Четыре девочки

Наверное, когда я познакомился с ней, их сразу было четыре. И они уже тогда каждый день давали о себе знать. Но только через пятнадцать лет после нашей свадьбы мне, наконец, удалось в них хотя бы немного разобраться. Может быть, это случилось, потому что они перестали меня бояться и стали чаще высовывать свои головки из карманов жены. А может быть, я сам, отбросив свои страхи, в конце концов обратил на них внимание.
Жене всегда было трудно куда-нибудь собраться пойти. А всё потому что для этого нужно было договориться со всеми своими девочками. Они выпрыгивали из жены, и прятались по всему дому от ее взрослой части, которая пыталась их одеть. А когда это удавалось сделать, у нее уже не было сил куда-либо идти. То же самые происходило тогда, когда нужно было принимать решения.
Самой маленькой девочке не было и двух лет. Она любила поспать и поесть. Когда я видел жену, прячущуюся под одеялом или набирающую лишние килограммы, становилось понятно, у кого власть в руках. Эта малышка постоянно просилась на ручки, и любила дремать у меня на груди. Когда она бодрствовала, она могла быть довольно жестокой и агрессивной. И мне иногда от нее доставалось. Но когда она засыпала, появлялись другие девочки.
Второй девочке было около трех лет. Если заглянуть в хронологию жизни жены, то в этот период ее как раз привезли от теплой бабушки в уже ставший чужим родительский дом, по которому бегали шумные братцы, а родители ходили оглушенные свалившейся на них ответственностью. Девочка замерла и начала следить за обитателями дома. В таком состоянии она пребывала и тогда, когда я ее обнаружил. И эту девочку легче других было обидеть. И если жена, застыв в прострации, часами сидела перед экраном или книгой со стеклянным взглядом, я уже знал, кто ей управляет.
Третья девочка была младшей школьницей. Мы назвали ее Забродой за ее страсть к приключениям. И все авантюры жены были на ее совести. Эта девочка очень любила нарушать нормы и правила. И чем сильнее ее наказывали, тем больше она понимала, что движется в правильном направлении. Но ей было не так просто получать новые впечатления. Ведь это удавалось только тогда, когда три другие девочки спали. Если моя жена долго где-то отсутствовала, было ясно, кто хозяйничает в ее голове на этот раз. Эта девчонка разбушевалась через год после нашей свадьбы. Но после того, как я сказал, что ей полностью доверяю, она почему-то успокоилась.
И, наконец, четвертая девочка застряла в подростковом возрасте. Не готовая к физическим изменениям, покрытая экземой, страдающая от депрессий, она была исполнена гипертрофированным чувством милосердия. И с присущим ей максимализмом, ей хотелось помогать всем несчастным и обездоленным, попадавшимся у нее на пути. Если жена бежала кого-то спасать, а потом жаловалась на неблагодарность, я понимал, с кем имею дело на этот раз.
Конечно же, я общался с этими девочками и те пятнадцать лет, пока мы жили вместе. Но эти контакты происходили в темноте. Теперь же нам удалось включить свет, и рассмотреть каждую из них. И оказалось, что они не очень-то хорошо относились друг к другу. Они часто игнорировали потребности своих соседок. А взрослая часть, постоянно пытаясь их помирить, нещадно тратила жизненную энергию, необходимую для развития. Лишь перед лицом опасности они могли отбросить в сторону внутренние склоки и объединиться.
Таким образом, у каждой из девочек было свое мнение по любому вопросу. И если нужно было сделать важный выбор или принять серьезное решение, стоило выслушать все стороны. И для меня было очень полезно осознавать, с кем из них я общаюсь в данный момент.
Но это было еще не все.
Всех этих девочек объединяло одно: им не удавалось гармонично вплестись в личность жены. Они существовали отдельно от нее. Казалось, что им не хватало тепла. И моей любви здесь было недостаточно.
Тут-то и выяснилось, что внутри жены жили еще четыре субличности. У каждой из девочек были родители, которые никак не могли найти с ними общий язык. Это они продуцировали упреки и недовольство. Мама самой младшей девочки просто отсутствовала, мама трехлетки – пряталась, мама Заброды – слишком часто морщилась, мама подростка не считала себя достойной в качестве проводницы в мир взрослых.
И тогда мы занялись удочерением этих девочек. И мы заняты этим делом и по сей день.
В процессе у меня тоже нашлись четыре мальчика, которые в отличие от девочек жены, были глубоко спрятаны: под лестницей, в шкафу и детдоме. Это были мальчики двух, четырех, десяти и пятнадцати лет. И к ним тоже прилагались потерянные родители. Так что нам пришлось заняться еще и усыновлением.

26 авг, 2011