гласных, не противоречащих основным заданиям самоуправления и не нарушающих постановлений городских «комиссий» всех названий? Можно ли назвать «оппозицией» тех гласных, которые признают право жизни за эксплуатацией газа путями, какие указывают нужные данные, настаивают на избрании кратчайшего — в смысле временном — и наиболее выгодного для городской казны пути?

Нет. И тысячу раз нет. Ибо это не оппозиция. Ибо такое лицо, такая группа лиц не заслуживает названия, истолковываемого обычно в дурном смысле. Но иного вопроса не возникает. Должен ли город сам взять в свои руки судьбу газа — или уступить её частным лицам?
Пусть Дума ответит на этот вопрос — не шёпотом в кабинетах, а громко, на страницах газет, перед лицом всего Ставрополя.

11

Прага, Чехия, 15 июля 1911 года

Милый Лойда!

Как я тебе уже сообщал, мне удалось убедить несколько уважаемых горожан организовать товарищество на вере. В качестве образца для составления учредительного договора я взял документы Грозно-Челекеновского нефтепромышленного товарищества из Владикавказа. Однако мы придумали собственное название — «Ставропольское товарищество для исследования и эксплуатации недр земли». Как тебе это нравится, мой дорогой братец? Звучит внушительно, не правда ли? — будто мы уже не просто предприимчивые обыватели, а люди, призванные раскрыть богатства Кавказа.

Полными товарищами и ответственными учредителями желают стать:
— дворянин Михаил Петрович Поярков, купеческий сын Иван Прокофьевич Меснянкин (отец его недавно скончался, и он теперь сам хозяин дела), ставропольский купец Антон Осипович Груби, ставропольский купец Карл Васильевич Новотни, ставропольский мещанин Александр Матвеевич Кухтин, ростовский на Дону мещанин Александр Иванович Дегтяревский, мелитопольский мещанин Арефий Константинович Озеров, ставропольский купец Василий Леонтьевич Милосердов, дворянин Владимир Иванович Манжос-Белый, крестьянин Александр Дмитриевич Тарасов, и, наконец, я, твой покорный слуга, твой родной брат инженер-технолог Алоис Алоисович Эргарт.
Кроме нас, в товарищество вступают вкладчики, обязанные внести по 250 рублей за каждый пай. Складочный капитал мы определили в 80 000 рублей, разделив его на 320 паев по 250 рублей каждый.

Для формирования капитала полные товарищи согласились внести следующие суммы: — Новотни, Меснянкин, Кухтин, Груби, Озеров, Милосердов и Тарасов — по 2500 рублей (то есть по 10 паев каждый),  Дегтяревский, Поярков, Манжос-Белый и я — по 500 рублей (по 2 пая каждый). Таким образом, полные товарищи вносят всего 19 500 рублей. Остальные 60 500 рублей будут собраны за счёт вкладов участников. Мы решили приступить к делу после сбора не менее 60 000 рублей.

В учредительном договоре будет записано:
— полные товарищи отвечают за долги товарищества всем своим имуществом, если собственных средств товарищества окажется недостаточно;
— вкладчики же отвечают лишь суммой своего вклада, и на их личное имущество претензии не распространяются.

Кроме того, мы условились, что управление делами товарищества остаётся за учредителями: заключаем договоры, выдаём и принимаем деньги, векселя, обязательства, совершаем купчие и закладные, заключаем подряды и иные сделки.
Все решения принимаются на общем собрании большинством голосов, и решение большинства обязательно для всех. На собрании должно присутствовать не менее семи товарищей. Все официальные бумаги и документы подписываются не менее чем пятью из нас.

Хочу сообщить тебе, милый Лойда, что в договоре есть особый параграф: каждый полный товарищ обязан хранить в кассе товарищества запечатанный пакет с указанием лица, которое он назначает своим правопреемником в случае смерти. Так вот, я записал и запечатал в конверт имя моего родного брата. То есть — тебя. Пусть будет так. Если со мной случится беда, пусть ты станешь моим преемником в этом деле. Это не только доверие, но и долг перед семьёй.

За свои труды полные товарищи вознаграждения не получают. Однако мы вправе избрать из своей среды одного или нескольких лиц для ближайшего заведывания делами и назначить им вознаграждение — до 50 рублей в месяц. Такими лицами стали я и Владимир Иванович Манжос-Белый.

Если бурения не дадут результатов, то по постановлению общего собрания, принятым двумя третями голосов всех товарищей и вкладчиков, товарищество будет ликвидировано. Имущество и инвентарь будут проданы, а вырученные деньги распределены пропорционально числу паёв.

Если же бурения окажутся успешными, то вопрос о том, эксплуатировать ли ископаемые самим или продать предприятие, решается на общем собрании двумя третями присутствующих. При этом товарищам, оказавшимся в меньшинстве, предоставляется преимущественное право выкупа предприятия по той цене, которая будет установлена собранием.

В случае благоприятного исхода чистая прибыль распределяется следующим образом: 10 процентов поступают в пользу полных товарищей — поровну между ними, как вознаграждение за труды; остальные 90 процентов — между всеми участниками (товарищами и вкладчиками) пропорционально их паям.

Общее собрание может постановить иное распределение прибыли простым большинством голосов, но не вправе касаться этих 10 процентов, предназначенных полным товарищам. Наконец, в любое время, по решению двух третей голосов всех участников, товарищество может быть преобразовано в акционерное общество. Но с условием: из суммы, за которую паи будут проданы акционерной компании, 10 процентов получают полные товарищи — отдельно от их доли по паям, как плату за организацию и ведение дела.

Теперь остаётся только ждать. Смогу ли я убедить всех подписаться под договором? Удастся ли распродать все паи? Сумеем ли собрать нужную сумму, чтобы начать бурение — настоящее, глубокое, судьбоносное?

Пожелай мне успеха, милый Лойда. Пусть судьба будет благосклонна к нам, как к тем, кто не боится риска, кто верит в труд и в будущее Ставрополя.

Твой Алоис.

12

«Северо-Кавказский край», 23 июля 1911 года

Подписка на паи набирает ход.

С 20-го по 21 июля включительно редакцией «Северо-Кавказского края» получены заявления о желании вступить в состав «Ставропольского товарищества для исследования и эксплуатации недр земли» четырнадцати лиц — будущих пайщиков (не считая пяти инициаторов), на сумму 3750 рублей, что соответствует четырнадцати паям.

Городское общество с живейшим интересом следит за развитием событий. Явное стремление ставропольцев вложить свои средства в общее дело свидетельствует о возросшем доверии к идее разведки недр и о готовности горожан участвовать в техническом прогрессе родного города.

***

«Северо-Кавказский край», 23 июля 1911 года

На дворе пивоваренного завода А. О. Груби при бурении второй скважины на глубине 84 саженей (около 180 метров) вновь обнаружено выделение горючего газа. Сила струи оказалась значительной — газ загорелся самопроизвольно при контакте с воздухом.

Этот факт подтверждает предположение специалистов о наличии устойчивого газоносного пласта под Ставрополем. Как сообщают рабочие, бурение продолжается — целью является достижение более мощного слоя, а возможно, и нефтяной залежи.

***

«Северо-Кавказский край», 31 июля 1911 года

Заложенная скважина во дворе пивоваренного завода А. И. Алафузова 29 июля на глубине 72 саженей (около 154 метров) дала газ. Струя была замечена при подъёме бурового инструмента. Через несколько минут произошло самовоспламенение.
— Это не случайность, — заявил сам Алафузов. — Это подтверждение того, что мы стоим на богатой земле.

Теперь я намерен ускорить бурение и, возможно, подключить газ к производству.

***

«Северо-Кавказский край», 2 августа 1911 года

Собрание учредителей. Подписка продлевается

В субботу, 30 июля, в помещении городской управы состоялось собрание учредителей «Товарищества для буровых изысканий и утилизации полезных ископаемых».
Ввиду того, что число желающих вступить в товарищество превысило первоначальные ожидания, было принято решение продолжить подписку на паи до тех пор, пока их число не достигнет 160 на сумму 40 000 рублей.

— Мы видим, — отметил на собрании А. А. Эргарт, — что доверие горожан растёт. Это даёт нам уверенность в успехе.

***

«Северо-Кавказский край», 6 августа 1911 года

Подписка закрывается. Формируется очередь

С 20 июля по 5 августа включительно редакцией «Северо-Кавказского края» получены заявления от 11 новых пайщиков на сумму 2 750 рублей (11 паёв) — не считая инициаторов.

Таким образом, общее число паёв достигло 200, что соответствует 50 000 рублям складочного капитала.

Ввиду превышения лимита, установленного на ближайший этап, дальнейшая запись пайщиков прекращается.

Однако желающие могут записываться кандидатами в пайщики. В случае отказа или невнесения взноса кем-либо из записавшихся ранее, кандидаты будут зачислены по очереди на их места.

***

«Северо-Кавказский край», 9 августа 1911 года

Новые буровые площадки

В непродолжительном времени будет приступлено к бурению скважин на заводе братьев Деминых и на мельнице Гулиева.

Особого внимания заслуживает последняя инициатива: Гулиев предполагает производить бурение при помощи электрического мотора, что в условиях Ставрополя является техническим новшеством.

— Электричество, — заявил он, — позволяет вести бурение ровно и без перерывов. Это сокращает сроки и повышает безопасность.

***

«Северо-Кавказский край», 9 августа 1911 года

Инцидент на заводе Алафузова

6 августа на пивоваренном заводе А. И. Алафузова вследствие неумелого обращения с форсункой произошёл взрыв газа. Один из рабочих получил лёгкие ожоги лица и рук.
По словам очевидцев, газ, выделявшийся из скважины, был отведён в открытое пламя для сжигания излишков. Однако при регулировке подачи произошёл резкий выброс, и пламя «ударило» назад.

Пострадавший доставлен в больницу, состояние его оценивается как удовлетворительное.

Инцидент стал первым напоминанием о том, что работа с газом требует не только капитала, но и знаний, осторожности и соблюдения техники безопасности.

***

«Северо-Кавказский край», 9 августа 1911 года

Учредительный договор одобрен

В воскресенье, 7 августа, в помещении городской управы состоялось собрание учредителей «Товарищества для буровых изысканий и утилизации полезных ископаемых».

Проект учредительного договора был тщательно рассмотрен и единогласно одобрен. Документ сдан в печать и будет разослан всем пайщикам.

По условиям договора:
— последний срок внесения пая — 27 сентября 1911 года,
— общее собрание пайщиков назначено на 21 августа — для утверждения состава правления и утверждения дальнейшего плана действий.

13

«Север Кавказа», 14 августа 1911 года

Теперь составляется Ко в г. Ставрополе для бурения газа, нефти или воды. Дай Бог, чтобы эти пионеры добились хоть чего-нибудь, хотя они более всего желают нефти — того чёрного золота, что сделало богатыми Баку, Грозный и Галицию.
Но чтобы начать это дело, помимо порядочного капитала (хотя бы в сто тысяч рублей), нужно:

1. Приобрести землю под буровые площадки — ибо бурить на чужой территории рискованно и ненадёжно.

2. Получить разрешение на добычу нефти — ибо по действующему закону добыча нефти в черте города воспрещена.

3. Начать бурение диаметром не менее 28 дюймов — иначе не удастся проложить обсадные трубы и обеспечить устойчивость ствола.

4. Бурить паровым способом, с использованием новейших инструментов, как это делается в передовых промыслах.

5. Изготавливать трубы на месте,  а не выписывать их за сотни вёрст, что слишком дорого и медленно.

6. Выписать бурового мастера из Баку — по рекомендации съезда нефтепромышленников. Без опытного мастера бурение — дело слепое и опасное.

В Баку теперь бурят с помощью электричества. В Ставрополе такой роскоши себе позволить нельзя: опереточная электростанция города не может дать сильного тока. Значит, придётся полагаться на пар, на труд, на расчёт — и на удачу.
Но если удастся пробиться на глубину, если удастся найти нефть —
Ставрополь встанет на ноги. И не только он.

14

Прага, Чехия, начало сентября 1911 года

Милый Лойда!

Спешу сообщить тебе: в начале сентября наше Товарищество наконец учреждено.
Я счастлив необыкновенно.Немало пришлось поработать, чтобы довести дело до конца. Но — оно сделано.

Я тщательно подготовился к первому общему собранию товарищей и пайщиков. Выступил. Рассказал о предыстории вопроса. Сообщил о собственных наблюдениях и выводах. Хотел, чтобы каждый понял: мы не просто ищем газ — мы ищем будущее Ставрополя.

Понимаешь ли, зная, что горючий газ обыкновенно связан с месторождениями каменного угля или нефти, я стал предпринимать экскурсии по окрестностям города в поисках признаков нефти. Так как нефть, как правило, проявляется в водных источниках — в виде жировых пятен на поверхности, — я начал с осмотра ручьёв и ключей вблизи Ставрополя. Именно тогда я познакомился с техником г. Гарно. Он сообщил мне, что обнаружил следы нефти в одном из родников. Конечно, трудно пока сказать — какова по качеству эта нефть и достаточно ли её количества, чтобы говорить о промышленной добыче. Но факт остаётся фактом: мы стоим на земле, где нефть есть.

На собрание прибыло 93 человека — значительно меньше половины всех записавшихся. И едва председательствовавший член Городской Думы Н. Т. Иванов огласил повестку дня, как тут же обнаружились разногласия, блестяще продемонстрировавшие, что где соберётся десяток-другой россиян, там вряд ли ждать дружной, единодушной работы.
Разноголосица возникла с двух сторон. Одни поспешно взялись за делёж шкуры ещё не затравленного медведя. Пока предприятие оставалось чисто разведочным, они уже видели в нём возможность «устроиться в смысле службы» — кто на должность смотрителя, кто на пост бухгалтера, кто на место инженера.

Словно мы уже добываем нефть, а им лишь не хватает времени занять свои кресла!
Другие, напротив, требовали расширить влияние отдельных пайщиков на дела товарищества, поставить управление на демократические начала, дать каждому право голоса по всем вопросам — как будто мы не частное предприятие, а общественное собрание. Прозвучали предложения удешевить паи, привлечь мещанские массы, сделать товарищество «народным делом» — в широком смысле слова. В общем, все эти течения сводились к одной цели: вместо «Товарищества на вере» создать акционерное общество.

Мы, сторонники товарищеской формы, не отрицали необходимости внести изменения в проект договора, чтобы расширить участие пайщиков в управлении. Именно для этого, мол, и созвано собрание. Но когда дальнейшие дебаты показали, что часть собрания настроена против самой идеи «Товарищества на вере» и участвовать в нём не желает, председатель поставил на голосование вопрос, кто желает сохранить товарищеский тип организации?

Результат:  52 голоса — за, 42 — за акционерное общество.

Однако большинство из последних, понимая, что дело может вовсе не состояться, предпочли не отказываться от участия и подчиниться решению большинства.

И это, Лойда, было настоящим проявлением гражданской зрелости.

Меня глубоко взволновала позиция многих пайщиков. Я даже написал статью в «Северо-Кавказский край», но так и не отдал её в печать. В ней я попытался аргументировать, почему именно «Товарищество на вере» — лучший путь:
Во-первых, его можно организовать сравнительно легко. Во-вторых, для утверждения не требуется разрешения властей — достаточно заключить нотариальный договор. В-третьих, оно позволяет быстро начать дело, не теряя времени на бюрократические формальности.

По закону, «Товарищество на вере» состоит из полных товарищей (учредителей) и вкладчиков (пайщиков). Полные товарищи управляют делами и отвечают за долги всем своим имуществом. Вкладчики не участвуют в управлении, но имеют право голоса на собраниях, могут избирать ревизионную комиссию и контролировать правление. При этом они отвечают лишь суммой своего вклада.

В акционерном обществе, напротив, все акционеры равны, все участвуют в управлении, все избирают правление. Но устроить такое общество гораздо сложнее: нужно утверждение министерства, публичная проспектная подписка, огромные расходы на оформление. У нас же нет ни времени, ни средств на такие формальности.
Возник и другой вопрос: почему полные товарищи присуждают себе 10 процентов прибыли? Поясню тебе, милый Лойда. Мы, полные товарищи, отвечаем за деньги товарищества всем своим состоянием. Мы не получаем жалованья, не пользуемся служебными привилегиями, не берём процентов с прибыли за счёт своих паёв.
Наша награда — доверие, честь, возможность служить делу. Но раз мы несём такую огромную ответственность, мы вправе пользоваться скромной льготой — 10 процентами чистой прибыли, распределяемыми поровну между нами.

