Русская дочь военнопленного немца-63

После завтрака сёстры отправились в областной комитет партии.
К Строеву Валентина не попала, но её охотно принял всё тот же Марков.

— Рад вас видеть. Значит, всё же надумали? — спросил он после приветствия.

— Да. Интересно стало. Да и сибиряки мы, нам в Крыму слишком жарко — с усмешкой быстро сказала она. Врать Валентина не любила, поэтому чтобы не посвящать руководство области во все неприятности, решила быстро сменить тему .

— Я пока без документов приехала, не увольняют, дали на раздумие время, но у меня отпуск заканчивается, вот я и решила приехать, всё узнать и самой всё увидеть. Потом уж решать, переезжать или нет.

— Вы где остановились?

— Вообще-то я только что с поезда — уклончиво ответила она.

— Хорошо.  Сейчас посетите столовую, здесь же в здании, на первом этаже. Вход со двора.  Потом поселим вас в гостиницу. Я дам распоряжение водителю, он вас доставит.

В столовой они встретились с Галиной.

-- Ну как, была у Егора Семёновича?

— Нет, его срочно куда-то вызвали. Была у Маркова. Он сказал, что его водитель меня доставит в гостиницу после обеда.

— Ещё чего. После обеда пойдёшь к нам. Мама ждет, уже звонила мне.

— Ой, а я, как теперь перед водителем-то, что ему скажу? Может быть, я просто приду в гости к вам вечером, когда ты с работы придёшь. А то как-то неудобно. Свалилась вам как снег на голову.

— Так. Водителю я сейчас всё объясню, не переживай. Я тут в магазин забежала перед столовой, вот сумка, отнеси её домой. Здесь мама заказала продукты, чтобы я купила, вот ты и отнесёшь. После работы покажу тебе город. Весь конечно не успею, но кое-где побываем — улыбнулась сестра.

Но город в этот раз Галина показать Валентине не смогла. Как только они вышли из столовой, водитель второго секретаря партии области, объявил о распорядке дня для Валентины

— Николай, она будет жить у меня. Не нужна гостиница — заявила ему Галина.

— Тем лучше, значит, сейчас едем выбирать место. Я вам покажу сёла, где  решили строить дома и фермы для арендаторов, а вы выберите то, что вам понравится.

— Ой, мне вот сумку надо  Ольге Павловны передать, вы не подбросите к Галиному дому— уже в машине обратилась Валентина к водителю.

— Подброшу — засмеялся Николай.

Когда Валентина вернулась от Ольги Павловны, водить спросил :

— Вы знакомы с Галиной?

— Знакома. Она моя двоюродная сестра.

— Тогда всё понятно! Я то думаю, что это так все беспокоятся за вас?

Все сёла были либо в степной зоне, либо среди невысоких холмов и нигде не было лесного островка, только небольшие колки. Конечно места без леса понравиться Валентине не могли.
— Ну что, ничего так и не приглянулось? — спросил водитель, поглядывая на часы.

— Нет. А что больше негде смотреть? Всё посмотрели?

— Да можно конечно, область не маленькая. Наше начальство считает, что нужно больше земли для посева кормов, посева трав для покоса, ну и выпаса. Про лес они не думали. Все самые хорошие места, по их мнению, я показал. Ну, а если вам нужен лес, то можно и вблизи лесных массивов посмотреть. Надо только начальству доложить. Вот только сегодня уже не получится, время на исходе. Нужно шефа домой везти, так что возвращаемся. Вам куда, к Галине?

— Да.

— Тогда поехали

— Ну, где выбрала, в каком районе? — задала вопрос Галина, как только гостья переступила порог.
— Нигде не выбрала. Везде одни поля, всё голо, нет ни деревца, одни кустарники. Николай сказал, что это были самые лучшие места.

 — А я знаю, куда тебя завтра повезут. Строев приказал показать тебе какое-нибудь село в районе, где он родился. Вот завтра с утра и поедете в Хотынецкий район.

— А лес там есть?

— Да, да ещё какой! Горы в лесу, деревья плодовые, груши, да яблони. А если кусты, так лещина! Представляешь? — весело рассказывала Галина.

— А разве такое бывает, лес из плодовых деревьев? — удивилась Валентина.

— Сама увидишь, это лучше чем когда кто-то говорит. Завтра уже всё и увидишь — хитро улыбаясь, заверила Галина.

Валентина всю ночь ждала утра, ей не терпелось как можно быстрее оказаться там, в плодовом лесу. В лесу, которого она никогда не видела в своей жизни. Валентина представляла горы, на которых зреют красные яблоки, жёлтые груши и кусты лещины, обсыпанные гроздьями орехов

Утром следующего дня, она пошла на приём к самому Строеву Егору Семёновичу. Зря Валентина волновалась, в уме репетировала, что скажет первому секретарю партии области. Но всё прошло очень быстро, и в приёмной секретаря.  Егор Семёнович, как всегда куда-то спешил и  вышел из кабинета, в тот самый момент, когда подошла Валентина. Он переспросил она ли это и протянул свою мягкую и тёплую ладонь.
_ Сегодня вам покажут ещё одно место, в Горках, надеюсь оно вас не оставит равнодушным – улыбнулся Егор Семёнович.  Я очень рад, что вы решили пустить свои корни у нас, на Орловщине. У вас же четверо детей? уточнил он.

— Да — кивнула Валентина, и он продолжил

— Перспективная семья! Перспективная. Ну что, удачи вам, мы ещё встретимся, а сейчас я спешу.— и, обратившись к  своему заместителю, сказал:

— Владимир Сергеевич, сделайте всё, как решили, я на вас надеюсь.

— Конечно! Не волнуйтесь, всё будет сделано — ответил зам и отдал распоряжение водителю

— После Горок, сразу ко мне в кабинет . Долго там не будьте, через два часа машина понадобится
.
Когда появились крутые холмы, Валентина решила, что вот за ними и появятся горы, а там и село Горки. Но водитель остановился.


— Всё, приехали. Это село Горки, вот слева ферма, а справа будут строить дом арендатора. Можете выйти, посмотреть.

Горы, не были такими горами, среди которых она выросла, это были холмы большие и низкие и да, на них были деревья и даже берёзы. Валентина больше всего на свете любила березы и пиху.
Елей не было, зато много было груш. Лещина тоже росла, а вот яблони ей на глаза не попались. Да и не ходила она в лес, так только, с краюшку,  смотрела на всё.
Село,  так и называлось, Горки. Конечно это не тайга, её тут и не может быть, но другого места, как она поняла, лучше этого, ей уже не найти.

Валентина вышла из машины, оглядела поля и увидела, что в месте, где планируют строительство дома, текут три ручейка, за горкой они сливаются вместе и бежит уже хороший ручей, ничем не хуже того, что был в Тебе.

— Говорят, если вода с трёх родников сливается в один ручей, то в ручье вода становится святой, ну и целебной — подумала она, возвращаясь к машине.

— Ну что, как, понравилось? — спросил Николай, когда Валентина села в машину.

— Понравилось — сухо ответила она .

— Ну, вот и хорошо, сейчас прямо ко второму, получите цеу и всё, домой за семьёй. Да?

— Да! - твёрдо ответила Валентина.

В это самое время в стране стало не хватать продовольствия. В магазинах выстраивались огромные очереди за колбасой, хлебом и молочными продуктами.
 Ещё в 1986 году на 27 съезде КПСС открыто признали, что экономика страны развивается экстенсивно, а производство промышленной и сельскохозяйственной продукции не смогло достигнуть запланированных показателей. Над страной нависает угроза потери продовольственной безопасности. В стране возникла большая нехватка продовольствия, что грозит общим голодом. На съезде было принято решение, для повышения материальной заинтересованности трудящихся, должны коллективные хозяйства перейти на хозрасчет и коллективный подряд, дававшие большую хозяйственную самостоятельность.
.
Для реализации принятых решений на уровне обкомов были созданы областные агропромышленные комитеты, как органы исполнительной власти Госагропрома СССР. Это должно было снять административные барьеры и ведомственные противоречия различных отраслей агропрома. Обкомам поручалось внедрить хозрасчет в коллективных хозяйствах и контролировать ход выполнения реформы.

