Всё текло через границу...

В заголовке цитата из песни А.Новикова "Город древний":
"Всё текло через границы
За бесценок, задарма.
И теперь в пустом музее
Ходят, смотрят ротозеи
На пищали и фузеи,
Да на брошки из дерьма."

За альбом "Вези  меня, извозчик", куда входила песня "Город древний", барду в советское время, в 1985 году, дали 10 лет. В песне рассказывается о Екатеринбурге, но и в Ташкенте, о чем я рассказываю, наблюдалась схожая ситуация.
 
Прожив в Ташкенте 36 лет, великий князь Н.К.Искандер-Романов 12 декабря 1917 года завещал дворец и музей в пожизненное владение своей супруге княгине Н.А.Искандер, а после кончины ее дворец и музей должны были перейти в собственность Ташкентского университета, который открылся только в 1920 году. После смерти великого князя в начале 1918 года музей и дворец фактически перешли в распоряжение ташкентского совдепа. Княгине Н.А.Искандер разрешили проживание во флигеле и работу смотрительницей музея. Она открыла музей для посетителей 28 февраля 1919 года, и за месяц в нем побывало 12 тысяч человек.
 
С первых лет «воцарения» новой власти коллекция Н.К.Искандер-Романова стала расхищаться. Об одной из первых таких экспроприаций писал английский разведчик полковник Ф.М.Бейли в своей книге «Миссия в Ташкент». Инцидент был связан с именем советского дипломата Н.З.Бравина, первого советского дипломатического представителя в Персии и Афганистане. Правительство персидского шаха не признало полномочия Н.З.Бравина, и в июне 1918 года РСФСР отозвала Н.З.Бравина из Тегерана. В марте следующего года он появился в Ташкенте в должности уполномоченного наркомата иностранных дел РСФСР в Туркестанской АССР, которая тогда входила в РСФСР. Вероятно, к этому времени относится факт экспроприации , о котором пишет Ф.М.Бейли: «Среди других экспонатов музея был прекрасный украшенный драгоценными камнями кинжал, поразивший Бравина, который приказал, чтобы она передала его ему. Она отказалась это сделать. Не зная, что она была женой Великого Князя, он очень рассердился, но впоследствии, когда он узнал, кем была смотрительница, он стал менее настойчивым и в конце концов согласился дать расписку за изъятый кинжал. Ее княгиня и поместила в витрину на место, где был кинжал. Это стало предметом шуток в городе и вызвало трудности у Бравина, который в конечном счете забрал расписку, но не вернул кинжал.»
 
Эту же историю с кинжалом, очевидно, позаимствованную из книги Ф.М.Бейли, пересказывает внучатый племянник Н.К.Искандер-Романова, внук его сестры Ольги, королевы греческой, Михаил Греческий в книге «Белые (бессонные) ночи Санкт-Петербурга», вышедшей в Париже в 2000 году.
 
В апреле Н.З.Бравина назначили руководителем советской миссии в Афганистане, в мае 1919 года между Афганистаном и РСФСР были установлены дипломатические отношения, Н.З.Бравин в Кабул сумел попасть только с третьей попытки в августе 1919 года в ранге посла. В Кабуле Н.З.Бравин демонстрировал окружающим свою конфликтность, и в итоге НКИД РСФСР решил заменить его новым послом Я.З.Сурицем. Н.З.Бравин игнорировал свою отставку и остался в Афганистане в статусе невозвращенца. В январе 1921 года он решил перебраться в Британскую Индию с архивом документов, но был убит афганцами в Газни. Судьба краденого кинжала осталась неизвестной.
 
Это типичный пример раннего большевика, одухотворенного идеей экспроприировать чужое добро в собственный карман. Ф.М.Бейли и князь Ал.Искандер в своих мемуарах дают еще яркий пример интернациональной семейной парочки ташкентских чекистов серба Мандича и польки Ядвиги, прорывавшихся с ними через российско-персидскую границу в 1920 году с мешком бриллиантов. В Ташкенте они делали обыски в квартирах бывших обеспеченных лиц, экспроприировали бриллианты, а хозяев пускали в расход. Однако пани Ядвига умудрилась этот мешок утопить при переправе через реку Теджен.
 
фото 1. 14 октября 1905 года в Ташкент прибыл великий князь Константин Константинович, младший брат Н.К.Искандер-Романова, с инспекцией корпуса и торжествами в связи с пожалованием корпусу шефства великого князя и наследника цесаревича Алексея Николаевича. На фото встреча братьев и супруги Н.К.Искандер-Романова княгини Н.А.Искандер в стенах корпуса.
 