Так как нас 11 человек, на каждого приходится всего 0,9 процента — то есть 9 копеек с каждых 10 рублей прибыли. Не более чем символическое вознаграждение за труд и риск. Что касается числа учредителей — 11 человек, хотя инициаторами были пятеро, — объясняется это просто: в случае убытков и долгов ответственность будет распределена между 11-ю, а не ляжет на плечи пятерых. Это — мера предосторожности, а не стремление к привилегиям.

И всё же, как ни трудно было на том собрании, товарищество зарегистрировано в нотариальной конторе господина Праве. Договор подписан. Печать поставлена. Можно следовать далее. Мы стоим на пороге большого дела. И я верю: если не мы — то кто? Если не теперь — то когда?

Твой Алоис

15

«Северо-Кавказский край», 25 августа 1911 года

По приглашению городского самоуправления в Ставрополь прибыл директор Ростовского газового завода господин Пендрие для разработки проекта газового освещения улиц, намеченных технической комиссией.

Господин Пендрие, обладающий многолетним опытом в области газоснабжения, намерен провести техническую оценку выделяющегося из скважин газа, определить его калорийность, давление и объём, а также рассчитать, сколько фонарей можно обеспечить стабильным освещением.

— Если состав газа окажется пригодным, — заявил он, — Ставрополь может уже в ближайшем будущем отказаться от керосина.

***

«Северо-Кавказский край», 27 августа 1911 года

24 августа состоялось заседание Городской электрической комиссии по вопросу об устройстве газового освещения.

Прибывший в город господин Пендрие доложил комиссии, что объём выделяющегося из скважин газа значительно превышает первоначальные расчёты. По его оценке, имеющимся газом можно осветить не 220 фонарей, как предполагалось, а более 400.
— Это не просто техническая возможность, — подчеркнул он, — это экономическая необходимость. Газ дешевле керосина и надёжнее электричества при нынешнем состоянии городской электростанции.

Предложения господина Пендрие будут вынесены на рассмотрение Городской Думы на ближайшем заседании.

***

«Северо-Кавказский край», 28 августа 1911 года

Около трёх часов ночи 27 августа в нижней части города наблюдалось лёгкое колебание почвы. Некоторые жители почувствовали дрожь в стенах, а в одном из домов упала со стены ваза.

— Ничего страшного, — успокоил народ участковый надзиратель, — вероятно, подземные воды сместили пласты.

Официального сообщения от геологов пока не поступало. Однако в городе уже ходят слухи о связи колебаний с бурением скважин.

***

«Северо-Кавказский край», 4 сентября 1911 года

Бакинский инженер-технолог Мерло обратился к городскому голове с официальным запросом, в котором просит сообщить:

1. На каких условиях город готов отдать в эксплуатацию городскую газовую скважину,

2. Возможно ли заложить дополнительные скважины на городской земле.

Эксплуатация одной скважины, пишет он, не представляет дела, достойного внимания заграничных капиталистов, с которыми я веду переговоры. Только систематическая разработка может привлечь серьёзные инвестиции.

16

«Север Кавказа», 10 сентября 1911 года

Читателям уже известно, что группа лиц задалась целью организовать «Товарищество на вере» для исследования и эксплуатации недр земли. Однако это «товарищество» не встретило широких симпатий в местных общественных кругах. Общество отнеслось к начинанию с безразличием.

Главным образом потому, что устав товарищества, обязывая пайщиков вносить деньги, почти не предоставляет им прав.

— Внесли денежки — и довольно с вас, — говорят в городе. — Сидите, молчите, в дела правления носа не суйте. Терпеливо ждите у моря погоды.

Такой устав был принят ограниченным большинством — всего несколько человек.
Подавляющее меньшинство, в силу обстоятельств, вынуждено было примкнуть к победившему большинству. Но местные крупные промышленники и финансовые деятели посмотрели на дело иначе. Они не стали вступать в это товарищество, а решили организовать новое — акционерное общество, преследующее те же цели.

Новое общество предоставит всем пайщикам равные права, не отдавая преимуществ никому. Правление будет избираться из среды пайщиков и жалования получать не будет — что, несомненно, сократит расходы.

Платной будет предложена лишь должность секретаря.

Хорошее начало. Хочется верить в его будущее.

Обыватель

17

«Северо-Кавказский край», 11 сентября 1911 года

Ставропольское товарищество для исследования и эксплуатации недр земли, образовавшееся 6 сентября 1911 года по договору, засвидетельствованному того же числа в конторе нотариуса Г. К. Праве, настоящим объявляет:

Лица, желающие вступить в товарищество в качестве вкладчиков, благоволят внести деньги за паи (по двести пятьдесят рублей за каждый пай) в Ставропольское общество взаимного кредита на текущий счёт товарищества.

До 1 октября 1911 года деньги будут приниматься только от лиц, подписавшихся на паи в редакции газеты «Северо-Кавказский край».

С 1 октября оставшиеся паи поступят в общую продажу.

Единственным доказательством внесения денег за паи будет служить квитанция, выдаваемая Обществом взаимного кредита при взносе. По предъявлении квитанций пайщикам будут выдаваться паевые свидетельства.

В правлении Общества взаимного кредита на Николаевском проспекте желающие могут получить копии учредительного договора.

Учредители: М. П. Поярков, И. П. Меснянкин, А. О. Груби, К. В. Новотни, А. М. Кухтин, А. К. Озеров, В. Л. Милосердов, А. И. Дегтяревский, А. А. Эргарт, В. И. Манжос-Белый, А. Д. Тарасов.

***

«Северо-Кавказский край», 8 октября 1911 года

1 октября 1911 года во дворе пивоваренного завода «Салис» приступили к бурению новой скважины. Работы ведутся силами Ставропольского товарищества для исследования и эксплуатации недр земли.

Бурение ведётся паровым буровым станком, диаметром 28 дюймов. Цель — достижение глубины не менее 100 саженей (около 213 метров) в поисках устойчивого газоносного пласта.

***

«Северо-Кавказский край», 11 октября 1911 года

Товарищество для исследования и эксплуатации недр земли, образованное 6 сентября, пригласило для консультации горного инженера Ванда, известного своими работами на Кавказе. Господин Ванд должен дать заключение о наиболее перспективных местах для бурения и взять на себя руководство наблюдением за процессом. В настоящее время он участвует в открывшемся 11 октября в Екатеринодаре съезде Кубанских нефтепромышленников.

Ожидается его прибытие в Ставрополь в течение ближайших недель.

Также сообщаем, срок взноса паевых денег лицами, ранее подписавшимися на паи, истёк 1 октября. С этого дня паи продаются всем желающим.

***

«Северо-Кавказский край», 30 октября 1911 года

На основании имеющихся в научной литературе данных господин Ванда предполагает, что нефть в районе Ставрополя будет найдена. С этим мнением согласны и профессора Горного института в Льеже (Бельгия), с которыми он поддерживает переписку.
— Мы находимся на продолжении нефтеносного пояса, — заявил он. — Разница лишь в глубине залегания.

В настоящее время Товарищество ведёт переговоры с фирмами, вырабатывающими машины для глубокого бурения.

К бурению приступят весной 1912 года.

***

«Северо-Кавказский край», 25 ноября 1911 года

Ставропольское товарищество для исследования и эксплуатации недр земли просит всех, подписавшихся на паи, представить квитанции о взносе денег казначею товарищества А. М. Кухтину. Взамен квитанций будут выдаваться официальные паевые свидетельства, подтверждающие право на участие в прибыли и контроль за деятельностью правления.

Желающие приобрести паи благоволят обращаться к казначею в Ставропольское общество взаимного кредита, расположенное на Николаевском проспекте.

18

Ставрополь, конец ноября 1911 года. Еще не наступили морозы. Снег не выпал.
Стояла поздняя ставропольская осень — тихая, золотисто-бурая, с редкими порывами ветра, шевелящими последние листья на липах и клёнах. Именно о такой поре сказал Пушкин:

«Люблю я пышное природы увяданье,
В багрец и в золото одетые леса…»

25 ноября, в субботу, на званый обед к Антону Осиповичу Груби прибыли Михаил Петрович Поярков — городской голова, Александр Иванович Дегтяревский — известный гласный Городской Думы, Иван Петрович Неклюдов — купец первой гильдии, Павел Михайлович Топорков — бывший военный инженер, Николай Алексеевич Соколовский — адвокат, член правления товарищества. К ним присоединился Алоис Алоисович Эргарт, приведя с собой грозненского горного инженера Георгия Александровича Петунникова, который и стал центром внимания за обеденным столом.

По существу, Петунников был гостем самого Товарищества. Его вызвали телеграммой из Грозного, предложив исследовать геологическое строение Ставрополя и его окрестностей, чтобы определить, где в первую очередь начать разведочные буровые работы.

Георгий Александрович прибыл в Ставрополь накануне и уже успел совершить поездку по нескольким ключевым точкам. Сопровождал его Алоис Алоисович Эргарт — именно ему, как инженеру, было легче найти общий язык с приглашённым специалистом.

Они побывали на действующей газовой скважине у пивоваренного завода «Салис», проехали по течению речки Желобовки, осмотрели завод братьев Деминых, побывали на даче Груби у Холодного родника, и, наконец, осмотрели участок на Форштадте, где планировалось бурение.

Внимательно выслушивая пояснения Эргарта, гость вдруг обернулся и сказал с улыбкой:

— Как я понимаю, вы, Алоис Алоисович, по специальности — заводской инженер.
Но, судя по тому, с каким знанием дела вы описываете обстановку в связи с открытием газа, я счёл бы вас довольно неплохим специалистом в горной инженерии.
Эргарт слегка смутился, но ответил с достоинством:

— Благодарю вас за столь высокую оценку моих скромных знаний. Если говорить откровенно, то, живя вдали от столиц и крупных промышленных центров, я по-настоящему завидовал тем инженерам, которым посчастливилось стать у истоков большого, интересного дела. А тут вдруг — в нашем, богом забытом городе — обнаружился газ. Причём — на заводе, где я работаю уже немало лет. Казалось, сама судьба вложила мне в руки шанс проявить себя, реализовать мечту о большом деле. Да, действительно — появление метана заставило меня серьёзно взяться за изучение вопроса. Скажу больше: видя пассивность тех, кто мог бы заняться разработкой месторождения, я по сути сам ввязался в организаторскую, экономическую и юридическую работу в период создания Товарищества. Так что приходится постоянно обогащать свои знания.

Петунников кивнул с уважением:

— Знаете ли, я по-человечески завидую вам и желаю всяческого успеха вашему Товариществу. И вообще мне кажется, что именно техническая интеллигенция способна преобразить Россию и вывести её на передовое место в мире. Только бы создать такой тип общества, в котором можно было бы реализовать весь потенциал талантливых людей.

За обедом у Груби, в уютной столовой с гобеленами и тяжёлыми бронзовыми подсвечниками, гостю задавали вопросы о нефти. Но горный инженер не спешил с выводами. Тогда городской голова Михаил Петрович Поярков спросил:
— А знают ли в Грозном, Баку, Екатеринодаре и Майкопе об открытии газа в Ставрополе? И что думают по этому поводу?

Петунников положил салфетку на колени и ответил:

— Молва о ставропольском газе быстро разлетелась по всему Кавказу. А последующие сообщения — особенно о составе газа и его объёме — разжигают всё больший аппетит среди предпринимателей и нефтепромышленников. Боюсь, скоро у вас не будет отбоя от желающих купить или арендовать землю для разведок и бурения скважин. Вот, скажем, небезызвестный вам инженер Отто, глава бакинской конторы «Отто и Фергюссон», в минувшем месяце представил на собрании нефтепромышленников образцы песков из ставропольской городской скважины. Эти образцы произвели в Баку, в буквальном смысле, фурор. На собрании присутствовал представитель крупной нефтедобывающей компании Монташева, головная контора которой расположена в Тифлисе. И, насколько я знаю, этот представитель уже отправился в Грузию, чтобы посоветоваться с хозяевами на предмет участия в разработках ставропольского газа. Да и многие бакинские нефтепромышленники проявили желание примкнуть к вашему Товариществу в качестве пайщиков.

Все замерли. Тишину нарушало лишь потрескивание дров в камине. Наконец Дегтяревский, человек проницательный и осторожный, произнёс:

— Ну, если бакинцы собираются примкнуть к нам в качестве пайщиков — это, конечно, радует. Другое дело — в Ставрополе могут объявиться довольно серьёзные конкуренты. И нам с вами, уважаемый Михаил Петрович, — обратился он к городскому голове, — уже сейчас следует подумать о защите Ставропольского Товарищества, состоящего, по преимуществу, из местных обывателей.

Поярков кивнул:

— Я с вами согласен. Но, кроме того, необходимо приступать к работам как можно скорее.

Сказав это, он серьёзно посмотрел на Эргарта. А тот, не смутившись, ответил:

— Уже через несколько дней мы с Георгием Александровичем определим места для бурения. После чего я, от имени Товарищества, направлю в городскую управу заявление с просьбой об отводе в аренду земельных участков. На каких условиях город согласится отдать нам землю — будет зависеть от гласных Думы. Наверное, эти условия должны быть более благоприятными для нас, чем для других компаний, приезжающих извне.

Эта фраза прозвучала как мягкое напоминание. С одной стороны, Эргарт был инициатором создания Товарищества, что придавало ему авторитет среди таких финансовых воротил, как Груби, Меснянкин, Поярков. С другой стороны — он внёс в уставной капитал значительно меньшую сумму, чем другие учредители, а значит, влияние в конечном итоге принадлежало узкому кругу лиц, значившихся в правлении. Они-то и отдавали распоряжения — а всю исполнительную работу, по сути, тянул на себе Эргарт. До поры до времени у Товарищества не было исполнительного аппарата и все решения правления приходилось претворять в жизнь именно ему. Он превратился в рабочую лошадку, везущую весь воз. Но теперь, когда представился случай, Алоис Алоисович дал понять и Пояркову, и Дегтяревскому: и вы тоже должны поработать — в Думе, в управе, за защиту интересов местного дела.

Обед у Антона Осиповича Груби закончился, когда уже сгущались сумерки. Гости степенно встали из-за стола, обменялись рукопожатиями и направились к выходу, где их ждали конные пролётки, освещённые фонарями.

— Итак, до завтра, — сказал Эргарт Петунникову. — Я заеду за вами в восемь утра.
На следующий день два инженера посетили Холодный родник, побывали в Липовой караулке и на Форштадте. А ещё через день, в сопровождении В. Л. Милосердова, А. М. Кухтина и А. Н. Рыбакова, они отправились к Сенгилеевскому озеру.

Погода стояла чудесная. Не было ни снега, ни мороза — и это позволяло проводить многочасовые геологические наблюдения.

На берегу озера они выкопали два шурфа. Петунников лично осмотрел пласты, взял пробы, сделал зарисовки в блокноте.

— Пласты лежат почти горизонтально, — сказал он с удовлетворением. — Это очень хороший признак. Горизонтальное залегание говорит о стабильности геологической структуры. А значит, газ может накапливаться в ловушках — и в достаточном количестве.

… Георгий Александрович отбыл из Ставрополя 30 ноября поездом, взяв с собой пробы грунта, карты, зарисовки и письменные заключения. Он обещал в течение месяца прислать подробный отчёт, а также рекомендации по местам для первой и второй очереди бурения.

19

«Северо-Кавказский край», 26 ноября 1911 года

Бакинский инженер Рудольф Карлович Отто, приехавший в Ставрополь 15 ноября 1911 года для заключения условий на составление проекта освещения природным газом некоторых частей города, весьма заинтересовался этим вопросом и ввиду этого отложил свой отъезд до 19 ноября, чтобы тщательнее ознакомиться с местными условиями и эксплуатацией газа.