И хотя государственные органы управления пытались стимулировать аграрное развитие, реформы проводились довольно медленно
Но, Орловская область с большим энтузиазмом внедряла хозрасчёт в хозяйства.

Село Горки относилось к хозяйству села Богородицкое, вот там –то, временно и поселили семью Валентины.
Работать они стали в Горках на животноводческой ферме. Анатолий принял трактор и стал с полей возить зелёнку на ферму, а Валентина четыре дня в неделю ездила в город на фермерские занятия. Детей оформила в школу, но пока летние каникулы, они все были дома.

 Отучившись два месяца, Валентина научилась разбираться в симптомах, чтобы определить заболевания животного, осеменять и составлять рацион питания по возрастным группам, а так же беременным и дойным коровам. Кроме того ей пришлось изучить особенности той породы, с которой предстояло работать на личной ферме. Голштино-фризы, выведены северо - американскими селекционерами. Очень молочная порода, но очень нежная и требовательная к уходу за ней.
.
 Переезд Валентины совпал с внедрением в хозяйство хозрасчёта. А это совсем другое отношение к работе и другие заботы
Трудились на животноводстве не только люди проживающие в селе Горки, но и с двух , рядом находившихся сёл. Все трудились на совесть, дружно. Подстёгнутые материальной заинтересованностью, труженики перестали прогуливать или отлынивать от работы.
Трудились животноводы за ованс, зарплата по конечному результату. Надо сказать, что ованс приняли по прошедшему году, согласно средней сумме. .
Конечный же результат всех шокировал. Заработная плата так подскочила у животноводов, что в бухгалтерии хозяйства просто не желали столько начислять. Они искали всякие причины чтобы хоть какую –то, пусть не значительную сумму, но снять.

Валентина, боролась, за каждого члена своей бригады! Ей удалось отстоять  зарплату всех.
Но даже в селе нашлись завистники. В один из дней кто-то потравил телят в крайнем телятнике.
— Валентина Петровна — услышала она в трубку голос телятницы Валентины Еськовой.
— Что случилось?

— Телят кто-то отравил, я зашла в сарай, а у них животы раздуты и все валяются.
— Живые?

— Живые — ответила телятница.
Валентина побежала к зоотехнику Горкой фермы, с которым приехали в Богородицкое на обед.

— Николай Яковлевич, телят потравили, надо на ферму ехать — запыхавшись от бега, кричала Валентина в открытые двери дома зоотехника..
Через полчаса они уже были в телятнике

— Пошли пробивать бока, чтоб воздух сошёл — крикнула она телятнице, стоявшей на улице возле телятника.

— Где бы для всех простокваши достать?— пробивая вздутые бока, спросила она Еськову.

— А можно свежее сквасить. Надо только молоко у доярок взять.

— Возьмём, сейчас пробивать закончим — торопясь, пообещала бригадир
.
Молоко доеное в обед, стояло у доярок во флягах, это молоко предназначалось для маленьких телят.

— Валентина Семёновна, чем сквашивать? — поинтересовалась бригадир.

— Квасом. У меня дома есть, перекис уже, можно я сбегаю.

— Беги!. Забегите к ветеринару, пусть придёт, зафиксирует. Акт напишет —крикнула Валентина вслед телятницы, бойко орудуя троакаром.

Спасти всех телят не удалось, два теленка пали, но общее количество выходили.

— Петровна, смотрите, в кормушках розовая соль! Так это же удобрение, что по полям сыпят — догадалась телятница.

Валентина была в шоке, кто и зачем мог их отравить?

— Господи, что же за люди, зачем они такое сделали? — вычищая кормушки, возмущалась Валентина.

— Зачем, зачем, так ведь ясно зачем. Мы ж раньше таких денег и не получали. Зависть взяла, да и всё.

Ветврач составил акт, на том дело и закончилось. Никакого расследования не было.

Вечером позвонили со школы и сообщили, что документы на детей с Крыма пришли, но Оксана не переведена в третий класс, у неё по чтению за год неуд.

— Не может такого быть, это какая-то чудовищная ошибка! Девочка самостоятельно научилась читать ещё в четыре года — убеждённо говорила Валентина в трубку. Но на втором конце провода только сожалели.

— Пожалуйста, не переводите её обратно во второй класс, я привезу документы— пообещала валентина.

— Надо ехать в Крым за Оксаниными документами — сообщила она мужу, и отпросившись у директора совхоза, поехала в Крым.

Переночевав у Ольги, утром отправилась в школу. В здании была только секретарь, она нашла журнал второго класса, в котором училась Оксана и проверила все годовые отметки

— Нет у вашей девочки двоек, у неё четыре по чтению — сообщила секретарь.

— Но документы пришли в школу с двойкой и её не хотят брать в третий класс.

— Ничего не понимаю. Документы оформляла её учитель, Надежда Павловна, сходите к ней на дом. Она могла случайно ошибиться или что-то перепутать.

— Мне, пожалуйста, дайте её адрес — обратилась Валентина к секретарю.

Надежда Павловна была во дворе и, поздоровавшись, Валентина сразу обратилась к ней с вопросом:

— Надежда Павловна, на Оксану пришли документы, у неё двойка по чтению, в журнале четвёрка, вы случайно ошиблись?

— Ничего я не ошиблась! Вы мне продали кур, я пока их донесла в мешке домой, две сдохли!

Валентина не могла понять, при чём здесь куры и двойка по чтению.

— Так вам не надо было их нести в мешке! Причём тут моя дочь и ваши куры и двойка по чтению?

— А я откуда знала, что в мешке нельзя их носить? А вы мне даже ничего не сказали, быстрее продали и довольные. Что, нельзя было предупредить? Я бы два раза сходила за ними!

— Я их тоже не носила в мешках и не знаю, что нельзя. Это ваше дело, во что вы их сложите. Идите в школу и напишите новые документы.

— И не подумаю! Это вам плата за нечестность!

— Понятно, тогда я напишу в министерство образования Союза, пусть присылают с Москвы людей и разбираются. Я уже один раз писала в министерство здравоохранения, так приезжали в Сибирь разбираться, а Крым и ближе и в командировке отдохнуть можно. Я думаю, они быстро с вами разбираться, это вам не Украина, где все перекумились и правды не найдёшь!

— Мне переодеться нужно. Идите в школу, я подойду — немного подумав, сказала учительница.

— Хорошо. Подходите, я подожду.

Возвращаясь в школу, она всё думала:
— Как же такое возможно? Обидеться на родителей, а мстить ребёнку! Да ещё и как мстить, на второй год оставить! Господи, что же это за люди – то за такие? Да так откровенно! Даже не скрыла, что из-за кур мстит. Что же это за педагоги такие? А если она не придёт? К директору идти? А он ясно, что скажет, мол, учителю виднее. Придётся на самом деле тогда обращаться в министерство образования страны. К Украинскому министерству образования обращаться, скорее всего, бесполезно. Пришлют в школу отписку, что мол, разберитесь на месте и сообщите о результате. Вот те и сообщат, что инцидент исчерпан и все дела.

В школу Валентина решила не заходить, а подождать Надежду Павловну на крыльце.
Быстрой походкой учительница пролетела мимо Валентины, бросив на ходу:" Пойдёмте".Она заскочила в двери и когда к кабинету подошла Валентина, Надежда Павловна уже заполняла какие-то бумаги.
Очень полная низенького роста женщина, с высокой рыжей причёской, легко и быстро подскочила со стула, схватив заполненные бланки, выпорхнула в двери.
Вскоре она вернулась с влажными печатями на этих листах. Валентина обратила внимание, что по чтению не было написано" хорошо", что означало четыре, а стояло " удовлетворительно", то есть ," три". Вздохнув, она всё же сказала: " спасибо" и, добавив" рада, что мы больше не увидимся"— вышла из кабинета.

— Я тоже – добавила учительница и, замкнув кабинет, обогнала Валентину,  вылетев из школы как пуля.

— Ну что, Крым, больше –то не будешь меня мучить? Автобус не отменишь? Уехать бы поскорее — подумала она, идя на остановку.