Разграбление даров Н.К.Искандер-Романова городу и учебным заведениям началось сразу же после его смерти в начале 1918 года. Весной новые власти закрыли Ташкентский кадетский корпус. Как видим на этой фотографии, стены кабинета кадетского корпуса украшены подарками Н.К.Искандер-Романова, имевшими историческую ценность, заметны гипсовая маска Афанасия Волынского, крупные фотопортреты туркестанских генерал-губернаторов. Всё бесследно пропало, включая подаренную кадетам оранжерею тропических растений и ферму шелковичных червей.
 
фото 2. Первоначально бюст М.Г.Черняева стоял перед дворцом Н.К.Искандер-Романова на пирамиде из ядер.
 
Никто и нигде не пишет о судьбе бюста М.Г.Черняева, подаренного в 1907 году Н.К.Искандер-Романовым городу. Бюст, стоявший перед домиком М.Г.Черняева на Махрамском проспекте, скорее всего, был выполнен уроженцем Ташкента скульптором Н.Г.Шлейфером. После 1918 года бюст исчез.
 
фото 3. Бюст М.Г.Черняева на Махрамском проспекте.
 
Музей искусств УзССР находился во дворце Н.К.Искандер-Романова до 1927 года, после чего перестал функционировать как самостоятельная единица по бюрократическим причинам, его стали объединять с другими музеями, коллекцию вывезли в 1930 году в Белый дом и законсервировали до 1935 года. Смерть смотрительницы музея Н.А.Искандер по самой расхожей версии датируется 1929 годом, якобы они скончалась от укуса бешеной собаки. Ни тела, ни акта вскрытия, ни свидетельства о смерти, ни могилы никто не видел. До самой смерти она бы сопротивлялась новой советской бюрократии. А после ее кончины согласно завещанию дворец и музей должны были отойти Ташкентскому университету. По всей вероятности, слух о бешеных собаках был слишком сложным диагнозом, камуфлирующим простую ликвидацию. Пришли профессиональные киллеры, положили подушку на голову, собачек постреляли, музей опечатали. В руках пожилой женщины были от ключи от ликвидного богатства в виде произведений буржуазного искусства. И эти ключи ей завещал правнук Николая I. Многочисленные родственники из европейских династий стали интересоваться ее судьбой.
 
фото 4. Коллаж неизвестного автора по мотивам фото М.Пенсона, снятого в музее искусств. Скорее всего, фото сделано до 1927 года. Музей стал популярен. В 1927 года кинозарисовка из музея попала в немой фильм режиссера М.Доронина «Вторая жена». Фильм был снят на студии Узбекгоскино.
 
Последовал следующий вброс. В 1932 году в Ташкенте побывала швейцарская путешественница Элла Майяр, и позднее она опубликовала книгу «От небесных гор до красных песков» (т.е. от Тянь-Шаня до Кызылкумов), на английском языке книга вышла под названием «Туркестан-соло», что можно перевести как «В одиночку по Туркестану». Никто в здравом уме и трезвой памяти не поверит, что такое путешествие по Туркестану можно было совершить без санкции ОГПУ. Она и прямо пишет об этом: «мне сказали, что Ташкент закрыт». Главное — попасть в число везунчиков, для которых открыто то, что для других закрыто.
 
фото 5. Фото из книги Э.Майяр «Туркестан-соло».
 
В книге она опубликовала фотографию, на которой якобы была изображена Н.А.Искандер в образе старухи на Воскресенском базаре. Элла Майяр пишет: "Не было возможности взять интервью у вдовы Великого князя. Ее волнистые волосы были покрыты косынкой, старческое лицо было в пудре. Княгиня передвигалась от прилавка к прилавку с недовольным видом и инквизиторским взглядом. Княгиня была одета в серый пиджак отменного качества и белое платье с подбором; она опиралась на зонт как на костыли, неся портфель под рукой. Жалкое зрелище. Я не могла отвести от нее глаз, а княгиня меня так и не заметила. Княгиня ничего не покупала, а только становилась все более возмущенной ценами на самый обильный продукт Ташкента - виноград, стоивший не мене двух рублей за килограмм". Странно. Кого могла увидеть Э.Майяр в1932 году на Воскресенском базаре, если до этого был пущен слух, что Н.А.Искандер умерла в 1929 году от укуса бешеной собаки? И почему она не смогла побеседовать с Н.А.Искандер, если ей удалось пообщаться даже с Файзуллой Ходжаевым? И почему Н.А.Искандер должна была узнать молодую иностранку?  Э.Майяр преследует Н.А.Искандер по базару и подслушивает ее разговоры с торговцами виноградом. Довольно сложная и необъяснимая ситуация. Скорее всего, товарищ, сопровождавший Э.Майяр настоятельно посоветовал ей опубликовать фотографию и небольшой текст. На западе, конечно же, прочитали это те, кому надо, и зафиксировали, что Н.А.Искандер была еще якобы жива в 1932 году. В 1997 году после смерти Э.Майяр газета «Нью-Йорк таймс» опубликовала посвященный ей некролог, где в заголовке Э.Майяр была названа авантюристкой (adventurer). Хотели, конечно, употребить слово путешественница (traveler), но авантюристка оказалось точнее. Намек был прозрачный.
 