Осмотрев скважины во дворе завода Груби, на Варваринской площади, на заводе В. М. Алафузова, на винокуренном заводе братьев Деминых, где бурение ведёт инженер Муравский, и на пивоваренном заводе «Салис», где работает буровой мастер г. Вавер  г. Отто пришёл к следующему заключению. Газ в Ставрополе выделяется в гораздо большем количестве (по отношению к диаметру скважины) и под значительно большим давлением, чем в Баку, где он используется на промыслах исключительно для отопления паровых котлов.

По его расчётам, для освещения предполагаемых улиц — то есть на 600 фонарей — хватит одной десятой того количества газа, которое даёт городская скважина.
Избыток газа может быть с успехом применён для отопления 3-й женской гимназии, для работы газовых двигателей на заводах, а также для бытовых нужд при устройстве распределительной сети.

А. Э.

***

«Северо-Кавказский край», 16 декабря 1911 года

Предложение от Московской технической конторы

Московская техническая контора О. Стакмена и О. Шлихта предлагает городу свои услуги по бурению артезианских колодцев для водоснабжения.
Контора располагает современными паровыми буровыми установками, способными достигать глубины до 300 саженей (около 640 метров), и готова приступить к работам по договорной цене.

Заявки принимаются в конторе по адресу: Москва, Никитская улица, д. 24.

20

Алоис Алоисович обожал тепло в доме. За окном мела метель, холодный ветер с предгорий завывал, а он уютно устраивался в кресле у камина. Разворачивал старый архивный альбом и перечитывал заметки, вырезки, чертежи. Всё это было связано с газом, бурением, будущим Ставрополя.

Декабрьские газеты почти не писали о газе. Инженеры трудились в тишине, а Товарищество ждало отчёта Петунникова. Альбом пополнялся скудно.
Алоис Алоисович взял чистый лист. Погрузил перо в чернильницу и каллиграфическим почерком вывел:

«16 декабря 1911 года на заводе Груби запустили 45-сильный мотор системы Дейца. Мотор работает на природном газе.

22 декабря на заводе завершили газовое устройство. Установили сборник газа и эксгаустер для подачи его под постоянным давлением.

Первые испытания прошли успешно. Мотор работает стабильно. Это начало новой эры».

Он отложил лист. Скоро Новый год. Что он принесёт? Пока всё шло хорошо, и хотелось, чтобы так было и дальше.

21

Отчёт о поездке в Грозный и Баку
24–28 января 1912 года
По материалам В. Л. Милосердова, А. М. Кухтина, А. А. Эргарта)

Ввиду назревшего вопроса о бурении на нефть большинством голосов было решено, чтобы представители Товарищества отправились в Грозный и Баку для ознакомления со способами бурения, с условиями и ценами на оборудование и работы, с организацией промыслов.

24 января, вечерним поездом, Ставрополь покинули В. Л. Милосердов, А. М. Кухтин, А. А. Эргарт. В Грозный прибыли вечером 25 января.

На следующее утро мы отправились на грозненские нефтяные промыслы в сопровождении Рудольфа Карловича Отто. Там нас встретил его брат, Эмиль Карлович. Он с готовностью провел нас по всем объектам: показал буровую вышку, станок для бурения, кочегарку, отопление паровых котлов природным газом, добычу газа из земли, бурение скважин и добычу нефти с помощью желонки и сжатого воздуха.
Нас также познакомили с подрядчиками Фаниевым — опытным буровым мастером, Каторгиным — подрядчиком по плотницкой части. Оба изъявили согласие выехать в Ставрополь для организации бурения.

Технические выводы

1. Образцы горных пород, взятые на грозненских промыслах, наиболее близки к ставропольским. Следовательно, способ бурения, применяемый в Грозном, будет наиболее подходящим и для Ставрополя.

2. Если принять, что нефть и газ приурочены к одному горизонту, и если антиклинальная складка расположена приблизительно в том месте, которое указал инженер Петунников, то нефть может залегать на глубине 150–180 саженей (320–380 метров).

3. При таких условиях можно добуриться до нефти ручным способом.
Однако, если нефть залегает глубже, а строение земной коры нам известно лишь до 615 футов (около 187 метров), то предельная глубина ручного бурения будет превышена.

4. В этом случае продолжение скважины машинным способом невозможно, и придётся заложить новую скважину с применением паровой буровой установки.

5. Для этого потребуется буровая вышка усиленного типа, способная углубить скважину до 500 саженей (около 1060 метров). Такой чертёж любезно предоставлен Э. К. Отто.

6. Первая скважина должна быть разведочной. Учитывая ограниченность средств, лучше сразу строить эксплуатационную буровую установку, которая одновременно послужит и разведкой.

7. В Баку и Грозном газ для освещения не применяется — он гораздо выгоднее используется как топливо под котлы или для приведения в движение газовых моторов.

Подписи: В. Л. Милосердов, А. М. Кухтин, А. А. Эргарт

28 января 1912 года

22

«Северо-Кавказский край», 28 января 1912 года

В городскую управу поступило письмо от землевладельца Благодарненского уезда, надворного советника А. Ф. Самойленко, выдержки из которого представляют общественный интерес. Публикуем их:

«…Ю. Н. Проценко, занимавшийся учёными трудами по кавказоведению, в 1850–1870-х годах исходил и изъездил почти всю Ставропольскую губернию в связи с проектом обводнения её и проведения канала от Каспийского до Чёрного и Азовского морей.
В местности между реками Калаус и Айгурь, начиная почти от села Дербетовского и далее на юг — где ныне село Воздвиженское, особенно по направлению от села Казгулакского к селу Дивному, — на сравнительно небольшой глубине в земле обнаружены: нефть, нефтяной газ, каменный уголь, железо, артезианская вода.
В 1886 году и позднее местная печать — по-видимому, «Северный Кавказ» — сообщала, что при рытье колодцев недалеко от реки Айгурь, на участках Харитоновых и Самойленко, обнаружены залежи железа. На моём участке — каменный уголь.
Харитонов посылал образцы для исследования в одну из ростовских аптек, где в лаборатории подтвердили наличие железной руды. Однако он не решился на разработку. Я же отнёсся к этому сообщению пассивно.

Из нынешних арендаторов моих земель, С. И. Дынник, в 1910 году сообщил мне, что инженер, по-видимому, Гарно, производил исследования на моём участке, арендуемом им, и на соседних казённых участках — в связи с проектированием железнодорожного пути в село Дивное — и что он нашёл много интересного.

Однако впоследствии я больше ничего не узнал.Знаю только одно: на том участке в земле и на поверхности имеется 39 десятин камня, годного для построек и домашних сооружений.

Необходимы геологические исследования местности между реками Айгурь и Калаус.Быть может, в недрах земли окажутся минеральные богатства, достойные разработки…»

Алоис Алоисович вырезал эту заметку из газеты и вклеил в свой альбом — рядом с записью о моторе Дейца и чертежом буровой вышки. Он долго смотрел на неё. Где-то там, под землёй, в темноте и тишине, лежали нефть, уголь, железо — и, возможно, будущее Ставрополя.

23

«Северо-Кавказский край», 15 февраля 1912 года

Электрическая комиссия Городской Думы, рассмотрев проект освещения улиц, прилегающих к Варваринской площади, составленный инженером г. Отто, признала его неудовлетворительным. Проект составлен крайне небрежно.

Все вычисления — как в пояснительной записке, так и в смете — оказались неправильными.

Комиссия отклонила проект и поручила новому специалисту — инженеру Петунникову — разработать альтернативный вариант.

***

«Северо-Кавказский край», 16 февраля 1912 года

Несколько месяцев тому назад на винокуренном заводе братьев  Деминых заложена буровая скважина. На 46 сажени бурения обнаружен пласт камня, о который изогнулся конец заложенной трубы. Из скважины, в которую, по-видимому, с целью выпрямить конец трубы была брошена зажженная пакля, вспыхнул целый столб пламени. Такое же пламя показывается при бросании в скважину зажженных спичек. Присутствие газа вне сомнения».

24

«Северо-Кавказский край», 19 февраля 1912 года

Наконец-то!

В Ставропольскую городскую управу поступили заявления от двух товариществ по бурению в районе города с целью изыскания и эксплуатации нефти. Одно — местное, другое — екатеринодарское.

Слава Богу, наконец-то — без нянек. Наконец-то — благоразумное сознание! Благородный риск! Сознательное пробуждение! Наконец-то — без бельгийцев, американцев, африканцев! Логично и похвально!

И в самом деле — всё налицо, чтобы и рискнуть, и добиться, наконец, что же у нас здесь, в недрах земли. «Имеется газ нефтяного происхождения» —
(Исследование профессора и доктора технологии А. М. Настюкова). «Характерные по присутствию нефти ископаемые» — (По данным горных инженеров Петунникова, Стопневича и др.) «Тождественность ставропольского напластования с грозненским» — (Лекция горного инженера Стопневича и заключения специалистов в Грозном и Баку). И прочее, и прочее…

Что же ещё нужно, чтобы поверить, наконец, в возможность присутствия здесь нефти?
Надо бурить. И смешно, и стыдно было бы слышать, что для бурения пожалуют сюда за тридевять земель иностранцы, а мы сами будем сидеть и — как ярко охарактеризовал русскую жизнь глубокоуважаемый Г. С. Петров — сидеть за самоваром, да по-хорошему разговаривать, и ждать, пока сама нефть вытечет на поверхность земли.

Можно только приветствовать эти начинания. И — будет ли удача? Но уже в самом факте — глубокий и важный симптом. Наконец-то

Д.

25

«Северо-Кавказский край», 19 февраля 1912 года

17 февраля в Ставропольской городской Думе рассматривались заявления от двух товариществ с просьбой о сдаче в аренду участков земли для разведок на нефть и бурения скважин.

Если первое заявление — от Ставропольского товарищества для исследования и эксплуатации недр земли — ждали со дня на день, то второе стало для всех полной неожиданностью. Его подал Иван Никифорович Томилин, уполномоченный «Ставропольско-Кубанского нефтяного товарищества», учреждённого всего несколько недель назад в Екатеринодаре.

Учредителями выступили Иван Иванович Галанин — нефтепромышленник, Василий Иванович Мордовцев — екатеринодарский купец, Иван Никифорович Томилин — нефтепромышленник, Антон Васильевич Шапошников — крестьянин, Афанасий Максимович Калкушин — новороссийский мещанин.

Екатеринодарское товарищество было создано на иных принципах, чем ставропольское. Во-первых, это — полное товарищество, а не на вере. Все учредители равноправны, и никаких других пайщиков не предполагается. Во-вторых, складочный капитал не оговорён чётко. В уставе указано: «Капитал этот по мере надобности вносится всеми участниками товарищества по равной части, согласно постановлению общего собрания». Прибыли и убытки распределяются поровну между всеми членами. Особенно жёстко сформулирован параграф о дополнительных взносах: «Если общее собрание постановит о взносе, а кто-либо из членов уклонится от него — такой член считается выбывшим, а его вклад остаётся в полную собственность товарищества».
Изучая устав, члены Думы поняли: перед ними — солидная организация, способная составить серьёзную конкуренцию ставропольским предпринимателям.

Екатеринодарцы просили выделить три участка на городской земле:
1. 40 десятин на Ташле, рядом с усадьбами Тачтова и Погуляева,
2. 10 десятин — также на Ташле, у усадьбы Шипиловых,
3. 10 десятин — вблизи Ставропольского шоссе, около порохового погреба Сапунова.

В первом заявлении они проявили осторожность, не называя конкретных условий аренды. Подчёркивали лишь, что желают условий, приблизительно одинаковых с принятыми Кубанским областным правлением для земель Кубанского войска. Срок аренды — желателен 36-летний, с возможностью отказаться от неё после первых трёх лет эксплуатации.

На первые три года Иван Никифорович Томилин просил установить «плату за аренду небольшую», с последующим повышением. В случае открытия нефти — определённая плата с пуда вырабатываемого сырья в пользу города.

Ставропольское товарищество, напротив, предложило конкретные условия. Оно просило землю в пяти местах, по полторы десятины в каждом, на четыре года, по 50 рублей за десятину в год.

Участки:
1. К северу от кожевенных заводов — у Полковничьего яра,
2. К юго-востоку от скотопрогонного двора,
3. Около Круглого леса,
4. и 5. — к востоку от городской черты, по речке Желобовке.

В письме от имени товарищества Алоис Алоисович Эргарт указал:«В случае если будет найдена нефть в количестве, достаточном для эксплуатации, город обязуется продлить срок аренды до 36 лет и предоставить товариществу по 20 десятин земли вокруг скважин — по той же цене и на тех же условиях. Арендная плата — вносится за год вперёд».

Кроме того, товарищество обязуется: отчислять городу 10% добытой нефти (за вычетом расходуемой на нужды промысла). В случае обнаружения артезианской воды — оставить её городу с возмещением расходов на бурение. При открытии других ископаемых — платить городу 10% чистой прибыли, пользоваться газом бесплатно для нужд бурения и эксплуатации.

Городской Управе предстояло выработать единые, продуманные условия аренды. Дело было непростое: никакого опыта в столь новом деле не имелось. В Екатеринодаре, Майкопе, Грозном, Баку применялись разные принципы. Требовалось определиться, выработать типовой договор, чтобы в будущем не изобретать велосипед с каждым новым заявителем. А число их, по всем признакам, обещало быстро расти.

26

«Северо-Кавказский край», 21 февраля 1912 года

При бурении скважины на дворе пивоваренного завода «Салис» 18 февраля, на глубине 97 саженей и половины, из скважины стал выделяться горючий газ. Явление это — не новое, но каждый раз — волнующее.

Свидетели сообщают, что столб пламени взметнулся на несколько аршин при поднесении огня. Скважина продолжает углубляться. Работы ведёт инженер Муравский под наблюдением технической конторы «Энергия».

Успех Ставропольского товарищества

На сегодняшний день продано 200 паев на сумму 50 000 рублей. Осталось 40 паев — на 10 000 рублей. Заявления о желании вступить в товарищество поступают и сейчас.


27

«Прага, Чехия.

Милый Лойда, прости, что давно тебе не писал. Сам понимаешь, какую ношу я взвалил на себя. Помимо обязанностей управляющего на заводе Груби, кроме дел по созданию Товарищества, в конце минувшего года я зарегистрировал собственную компанию. Она так и называется «Техническо-строительная контора „Энергия“ инженера А. А. Эргарта».

Дело в том, что, оказавшись в эпицентре газового бума, добившись определённых результатов, я стал получать приглашения, заказы — от крупных заводчиков, от городских властей. Сначала справлялся в одиночку. Потом — ситуация потребовала сил и времени. Пришлось нанимать помощников, организовывать бригады, закупать инструмент. Теперь под моим руководством ведутся работы по газу на нескольких заводах города.

«Энергия» занимается бурением скважин, подводкой газа к паровым котлам, установкой газовых моторов, контролем эксплуатации газовых установок. Так получилось, что «Энергия» стала основным подрядчиком Ставропольского товарищества и несёт на себе главную нагрузку по подготовке к ручному бурению на нефть.
Всё идёт вперёд. И я чувствую — мы на правильном пути.

Твой брат, Алоис»

…Написав письмо, Алоис Алоисович вложил его в конверт, наклеил марку, отложил в сторону — и взялся за новое заявление, на этот раз в адрес управляющего акцизными сборами Ставропольской губернии: «Желая приступить к бурению артезианской скважины для добычи газа на усадьбе Казенного винного склада, честь имею предложить Вашему Превосходительству нижеследующие мои условия.

Я, нижеподписавшийся, обязуюсь пробурить скважину до горизонтального пласта, который, по имеющимся данным, должен находиться на глубине 100–110 саженей от уровня земли.

Буровую работу я выполню своими инструментами, буровым мастером и рабочими, и пройду до газа собственными трубами. Работу предлагаю закончить в шесть месяцев при следующем вознаграждении:

• от 0 до 50 саж. — по 60 руб. за погонную сажень,
• от 50 до 100 саж. — по 70 руб.,
• от 100 до 110 саж. — по 80 руб.

Плату за работу я получаю от Правления казенного винного склада два раза в месяц — 1-го и 15-го числа. Из заработной платы удерживается 20 процентов, которые я получаю только по окончании работы. Работу обязуюсь вести постоянно и без остановки, исключая праздники (если рабочие не пожелают работать). Если произойдёт остановка по поломке инструмента или иной причине, не зависящей от меня — это не ставится мне в вину. Если задержка вызвана приказом Правления — я получаю по 10 рублей за каждые сутки простоя.