Утром Валентина уже подъезжала к Орлу.
— Мам, ну как? Документы Ксюшке исправили? — спросила Алёнка, как только Валентина шагнула через порог.

— Исправили, но только после того, как пригрозила обратиться в министерство образования страны.

— Мам, а я тоже написала в министерство, только в здравоохранения, чтобы мне пальчик вытянули. Я в журнале прочитала про Илизарова, он косточки наращивает и написала, он ответил, что у него в Орле есть ученик Сидоров. А вот ответ от Сидорова, он приглашает на осмотр.

— Поедешь?
 
— Поеду. Он время указал, завтра к этому времени подъехать нужно.

— Хорошо, завтра и подъедим. Жалко только вот школа скоро, ты не успеешь восстановиться. Может, на весну отложим?

— Нет. Я догоню, не переживай
—Бедная моя девочка, как же она страдает из за этого пальчика — с горечью в сердце подумала Валентина..

Алёнка легла в больницу.
 Дети оставались без старшей сестры одни.

Однажды вечером подъезжая к дому, она увидела возле их подъезда группу возмущённого народа.

— У вас был пожар. Малый поджёг матрац. Почему детей одних оставляете?

— Все живы? — спросила Валентина и не дожидаясь ответа побежала в квартиру.

Дети, все трое сидели на кровати и плакали, увидев мать, девочки кинулись к ней, а малыш остался на кровати и заплакал ещё сильнее.

В зале, середина пола была подгоревшей и чёрной. Под стеной валялся залитый водой прожжёный матрас и расплавленная огнём цигейковая Виталькина шубейка.

— Что случилось-то? Что за пожар?

—Мы были на улице, а Виталька проснулся и на полу сделал костёр. Потом напугался и стал огонь закидывать одеждами, и потом матрац как-то притащил. Окно было открыто и, дым повалил в окно. Дяденька в окно залез, Витальку нам в окно подал, а сам всё тушил. Потом я дверь отомкнула, и он ушёл — рассказала Лёлька.

— Ну что муж, давай так, я рано утром с зоотехником буду уезжать, а ты сына уводи в садик, вечером девчонки заберут. Приезжать будешь к восьми. Как раз дойка закончится, и кормить начнёшь. Ну а комбикорм придётся тачками развозить. По другому, никак.

— Вот гавнюк, ну давай тогда так.

Теперь Валентина уезжала на ферму с зоотехником, а муж приезжал как раз в тот момент, когда требовалась раздача кормов.

 — Николай Яковлевич — обратилась она к зоотехнику — у меня дочь в Орле в больнице, вы бы отработали за меня завтра, а я её навещу. Потом я за вас отработаю.

— Давай! Только я за тебя один день, а ты за меня два дня.

— Почему? — удивилась Валентина.

— Мне-то за тебя вкалывать придётся, а тебе за меня что делать? Наблюдать! Ты же за меня не имеешь права решать. Вот и получается, что мне всё равно придётся за эти дни работать.

— Я согласна. Только ведь и я смогу за вас все вопросы решать, мне это знакомо не понаслышке, я четыре года отработала.

— Ну, спорить не будем, значит договорились. Я завтра за вас. Отдыхайте. А когда понадобится мне отдохнуть, я сообщу.

Рано утром следующего дня, Валентина приехала в Орёл.
Уточнив в регистратуре, где лежит её дочь, поспешила в палату.

Первое, что увидела Валентина, войдя в палату, это " самолёт" на руке дочери.
Большой палец правой руки, был насквозь пронизан четырьмя спицами с маленькими болтиками и гаечками. У Валентины сжалось сердце, толи страх, толи испуг сдавил грудь, но увидев, что дочь улыбается, шок понемногу стал проходить.

— Больно? — прижимая к груди дочь, спросила она.

— Нет, сейчас не больно. Когда подкручивают, тогда больно, но обезболивают и всё проходит.

—  Сколько тебе аппарат этот носить?

— Не знаю. Наверно пока пальчик нужную форму не примет. А когда это случится? Кто говорит, что через три месяца, кто через шесть.

— От школы совсем отстанешь, оставят на второй год.

— Не оставят, я всё выучу и сдам — уверенно сказала Алёнка.

Валентина в способностях дочери не сомневалась, просто жалко было, что ей придётся очень сильно напрягаться, чтобы всё выучить. Восьмой класс всё - таки.

В школу Лёлька с Оксанкой пошли без старшей сестры.

В конце августа от дома, где временно проживала семья Валентины и до школы, грунтовую дорогу отсыпали щебёнкой. В воскресенье, когда детский садик не работал, Виталька весь день провёл на этой дороге. Мальчика привлекали камушки, они были белые и гранёные, не такие как в реке.
Утром  Анатолий отвёз Витальку в детский садик и отправился на работу.
 А после обеда Валентине сообщили, что сына увезли в районную больницу, что с ним никто не знает.
Поймав попутную машину, Валентина поехала в район. Когда она зашла в больницу, то увидела, что врачи спешно расставляют кровати по всей длине коридора. Потом на них они  размещали вновь поступивших детей.

Виталик метался по кровати, звал маму, и совсем не реагировал на её голос.
Валентина плакала, уговаривала то сына, то врачей, чтобы они хоть что-нибудь сделали.

— Мы не знаем причину. Вначале думали, что он съел не съедобный гриб, но после вашего сына к нам стали поступать другие дети с такими же симптомами. Приходится заселять в коридоре, в палатах мест нет.

Но не успел вылечиться сын, как в больницу попала Оксана, симптомы те же. А вскоре, с дороги стали убирать щебень. Оказалась, он был заражён радиацией, так как камень на щебень завезли с реки Припять.
Щебень собрали весь, до единого камушка и промыли землю, где он лежал.

Дом для арендаторов достроили и семья Валентины переехали в новый, четырёхуровневый дом.
Ферму построили по современному проекту, снабдив современным оборудованием.  На ферме не нужно будет переливать с бетонов молоко в вёдра и носить его и переливать во фляги.  На новой ферме оно по трубам будет поступать сразу в охладитель. А уж оттуда его будут закачивать молоковозы. Рядом с охладителем маленькая лаборатория с центрифугой для определения жирности, и баком с азотом, для хранения семенного материала. Шкафчик с пробирками и ватными дисками, для определения чистоты молока и количества бактерий.

Перед охладителем располагался душ и раздевалка.
Стены и пол выложены плиткой. Чисто, красиво.

На ферме, в кормовом и доильном залах, стены тоже под голубой плиткой. Окна большие, Светло, хорошая вентиляция. Всё сделано на совесть, красиво и добротно.
.
. А через месяц Валентина поехала за скотом на свою ферму. Выехали в четыре утра, приехали на место к обеду.
Когда ехали, Валентина представляла, что ферма, на которой выращивают племенной скот, очень продуктивной породы, оборудована в соответствии с продуктивностью скота, но то что она увидела, повергло её в шок.

Доярки доили коров на старом оборудовании, в бидоны на двадцать литров. А потому, как за один удой корова давала больше двадцати литров, то дояркам приходилось, переставив аппарат, додаивать коров вручную в вёдра. Но это ещё пол- беды. Беда в том, что вылив молоко из бидонов в вёдра, доярки носили молоко на эстакаду и выливали его там во фляги. Страшно себе представить, что освобождая бак, вылив в два ведра молоко, его ещё нужно отнести на эстакаду. Да, женщина всё сможет, когда нет выбора, но, чтобы пройти к этой эстакаде и подняться по лестнице на неё, женщинам нужно преодолеть нелёгкий путь, утопая в вязкой грязи по самые колени.

Если такое не увидеть, то представить, как это выглядит, невозможно, когда приходится вёдра с молоком держать на весу, на уроне своих бёдер, и пробираться к эстакаде, бредя по грязи. А в это время под аппаратами стоят коровы. Бывает так, что аппарат корова сшибёт ногой, и тогда в молоко будет всасываться всё, что есть под ногами у коровы.

Халатов, как в Крыму, у доярок не было, они одевали свои домашние фартуки. Подолы платьев по колено, да резиновые сапоги. Душа, чтобы помыться, для них на ферме тоже не было.