фото 6. Музей в здании фабрики-кухни.
 
В 1935 году музей решили восстановить, подобрали пролетарского директора и решили перевести музей в новое помещение, выделив под него фабрику-кухню, построенную в конструктивистском стиле на углу улиц Пролетарской и Узбекистанской. Архитектор С.Чернявский планировал некую гипер-едальню с асфальтовой крышей, на которой летом бы устанавливались обеденные столы для откорма рабочих. Но последовали голодные 30-е годы, надо было срочно перепрофилировать новостройку и сформировалось решение в духе «фабрика-кухня для рабочих не получилась, устроим тогда в ней музей искусств». Архитектурная идея устройства кафе на крыше позднее была воплощена не архитекторами, а администрациями ЦУМа и гостиницы «Ташкент». Здание фабрики-кухни с 1941 года было известно всем ташкентцам как один из цехов электролампового завода, а музей окончательно переехал в Народный дом. Здание фабрики-кухни было построено с недоделками и абсолютно не было приспособлено для экспонирования картин. В итоге осенью случилось следующее, о чем поведала центральная газета «Правда», опубликовав информацию из Ташкента 11 октября 1935 года под названием «Аврал в Ташкентском музее искусств»:

Ташкент, 9 октября. Второй день здесь идут дожди. По залам мечутся ошалелые, промокшие люди с метлами, тряпками, ведрами: «Скорее, скорее, – в отдел мастеров XVII века прорвалась вода». Люди устремляются туда, срывают картины со стен, нагромождают их штабелями в углах. Но через полчаса – вновь тревога, вода проникла в другой зал...

Музей искусств год назад получил совершенно новое здание. Но уже вскоре правительственная комиссия признала, что крыша не годится. Летом сняли асфальтовую кровлю, но новой не сделали. Городской инженер предупредил, что пока не будет построена новая крыша, расстановка экспонатов, открытие музея равносильны преступлению. Тем не менее, Наркомпрос в лице начальника музейного отдела Тельнова дал категорическую директиву: срочно открыть музей. И вот первый дождь – и громадные культурные ценности подвергаются порче. В музее имеются подлинники, принадлежащие кисти лучших мировых художников: Ван Дейка, Брюллова, Верещагина, Маковского, Шишкина, Репина.

О том, что музей стоит без крыши Наркомпрос прекрасно знал. Средств музею отпущено достаточно. Но директор Музея искусств Ломакина предпочла затратить ассигнованные суммы на побелку стен, потолков, на заказ безвкусной, аляповатой мебели. О крыше никто не беспокоился. Надеялись, что дожди долго не начнутся.

При последней инвентаризации обнаружена недостача свыше 400 экспонатов. Работники музея по два месяца не получали зарплаты. Приближается зима, а калориферы парового отопления сняты и куда-то увезены. Новые, обещанные где-то еще на заводах. В здании сырость, плесень. Залы предполагается отапливать железными печками. Не говоря уже о том, насколько это опасно в пожарном отношении, можно представить, как это губительно отразится на драгоценных картинах.»
 
Здесь надо связать два выражения: «драгоценные картины» и «недостача свыше 400 экспонатов». И тогда версия о ликвидации в 1927 году, или позднее, смотрительницы музея приобретает под собой базу. Удивительным образом закрытие музея во дворце и его последующий переезд совпали с санкционированной «на самом-самом верху» распродажей шедевров Эрмитажа для получения валютных средств на индустриализацию. Вполне возможно, что и 400 ташкентских экспонатов полностью или с «усушкой» по дороге утекли в этом направлении.
 
фото 7. Открытка с изображением великого князя Александра Александровича и его невесты Дагмары датской, приглашение на свадьбу 28.10.1866 года с автографом Дагмары датской на немецком языке. Продавалась в США.
 
Последние пропажи из дворца можно датировать 1966-1967 годами, когда в нем находился дворец пионеров имени Ленина. Связывают этот эпизод с ташкентским землетрясением 24.4.1966 года. Вероятно, дворец был закрыт на несколько дней и в нем хозяйничали лица, осуществлявшие генеральную уборку и обследование помещений на предмет поиска повреждений после землетрясения. Кто-то из них наткнулся на папки с автографами, которые коллекционировал Н.К.Искандер-Романов. Посвящения были написаны, в основном, на французском языке, который простым советским людям был неведом. То ли папки последовали в мусорку, то ли все-таки нашелся умный человек, который их продал. Лет через 30-40 на аукционах в США вдруг стали выплывать бумажные сокровища, которые могли принадлежать только Н.К.Искандер-Романову.