В случае желания Правления углубиться за 110 саженей — условия подлежат новому согласованию».

28

Принесли свежие газеты. Алоис Алоисович отложил в сторону свои черновики, решив немного отвлечься. Попросил подать кофе по-восточному, с корицей, достал из стола папиросу «Пеликан», перешёл в гостиную, где в углу стояло уютное кожаное кресло — его любимое место для чтения.

Он закурил, развернул «Северо-Кавказский край» за 26 февраля. В номере — две заметки, сразу привлекшие внимание. Он прочитал их внимательно, прищурившись, как всегда, когда размышлял.

Первая: «Как нам передают, грозненская фирма „Шпис“ командирует в Ставрополь своего уполномоченного для разведочных целей нефтеносных залежей недр земли города Ставрополя…»

Алоис медленно выпустил дым. Ещё один игрок. Грозный не дремлет. Но это — не страшно. Страшно — бездействие. А здесь — движение. Хорошее движение.

Вторая заметка — уже не радовала:

«Назначавшееся на 23 февраля заседание электрической комиссии для рассмотрения проекта г. Отто по отоплению естественным газом 3-й женской гимназии ввиду неприбытия на заседание законного числа членов не состоялось…»

— Вот оно, — пробормотал он. — Самовар, да по-хорошему разговаривать…
Он поставил чашку на стол, вынул карандаш и сделал пометку на полях: «Вырезать. В альбом. Под заголовок „Задержки“».

29

«Северо-Кавказский край», 28 февраля 1912 года

К вопросу о нефти

26 февраля в помещении Общества взаимного кредита «Товарищество по исследованию и эксплуатации недр земли» заключило соглашение с бакинским подрядчиком К. М. Фаниевым на производство буровых работ. По словам старого практика, все наслоения земли к востоку от города Ставрополя имеют безусловную тождественность с наслоениями Грозненского промысла. Фаниев заявил, что бурение до 300 саженей он рассчитывает выполнить менее чем за год. «Нефть должна быть — безусловно», — добавил он, — «и, по моему мнению, в значительном количестве». Работы предполагается начать сразу после получения разрешения от городской Думы на отвод земли.

***

«Северо-Кавказский край», 9 марта 1912 года

На заседании городской Думы 3 марта Рассматривались вопросы, оставшиеся нерешёнными на предыдущем заседании. Среди них — два заявления о сдаче в аренду городских земель под бурение скважин: от Ставропольского товарищества для исследования и эксплуатации недр земли и от Ставропольско-Кубанского нефтяного товарищества.

Для более детального изучения вопроса избрана особая комиссия, в состав которой вошли гг. Косенков, Лобановский, И. Кувшинский, Праве, Глущенко, Конюхов, Любанский, В. Кувшинский, Маслов. Комиссии вменено в обязанность, ввиду крайней срочности, представить доклад к следующему заседанию Думы.
Заседание закончилось в половине двенадцатого.

***

«Северо-Кавказский край», 10 марта 1912 года

На пивоваренном заводе «Салис» завершена скважина, первоначально заложенная для воды, но давшая нефтяной газ — так же, как и другие скважины в городе.
Подрядчик г. Вавер в настоящее время вынимает последние обсадные трубы.
После прочистки скважины начнётся прокладка газопровода для нужд завода.
Вследствие благоприятного исхода бурения на заводе «Салис» «Ставропольское товарищество для исследования и эксплуатации недр земли» уже распродало вce свои паи, так что в настоящее время располагает капиталом 60000 pyблeй необходимых для того, чтобы можно было приступить к работам. Остановка — лишь за городским самоуправлением, которое до сих пор не решило вопроса об отводе земли. Решение отложено до 16 марта, поскольку Дума постановила навести справки в других городах — на каких условиях отводятся земли под нефтяные разведки в Грозном, Баку, Екатеринодаре.

Было бы желательно, чтобы Дума решила вопрос утвердительно — ибо он имеет огромное значение для будущего города.

К бурению товарищество приступит немедленно после получения разрешения.

***

«Северо-Кавказский край», 13 марта 1912 года

Городская Управа, предполагая построить кирпичный завод, направила запросы архитектору О. Мору и учёному-лесоводу, специалисту по глиноведению, М. Белавенцу. Просят их принять на себя составление проекта и сметы оборудования завода. Предполагаемая мощность — до трёх миллионов кирпичей в год, с применением для обжига природного газа.

***

Взрыв на заводе Груби

На пивоваренном заводе Груби, 12 марта, около 5–6 часов утра, произошёл взрыв газа, скопившегося под паровым котлом. Своды обмуровки были повыперты с обеих сторон, верх обрушился, засыпав дымогарные ходы. Часть стены у шиферной заслонки разрушена. К счастью, заслонка была открыта.

Специалисты утверждают: если бы она была закрыта, взрыв мог разрушить всё здание. В данном случае ударная сила вышла через дымовую трубу, и пламя вырвалось на два аршина вперёд.

Пострадавших нет.

***

… Прочитав последнюю заметку, Алоис Алоисович остался крайне недоволен. Формулировки были поверхностны, а последовательность событий — искажена. Он понял: читатель может сложить неверное впечатление — будто газовое оборудование небезопасно, а работа велась небрежно.

А между тем — всё было предусмотрено. Ошибку допустил человек, а не система. Он снял пенсне, протёр его платком, сел к столу и взялся за перо. Письмо в редакцию газеты «Северо-Кавказский край»:

«Милостивый Господин Редактор!В № 288 Вашей уважаемой газеты от 13 сего марта была помещена заметка о взрыве скопившегося газа на заводе А. О. Груби. Ввиду того, что изложение событий в заметке не соответствует действительности, прошу напечатать следующее разъяснение.

Машинист затопил газовую форсунку под паровым котлом и стал пускать газовый мотор. Вследствие всасывающего действия мотора, форсунка потухла, но газ продолжал поступать в топку. Машинист, не заметив этого, ушёл, чтобы запустить эксгаустор, работающий от скважины. Вернувшись, он обнаружил, что форсунка не горит. Желая её зажечь, он забыл перекрыть газовый вентиль и, поднеся спичку к форсунке, вызвал взрыв внутри топки.

В результате повреждена обмуровка котла — и только. Никаких серьёзных последствий быть не могло, поскольку с технической точки зрения все меры предосторожности были предусмотрены: наличие шиферной заслонки, отводные трубы, система вентиляции. Сам машинист — человек опытный, равно как и все рабочие, регулярно инструктируемые по обращению с газом с момента ввода его в эксплуатацию на заводе.

Прошу Вас внести эту ясность, дабы не возникло ложного впечатления о безопасности газовых установок.

С совершенным уважением, инженер А. А. Эргарт»

Он перечитал письмо, сложил его, вложил в конверт, написал адрес.

Завтра утром — отправить курьером в редакцию. Потом встал, подошёл к окну.

За стеклом — серый мартовский день, слякоть, последние лужи от снега. Но в воздухе уже чувствовалось — весна. Алоис Алоисович улыбнулся.

— Всё идёт, — сказал он вслух. — Только бы не останавливаться.

30

«Северо-Кавказский край», 15 марта 1912 года

Помимо Груби и Алафузова, пользующихся этими дарами природы для отопления своих пивоваренных заводов, помимо наличности газа в буровых скважинах городской и завода «Салис», завода братьев Деминых, как говорят, в недалёком будущем приступят к бурению во дворе казённого винного склада и в «Пассаже» братьев Меснянкиных.

Далее, несомненно, последуют бурение при мельнице Гулиева, на кирпичном заводе братьев Меснянкиных и, быть может, присоединится к ним Владикавказская железная дорога для освещения своей вокзальной территории, во тьме кромешной находящейся.
До тех пор, пока город не будет снабжён водой в количестве семи вёдер на человека в день, то есть 385;000 вёдер в сутки (считая народонаселение в данное время в Ставрополе к 55 тыс.), думать о серьёзном благоустройстве и о санитарном улучшении города не приходится.

Конечно, в отношении обеспечения собственно питьевой водою населения при проведении водопровода из казённого леса в данное время будет вполне достаточно (210 тыс. в. в сутки), и на десять лет можно смело не беспокоиться об улучшении водоснабжения.

Но, имея в виду как естественное, так и случайное увеличение населения городов, имея в виду возрастание культурных потребностей населения, думать об устройстве канализации, об улучшении и постоянном функционировании бань, о поливке улиц, о возникновении здесь водолечебных заведений и проч. — далеко не преждевременно.
В данное время городу является счастливый случай воспользоваться возможностью добыть артезианскую воду. Надо только не тормозить благих начинаний товарищества и дать возможность скорее приступить к бурению глубоких скважин.

***

«Северо-Кавказский край», 16 марта 1912 года

Всем, вероятно, известен тот упрощённый порядок продажи с торгов участков городской земли на окраинах города под заселение, который практикуется городской Управой. Участок в 300–500 квадратных саженей можно приобрести за посаженную плату в 20–40 копеек, смотря по его отдалённости от центра.
Когда земля приобреталась действительно под заселение, такой порядок не вызывал особых неудобств. Но… появился газ, имеется большая вероятность появления нефти.
А вместе с тем появились лица, приобретающие землю не для заселения, а «на всякий случай», в целях спекуляции. Следовало бы городской Управе или Думе обратить на это серьёзное внимание и урегулировать это дело, а ещё лучше — приостановить временно, пока не поздно, продажу земли в районах возможного появления нефти — впредь до результатов разведочного бурения.

31

«Северо-Кавказский край», 18 марта 1912 года

Думское заседание 16 марта, в половине девятого, при наличности 28 гласных, состоялось очередное собрание городской Думы.

Кардинальный вопрос дня: рассмотрение протокола заседания особой комиссии по выработке общих условий сдачи в аренду городских участков для разведок и бурения на нефть.

Ввиду того, что господин городской голова является членом «Ставропольского товарищества по исследованию и эксплуатации недр земли», председательствовал П. Д. Извозщиков. Отсутствовали также при обсуждении вопроса те из гласных, которые являются пайщиками вышеупомянутого товарищества.

Оглашается протокол финансовой комиссии от 22 февраля сего года. Арендная плата назначена — 100 рублей.

Далее оглашаются заявления как «Ставропольского товарищества», так и представителя «Кубанского товарищества».

Далее рассматривается протокол соединённого заседания комиссий финансовой и земельной, выработавших проект нормального договора.

Комиссия, принимая во внимание, что «Ставропольское товарищество» является пионером в этом деле, постановила взимать, кроме установленной платы в 100 рублей за десятину:

• 10 процентов долевого отчисления нефти, полученной из первой скважины,
• 11 процентов — из второй,
• 12 процентов — из третьей,
• 13 процентов — из четвёртой скважины.

С кубанского же товарищества со второй скважины взимать не 11 процентов, а 15.

Такое неодинаковое отношение возбуждает продолжительный спор.

Ввиду того, что намерения «Ставропольского товарищества» всем известны, что оно будет заниматься именно бурением, а не иначе как эксплуатировать землю, планы же его конкурента не вполне ясны, Дума постановила.

Со всех скважин взимать только 10 процентов долевого отчисления нефти, а со второй — 15 процентов.

Далее приступают к постатейному чтению нормальных условий.

По 1-му пункту проекта участок земли отводится мерою не более 10 десятин сроком на 24 года (товарищества просили на 36 лет).

Представитель «Ставропольского товарищества», соглашаясь на такое количество земли, ставит категорическое требование об отводе двух участков за Алафузовским складом — не менее 30 десятин.

С доводами представителя Дума согласна.

При дальнейшем постатейном обсуждении проекта обнаруживается отсутствие кворума. Гласных собирают сторожа.

При обсуждении пункта, который обязывает предпринимателей все работы заносить в особый буровой журнал, прошнурованный и пронумерованный, а также даёт городской Управе право надзора и контроля и проверки записей, возбуждается категорический протест со стороны товарищества.

Возникают горячие прения.

Снова обнаруживается отсутствие кворума, и заседание прерывается до следующего дня.

***

«Северо-Кавказский край», 20 марта 1912 года

Заседание городской думы 17 марта с.г. явилось продолжением предыдущего.
Председательствовал господин городской голова П. Д. Извощиков. Ровно в 9 часов утра под его председательством приступили к дальнейшему рассмотрению проекта нормальных условий отдачи в арендное содержание участков городской земли для поисков и добычи нефти. На обсуждение был вынесен спорный 12-й параграф, в котором, между прочим, предусматривалось: «Разрезы скважин и образцы пород подлежат предъявлению по требованию Управы; оглашение же сих сведений допускается исключительно с согласия владельца участка».

По заявлению представителя «Ставропольского товарищества для изыскания и эксплуатации нефтяных источников», данная формулировка не может быть принята.
Обоснование: разрезы скважин, геологические карты, анализы пород и иные технические данные составляют коммерческую тайну предприятия; их разглашение нанесёт ущерб интересам капитала, привлечённого к разработке; подобные сведения могут быть сообщены только уполномоченному горному инженеру, находящемуся при думе, под личную ответственность и с обязательством не разглашать доверенные сведения под страхом уголовного преследования по статье 326 Уложения о наказаниях.

На вопрос гласного Лобановского, с какой целью Управа настаивает на сохранении указанного положения, гласный Кувшинский пояснил:

— Город, как владелец земли, имеет естественное право знать содержание недр, отчуждаемых во временное пользование; знание геологического строения полезно для будущего хозяйственного устройства города.

Ввиду намерения товарищества производить нефтяные бурения на городских участках, полагает внести поправку в 12-й параграф следующего содержания:

«Сведения о разрезах и породах подлежат оглашению только в той мере, в какой это сочтёт возможным само товарищество».

Против такой поправки возражали несколько гласных, указавших, что подобная формулировка лишает Управу контроля; город рискует отдать землю в аренду без гарантий, что недра не будут истощены или повреждены; отсутствие прозрачности может повлечь ущерб интересам общественности.

После продолжительного обсуждения и ряда реплик с обеих сторон, 12-й параграф был целиком исключён из проекта.

Таким образом, самый спорный пункт был разрешён в пользу товарищества.

Остальные параграфы проекта были приняты частью в редакции, предложенной особой комиссией, частью — с незначительными оговорками и уточнениями.

Ровно в 11 часов утра дума приступила к рассмотрению других вопросов, значившихся в повестке дня.

32

Итоги заседания вызвали глубокое возмущение у Ивана Никифоровича Томилина, уполномоченного «Ставропольско-Кубанского нефтяного товарищества». Он установил, что почти половина гласных городской Думы состоит в числе учредителей и пайщиков «Ставропольского товарищества для изыскания и эксплуатации недр земли». Это означало, что в лице Думы существует организованная группировка, действующая в интересах одного предприятия и создающая условия для недобросовестной конкуренции. Такое положение дел категорически не устраивало «Ставропольско-Кубанское нефтяное товарищество», которое вступило в борьбу за равные условия.
Было решено предпринять все законные меры, чтобы разрушить сложившееся «гнездо привилегий». Но как?

Иван Никифорович обратился в вышестоящую инстанцию — направил личное письмо Его Высокоблагородию Ставропольскому губернатору, в котором подробно изложил обстоятельства дела и просил вмешаться в нарушение принципа равенства предпринимателей.

Приём у губернатора

Губернатор пригласил Томилина к себе. Беседа длилась около получаса. Иван Никифорович подробно изложил своё мнение о деятельности городской Думы, указав, что одностороннее благоприятствование одному товариществу; отказ в предоставлении равных условий; возможное злоупотребление служебным положением гласными. Всё это наносит урон деловой репутации Ставропольской губернии и отпугивает капитал, который мог бы быть вложен в развитие местной промышленности. На что губернатор, меланхолически улыбнувшись, произнёс:

— Ну что вы, голубчик, так усугубляете? Поймите, добыча нефти и газа — дело новое для нашей губернии. Городская Управа, вероятно, не обладает достаточным опытом в составлении договоров подобного рода. Однако я обещаю вам вмешаться и добиться справедливого решения. Вам же советую направить в Управу ещё одно заявление, в котором подробно изложите условия, принятые в Кубанской области, — это просветит наших служащих и заставит их задуматься о равенстве всех предпринимателей.

Иван Никифорович, выйдя, про себя произнёс:

— Дай-то Бог.