По договору, коровы на продажу должны быть одному отёлу со стельностью на поздних сроках. Но видя, какое безобразие творится вокруг, у Валентины возникло недоверие к руководству хозяйства, и она заявила:
 — Я сама должна осмотреть каждую голову, проверить на возраст и стельность.Пожалуйста, принесите перчатки, чтобы ректалить. .
Но или у них их не было или они думали, что без перчаток Валентина не будет ректалить, перчатки ей  не принесли.

— Хорошо. Принесите мне хозяйственное мыло, тёплую воду и полотенце. А пока я проверю возраст поголовья — она достала блокнот, ручку и стала записывать номера предлагаемых ей коров. У каждой проверила кольца на рогах и обнаружила двух коров с пятью кольцами, значит им шесть лет, три отёла. Осмотрела вымя и обнаружила, что у некоторых только три дойные дойки, вместо четырёх.

Когда принесли мыло, воду и полотенце, она скинула с себя кофту и, не стесняясь того, что осталась только в бюстгальтере, намылила правую руку по плечо и стала проверять коров на стельность. После каждой коровы мыла руки, хорошо вытирала, записывала в блокнот номер и стельность и вновь мылила и продолжала ректалить.
 Нужно было отобрать 20 голов, но она выбрала только четырнадцать.

Зоотехник, который приехал с Валентиной, был приглашён в кабинет директора хозяйства, о чём они там говорили, Валентина не знала, но после переговоров они все вместе подошли к ней с предложением :

— У нас такое вот предложение. Вы забираете пять выбракованных вами голов, они глубокой стельности, как вы и хотели, пойдут они со скидкой в половину, а на разницу мы вам отдадим стельных тёлок ещё пять голов, идёт?

Валентина согласилась. В результате ей ещё и подарили одну тёлочку с белым бантиком на лбу чёрной головки. Привезла Валентина на свою ферму двадцать шесть голов.

Пока растёла не было, она продолжала работать на ферме, работы конечно прибавилось, но основная работу была у Анатолия. Он кормил скот на  ферме и дома, поэтому приходилось вставать очень рано, в пять часов утра, накормив свой скот, вычистив навоз, он спешил раздать кома на совхозной ферме. Вернувшись домой, он вывозил навоз на поле и вновь завозил корма для своего скота, после чего спешил на совхозную ферму.
Он очень уставал, и как-только на работе выдавалась свободная минутка, засыпал прямо в тракторе. Ему было труднее, чем Валентине, она –то привычная. Но он крепился, молчал.

Легче стало, когда пошёл растёл, работать стали только на своей ферме. Да и Алёнка выписалась из больницы, стала матери помогать доить коров.
Теляткам Валентина радовалась так, словно это появились на свет её собственные дети. Тёлочек она стала отпаивать, давая им по три литра молока три раза. Поила она их так до трёх месяцев. Бычков кормила кашей с молоком и травяным отваром, давала и сухой комбикорм. А ещё по старой привычке отваривала в кашу катрошку и добавляла тёртую морковь. А когда они ушли с молока, давала запаренные шроты. Телята росли очень быстро, как на дрожжах. Ну и конечно выглядели они очень красиво, шерсть коротенькая, густая и гладкая, лоснилась и сияла на солнце. Они были очень игривые и активные. А чтобы у телят всегда был здоровый аппетит, огородили полянку для прогулок "электрическим пастухом" - проволокой под слабым электричеством, в двенадцать вольт. Бегают телятки в загородке, резвятся на солнышке, Валентина на них налюбоваться не может, очень уж телятки красивые, да резвые.
 
Любовались телятами и местные жители и не только любовались, но и присматривались к тому, что где лежит. А лежала в этой загородке куча буряка – кормовая свекла.

поздним вечером, управившись на ферме, Валентина с семьёй сели ужинать. В это время у них на территории  раздался истошный вопль на три голоса! Валентина чуть не подавилась куском хлеба. Она выскочила из за стола, включив уличный прожектор,  выбежала на крыльцо. Три, очень полных женщины, с корзинами стоят на четвереньках под проволокой, задом к Валентине и орут во весь голос.
Кто-то кричит : "карау-у-у ул, убива-а-а-ают", а кто-то: "ойо-о-о-ой, помогите, спасите", а кто-то  молится: "Господи, спаси, Господи спаси."

— Ох, ты батюшки! Вы зачем здесь? — подбегая к женщинам, спросила Валентина

— Извергииии, фашистыии. Ток пусти-и-или по провода-а-ам — завизжала одна.

— Убивцыиии! Из-за буряка людей губитееее!— кричала вторая, только третья всё молилась, не обращая внимания на " фермершу"
.
Валентина не стала говорить, что этот ток не опасен, а попросила их немного подождать, пока она ток отключит. Как только тока в проводах не стало, женщины рванули с участка так, что и корзины свои побросали. Бежали  прочь не оглядываясь.

Анатолий, стоявший всё это время на крыльце и наблюдавший происходящее, смеялся до слёз.
Они ещё долго вспоминали, как бабульки, стоя на коленях, уткнув головы в землю, вопили на всю округу и как потом убегали.

Но не только бабулькам захотелось проникнуть на " фазенду" – как стали называть ферму сельские жители, но и местные хулиганы обратили своё внимание. Подъехав на белых "жигулях", прямо к дому, они, семь человек, высыпали из машины как горох и двинулись на ферму. В руках у некоторых были бутылки с вином. Молодые люди были разного возраста, от пятнадцати до двадцати с небольшим. Время было вечернее, семья была на ферме, шла дойка.
Приехавшие не званые гости в одно мгновение оказались на ферме, в доильном зале. Знакомых среди них не было.

— Не местные — подумала Валентина и тут же спросила:

 — Как вы сюда вошли?

— В двери. Сквозь стены ещё не умеем — нагло глядя ей в глаза, ответил один из них, что постарше.

— А кто бы нам помешал? Ваш сторож спит на стульях. Вход  перегородил, так мы через него — жестикулируя, добавил другой

— А он даже не проснулся, крепко спит — рассмеялся третий, дыша в лицо Валентине свежим запахом спиртного.

— Ребята, вы нам мешаете. Подождите пока на улице, как дойка закончится, мы покажем вам ферму. Пойдите, погуляйте по территории.

Молодые люди переглянулись, кто-то усмехнулся, а кто-то нагло расхохотался. Проявляя какое-то нахальное любопытство, кто-то из них открыл ворота в кормовой склад. Там лежали тюки со свежим сеном, лари с комбикормом и жмыхом.Все разом ринулись туда. Валентина боялась, выпившие люди, могут бросить окурок в сено. Она побежала за ними на склад.
— Ребята, здесь корма, ничего интересного. Пожалуйста, не курите, нельзя. Здесь всё сухое. Пожар устроите. Уходите, пожалуйста.

Самый долговязый, худой парень, набрав полный рот дыма, с большим удовольствием выпустил его в лицо женщине.
Не помня себя от возмущения, она выхватила у него сигарету и горящую зажала в кулак.
Долговязый расхохотался. К нему подошли ещё ребята, у одного из них тоже была сигарета, Валентина и у него выхватила сигарету и тоже скомкала в кулаке

— Ты чё йог? По углям ходишь, в руках огонь тушишь?- криво усмехаясь спросил последний.

— О вас беспокоюсь, если полыхнёт, убежать не успеете!

— Правда что ли? — удивился долговязый и, обратившись к компании, сказал:
— Ничё интересного и холодрыга. Айда на ферму — он первый развернулся и вышел в ворота. Смеясь и кривляясь, за ним потянулись остальные. Пока Валентина закрывала ворота, они, как тараканы, разбежались по ферме.

Кто-то полез в лабораторию, кто-то в душ и туалет. Валентина испугалась за охладительный бак с молоком, вдруг эти хулиганы что-нибудь туду забросят, окурок например или хуже того, плюнут.

Оставив дочерей на дойке, Валентина поспешила в охладительную. Но в это время один из самых нахальных прижал к стене Алёнку. Она начала отбиваться, выкрикивая возмущённые слова. Валентина подскочила к нахалу, оттолкнула его от дочери, девочка кинулась в ворота на улицу. Хулиган рассмеялся и пошёл вдоль фермы, направляясь к комнате с охладительным баком. Валентина кинулась в коридор к Анатолию.
Устроившись на четырёх стульях, которые перегородили вход на ферму, Анатолий крепко спал.

