Замечания к разделу Герб как культурный код, или Р

В интернет публикации "Семиотический цикл или знаки в жизни влюблённой женщины" (электронный ресурс, режим доступа: рассмативается ряд материалов, имеющих отношение к символизму и геральдике в частности.

Автор данного материала в анализе образа всадника допускает ряд критических ошибок, уводящих само исследование в неведомую даль, открывая безграничные просторы для профанации, подкреплённой набором неоправданных аллюзий. Такой подход, хоть имеет право на существование, но является грубейшим нарушением устоявшихся норм, правил и традиций, скрываемых применением жаргонизмов, якобы подтверждающих его компетентность.

Комплексный анализ образа «ездеца» прежде всего указывает на применение сельскохозяйственного инструмента – копья, то есть, палки-копалки, используемой в первую очередь для выкапывания корней растений не спешиваясь всякий раз, как оружия.

Использование орудий для с/х работ в качестве средств, как самообороны, так и доспеха, имеет богатую историю, что не является предметом рассмотрения в нашем случае. А интерес представляет образ наездника-копателя, как своего рода земледельца, позволяющего установить имя мифического персонажа.

О значимости прочтения имён в Новом Завете читаем следующее:

12 Между тем, во время проконсульства Галлиона в Ахаии, напали Иудеи единодушно на Павла и привели его пред судилище,

13 говоря, что он учит людей чтить Бога не по закону.

14 Когда же Павел хотел открыть уста, Галлион сказал Иудеям: Иудеи! если бы какая-нибудь была обида или злой умысел, то я имел бы причину выслушать вас,

15 но когда идет спор об учении и об именах и о законе вашем, то разбирайте сами; я не хочу быть судьею в этом[1].

Земледелец, называемый по-гречески ;;;;;;;;, наиболее подходит в качестве определения рода занятий главного героя рассматриваемого сюжета, и является раскрывающим такое определение именем (см. ВЗ об имени Вениамин). Такое прочтение отсылает нас к определению основной задачи «венца творения»:

15 И взял Господь Бог человека, и поселил его в саду Едемском, чтобы возделывать его и хранить его[2].

А, поскольку, создал Господь Бог человека из праха земного[3], мы вправе полагать, что возделывание праха земного применимо и к телу человека:

19 в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься[4].

Змей является вторым персонажем рассматриваемого изображения. Именно змей, а не дракон, поскольку название «дракон» (греч. ;;;;;;), несмотря на существование такого термина, появляется в переложении библейского текста на славянский, а в греческой новозаветной традиции употребляется имя «кометос» (от др.-греч. ;;;;;;;, kom;t;s — «волосатый», «косматый»), поскольку дракон, по определению, уничтожает взглядом, а, как следует из контекста, речь идёт об искусителе. И, не вдаваясь в историю иконографии, восходящей к периоду Высокого Средневековья, отметим, что имя «кометос» является эпитетом, позволяющим избежать произнесения имени персоны демонической природы. Значим тот факт, что в устоявшейся православной традиции образ змея прочно связан с представлением об искушении, соблазне и грехопадении.

Определение места обитания библейского змея – задача не из лёгких, поскольку в богословии за многие века произошли существенные перемены, вызванные, в том числе, как невежеством, так и откровенно человеконенавистническими настроениями, основанными на обвинении иудеев, уже как народа, в распятии Сына Божия – Иисуса Христа.

Такие перемены привели к отрицанию, в частности, иудейской изустной традиции, признаваемой христианскими богословами (Афанасий Александрийский, Ориген и др.) вплоть до первого Вселенского собора. Что, в свою очередь, привело к утрате представления об основной функции человека – работе над своим телом, как местом его пребывания, представляющем собой тот самый рай сладости, до тех пор, пока внимание человека направлено только внутрь себя, а не распыляется на поиск удовольствия, превращающего дерево жизни, произрастающее посреди рая, в дерево разумения доброго и худого. При таком прочтении текстов, становится очевидным нахождение змея-искусителя также в теле человека:

30 Ибо зерно злого семени посеяно в сердце Адама изначала, и сколько нечестия народило оно доселе и будет рождать до тех пор, пока не настанет молотьба![5]

Таким образом, имя «Георгий» указывает на возделывателя праха человеческой плоти, побеждающего змея прихоти, восходящего из недр человеческого тела.

Мы иогли бы сргласиться с автором н лишь в том случае, когда в стороне остаётся христивнская парадигма, как принятая научным сообществом модель рациональной научной деятельности. Остаётся пожелать автору переосмыслить собственные представления о сущности и природе символов и на этом основании пересмотреть способ предоставленного им анализа не только в рассматриваемой главе, но и во всём произведении.

С уважением,

Михаил Владимирович Баканов

член Экспертного совета Геральдической комиссии при Губернаторе гфз Севастополя;
международный эксперт по теоретическим основам символизма,
религиовед,

[1] Деян.18:12-15
[2] Быт.2:15
[3] Быт.2:7
[4] Быт.3:19
[5] 3Ездр.4:30