После приёма губернатор велел никого не впускать и, усевшись за письменный стол, составил служебное письмо городскому голове:

«Г. Городскому Голове,Ставрополь.

Прошу Вашего Высокородия сообщить мне мотивы, по которым Ставропольская городская Дума, при рассмотрении 4-го пункта условий сдачи в аренду городских участков для разведок и бурения на нефть, изменила оный пункт в следующем смысле. Для «Ставропольского товарищества» оставлено отчисление в размере 10 процентов добытой нефти  деньгами или натурой. Для «Ставропольско-Кубанского товарищества» установлено отчисление не менее 15 процентов — исключительно натурой. Прошу подробного объяснения сего различия в условиях, столь затрагивающего интересы предпринимателей.

Губернатор Ставропольской губернии подполковник Янушевич»

Через доверенных лиц в городской Управе Иван Никифорович узнал, что на имя Михаила Петровича Пояркова поступил запрос от губернатора с требованием объяснений.

Он воспрянул духом. Немедленно направил сообщение своим коллегам в Екатеринодар, извещая о знаменательном событии и высказывая надежду на пересмотр неравноправных условий. В тот же день составил второе заявление в городскую Управу, в котором предложил условия, удовлетворяющие «Ставропольско-Кубанское товарищество»; привёл примеры из Майкопского и Екатеринодарского нефтяных районов, где отчисления не превышали 10 процентов и определялись по взаимному согласию; настаивал на равенстве всех претендентов перед законом и городским правлением.

Между тем, городской голова Михаил Петрович Поярков, нисколько не смутившись вниманием губернатора, сидел за своим столом и, вычёркивая и переписывая, сочинял объяснительную записку наверх: «Разница в долевом отчислении объясняется тем, что Думою отдано предпочтение «Ставропольскому товариществу», как местному предприятию, имеющему громадное значение для города, притом такому, в серьёзных намерениях которого у Думы не возникло сомнений ибо состав сего Товарищества, равно как и вложенный в дело капитал, — общеизвестны и проверены временем.
Что же касается «Ставропольско-Кубанского товарищества», то, помимо соображения о позднем возникновении его (после учреждения настоящего пионера нефтяного дела в Ставрополе — местного Товарищества), у Думы возникло сомнение, не является ли оно предприятием спекулятивного характера, преследующим цель перепродажи права разработки в другие руки.

Основанием такому сомнению послужило неуказание в учредительных документах ни размера вкладываемого капитала, ни способов его формирования.

Ввиду сего, Дума сочла возможным установить более строгие условия для сего Товарищества, до выяснения его реальных намерений и финансовых возможностей.

33

«Северо-Кавказский край», 7 апреля 1912 года

Бакинский инженер Р. К. Отто представил в городскую Управу проект эксплуатации естественного газа в городе Ставрополе. Проект, вместе с сметой расходов, оценённой автором в 700 рублей, был передан на рассмотрение местному городскому архитектору В. А. Смыслову.

Последний, ввиду большого количества технических ошибок, неточностей в расчётах и отсутствия необходимых чертежей, признал проект неудовлетворительным и возвратил его автору с замечаниями для исправления.

Запись А. А. Эргарта в альбоме

Вклеив в свой альбом эту газетную вырезку, Алоис Алоисович Эргарт взял чистый лист и сделал рукописную пометку, которая также была вложена в альбом: «2 апреля, в 5 часов утра произошёл взрыв газа в помещении эксгаустера от электрической искры. Пострадал рабочий Андрей Евстигнеев:  сильные ожоги рук и лица.
6 апреля город установил первый газовый фонарь на Варваринской площади, над скважиной №1.

***

«Северо-Кавказский край», 14 апреля 1912 года

Электрическая городская думская комиссия, на последнем своём заседании, рассмотрела вновь представленный инженером Отто проект освещения города естественным газом, ранее уже отклонённый, но теперь в исправленном виде.
После подробного ознакомления с документами и заслушивания мнения архитектора Смыслова, комиссия единогласно отвергла проект, признав, что исправления носят формальный характер, а основные недостатки — технические и расчётные — сохраняются.

Проект вновь возвращён автору.

***

«Северо-Кавказский край», 15 апреля 1912 года

Постановление городской Думы об отводе участка для бурения на нефть «Ставропольскому товариществу для исследований и эксплуатации недр земли» утверждено господином начальником губернии.

Ввиду сего Товарищество приступило к подготовительным работам: устройству буровой вышки,постройке сараев и казарм для рабочих. Работы начаты на участке №1, расположенном ниже нефтяных складов, в яру на Лягушевке.Буровую вышку строит опытный подрядчик из Грозного, бурение возглавит буровой мастер К. П. Фаниев, также прибывший из Грозного.

Первый ставропольский нефтяной промысел будет оборудован по последнему слову техники, включая современные паровые двигатели, насосы и устьевую арматуру.
Можно надеяться, что работа пойдёт без задержек и вскоре даст первые результаты.

34

«Северо-Кавказский край», 5 мая 1912 года

Завод товарищества «Адольф Шмидт и К°» в Ставрополе, намереваясь использовать природный газ для приведения в действие газомотора и обслуживания кузнечных горнов, обратился за консультацией к заведующему нефтяным промыслом в городе Грозном, инженеру-технологу В. А. Дроздовскому, по вопросу целесообразности применения газа в промышленных целях.

Ответ инженера, с которым ознакомилась редакция, гласит: «Нагревание на природном газе происходит значительно быстрее, нежели на нефти. Температура горения выше, расход топлива — минимальный. В подтверждение прилагаю чертёж кузнечного газового горна, применяемого на нашем промысле в Грозном, с указанием размеров, устройства и способа подачи газа. При правильной эксплуатации система безопасна и экономична. Рекомендую к внедрению».

Чертёж приложен к письму и хранится в архиве городской Управы.

***

«Северо-Кавказский край», 17 мая 1912 года:
 
Постановление Ставропольской городской управы от 14 июня 1912 года
Городская управа сообщает, что заявление уполномоченного «Ставропольско-кубанского нефтяного товарищества» И. Н. Томилина передано на рассмотрение комиссии по аренде городских земель для поиска и добычи нефти. Комиссия, собравшаяся 10 июня, единогласно отклонила просьбу об изменении условий аренды.
Комиссия обосновала своё решение тем, что «Ставропольское товарищество», работающее в регионе, уже вложило значительные средства и начало практические работы. В то же время «Ставропольско-Кубанское товарищество» не предоставило доказательств своей финансовой устойчивости и не указало размер вкладываемого капитала, а также не представило технический план бурения.

Учитывая эти обстоятельства, комиссия сочла преждевременным изменение условий аренды. Городская управа поддерживает заключение комиссии и считает, что оснований для пересмотра решения городской думы от 17 марта нет.
Таким образом, прошение остаётся без удовлетворения.

***

«Северо-Кавказский край» 7 июня 1912 года:

В ночь с 5 на 6 июня во дворе театра «Пассаж» братьев Меснянкиных из скважины на глубине 78 саженей (около 167 метров) начал выходить природный газ. По словам инженера А. А. Эргарта, который наблюдал за бурением, газ вырвался с сильным шумом. Когда его подожгли, пламя поднялось на высоту более трёх аршин.
Уже начаты работы по установке временного резервуара для газа и подготовке сети для его подачи в здание. В ближайшие недели газ планируют использовать для отопления и освещения театра.

***

«Северо-Кавказский край», 10 июня 1912 года:

«Ставропольское товарищество» продолжает бурить на участке в яру на Лягушевке. Сейчас рабочие вручную бурят скважину для природного газа. Он будет обогревать паровой котёл, который, в свою очередь, запустит механическую буровую установку.
Газ станет топливом для нужд предприятия, что снизит затраты на добычу нефти. Руководит процессом буровой мастер К.П. Фаниев из Грозного. Первую нефтяную скважину планируют заложить до конца лета.

35

Возможно, Бог есть, — размышлял Алоис Алоисович, покидая кладбище. — Но вряд ли Ему по нраву наше дело. Если и нужно кого-то карать, то не за поступки, а за бездействие. За то, что человек живет в свое удовольствие, не думая о других и не принося пользы миру.
Проходя между рядами могил, увитых венками и сломанными крестами, он направился к чугунным воротам. Издалека заметил трех нищих, сидевших на вытоптанной земле у дороги с протянутыми руками. Одна из них, в черной повязке с седыми висками, подняла глаза, когда он приблизился.

— Что, барин, нашли могилку? — спросила она, не дожидаясь ответа. — Её и искать не нужно — совсем свежая. Утром похоронили.

Алоис Алоисович инстинктивно сунул руку в карман и нащупал несколько медных монет, которые всегда носил для подаяния.

— Да, благодарю вас, — тихо сказал он. — Вот, возьмите ещё.
Он опустил монеты в её сухую и жилистую ладонь, похожую на корень старого дерева.
Повернувшись, пошёл прочь, ускоряя шаг. Но чувствовал на спине тяжёлый взгляд старухи, как будто её глаза впивались в него, словно гвозди.

По мере того как он шёл по Николаевскому проспекту, чувство бренности мира, охватившее его у могилы, рассеялось под натиском городской суеты. Крики мальчишек у лавки с лимонадом, скрип повозок по булыжнику, запах пыли, сена и дыма от печей, звон колокольчика у аптеки, разговоры прохожих у пивной — всё это вернуло его к жизни, к делам.

Домой Алоис Алоисович пришёл успокоенным, но, сев за стол, не мог сосредоточиться. Мысли возвращались к старухе, её словам и тону: «Смерть эта не случайна….»

Он достал свой кожаный альбом, расстегнул пуговицу и вынул пачку газетных вырезок. Аккуратно начал вклеивать их.

«Северо-Кавказский край», 23 июня 1912 года:«В пруду около буровой вышки „Ставропольского товарищества“ на Лягушевке утонул десятилетний мальчик Григорий Петров. Он купался с другими детьми, внезапно исчез под водой. Через несколько минут тело извлекли, но помощь пришла слишком поздно.
Мальчика отнесли домой, где он скончался ночью.Городская Управа постановила установить предупредительные знаки».

Перед глазами Алоиса Алоисовича вновь всплыло лицо старухи, которую он расспрашивал о могиле. Её суровые, ввалившиеся глаза, дрожащий голос и пророческие слова: «Смерть эта не случайна… Бог покарает тех, кто бурит землю, выкачивая нечистый дух…»

Он вспомнил, как она трижды перекрестилась, плюнула через левое плечо и прошептала заклинание, которое он не разобрал, но почувствовал холод в груди.
Алоис Алоисович не верил в приметы, но не мог отрицать: газ пошёл, огонь зажгли, мальчик умер — и всё это в один месяц.

Вспомнил, как в Майкопе, когда начали бурить, старухи кричали, что земля застонет, что под ней живут духи и что бурить — значит пробуждать гнев подземных сил.

Но бурили. И нефть пошла. Город стал богаче.

«Какова цена?» — задумался он.

Взглянул на альбом, на вырезку с именем мальчика — Григорий Петров. Впервые задал себе вопрос, который избегал: «Не слишком ли мы быстро рвёмся в будущее, не оглядываясь на тех, кто остается позади?»

36

«Северо-Кавказский край», 14 августа 1912 года:

На нефтяной вышке состоялось торжество открытия работ по бурению на нефть.
К одному часу пополудни на промысел прибыли ставропольский вице-губернатор, действительный статский советник М. А. Пономарев, городской голова М. П. Поярков, представители товарищества В. И. Манжос-Белый, А. М. Кухтин, учредители, члены товарищества и приглашённые лица.

Торжество открылось словом священника Троицкого собора и молебствием о ниспослании успехов предприятию.

За сравнительно очень короткое время пустынное место, занятое вышкой, обратилось в хорошо обустроенную усадьбу со специальными зданиями: самой вышки, парового отделения, инструментальной мастерской, светлой и просторной казармы для рабочих, конторы и жилых служб при ней.

При окроплении машин вышки святой водою они были приведены в движение, продемонстрировав перед публикой работу бурения.

Затем присутствовавшие проследовали в помещение казармы для рабочих, где был сервирован завтрак.

За тостом М. А. Пономарева, выразившего пожелание товариществу успехов и готовность начальствующих лиц губернии содействовать предприятию в деле подъёма местной промышленности и изучения условий её развития, последовали ответные речи, отмечавшие значение частной и общественной инициативы в созидательной жизни страны и, в частности, в жизни пробуждающейся окраины.

В заключение было выражено приветствие М. А. Пономареву как представителю местной власти, счастливо отличающейся отзывчивостью и положительным отношением к общественной инициативе — обстоятельство, особенно важное ввиду учреждения земства, которое на первых порах своей деятельности будет особенно нуждаться в таком отношении.

«Северо-Кавказский край», 15 августа 1912 года:

В отчёт о торжестве открытия работ на нефтяной вышке «Ставропольского товарищества по исследованию и эксплуатации недр земли» вкрался в высшей степени досадный пробел: в перечень инициаторов и организаторов товарищества и самого промысла было пропущено имя инженера А. А. Эргарта, одного из виднейших и энергичнейших участников предприятия, положившего и полагающего в дело массу своего труда и отдающего ему всё своё свободное от служебных обязанностей время.

37

«Северо-Кавказский край», 21 августа 1912 года:

На буровой вышке уже начаты работы по бурению на нефть. Ввиду того, что бурение производится всего два-три дня, пройдено только 13 саженей. Воды на месте нет, а потому необходимая для бурения влага поддерживается за счёт воды, доставляемой извне. Бурение производится и в праздничные дни. Приспособление для работы по внешнему виду весьма незамысловато.

В буровую вышку проведено электрическое освещение, так что работы производятся и по ночам.

Повсюду внутри помещений усадьбы, заарендованной нефтяным товариществом, развешаны плакаты, воспрещающие курить. На воротах усадьбы вывешена надпись: вход посторонним лицам на вышку запрещён.

***

«Северо-Кавказский край», 20 сентября 1912 года:

18 сентября в Ставрополь приезжал директор каменноугольного товарищества, горный инженер А. Д. Воскресенский. Осмотрев работы на буровой «Ставропольского товарищества», он нашёл, что бурение ведётся весьма энергично и умело. Встреченные буровой скважиной прослойки песка, по его мнению, дают основание думать, что на большой глубине будет встречена нефть.

Затем инженер выразил желание приобрести паи названного товарищества, но, к сожалению, свободных паев не оказалось.

***

«Северо-Кавказский край», 22 сентября 1912 года:

Нефтяную вышку 19 сентября посетили приезжие немцы-геологи. Последние осмотрели буровые инструменты, наблюдали за производством работ и интересовались пройденными при бурении породами. Кто были приезжие иностранцы и какова цель их приезда — пока неизвестно.

***

«Северо-Кавказский край», 26 сентября 1912 года:

Работа по бурению скважины «Ставропольского товарищества» идёт весьма хорошо, за исключением простоя в 20 часов вследствие поломки водяного насоса.
Работы ведутся непрерывно — днём и ночью, в воскресенье и в праздники.

38

«Северо-Кавказский край», 25 ноября 1912 года:

Дума заседала в той же душной и миниатюрной зале общественной библиотеки, где состоялось и предыдущее собрание. Председательствовал замещающий голову член Управы г. Зозулевский.

Некоторые прения возникли среди гласных при рассмотрении прошения дворянина Гриневича (из г. Грозного) об отводе ему под изыскания и добычу нефти и газа двух участков городской земли по 50 десятин каждый. Господин Гриневич просит один участок отвести в восточной стороне городских владений — несколько выше или ниже участка, заарендованного теперь «Ставропольским товариществом», а другой — в западной части города, где-нибудь около психиатрической больницы.
Гриневич на первое время просит отвести ему из каждого участка лишь по одной десятине на условиях, предложенных городом вышеназванному товариществу.
Находя возможным отвести просимые Гриневичем участки, комиссия, однако, предполагает взимать с предпринимателя не 10 процентов общего числа добычи нефти, а 15 процентов.

Некоторые гласные протестуют против такого повышения процентного соотношения, находя это не только несправедливым для просителя, но и невыгодным для города.
— Отдавая всяческое предпочтение «Ставропольскому товариществу», в числе членов которого много городских гласных, — заявляет гласный Маслов, — городское самоуправление ставит другим предпринимателям более тяжёлые условия, отбивает у них охоту приняться за эксплуатацию городских земель и тем самым наносит ущерб интересам города.