— Вставай, на ферме хулиганы — тряся мужа, закричала Валентина.
Он быстро подскочил, а она продолжала:
— Дрыхнешь, а они через тебя перешагнули и зашли на ферму и безобразничают. В охладительный зашли, молоко могут испортить, понимаешь?

Анатолий бросился в комнату, где стояла камера для охлаждения молока, навстречу ему шёл совсем молоденький паренёк с бутылкой вина в руке. Выхватив бутылку у хулигана, он ударил её дном об угол. Дно у бутылки отлетело, обдав стену вином, обнажив острые зубья. Наставив на парня остроконечные стеклянные зубья, он закричал:

— А ну, пошёл на хрен отсюда, пока живот не вспорол — лицо его было перекошено в дикой злобе. Перед глазами хулигана быстро возникли остроконечные зубья стеклянной бутылки. Анатолий зловеще смотрел на парня и тот, испугавшись, кинулся в двери на улицу.

Влетев в охладительную, он дёрнул за плечо другого хулигана и развернув его на себя крикнул:
 
— Дёргай отсюда, пока не прирезал!-- подставив к его животу разбитую бутылку.

— Ты чё мужик? Э э э, ты чё, ты чё, мужик. Эээ я всё, всё, всё. Ушёл, ушёл — подняв руки вверх, весь бледный, лепетал тот самый нахал, что приставал к Алёнке.
Увидев Анатолия, бежавшего по проходу с бутылкой, хулиганы кинулись к выходу.

На улице они опомнились и стали кричать всякие гадости в его адрес, но потом заскочили в машину и уехали.

А через несколько дней они вернулись. Было три часа ночи, Валентина, сквозь сон услышала, раздававшиеся на дворе голоса. Просыпаться не хотелось, только уснула. Но голоса становились громче, с криками и смехом. Мысль, что это те же хулиганы, как молния ударила в голову, и она быстро подскочила с постели. В своё окно на втором этаже, Валентина увидела, как по стене, на балкон вскарабкивается мужчина. Недолго думая, она выбегает на балкон, в это время пьяный мужчина не удержался и полетел вниз.

-- О, Господи, не убился бы, подумала Валентина и, набросив на себя халат, побежала вниз по лестнице.

 Его  друзья, со смехом и шутками, разливали по кружкам спиртное и не видели, что произошло с их товарищем на другой стороне дома.

— Живой? — спросила Валентина у лежащего на земле мужчины.

— А чё? — спросил он, не открывая глаз.

— Слава те Господи, подумала она и сказала:

— А ничё. Вставай и уходи, а то добью — вспомнив, как отвечала её мать, в таких случаях.

— Не могу, хоть убей!

— Почему? Ты же так лихо взбирался по стене и вдруг занемог?

— Тело не слушается.

Не на шутку испугавшись, она кинулась, к распивавшим спиртное, мужчинам.

— Пьёте? А у вас ваш друг умирает, везите его в больницу, он с балкона упал.

— Чё, правда? Он чё, придурок, на балкон полез? — спросил один из них и все кинулись за угол дома, к лежащему на земле другу.

Схватив своего товарища за руки - за ноги, они погрузили его в машину и уехали. Но на этом визиты не закончились. Через несколько дней машина с хулиганами опять подъехала к дому.
Время было вечернее, но дойка ещё не начилась и Анатолий встретил гостей, приготовив  ружьё.

— Ну, чё, ребята, мириться приехали?— спросил он, когда группа молодых людей подошла к дому.

— Ага, мириться. Ты нам свою старшенькую дай, мы замиримся — они расхохотались.

— А это ты не пробовал? — спросил хозяин и выстрелил в воздух.

— Ты чё, шуток не понимаешь? Отмороженный — на разные голоса завопили хулиганы, торопливо садясь в машину.

— Да! Отмороженный! Ещё хуже! Пошли отсюда нахрен и не суйтесь больше, а то абажуры из вашей кожи сделаю — твёрдо, отвечал он, держа вскинутым ружьё.

— Алёнку надо к маме в Кемерово отправить, здесь ей опасно — подумала Валентина, глядя на то, как ведут себя молодые люди.

Когда семья Валентины переехали в Крым, следом за ними в Крым, в это же село переехали их земляки, Денисовы. Их дочь, Эльвира стала учиться вместе с Алёнкой. Девочки очень подружились и когда Юрьевы переехали в Орловскую область то и Денисовы переехали следом за ними, но в другое село. Семьи общались, подружки гостили друг у друга. Бабушка Эльвиры так же любила бывать у земляков и даже оставалась погостить вместе с внучкой у Валентины.

Утром Валентина позвонила Денисовым, узнать, когда их бабушка Паша поедет домой в Сибирь.

— Хочу с ней Алёнку в Кемерово отправить. До Новокузнецка доедут вместе, и потом пусть она её на Кемеровский посадит, а там она  всё знает, доберётся — говорила она по телефону матери Эльвиры, Татьяне.

Татьяна пообещала узнать у матери, когда та собирается в обратный путь, и позвонить.
Перед отъездом тётя Паша недельку погостила у Валентины. Чему Валентина была очень рада.  Она всегда радовалась, когда эта женщина гостила у них. Не любила тётя Паша сидеть, сложа руки.  Пока семья управлялась на ферме, она занималась домом, готовила, пекла, нагревала титан в ванной. Но даже если бы она этого и не делала, то само  присутствие тёти Паши создавало благоприятную атмосферу. Её грудной,  участливый голос, разговоры на приятные темы, одобрения и советы, так порой были необходимы для Валентины.

Через неделю Алёнка с бабой Пашей уехала в Кемерово и поступила учиться в швейное училище.

Каждое утро Валентина начинала с уборки доильного зала. Она поднимала коров, раздавала комбикорм и включала транспортёр для удаления навоза.  После чего брала скребок в руки и вычищала стойла, проходы и принималась за мытьё стен. Окатывая их кипятком, бойко орудовала щёкой, прочищая их до блеска. Затем, включала механическую дойку.

 Доила четырьмя аппаратами. В среднем каждая коровка давала в утренний удой  по пятнадцать литров. В обед молока было вполовину меньше, а вечером коровы давали по двадцать литров молока каждая. Валентина ежедневно вела замер выдоенного молока, включив счётчик, у каждой коровки.
После двадцати дней напор молока падал, и замеры она производила один раз в неделю. Результаты сразу фиксировала в журнале.

Отправив коров в загон или в овраг на пастбище, принималась опять за уборку помещения, после чего кормила, поила, чистила и подсыпала соломку телятам в телятнике.

Телят поила молоком до трёз месяцев, выпаивая бычкам шесть литров, а тёлочкам девять. Тогда первые прекрасно будут расти, набирая вес, а тёлочки станут высоко - продуктивными коровками.

В это время Анатолий поднимал девчонок в школу, а проводив их на автобус,  завозил с поля корм на ферму, рассыпал его в уличные кормушки  и вывозил навоз.

В девять часов утра, когда приняв душ или ванну, Валентина с Анатолием садились за стол завтракать, к дому подъезжал автобус с туристами или с будущими фермерами, или с каким-нибудь начальством.

Самыми скромными были туристы, они без спросу не входили ни в дом, ни на ферму. Самыми наглыми были будущие фермеры, они везде лезли, всё им было интересно, и при этом никто конечно не разувался.

Такие экскурсии выводили Анатолия из себя, люди бесцеремонно могли зайти в спальную комнату, посмотреть, как устроена ванная, спуститься в полуподвал, где справа находилось хранилище зимних запасов, прямо сауна и душ,  слева мастерская Анатолия и кочегарка.

Однажды пришлось задержаться на ферме и домой Валентина с мужем пришли позже обычного, она вышла из душа, а он только туда вошёл, как в подвал спустилась группа женщин и, столпившись возле сауны, кто-то из них открыл дверь. В это время Анатолий  раздевался, увидев столпившихся женщин у открытой двери, он скинул штаны и демонстративно встал перед ними. Женщины завизжали и кинулись к лестнице.

— Чё визжите, не понравился? — кричал он им вслед.

После обеда приехало начальство. Анатолий как раз подвёз телегу с силосом  и, не обращая внимания на гладко выбритых гостей, с папочками, взял вилы и стал сбрасывать силос телятам в кормушки.

— Анатолий Афанасьевич, подойдите к нам, разговор есть — обратился к нему секретарь компартии района.

—Вам надо, вы и подходите — ответил он, не глядя на секретаря.

Никто из высокопоставленных лиц не тронулся с места. Анатолий раскидал силос в кормушки, спрыгнул с телеги и отправился к ферме, чтобы поставить на место вилы. В это время ему путь преградил районный секретарь компартии.

— Ты почему так себя ведёшь? К вам приехали уважаемые люди! А ты что себе позволяешь?

— Я никого не звал! — коротко ответил Анатолий.

— Вами интересуются! Вы первые! Вы у всех на виду! А вы что делаете? Перед женщинами в неглиже! Как такое можно!

— Я что вам, обезьяна? Вы готовы в спальную заглянуть, когда я с женой занимаюсь! Обнаглели, ни поесть, ни поср*ть, ничего без вас нельзя!

— Да как ты смеешь — взревел секретарь и кинулся к Анатолию. Тот наставил вилы и кинулся на него.
Секретарь района,  не на шутку перепугался, заскочил на телегу с остатками силоса.

— Вот и стой тут, пока не уйду! Спрыгнешь, заколю — рявкнул Анатолий и отправился на ферму.

.Округлив глаза во всё лицо, районный начальник, боялся спрыгнуть с телеги даже после того, как Анатолий скрылся за дверями фермы.

К секретарю подскочил один из его коллег и помог до смерти перепуганному  товарищу, спустится с телеги.
 О чём-то поговорив, вся группа села в машину и уехали. Вскоре приехал директор хозяйства, на территории которого и построен дом арендатора. Этому хозяйству Валентина оплачивает аренду дома и фермы и закупает у этого хозяйства корма для животных.

Увидев машину директора, Валентина выбежала на крыльцо.

— Валентина Петровна, что происходит? — строго спросил директор, едва выскочив из машины.

— Здравствуйте. Вы про секретаря или про что-то ещё, спрашиваете?

— Да про всё я спрашиваю! Это же безобразие! Скажите спасибо, что я уговорил не подавать на вашего мужа в суд! Это же позор, кинутся на человека с вилами! А что это за выходка с женщинами?

— Устал он, понимаете? Мы ещё поесть не успеем, а уже автобус стоит. Никто у нас не спрашивает, можно или нет зайти, все идут с улицы в обуви и по всему дому. Он что виновать, что они открыли дверь в душ, когда он собраться мыться?

После каждого визита, мне приходится мыть пол и чистить ковры. Я встаю в половине четвёртого и мне весь день даже поесть, время нет. Я уже на мумию похожу. Журналист приехал, который про нас фильм снимал, когда мы начинали, и меня не узнал. Знаете, что он спросил? Что с вами случилось? А вы попробуйте спать два часа в день целый год, на кого походить будите?
.
— Ну, знаете ли, это не даёт вам право кидаться на людей с вилами! — заявил директор хозяйства.

Но приезд туристов не прекратился, их стало даже больше.  Теперь в день приходило по два и даже три автобуса с туристами. Но никто в дом или  на ферму без разрешения больше не входил. Конечно же, никто не снимал обувь и, Валентине пришлось поверх ковров расстилать старенькие домотканые узенькие половички.
Перед посещением их дома, она просила всех проходить только по этим половичкам.  Потребовала от  директора хозяйства, если он отправляет экскурсию, выдавать  экскурсантам халаты и ветеринарные бахилы.

Ещё весной Валентина поняла, что ей срочно нужно к гинекологу, но выбраться было совсем невозможно. Вскоре стало ясно, что будет пятый ребёнок.

— Когда-то она мечтала иметь шестерых детей, но четверо детей уже было вполне достаточно, что делать? Как же быть, ферма и маленький это же просто не совместимо? Наверное, уже поздно что-то делать, придётся рожать. Смогу ли я справиться? Эх, как всё совсем не во время — подумала она, когда поняла что с ней. Но день ото дня, стала привыкать к этой мысли, что будет пятый ребёнок.

В начале осени, после утренней дойки, приехал главный зоотехник хозяйства.

— Валентина Петровна, вам нужно выбрать скирды сена. С тех, что выберете, возьмёте с каждой скирды сено на анализы. Садитесь, поедем на поле.

— Я в город собралась, сейчас переоденусь — сообщила Валентина и хотела вернуться в дом.

— Время у меня нет, ничего с вами не будет. Мы же по полю на машине, а там только сено в пакетики наберёте и всё.

— Ну, хорошо, поехали — она села на заднее сидение, и машина тронулась с места.

— Знаете, как брать анализы сена?— спросил зоотехник, когда подъехали к первой скирде.

— Нет, не приходилось — ответила Валентина, выходя из машины.

— Тогда вот вам стремянка — он вытащил из багажника стремянку и поставил возле Валентины —  сено берите с середины, с верхней части и снизу, от каждой скирды. Брать нужно на тридцать сантиметров вглубь. Возьмите пакеты — протягивая свёрток бумажных пакетиков, сказал зоотехник и сел в машину.

Скирды стояли рядом, Валентина влезла на стремянку, запустила руку вглубь скирды и, взяв горсть сена, положила его в пакет.  Когда с двух скирд сено на анализы было взято, она, взяв стремянку, отправилась к третьей.

— Да не лазь ты там, возьми три пучка с одного места и поедем, я тороплюсь — крикнул ей вслед зоотехник.

— Я быстро — ответила она ему и заторопилась к скирде.

Второпях не заметила, как стремянку поставила одной стороной на небольшую кочку и когда  поднялась и потянулась за сеном, стремянка повалилась вдоль скирды. Валентина не удержалась и упала животом на угол площадки у стремянки.

Опираясь на скирду, она поднялась, но идти не могла. Боль, как ножом полоснула по животу. Боль была такой силы, что захватила дух, дышать стало нечем.
— Я же говорил вам не лазить, сено везде одинаковое — складывая стремянку, ворчал главный зоотехник, не глядя на Валентину.

А Валентина, навалившись на скирду, скорчилась от боли и молчала.
— Ну, вы чего? Поехали! — сев в машину, крикнул мужчина.

Валентина не в силах была что-то ответить, она сползла по скирде на землю.

— Э, э, вы чего это? — возмутился зоотехник, он подогнал машину к Валентине, помог ей подняться и, толкнув на заднее сиденье, быстро захлопнул дверь .

Дома никого не было, он был на замке.

— Где ключ? — спросил зоотехник и Валентина показала тайник, указав на щит, для газовых баллонов. Зоотехник, открыл дверь, завёл её в коридор ,и быстро выскочив из дома, уехал.

Валентина шагнула через порог и потеряла сознание. Очнулась  она лежащей на полу в луже крови. Она всё поняла, и решила срочно позвонить Галине.  Валентина, отталкиваясь одной ногой и помогая себе руками, добралась до телефона, что находился в коридоре на тумбочке. Галина сняла трубку

— Галя, мне нужна скорая. Я в крови и я умираю – прошептала она в трубку.

— Ты где? — закричала Галина.

— Дома— шёпотом ответила  Валентина и опять потеряла сознание. Очнулась она в больнице, на седьмой день. Возле неё сидела её лечащий врач.

— Очнулась? Молодец, умничка. Значит, всё будет хорошо — улыбаясь, сказала очень красивая женщина  в белом халате.

—Я где? Мне домой надо, скоро дойка — первое, что сказала очнувшаяся больная.

— Не переживайте. Вам нужно ещё немного полежать. Вы после операции.

— А что со мной? А ребёнок?

— Ваша сестра вас привезла без сознания, что произошло у вас, мы не знаем, но ребёнок уже был мёртв. Плод был большой. Операцию делали под наркозом. Вы бредили, но в сознание не приходили семь дней.
— Сколько? А как же дети?