Председательствующий разъясняет, что, обусловливая 15-процентное отчисление, комиссия в данном случае руководствовалась нормальным контрактом, где указано, что процентная норма должна быть не менее

Гласный Маслов находит этот «нормальный» контракт ненормальным и постановление Думы в этом отношении — нарушающим интересы города. Он находит необходимым выработать новые, более нормальные условия, которые не отпугивали бы других предпринимателей, как это уже наблюдалось однажды, когда поставленный в невыгодные условия представитель «Ставропольско-Кубанского нефтяного товарищества» г. Томилин отказался от заключения контракта.

***

«Северо-Кавказский край», 28 ноября 1912 года

На заводе «Салис» устраивается газовое отопление. 27 ноября вечером от неосторожного обращения с огнём произошёл взрыв газа, накопившегося в люке газовой скважины. Пострадал слесарь Криволапов, производивший установку. Ему опалило газом лицо и руки. Пострадавшему немедленно была оказана медицинская помощь. По словам доктора Некрасова, оказавшего ему помощь, ранения Криволапова не опасны.

39

«Северо-Кавказский край», 29 ноября 1912 года:

НОГОТЬ И… ДЕГОТЬ

Муж пришёл домой с работы,
Где немного засиделся.
С плеч сама свалилась шуба.
Лёг в постель, едва раздевшись.
Утром он проснулся поздно,
Лик водой смочил, обулся.
А жена спросила грозно:
— Что, опять, должно, продулся?

Так, в форме бытовой сатиры, началась новая публикация в газете — не просто стихотворение, а зеркало общественного настроения, отражавшее, как мечта о нефти проникает в дома, семьи, разговоры за ужином.

— Что ты, что ты — муж дивился. —
Я-то?! Бог с тобой, родная.
Правда, я слегка напился,
Но тут музыка иная.
Собрались акционеры
В чисто дружеской беседе…

Речь — о членах «Ставропольского товарищества для исследования и эксплуатации недр земли», в котором кипела не только деловая активность, но и особая, почти юношеская страсть. Заседания проходили не только в конторах, но и на дому у членов правления, в клубе, на заседаниях думских комиссий. Там шептались, спорили, смеялись — и вдруг кто-нибудь вскакивал, восклицая:"Да мы построим здесь второй Баку"!

— Знаю вас, о лицемеры,
Вы тираны и медведи
Нет, поверь, мне, дорогая,
С видом муж сказал серьёзным,
Сделать город наш желаем
Мы Баку вторым иль Грозным.

Слова «Грозный» и «Баку» ассоциировались с чем-то магическим. Грозный уже тогда был известен благодаря первым нефтяным скважинам, пробуренным в 1893-м. Баку — столица нефтяной империи, где деньги текли рекой, а промышленники возводили дворцы и поддерживали науку и культуру Европы.
И вот — Ставропольская губерния, село Надежда. Буровая вышка. Скважина углубилась уже на 104 сажени. Задача — не просто добыть газ, а найти нефть, которую в шутку называли «спящей красавицей с золотыми кудрями».

Наша мысль тебе известна.
Говорить — нужда едва ли.
Жить в Баку — куда как лестно.
Мы бурение начали.
Коль закончится удачей,
Будет эра возрожденья.
А Баку — что… чёрт собачий…
— Фи, какие выраженья!

Стихи грубы, но честны. За ними — страсть, ажиотаж, надежда.
И — страх быть обманутым.

40

«Северо-Кавказский край», 13 декабря 1912 года

«Ставропольское товарищество для исследования и эксплуатации недр земли» объявляет, что согласно постановлению общего собрания пайщиков от 2 декабря с. г. им выпускаются дополнительные паи на сумму 30 000 рублей.

Паи эти до 15 января 1913 года будут продаваться только пайщикам товарищества, а с 16 января 1913 года оставшиеся паи могут приобретаться всеми желающими.
Процедура приобретения — в конторе «Энергия», управляющий — инженер А. А. Эргарт».

***

«Северо-Кавказский край», 15 декабря 1912 года:

«После 12 часов ночи по нашему селу прошёл подземный толчок, который начался каким-то гулом и закончился сильным трясением земли. Дрожали стены домов, крыши скрипели, стоявшая на окнах посуда, бутылки и тому подобное сыпались на пол. Одного молодого человека, крепко спавшего на кровати, выбросило на пол. До землетрясения всё село спало мёртвым, непробудным сном. Нигде ничего не было слышно, но после этого очнулось сразу всё население. Обыватели выбегали смотреть свои постройки: в целости ли они. Собаки настолько встревожились, что подняли невообразимый вой и лай. Гуси, утки подняли крик. Но через минуту всё опять успокоилось.

У нас говорят: толчок этот — признак большой нефти, которую встревожили на буровой скважине «Ставропольского товарищества». Это, мол, она просится скорее наверх…»

41

Туман сгустился над степью, и лишь подъехав почти вплотную, можно было разглядеть деревянную вышку, обнесённую высоким забором из толстых досок. Из машинного отделения валил густой пар, в котором угадывались запах машинного масла и влажной земли. На калитке, врезанной в забор, чёрными буквами было выведено: «Посторонним вход строго воспрещается»

Но Алоис Алоисович Эргарт — инженер, управляющий технической строительной конторой «Энергия», — не был посторонним. Он прошёл внутрь как хозяин.
Во дворе уже собрались акционеры «Ставропольского товарищества». Они прибыли рано утром — в назначенный день посещения буровой инженером Егором Максимовичем Юшковым, руководившим работами. В отличие от Эргарта, все они были в приподнятом настроении. Подойдя к большому деревянному желобу, по которому с вышки спускалась буровая грязь, они склонились над ним, как над алтарём.

— Смотрите — воскликнул один из них, указывая на края желоба. — Радуга!
Действительно, на полузамёрзшей глине виднелись крупные пятна маслянистой жидкости, переливающейся всеми цветами: зелёным, золотистым, синеватым. Мастер показал блестки в самой грязи — мелкие, как рыбья чешуя.

— Это не вода, — сказал он. — Это — нефтяные выделения.

Некоторые акционеры, не сдерживая волнения, предложили репортёру газеты «Северо-Кавказский край» — впервые допущенному на буровую — понюхать кусочек глины.

— Запах нефти, — утверждали они, — весьма ощутимый.

Журналист, вежливо склонившись, поднёс комок к носу. Но, по выражению его лица, ничего не почувствовал. Чтобы не обидеть восторженных господ, он тихо пробормотал:

— Насморк, знаете ли… ветер сегодня ледяной.

Однако сомнения были вскоре развеяны. Прямо при гостях извлекли желонку — только что поднятую из скважины. Первые струи коричневатой жидкости, вылившейся в деревянный ящик, имели яркие зеленоватые, золотистые и синеватые отливы.
— Это не просто вода, — повторил мастер. — Это — нефтяной приток.

Репортёр, до сих пор сдержанный, вдруг почувствовал, как по спине пробежал озноб.
Он обернулся к Эргарту, стоявшему в стороне, и, указав на вышку, воскликнул:

— А вдруг — хлынет фонтан?

Алоис Алоисович медленно обернулся. Возле устья скважины мирно работали рабочие. Ничто не предвещало бурного выброса. Глубина — 175 саженей и 4 фута. Почти полкилометра. И пока — только газ да слабые пятна масла.

«Газ горит — а нефть молчит»

На следующий день в газете появилась статья с буровой. Она заканчивалась словами: «Дай Бог, быть может, хоть нефть поднимет значение нашего захолустья и вольёт новую струю в застоявшееся болото»

Алоис Алоисович Эргарт прочитал эти строки — и не разделил оптимизма репортёра. Он изменился за последние дни. Был бледен, молчалив. Его тревожило не только суеверие — оно, впрочем, глубоко сидело в душе, несмотря на европейское образование, полученное в Пражском политехникуме. Он вспомнил старуху на кладбище, полгода назад встреченную, когда навещал могилу мальчика, утонувшего в пруду неподалёку от буровой. Она, указывая на вышку, сказала:
«Тревожите землю — она ответит. Дьявольские машины… не будет вам счастья».
Эргарт тогда усмехнулся. Теперь — не усмехался.

Но не одно суеверие мучило его. Он, как никто из акционеров, изучил историю кавказской нефти. Знал, сколько скважин было пробурено в Баку, в Грозном, в Майкопе — и сколько из них оказались «сухими». Знал, как легко обмануться, увидев первые пятна масла. Знал, что газ — не нефть.

И, пожалуй, самое тяжёлое — чувство вины. Он втянул в это предприятие людей. Простых ставропольских мещан, мелких чиновников, торговцев — тех, кто вложил последние деньги в акции «Ставропольского товарищества», надеясь на богатство.

42

«Северо-Кавказский край», 9 июня 1913 года:

Памфлет под заголовком: «МЕТАН»

«Этак старый и малец
Ждали, ждали — наконец…
Оттого ли от буренья
Все дошли до изнуренья.
И поставлен был вопрос:
«Кто виновен тут?» — «Манжос»

Так, в форме народной пародии, отозвалась городская молва на затянувшуюся разведку нефти у села Надежда. Памфлет, напечатанный без подписи, пронизан сарказмом и той особой истеричностью, которая охватывает общество, когда надежды долго остаются без ответа.

А сначала от Эргарта
Нефтяной пошёл угар-то,
Дегтяревский господин
Отовсюду — справа, слева
Поднимались волны гнева.

Речь — об Алоисе Алоисовиче Эргарте, инженере, организаторе и управляющем технической конторой «Энергия» — человеке, чья деятельность стала отправной точкой для всего газового дела в крае. Именно он пробурил первую действующую газовую скважину на пивоваренном заводе в Грубионе. Именно он впервые применил газ для промышленных нужд — для обжига солода.Именно он инициировал создание «Ставропольского товарищества по эксплуатации недр» и возглавил его техническую сторону. Именно он, от имени акционеров, контролировал все работы на буровой вышке у села Надежда.
Он не обещал нефти. Он говорил о газе — и газ был. Уже работали установки на мельнице Ага-Бала Гулиева, на винном складе, во дворе К. Х. Зарифьянца. Газ отапливал здания, освещал улицы, экономил топливо. Для Эргарта — это был реальный прогресс, подтверждённый практикой. Но для других — это было лишь преддверие.

Подле вышки буровой
Стоны, крики, плач и вой.
Через нефть один женился,
Из-за нефти тот пропился.
Этот сделался рогат,
Тот остался неженат.

Акционеры мечтали не о тепле и свете — а о нефти, которую в шутку называли «спящей красавицей с золотыми кудрями». Они вложили деньги, надеясь на бурные дивиденды, на бакинские масштабы, на славу. А тут — только газ. Нефти всё не было. И когда скважина достигла 175 саженей, а «красавица» не проснулась, народное нетерпение искало выход. Виновного. И нашли — того, кто стоит у истоков всего.

И держал ответ Эргарт,
И впадал в такой азарт:
«На пять верст ещё пророю,
А уж нефть я вам открою».

На собрании в доме Зарифьянца Эргарт, спокойный, но уставший, выслушал упрёки. Он не скрывал: он не ищет нефть — он ведёт разведку, как инженер. Но, понимая, что доверие колеблется, он, чтобы сохранить единство товарищества, произнёс эти слова — не как расчёт, а как попытка дать надежду.Слова прозвучали как вызов. Или как шутка. Но толпа — успокоилась. Ведь кто другой вёл работы с самого начала? Кто другой внедрил газ в жизнь? Кто другой не бросил начатое?

И мирились все на том.
Заревел гудок потом.
И под крики одобренья
Начались потом буренья.

Гудок у вышки протрубил — и бурение возобновилось.

43

«Северо-Кавказский край», 30 января 1913 года:

В конце января в Ставропольской губернии произошло событие, привлекшее внимание не только местных властей, но и всего нефтяного мира Кавказа. Бакинский миллионер, известный меценат и промышленник Муса Аббас-оглы Тагиев объявил о своём намерении взять в аренду участок земли у самого края села Надежда — всего в нескольких сотнях саженей от буровой скважины, принадлежащей «Ставропольскому товариществу нефтяного производства».

Жители села, понимая, что за этим стоит не просто интерес к сельскохозяйственному угодью, а стремление к нефтяному богатству, созвали сход. На нём было решено выставить жёсткие условия. Арендатор должен был взять не менее 1500 десятин по 15 рублей за десятину в год. Кроме того, требовалось внести авансом плату за пять лет — итого 122 с половиной тысячи рублей.

Тагиев, привыкший к иной деловой этике, попытался снизить сумму, предложив задаток в 80 тысяч. Но крестьяне стояли на своём: «Земля — не ковыль, не вырастет снова».

***

«Северо-Кавказский край», 1 февраля 1913 года:

Узнав о появлении бакинского промышленника Тагиева и грозненского дворянина Гриневского, который также проявил интерес к участкам, представитель Кубанского товарищества И. Н. Томилин изменил позицию.

«Конкуренция, — писал он в частном письме, — как пар в котле: либо толкает вперёд, либо рвёт котёл».

1 февраля он подал прошение в Ставропольскую городскую Думу: «Имею честь просить об отдаче товариществу в аренду трёх участков земли на условиях, определённых Ставропольской городской думой от 16—17 марта текущего года». Тем самым «Ставропольско-Кубанское товарищество» соглашалось на более скромные, но гарантированные условия, чем те, что выдвигали крестьяне Тагиеву.

44

«Северо-Кавказский край», 23 апреля 1913 года:

Письмо инженера Ныркова

Недавно я посетил Санкт-Петербург, где моё внимание привлекла вновь открывшаяся постоянная выставка предметов и оборудования, предназначенных для освещения и бытового использования газа. На ней были представлены разнообразные типы газовых печей: простые для обогрева комнат, газоводяные в виде радиаторов, камины, кухонные плиты, духовки, тачаны, кофейники, грелки, аппараты для кипячения воды, стерилизаторы, печи для утюгов и прачечных, а также устройства для нагрева воды в ваннах и умывальниках.

Особое впечатление произвели печи специального назначения: антисептики для парикмахерских, аппараты для плавки платины и золота — для дантистов и ювелиров, лабораторные печи, устройства для сургучной запечатки.

Осматривая выставку, я невольно перенёсся мыслями в Ставрополь. Что, если бы и у нас в каждом доме, магазине, мастерской были установлены подобные приборы? Что, если бы к ним подвели газ прямо из скважин?

При современных ценах на дрова, уголь, нефть и керосин — это дало бы колоссальную экономию. А ведь газ у нас, по свидетельствам буровиков, выходит уже сейчас — даровой, буквально из-под земли.

Но можно пойти дальше. Если использовать газ для привода машин, вырабатывающих электричество, то в каждом доме можно будет установить станок — и не только для кустарного промысла, но и для выполнения заказов с фабрик. Это стало бы настоящим зимним заработком для бедных мещан, ремесленников, мелких служащих.

Идея домашнего фабричного производства, пропагандируемая на Западе, вполне осуществима в Ставрополе — при наличии дарового газа и минимальных вложениях.
Газ можно использовать и для холодильных машин — в домах, магазинах, на складах. Огородники с его помощью смогут отапливать оранжереи, теплицы, парники — и выращивать овощи даже в морозы.

Область применения газа чрезвычайно широка. И странно, что до сих пор ни один капиталист не пошёл на его промышленное освоение. Быть может, пора, чтобы этим занялось само городское управление?

Желательно, чтобы и промышленники, и власти заинтересовались производством и сбытом таких приборов в Ставрополе.

Инженер Нырков

45

Бакинский отдел Торгового дома «Стукен и Ко».

Пивоваренному заводу Антона Осиповича Груби.

28 мая 1912 года

Уважаемые господа,из-за роста цен на бензин многие нефтяные компании в США начали использовать новый метод: улавливание бензинового конденсата из природного газа.
На месторождениях с газовыми выбросами устанавливают специальные устройства. Они состоят из компрессоров и конденсаторов. Газ под высоким давлением сжимают и охлаждают до температуры, при которой он превращается в жидкий конденсат. По составу он близок к качественному бензину и имеет высокую коммерческую ценность.
Такие установки уже работают в Техасе, Оклахоме и Калифорнии. Они приносят прибыль, которую раньше считали потерянной. Раньше газ просто сжигали или выбрасывали в атмосферу как ненужный побочный продукт.

Если у вас есть скважина с газовыми выбросами, мы можем:


• составить смету стоимости установки;
• поставить оборудование из Баку или Германии;
• провести монтаж и пусконаладочные работы.

Установка компактная и мобильная. Если на одной скважине газовый напор ослабнет, её можно быстро демонтировать и перенести.

Мы уверены, что это решение не только поможет сохранить ценное сырьё, но и откроет новые возможности для вашего бизнеса и региона.

С уважением,
Бакинский отдел Торгового дома «Стукен и Ко».

***

«Северо-Кавказский край», 31 мая 1912 года:

К УЧРЕНДЕННОМУ НЕФТЯНОМУ РАЙОНУ — ВНИМАНИЕ ГЕОЛОГОВ

В приграничных районах Ставропольской губернии нашли нефть и газ. Кубанское областное начальство попросило Геологический комитет Императорской Академии наук включить в программу исследований на 1913 год изучение земель вокруг станиц Новотроицкой, Рождественской, Каменнобродской, Новомарьевской, Убеженской, Сенгилеевской, Николаевской, Темнолесской, Бурсаковской, Невинномысской, Георгиевской, Беломечетской, Воровсколесской и Баталпашинской.

Это не случайно. Уже много лет в этих местах замечают выходы газа, пятна нефти и запахи углеводородов в почве. Крестьяне говорят о «горючих парах», которые вспыхивают от огня. Это признак, который геолог сразу узнает.

Если исследования покажут, что здесь есть залежи, Северный Кавказ может стать новым центром нефтяной добычи, как Баку, Грозный и Эмба.

***

«Северо-Кавказский край», 12 июня 1913 года:

СТАВРОПОЛЬ — В БУДУЩЕМ ЦЕНТР ТЕХНИКИ И ПРОГРЕССА

В редакцию поступило предложение открыть в Ставрополе политехнический институт по аналогии с Киевским политехникумом. Этот шаг вызвал широкий общественный резонанс.

В институте планируется создать несколько отделов: сельскохозяйственный, механический с подотделами электромеханический и по постройке земляных орудий, а также инженерный с архитектурно-железобетонным, железнодорожно-ирригационным, санитарным и портовых сооружений.

Инициаторы уверены, что Ставрополь станет крупным научно-техническим центром Северного Кавказа, откуда будет распространяться прогресс.

Особое внимание уделяется наличию горючего газа под городом. Этот фактор может стимулировать развитие крупной заводской промышленности. Уже сейчас инженер А. А. Эргарт успешно использует газ для отопления и освещения объектов «Ставропольского товарищества», что подтверждает его практическую ценность.

Политехникум будет готовить специалистов — инженеров, геологов и механиков. Эти кадры необходимы для освоения природных ресурсов и строительства нового края.

46

«Северо-Кавказский край», 21 декабря 1913 года

«НАДЕЖДЫ ЕЩЁ НЕ ПОТЕРЯНЫ»

По материалам корреспондента М. Мирского

В течение всего года буровая вышка «Ставропольского товарищества для исследования и эксплуатации недр земли» работала с перерывами, но ритмично, вселяя в пайщиков уверенность в успехе предприятия. Однако чем глубже в недра врезался бур, тем чаще приходилось останавливаться.

Простои растягивались на месяцы. Так, в 20-х числах января 1913 года работы были временно прекращены из-за непоступления труб. Жизнь на буровой оживилась лишь в начале марта, когда материал был доставлен из Ростова.

Летний перерыв также затянулся — потребовалась чистка парового котла и капитальный ремонт буровых машин. Пока откачивали из скважины воду, наступил август.

Эти технологические задержки значительно увеличили расходы. Собранный первоначально капитал — 50 000 рублей — стремительно таял. К середине года средства на продолжение бурения иссякли.

Правление товарищества обратилось к акционерам, которые ранее записались на дополнительные паи, но не внесли взносы. Была опубликована следующая заметка:
«Ставропольское товарищество» приглашает лиц, внесших паевой взнос, пожаловать в Общество взаимного кредита за получением паевых актов. Выданные ранее квитанции об оплате необходимо вернуть».

Формально — это объявление делового характера. Но в нём чувствовался и завуалированный призыв: возможно, кто-то из читателей захочет вступить в дело, пока оно ещё живо.

Однако инвестиционные резервы города были исчерпаны. Новых вкладов не поступило. Тогда члены правления, скрепя сердце, решили внести средства из собственных карманов — по одной-две акции каждый. И таким образом бурение возобновилось.
Широкая публика пока не подозревала о критическом положении дел. От неё скрывали истинную картину. Но в марте 1913 года товарищество поместило в газете предупреждение: «Во избежание всевозможных недоразумений и несчастных случаев по причине легковоспламеняющихся нефтяных газов, товарищество доводит до сведения, что лица, не имеющие непосредственного дела к промыслу, на буровую вышку не допускаются».

Мероприятие было оправдано: газ, выходивший из скважины, горюч и взрывоопасен. Но практическая действенность запрета оказалась нулевой.

Как только наступил купальный сезон, в «Северо-Кавказском крае» появилось сообщение, которое в очередной раз потрясло инженера А. А. Эргарта, отвечавшего за техническую сторону:

«…В 5 часов 20 минут пополудни в пруду, находящемся около буровой вышки, ставропольский мещанин В. В. Тарасов, 28 лет, в нетрезвом виде стал купаться и утонул».

Трагедия вскрыла неконтролируемость прилегающей территории. Но ещё больше — слабость самого предприятия. Как ни старались акционеры сохранить видимость благополучия, день настал. Общество узнало: товарищество на грани краха. Одни возликовали — конкуренты, скептики, те, кто с самого начала называл это дело «газовой утопией». Другие скрепя сердце осознали: вложенные деньги, возможно, уже не вернуть. А третьи… Третьи стали бить во все колокола, чтобы не дать заглохнуть начатому делу. К третьим можно было отнести письмо М. Мирского, опубликование в газете «Северо-Кавказский край» 21 декабря 1913 года: «Надежды на добычу «золотой жидкости» ещё не потеряны. Все пройденные пласты по своему геологическому строению соответствуют пластам грозненского нефтяного района, что ещё более усиливает уверенность в присутствии нефти на более значительной глубине.
Но… ещё день-другой, и работы на вышке будут приостановлены… за отсутствием средств на продолжение бурения. Потрачено свыше ста десяти тысяч рублей, потрачено много труда и энергии, и в результате приходится покинуть огромное, налаженное дело, создавшее не только для инициаторов, но и для всего города в целом обширные и заманчивые перспективы.

Средств для продолжения работ уже давно не хватает. Первоначальный капитал — 50 000 рублей — был собран быстро. Но когда он иссяк, члены товарищества по собственной инициативе дважды увеличивали взносы — и каждый раз, когда дело клонилось к остановке, оно возрождалось.

Скважина в настоящее время достигла глубины в 300 саженей и 4 фута —
то есть 643 метра.

Всякое начало трудно. Но начало сделано. Если вначале требовались огромные суммы на оборудование вышки и снаряжение её машинами, то теперь нужны средства исключительно для более глубокого бурения. Может быть, что при затрате 10–20 тысяч рублей будет достигнут тот пласт, где скрывается наша «спящая царевна» с золотыми кудрями. Поэтому следует во что бы то ни стало продолжать начатое симпатичное дело.

Инициаторам предприятия следует: изыскать необходимые средства; привлечь иностранные капиталы  или организовать новое товарищество на иных, доступных более широкой публике, началах. Например — по типу бельгийских акционерных обществ, где паи составляют от 10 до 25 рублей. Это позволило бы вовлечь в дело мелких вкладчиков, купцов, ремесленников, учителей.

Вообще нельзя не отметить косность и инертность наших толстосумов и городского самоуправления. В настоящее время в различных частях города уже функционирует 13 буровых скважин, газом своим отапливающих и приводящих в движение несколько пивоваренных заводов и мельниц.

Братья Меснянкины в течение одного прошлого года сэкономили 2 500 рублей, отапливая газом всё огромное здание «Пассажа». А между тем —
единственная городская скважина на Варваринской площади, обошедшаяся казне в около 6 000 рублей, заглохла и заросла бурьяном. О ней даже забыли. Настолько забыли, что в течение продолжительного времени не прочищали, и выход газа из неё прекратился. И единственный питавшийся газом фонарик, медленно угасая, потух…

47

«Кубанский край», 5 января 1914 года

ФЕЛЬЕТОН «БЕРЕГИТЕ КАРМАНЫ»

Алексей Иванович Родной

Я хочу рассказать о старых знакомых, которые до сих пор, хотя я уже два года не пишу о них, вспоминают меня не самым добрым словом. Речь идёт о кубанских заявочниках.

Недавно я встретил одного майкопца. Он сказал мне:

— Вас до сих пор вспоминают в Майкопе. Некоторые заявочники даже говорят: «Алексей Иванович Родной загубил нефть». Не пишите такие гадости, Родной, иначе у нас была бы нефть!

Видимо, моя критика майкопской нефти за её «худосочность» задела их за живое. Из-за этого она, обиженная, уплыла в Баку. Заявочники в этом не виноваты: они, по их словам, не преувеличивали свои возможности.

Если бы вместе с нефтью исчезли и все заявочники с Кубани, это было бы прекрасно. Но они, как оказалось, менее обидчивы, чем их чёрная кормилица. Они сентиментальностью не страдают и не унывают. Правда, горько, ведь они мечтали нажить золотые горы. Но что поделаешь?

— Не любишь ты — так я люблю. Или по-кавказски: — Наплевать, другую морду найдём.
И они действительно ищут эту «другую морду». И так усердно, что хватаются за любую возможность и раздувают её до невероятных размеров. Все надеются обмануть то ли заграничных капиталистов, то ли доверчивых кубанских обывателей.
Теперь ставропольская газета «Голос Ставрополья» сообщает:«Благодаря успешным результатам бурения на нефть "Ставропольского товарищества по исследованию недр земли" резко вырос спрос на земельные участки Кубанского войска, прилегающие к Ставропольской губернии. Также увеличился спрос на аренду крестьянских земель, прилегающих к Ставрополю. В настоящее время заявка Кубанского войска продаётся за 1000 рублей».

Это новый этап. Этап, когда заявочники снова пытаются нажиться на доверчивости людей. И этот этап гораздо хуже майкопского. В майкопском районе был фонтан на промысле Салтыкова, который мог ввести в заблуждение как честных, так и опытных людей относительно будущего района. В Ставрополе же...

«На буровой скважине "Ставропольского товарищества по исследованию недр земли", которая достигает глубины 180 саженей, обнаружены слои глины со следами нефти. Сейчас глубина скважины увеличена до 183 саженей, и в ближайшее время ожидается появление нефти».

В майкопском районе подобные «успехи» не привели ни к чему. Нефтепромышленники вложили миллионы в скважины, а доверчивые обыватели, перекупившие заявки у ловких людей, потеряли свои деньги. И так будет и в других местах. Серьёзные инвесторы не станут вкладывать деньги в район вокруг Ставрополя. Для них «успехи»

«Ставропольского товарищества» выглядят неубедительно. Поэтому цены на заявки, основанные на этих успехах, невысоки — всего тысяча рублей. Это доступно для обычных людей. Можно даже скидку сделать для привлекательных покупателей. Риск минимален, говорят: «Уже обнаружены благоприятные результаты». «Найден миллиметровый слой битумной глины». «Кто хочет разбогатеть — обратите внимание».
Этот новый этап — самое большое надувательство, с которым мы сталкивались на рынке земельных участков.

Поэтому, дорогие друзья, будьте осторожны. Не попадитесь на уловки мошенников.

48

«Северо-Кавказский край», 10 января 1914 года

К НОВОМУ ГОДУ — НОВЫЕ РЕШЕНИЯ

Наступил 1914 год. Над Ставрополем — морозное утро, серый дым из труб, тишина на буровой вышке. Работы на скважине «Ставропольского товарищества для исследования и эксплуатации недр земли» полностью прекратились. Скважина, достигшая глубины 300 саженей 4 фута (около 643 метров), замерла. Паровой котёл остыл. Буровые машины — под снегом.

Алоис Алоисович Эргарт, бывший технический руководитель предприятия, приуныл. Он давно уже покинул должность главного механика на пивоваренном заводе Антона Осиповича Груби, где ранее внедрял газовые технологии.

Теперь он живёт на доходы от технической строительной конторы «Энергия», основанной им самим.

Контора специализируется на подрядах по газификации объектов города: подключение к газовым скважинам, прокладка труб, установка горелок, реконструкция котельных. Заказов — много. Дел — невпроворот. Но мысли не отпускают буровую вышку.
Разумом А. А. Эргарт понимает: разведочное бурение на нефть, по всем геологическим признакам, дало отрицательный результат. Ни одного фонтана. Ни одного притока. Только следы нефти в глинах, запахи в пластах, маслянистые пятна на буровом растворе — недостаточно для коммерческой добычи. Однако,
если бы были деньги, он рискнул бы углубиться ещё на 30–40 саженей (65–85 метров). Тогда, возможно, был бы достигнут новый водоносный горизонт или нефтяной пласт, аналогичный грозненским залежам. И тогда — с чистой совестью — он мог бы сказать: «Долг исполнен. Глубина достаточна. Дальнейшее бурение нецелесообразно».

Сумма, необходимая для продолжения, — 10–15 тысяч рублей — ничтожна по сравнению с уже израсходованными свыше 110 тысячами. Но даже эта скромная сумма недоступна. И перед Эргартом, как и перед всеми пайщиками, встал вопрос: что делать дальше?
Как и в самом начале дела, инициативу проявил инженер А. А. Эргарт. Он лично переговорил с Антоном Осиповичем Груби, Дегтяревским, Манжосом-Белым — ключевыми пайщиками и членами правления. Те, в свою очередь, связались с остальными акционерами. Было решено не сворачивать дело бесславно, не оставлять скважину без решения - созвать общее собрание. Вот почему «Северо-Кавказский край» опубликовал следующее объявление:

«На 16 февраля 1914 года, в 12 часов дня, в помещении Общества взаимного кредита назначено общее собрание пайщиков «Ставропольского товарищества для исследования и эксплуатации недр земли» для решения о дальнейшем существовании товарищества.
Если первое собрание не состоится, то второе собрание назначается на 12 часов дня 2 марта 1914 года».

49

Документ № 1

Ставрополь губернский, 1 июня 1915 года.

Кому: Военно-промышленному комитету в Ростове-на-Дону.

От кого: инженера А. А. Эргарта и агронома Д. П. Крафта.

Почтительнейше просим Ваш Комитет о предоставлении беспроцентной ссуды в размере шести тысяч рублей, на срок, который Вы сочтете приемлемым. Эти средства будут направлены на создание в Ставрополе предприятий, производящих снаряжение для армии и вспомогательные материалы для военной промышленности.

Мы планируем запустить кожевенный завод, который будет выпускать подошвенные кожи, амуниционные ремни и приводные ремни для шин и станков. Также рассматриваем возможность производства пироксилина, если это будет признано необходимым для государства.

Некоторые из этих производств можно организовать с меньшими капитальными затратами, чем в других городах, благодаря дешевому источнику энергии — природному газу, добываемому из местных скважин. Это позволит нам снизить издержки и ускорить запуск предприятий.

Для ознакомления с техническими возможностями мы прилагаем брошюру «Местный горючий газ и его применение в промышленности» — отдельный оттиск из 3-го тома «Трудов Ставропольского общества изучения Северного Кавказа».

Мы понимаем, что наша просьба требует внимания, учитывая текущую потребность в развитии отечественной промышленности и необходимость переноса производств из угрожаемых районов.

С уважением, Инженер А. А. Эргарт, агроном Д. П. Крафт

Документ № 2

2 августа 1915 года

Кому: Его Сиятельству князю В. Н. Шаховскому, министру торговли и промышленности Российской империи

От кого: инженера А. А. Эргарта, г. Ставрополь

Почтительнейше довожу до Вашего Сиятельства, что в губернском городе Ставрополе почти отсутствует промышленность, однако имеется обширный запас естественного горючего газа, способный стать основой для развития фабрично-заводской деятельности.