— Я сейчас позвоню Галине, она вас навестит и всё вам расскажет.

— Хорошо.

Вечером, после работы в больницу, с гостинцами, пришла Галина.

— Очнулась, ну привет.

— Привет. Как там дома, ты не знаешь?

— Знаю. Была. Дочки твои управляются на ферме. Молодцы. Даже маленький, Виталька, такой хозяйственный парень, ходит с прутиком, коров в овраг выгоняет.

— А кто коров доит, сам? Девчонкам же в школу надо.

— По утрам доярку с фермы присылал директор совхоза, а вечерами дочки управлялись.

— А сам, он что делал?

— Да не знаю я, приедешь домой, всё и узнаешь. Лечись, ни одна корова не стоит твоего здоровья — категорично заявила Галина.

На следующий день Валентина всё же отпросилась домой.

Сев в автобус, она положила голову на окно и закрыла глаза. Автобус тронулся.
— Скорее бы домой — подумала Валентина. Вдруг до её слуха долетели слова:

— Еду на дойку на фазенду. Арендаторша в больнице, не сегодня- завтра богу душу отдаст.

— А фазенду кому тогда, тебе?

— Да мне почём знать. Конечно не оставят детей на фазенде, новых найдут арендаторов.

—А мужик-то её так и живёт у Зойки – Зечки или домой вернулся? Вот ведь, что называется, привёз солому, ага и про детей забыл.

— Да я чё слежу за её мужиком что ли? Оно мне на кой? Я и в дом к ним не захожу, подоила, молоко сдала и досвидание.

— Ну да, ну да. Вот ведь какие они мужики – то. Пока была жива-здорова, так и всё хорошо, а как узнал, что жена при смерти, так замену давай искать. Ещё не схоронил, а уже бабу нашёл — не смолкала собеседница.

Валентина открыла глаза в тот самый момент, когда проезжали мимо её дома, она тихонько поднялась и прошла к выходу. Когда двери распахнулись, доярка побежала на Валентинину ферму, а сама Валентина шла в дом медленно и осторожно.

Дома дети договорились, что ни о чём не будут говорить матери. Но она спросила сама.

— Папка давно дома не живёт?

— Он сказал, что наша мамка не выживет и привёл к нам тётю Зою знакомиться. Она нам подарки принесла, шампуни и конфеты. Она нам суп варила, картошку жарила. Папка на ферму корм завозил, а потом  уезжал к ней на тракторе, а мы одни  — сообщила младшая дочь.
Валентина немного отдохнув, встала и принялась готовить еду.

В это время дети вышли на улицу и стали рассуждать, что им делать?

— Надо за папкой идти — сказала Оксана.

— А куда? Мы же не знаем — заметила Лёлька.

— Я знаю — вдруг выкрикнул самый маленький — Мы с папкой на тракторе к этой тётеньке ездили. Купили в магазине еду и поехали за магазин, потом по дороге, где поле и там её дом.

— За магазином дорога в другое село, там мои одноклассницы живут, в Богатищево. Там пешком надо идти. Но ближе чем на Сиваш. Совсем ближе, я там была — сообщила Лёлька.

— Ну и пойдём. А как узнаем её дом?— вдруг испуганно спросила Оксана.

— Спросим у кого-нибудь – заверила Лёлька.

— Да папкин трактор там — заметил маленький Виталька.

— Ты что ли с ними? Сиди дома, с мамой, без тебя найдём — резко оборвала братика Лёлька. Он хотел заплакать, что его не берут с собой, но передумав, побежал к матери в дом.

Своего отца сестрёнки увидели возле трактора и сразу побежали к нему.

-- Вы чего? – удивился он.
-- Мама приехала, домой надо – не смело, сказала Лёлька.

Усадив дочек в трактор, Анатолий приехал домой. Увидев жену, он спросил:

— Ну как ты? Оклемалась? Ты поберегись, не хватайся сразу за работу. Отдохни, мы одни справимся.

Валентина готовила обед, и ничего не ответив мужу, спросила:

— Кто со мной обедать? Щи, мясо с картошкой, какао, чай свежий с каральками, на вокзале купила.

— Я буду — закричал звонким голосом сынок, и побежал к столу.

— Мы тоже — ответила Лёлька за себя и Оксанку.

— Ну, наливай мать щей. Ох, как мы соскучились по твоей еде — усаживаясь за стол, сазал Анатолий.

Валентина всем налила щи, подала мясо с картошкой и поставила на стол миску с каральками в сахаре, к чаю.
Когда все поели, Валентина обратилась к дочкам

— Помогите посуду помыть, я устала, отдохнуть надо.

— Конечно мам — ответила Лёлька и добавила — а ты иди, отдыхай, мы тут сами.

На следующий день Валентина поехала в Орёл заказывать контейнера под вещи для переезда. Оказалось, что на них большая очередь. Дать контейнера смогут только в декабре месяце.

— Пожалуйста, помогите! В сентябре дети в школу пойдут. Ну, хоть на конец августа, пожалуйста — упрашивала она бригадира, женщину средних лет.

— Мы вам сможем подвинуть только на месяц, раньше никак не получается. Вот если бы один трёхтонники, а вам ведь нужно три пятитонника. Нет, не получится.
Валентина не выдержала и расплакалась.
Бригадир долго совещалась с кем-то по телефону, наконец, сказала:

— Смогла найти вам два пятитонника и один трёхтонник и то только на сентябрь. Немного задержатся дети, всё же не полгода ждать — ответила она.

Валентина была согласна. Она подписала договор, оплатила контейнера и поехала домой.

На следующий день отправилась в контору написать заявление о разрыве арендаторских отношений.

— А что так, Валентина Петровна, испугались трудностей? — спросил директор хозяйства.

— Испугалась. Здоровье не позволяет. Ищите новых арендаторов — сухо ответила она.

— Жаль, жаль. Ну, ничего. Пришлём к вам ветврача, пусть проверят поголовье на стельность, здоровье. Потом примем.

—Хорошо, присылайте.

— Валентина Петровна, нужно будет перевесить ваш скот, если есть разница в нашу пользу, вы нам эту разницу оплатите. А мы вам должны будем оплатить привес телят. С вас нужно будет вычесть стоимость кормов, ежемесячные авансы, стоимость арендной платы за помещения и технику. На всё понадобится не меньше месяца. Вы будите этот месяц сами работать или нам людей поставить? — спросила главный бухгалтер.

— Сама.

— Ну, хорошо, работайте, а то возможно в один месяц мы ещё и не уложимся.
 
— У меня на 21 сентября контейнера придут, к этому числу я должна собрать вещи, загрузиться и отправить их. Следом сама .

— Мы постараемся к этому времени с вами рассчитаться.

Вернувшись с больницы, Валентина ни разу не зашла в спальную комнату на втором этаже. После работы она принимала душ или ванную и оставалась ночевать в кабинете на диване.

— Мать, ты чё, заявление на увольнение написала? -- спросил Анатолий, вернувшись с кормовой базы совхоза.

— Написала.

— А чё, не нравится на себя работать? Ты же говорила, что будущее это частное предпринимательство.  Говорила, что детям ферму выкупим, и что, всё? Сдулась? И куда ты теперь нас потащишь?

— Тебя никуда. А мы домой.

— Домой? А где он дом-то?

— Сибирь, мой дом.

—  А я?

— А ты вольный казак, куда хочешь, туда и иди.

— Это как так? Развод что ли?

— Развод.

— А с чего вдруг? Я что-то ничего не понял.

— А ты что думал, что после всяких зечек я с тобой жить буду?

— Я о детях думал! Когда я позвонил в больницу, мне сказали, что тебе операцию сделали и ты в ненадёжном тяжёлом состоянии, что нужно быть готовым к плохому исходу. А Зойка сама подвернулась. Она попросила солому ей подвезти, ну я привёз. Она к столу пригласила, спросила как ты? Я рассказал всё, что врач говорил. Вот она и приспросилась, помочь детей поднять, ферму. А я чё, я рад, что на четверых баба согласилась. Обрадовался, одному-то мне их не поднять.

— Ну, вот и продолжай радоваться. Детей с собой заберу, ты свободен, как вольный ветер. Лучше у директора узнай, где тебе жить и работать. Сюда новых арендаторов примут.