В пределах Ставропольской губернии и на всём Северном Кавказе, кроме земледелия и скотоводства, имеется лишь несколько пивоваренных заводов и три небольших механических мастерских.

Всё необходимое — от товаров первой необходимости до станков и сельскохозяйственных орудий — приходится завозить из центральных губерний или за границу, что замедляет экономическое развитие края.

Принимая во внимание настоящую войну и необходимость переноса промышленных предприятий из Царства Польского и Прибалтики в глубь России, полагаю возможным использовать наличие природного газа для устройства разнообразных заводов, где он мог бы служить не только источником тепловой и механической энергии, но и сырьём для химической промышленности.

В частности, из газа могут быть получены формалин, хлороформ, аммиак,  азотные соединения, необходимые для производства взрывчатых веществ.

Для ознакомления Вашего Сиятельства с техническими возможностями, почтительнейше препровождаю отдельный оттиск моего труда «О местном горючем газе», опубликованного в «Трудах Ставропольского общества изучения Северного Кавказа».

С глубочайшим уважением, инженер А. А. Эргарт

50

Хроника. 18 августа 1915 года, Ставрополь

Идя на работу, инженер А. А. Эргарт заглянул на минуту в галантерейный магазин Алексея Алексеевича Пахомова, расположенный на Николаевском проспекте, недалеко от своей конторы.

— Кого я вижу — оживился хозяин. — Давненько к нам не заглядывали, Алексей Алексеевич Ну как дела? Есть работа?

— Работа есть, слава Богу, — ответил Эргарт. — Да вот не знаю, как её выполнить…

— А в чём дело? — сочувственно спросил Пахомов.

— Не могу найти рабочих.

— Ну, уж этого не поверю, — усмехнулся магазинщик. — В Ставрополе сейчас полным-полно желающих подработать. Сколько беженцев прибыло за последний год

В магазине находился и посторонний покупатель — пожилой мещанин лет шестидесяти. Он стоял в двух шагах, внимательно рассматривая кошелёк: то сбоку, то спереди, то поднося к глазам.

— Я тоже так думал, — продолжал Эргарт. — Хотел взять беженцев, но они все люди семейные. А мне невыгодно посылать их в уезд всей семьёй — в копеечку обойдётся. Уж было решил нанять военнопленных австрийцев…

— И то верно, — кивнул Пахомов.

— Не дали. Австрийцев отпускают только на полевые работы. А кроме того, Дмитрий Петрович, сами знаете, как война нарушила снабжение. Материалов не хватает — вся промышленность работает на армию.

— Это верно. Почитай, год уже воюем, а конца не видно. У нас в торговле — те же беды.

— Другое ещё удивительнее, — перебил Эргарт. — Вся промышленность работает на армию, а толку — мало.

— Куда же всё девается?

— Вот что я слышал, Дмитрий Петрович. Когда вёл переговоры о найме пленных, один из них сказал — и не один — что у русских войск острый недостаток оружия и боеприпасов. На передовых — с винтовками. А в резерве — с голыми руками. Даже сами пленные признавали с сожалением: недавно австрийцы взяли в плен полумиллионную русскую армию из-за этого…

— Никогда бы не подумал, — раздался резкий голос, — что столь уважаемый в городе человек может распространять непроверенные сведения и пораженческие настроения. А впрочем, понятно — вы ведь, кажется, подданный Австро-Венгерской империи?

В разговор вмешался старик, выбиравший кошелёк. Это был Петр Викторович Науменко, мещанин, служивший в типографии и знавший в лицо почти всех в городе. Он давно уже прислушивался к беседе.

У Эргарта всё оборвалось внутри. Лицо его побледнело.

— Я обязан, как патриот и гражданин, поставить в известность власти, — продолжал Науменко. — А вы, Дмитрий Петрович, надеюсь, подтвердите в полиции правоту моих слов?

— Да с чего вы взяли, что Алоис Алоисович распространял пораженческие настроения? — вступился Пахомов.

— Ну, в этом разберётся полиция, — бросил Науменко, швырнул кошелёк на прилавок и вышел.

Эргарт и Пахомов остолбенело стояли друг против друга.

Наконец Алоис Алоисович еле слышно произнёс:

— До свидания…

— Постойте, Алексей Алексеевич — окликнул его Пахомов. — Как только освободитесь, непременно навестите господина Науменко. Убедите его, что вы не преследовали тех целей, которые он вам приписывает.

— Да-да… — еле внятно вымолвил Эргарт и вышел.

Через несколько часов он вернулся и попросил Пахомова пойти с ним в типографию, чтобы выяснить отношения с Науменко.

Они нашли старика. Эргарт попытался объясниться:

— Я не являюсь подданным Австро-Венгерской империи с 28 октября 1914 года. Я — славянин, чех по национальности, и с тех пор — подданный Российской империи. Могу доказать это своей деятельностью: у меня есть печатные и рукописные труды, посвящённые взаимопониманию славянских народов и изучению русского языка чехами.

Видя, что Науменко недоверчиво покачивает головой, Эргарт добавил:

— Приношу извинения за необдуманно произнесённую фразу о вооружении. Я вкладывал в неё вовсе иной смысл — вопрос о нехватке снаряжения, а не о поражении.

— Не знаю, не знаю, — протянул старик. — Возможно, вы и впрямь стали русским подданным. Но цель такого маневра понятна каждому — заметаете следы. И совсем не исключено, что вы — австрийский шпион. Пусть полиция разберётся: не получаете ли вы жалование от государства, воюющего с нами?

Эргарт был на грани обморока. Пахомов, пытавшийся заступиться, действовал грубо, лишь раззадорил старика.

С чуть не слезами на глазах Алоис Алоисович умолял:

— Не сообщайте в полицию Не портите мою репутацию От этого зависит моя дальнейшая судьба: меня могут посадить в тюрьму, а затем выслать в Австрию, где расстреляют как подданного России!

Науменко остался неумолим.

Вскоре всем участникам пришлось дать письменные пояснения Ставропольскому полицмейстеру, подполковнику Сычеву.

Составив протокол, Сычев написал рапорт Ставропольскому губернатору:

«Доношу Вашему Превосходительству, что Эргарт из австрийских подданных, чех по национальности, 28 октября 1914 года перешёл в русское подданство. Проживает в Ставрополе с 1890 года. Поведения и нравственных качеств хороших, ни в чём предосудительном не замечался. Владея несколькими иностранными языками, неоднократно оказывал содействие Сыскному отделению по переводу документов с немецкого на русский. По моему мнению, допущенная им фраза — бестактна, но злого умысла не было».

51

«Северо-Кавказский край», 18 декабря 1915 года

«А. А. Эргарт, З. М. Моркин, Э. С. Пономарёв и Ко. предполагают открыть в Ставрополе механические мастерские для производства военного снаряжения для армии. Предприятие будет использовать местный природный газ как источник энергии. Подана просьба о субсидии в Военно-промышленный комитет».

***

Хроника. 20 января 1916 года. Усадьба Д. С. Ганжи, близ Темрюка

На усадьбе Даниила Сергеевича Ганжи, расположенной вблизи города Темрюка, был обнаружен выход естественного горючего газа. Городское самоуправление Темрюка, осознав важность находки, разослало запросы ряду промышленных фирм с просьбой командировать специалистов для изучения газа.

Ответы оказались неудовлетворительными.

Директор Ростовского газового завода, господин Пендрие, сообщил, что с естественным газом не знаком, но указал на существование успешных установок в городе Ставрополе, куда и рекомендовал обратиться.

***

Март 1916 года. Доклад инженера Эргарта в Темрюке.

В Ставрополе газ уже пять лет служит надёжным источником энергии.На нём работают пивоваренный завод Антона Осиповича Груби — мотор в 100 лошадиных сил; пивоваренный завод Рейха — отопление производственных и жилых помещений; театр «Пассаж» — центральное отопление; паровая мельница Ага Бала Гулиева — мотор в 50 сил; паровая мельница Акри Каси Анпеткова — мотор в 50 сил.

Последние две установки спроектированы и введены в действие мною лично.

Газ не требует переработки, подаётся непосредственно в горелки и двигатели, расход топлива — минимальный, обслуживание — простое. При правильной эксплуатации система работает без сбоев.

По итогам обследования Эргарт подготовил небольшую брошюру, изданную в Ставрополе в 1916 году: «Краткий отчёт о состоянии естественного горючего газа в Темрюке и рекомендации по его использованию».

В ней он указал. Месторождение имеет промышленное значение. Газ высококалорийный, не содержит серы, подходит для промышленных и бытовых нужд. Рекомендуется начать бурение контрольных скважин, построить газгольдер, проложить распределительную сеть. При наличии надлежащего финансирования и рабочих рук, Темрюк может стать центром газовой промышленности на Черноморском побережье.

***

«Доклад о естественном горючем газе в г. Ставрополе и о деятельности отдела по исследованию естественных богатств»

Подготовлен инженером А. А. Эргартом 31 августа 1920 года.

В 1911 году скважина «Товарищества для изыскания и эксплуатации недр земли» была, к сожалению, заброшена из-за нехватки труб и инструментов. Скважина была доведена до глубины 300 саженей (около 643 метров).Нефти она не дала, но вскрыла 12 газоносных пластов, из которых три оказались промышленно значимыми.

С тех пор до настоящего времени никто не возобновлял работ, поскольку во время войны трубы и инструменты достать было невозможно; никто не решался устраивать новые предприятия в условиях разрухи и нестабильности.

В настоящее время, по поручению Президиума Губнархоза организована комиссия по исследованию естественных богатств, которая уже приступила к работам. Однако деятельность комиссии серьёзно тормозится по следующим причинам. Ставки заработной платы для рабочих крайне низки,  нет стимула к труду, рабочие вынуждены искать подработки, что мешает сосредоточенности на буровых работах.
Несмотря на предпринятые меры, мне до сих пор не удалось организовать ни буровой, ни слесарной мастерской для ремонта и изготовления бурового инструмента.

По моему мнению, не следовало жалеть средств.

Следовало обеспечить служащих и рабочих таким жалованьем, чтобы они не нуждались в посторонних заработках и могли быть всей душой преданы делу.

Дальнейшую деятельность отдела я себе представляю следующим образом: произвести ремонт всех существующих скважин; восстановить газопроводную сеть;  расширить исследования за пределы города; поставить дело по изучению губернии на должную высоту.Только при таких условиях Ставрополь сможет использовать своё главное природное богатство — естественный газ — на благо народа.

52

Легенда старого бурильщика Ивана Петровича Белоглазова. Рассказана у костра на берегу озера Сенгилеевского 6 февраля 1996 года, в день 50-летия первого промышленного газового фонтана на Ставрополье.
событие произошло 6 февраля 1946 года)

— Эх, садитесь, братцы, к огоньку. Холодно нынче, ветер с степи лезет — как из скважины, без предупреждения. А я вам сейчас расскажу, как мы с землёй разговаривали. Не словами, нет — огнём и паром.

Было это ровно полвека назад. 6 февраля. Утро. Морозец, снег скрипит под сапогами, а мы — как дураки — бурим. Глубина — четыреста двадцать три с половиной метра. Цифра точная. Я её до сих пор помню, как молитву.

Говорят, мол, тут, может, газ. А мы — хохочем:

— Газ? Да у нас тут куры газуют больше, чем земля!

И вдруг — ба-бах! Не взрыв, нет. Это земля чихнула. Как старик после сала. Только чихнула — и вырвало. Скважина взвыла, как баба на базаре, и из неё — хлынуло. Газ, вода, глина, камни — всё, что было внизу, вылетело наружу, как из пушки.
Один валун — размером с телёнка — упал на тридцать метров от вышки. А над устьем — столб огня, как будто сам Сатана решил прикурить!

— Давление — сорок пять атмосфер — орёт геолог. — Это не газ, это гнев природы!
А тут, братцы, самое интересное. Газ-то самовоспламенился. Ударился о металл, статическое электричество — и вспыхнул. Как в кино, только громче.

Факел — на сотню метров.

Мы все — в снег, как цыплята от гусыни. А потом — медленно встаём, смотрим: земля горит.

И тут Васька Курносый, наш остряк, достаёт папиросу, прикуривает от края пламени, где оно потише, и говорит:

— Ну что, мужики? Земля — не дымовуха, а газовая колонка.

И мы — один за другим — стали прикуривать. Не спичками, нет. Прямиком от родной земли. Кто папиросу, кто самокрутку, кто даже трубку.

— Спасибо, Родина, — бормочет один. — Теперь и курить бесплатно.

А тут Митяй, наш шутник, бежит к озеру, хватает ведро, набирает водички — ледяной, как слёзы жены при расчёте. Подносит к огню.

— Греем чай — кричит.

Мы ржём: да никогда не закипит.

А он стоит. Минута. Две. И — буль-буль-буль. Вода закипела, как в самоваре бабушкином. Мы — ну не чудо ли?

— Митяй, — говорю, — ты гений.

— Да нет, — отвечает, — просто земля у нас горячая — от стыда. Мы ж её так долго кололи, а она терпела. А тут — хватит — и дала по рогам!

С тех пор, братцы, Ставрополь греется. На этом газу печки топят, машины ездят, бабы щи варят.

А мы — с Васькой и Митяем — стали легендами.

Нас в школах учат:

— Вот, дети, смотрите — герои труда.

Только никто не верит, что воду вскипятили. Вы, дескать, как рыбаки — рыбу величиной с лодку рассказываете. А я говорю: да если бы рыба была с лодку — мы бы на ней до самого Баку доехали и нефтяникам показали, как надо газ открывать!
Так что — пейте чай, курите от земли, грейтесь на её щедрости.

А я пойду — свою скважину вспомню. Ту, что свет дала. И пусть кто-то скажет — преувеличиваю. Ну и пусть. Легенда — она не для цифр. Она для души. А душа моя — как тот фонтан: горячая, шумная и не по плану.

54

Послесловие:

Много лет спустя после того, как погасли первые газовые фонари на Лягушевке,
земля Ставрополья вновь заговорила. Но уже не шёпотом — а гулом компрессоров, свистом труб, голосами рабочих.

В декабре 1956 года в степи под Пелагиадой забил промышленный газ —
началась разработка Северо-Ставропольско-Пелагиадинского месторождения.
Это был уже не крошечный фонтанчик у буровой вышки, а настоящий поток — такой, что его хватило бы на весь край.

И вскоре, на год раньше срока, по степям и холмам проложили магистральный газопровод — «Ставрополь — Москва». По нему ставропольский газ пошёл в далёкие города, топил заводы, грел дома, и стал частью большой жизни страны.
К середине 1960-х газ уже тек не только в Москву, но и в Грозный, и в Тбилиси.
А в марте 1966 года все газовые предприятия края объединили в одно — «Ставропольгазпром», и теперь газом у нас ведали по-настоящему серьёзно.
Те годы стали золотыми. Газовые станции работали день и ночь, в посёлках строили новые дома, в городах — фабрики и котельные.

Ставропольский газ стал народным достоянием. Но, как и всё живое, месторождения со временем устали.

К 2022 году стало ясно, газа в старых скважинах осталось мало, добычу пришлось сократить. Однако земля Ставрополья не умолкла.

Она просто изменила свою роль. Там, где когда-то добывали газ, теперь его хранят. В недрах бывшего Северо-Ставропольского месторождения создано огромное подземное хранилище — одно из крупнейших на юге России.Сюда, глубоко под землю, закачивают газ из других регионов — с Урала, из Сибири, с Северного Кавказа. Летом, когда его много, — запасают, зимой, когда холодно и нужно тепло, — отбирают и раздают по домам. Это как подземный резервуар тепла, который дышит вместе с природой, помогая краю пережить холода и не зависеть от дальних поставок.

В 2024 году в крае начали новую работу. Решили реконструировать 31 газовую станцию, проложить более 70 километров новых труб, провести газ в тысячи домов, где его раньше не было. Это уже не гонка за объёмами, а тихая, умная забота о будущем.

И когда сегодня кто-то включает плиту в доме под Ставрополем, он, может, и не знает, что этот огонёк — потомок тех самых искр, что впервые вспыхнули в 1912 году на Лягушевке.

История не оборвалась.

Автор иллюстраций Е. Фитьмов.