— Ну, ты мать даёшь. Столько лет прожили, детей нажили и, я не нужен стал.  Вот это номер ты устроила, даааа.

В сентябре дети в школу не пошли, помогали вещи в коробки собирать, да на ферме управляться. У Валентины свободного времени не было совсем, между дойками увозила по четыре телка и сдавала совхозу.
Когда первых привезла, так весовщица усомнилась в исправности весов. Её удивило, что десятимесячный телёнок весил триста тридцать три килограмма.

Весы проверили, подтянули и вновь взвесили, они показала триста сорок три  килограмма.
— Ты что-то там намудрил Яшка, давай сделай, как было — потребовала весовщица.

— Ничего я не буду делать! Весы точные! На, смотри! — Яшка поставил на весы гирю в тридцать килограмм, и весы показали точный вес.

— Съела! Вот то-то же, Яшку не проведёшь! Яшка своё дело крепко знает — радовался наладчик.

— Ну, так это как же получается, суточный привес больше килограмма? Разве такое может быть?

— Значит, может! — сказал Яшка, как отрезал!

— Ну, давайте, гоните другого — распорядилась весовщица, не переставая удивляться весу теленка.

Как говорила бухгалтер, передача скота да перерасчёт его, да вновь перевес, заняли больше месяца.
Но даже при перевесе скота, когда их сутки не кормили, они показали хороший вес. Дойные коровы тоже оказались в большем привесе, чем были при покупке. Расчёт получился в тридцать девять тысяч рублей.
Это всех всполошило. Арендаторы и без того получали аванс по 200 рублей ежемесячно, при средней зарплате по стране в сто десять рублей. А тридцать девять тысяч!

— Это же по тысячи шестьсот двадцать пять рублей ещё на каждый месяц! Каждому! Быть такого не может!— возмутилась главный бухгалтер.
В бухгалтерии спешно стали искать хоть какие-то зацепки, чтобы снизить сумму.

— А вот летом они пасли скот на траве, а мы её не учли. Надо подсчитать, сколько в день корова съедает, и высчитать — предложила молодая бухгалтер.
— Правильно, давай умножай и высчитывай — обрадовалась главный бухгалтер.

— Телят вес постановочный мы средний взяли, а они упитанные, это точно мы вес занизили килограмм на десять — предложила другая бухгалтер, с опытом.
— Да, да. Верно. Давай, приплюсуй постановочный — поддержала главный бухгалтер

— А вот у меня такой вопрос — вступила в разговор ещё одна бухгалтер— мы, корма оценивали, как себе, по себестоимости. А ведь это не правильно. Мы должны продавать корма, как другому хозяйству, не как себе, понимаете?

— А ведь верно. Да.  Дело новое, всего не учтёшь. Надо посоветоваться. Узнать, по какой цене продают сено, силос. Молодец Людмила Васильевна, я сейчас проконсультируюсь, и мы переговорим с директором.

Валентина слушала все эти разговоры и не спорила, ей хотелось только одного: быстрее уехать.

В итоге выдали расчётные восемь тысяч, но она и этому была очень рада.
— Это очень большие деньги. Дом в Тебе продали за тысячу семьсот, так на эти деньги можно четыре таких дома купить.

— Я получила расчёт -- восемь тысяч. Нас шестеро, всем по тысячи и остаётся две на переезд. На, вот тебе тысяча.  Да ты ещё заколи свинью, мясо в совхоз сдай, там тоже немало получится. Арендаторам овощи продай, невесть что, а тоже деньги. Они приспрашивались. Часть мебели тебе оставляю, у меня в трёхтонник всё не войдёт, сам возьми, что считаешь необходимым. — сообщила она мужу, когда пришли контейнера.

-- Баллоны оставь, а где я жить буду?

-- Твой вопрос, пока я думаю, можешь пожить в кухне, возле фермы. А там проси у директора жильё и работу. На нас не рассчитывай.

Как только вещи были отправлены, на ферму сразу прибыли новые арендаторы.
Валентина поехала в район, в комитет партии, чтобы сняться с учёта.
В это время в кабинете  районного секретаря находился второй областной секретарь, Марков.

—  Выходит, решение приняли окончательно, если с учёта снимаетесь. А можно с вами побеседовать один на один, есть вопросы.

— Спрашивайте.

— Тогда пройдёмте в актовый зал. Постараюсь долго не держать.

Они прошли в актовый зал и Марков, взяв стул, поставил его с первым рядом сидений.
— Присаживайтесь на сидение, а я, с вашего позволения, приземлюсь напротив – усаживаясь на стул, сказал Владимир Сергеевич.

Валентина села на первое сидение и подняла на Маркова вопросительный взгляд.

— Понимаете, мне очень важно знать истинную причину вашего отъезда. Услышать её лично из ваших уст, а не пересказанную кем-то.

— Вы хотите честно-честно?

— Да, именно. Честно-честно, как партиец, партийцу —  улыбнулся он.

— Знаете, арендаторская ферма для нас обернулась настоящим испытанием. Я понимаю, что арендаторство, это промежуточное звено между советским хозяйством и хозяйством частного производства. Понятно, что в будущем планируется создавать частные фермы, частное предпринимательство. Но вот пока всё идёт очень сложно, люди не готовы. Всегда любое новшество внедряется с трудом. Вот и это.

К нам отнеслись очень враждебно.  Вначале подогнали бульдозер и повредили дамбу. Такой большой хороший пруд спустили. А ведь туда можно было запустить мальков какой-нибудь рыбки и все бы ловили. Местные могли  и отдыхать на пруду. Мы же его себе не пригораживали.
Но только чтобы мы им не пользовались, они выпустили воду.

Был случай, когда наших коров отогнали в соседнее хозяйство. Зачем? Там другая порода, и наша резко отличается. Но люди это сделали, чтобы нам навредить, дать понять, что мы им тут мешаем. Что нам здесь не рады. Какие-то хулиганы приезжают и мешают работать. Утром страшно детей спящих одних дома оставлять. Могут напугать или ещё чего хуже сделать.

В совхозе тоже относились предвзято. Мы же молока сдавали больше их. Привесы у нас тоже килограммовые, а у них всего сто восемьдесят грамм в сутки. Чем больше привесы, тем больше денег, а это зависть.
Вы знаете, как делали мне расчёт? Только за воздух не высчитали! Даже за ничейную траву, что в овраге и то высчитали, что коровы ели. Там и травы то особой нет, главное прогулка, но…

Так что не скоро у нас частное предпринимательство приживётся. Я вообще боюсь, что может начаться такое,  с этим предпринимательством,  ещё покаемся.
— Что вы имеете в виду?

— Ну как что. Сейчас судят перекупщиков за спекуляцию, а потом это станет предпринимательством. Сейчас спекулянты по разным ценам продают билеты в театр, на поезд в горячий сезон, товары дефицитные из под полы, а потом вообще всё так случится, что кто во что горазд, тот, то и делать будет. Спекулянты сами цены будут устанавливать. 

— Вы что, правда, так думаете?

— А вы нет? — удивилась Валентина — я вообще подозреваю, что может вспыхнуть новая революция! Народу это не понравится.

Марков рассмеялся
— Это уже слишком. Кто тут с кем воевать будет?

— Да как кто! Люди! Все привыкли жить тихо и спокойно. Цены стабильные, у всех работа. А новый порядок" купи-продай" , он всё нарушит.  Чего доброго и хлеб, и молоко, перекупать будут и по своим ценам продавать. Ельцин уже сейчас "заигрывает" с новыми порядками, а они потом и его сметут. Воля, она границ не знает.

— Да уж, ну и картину вы нарисовали!  Я думаю, до этого не дойдёт. Переход будет плавным, естественным. Всё будет хорошо. У нас всё под контролем. А вы зря уезжаете. Зря. А если передумаете, или ничего лучшего не найдёте, приезжайте. Будем рады.

— Спасибо. Я могу идти, а то на автобус опаздываю.

— Идите, всего вам самого хорошего на новом месте. Но про моё предложение не забывайте.

Валентина кивнула и, попрощавшись, ушла.