Печалька в оттенках Серого 8

И я созналась ему во всем… потому что трудно не сознаться, когда лежишь на животе, твои запястья зажаты за твоей спиной, и тебя со всего размаху хлопает по ягодицам широкая мужская пятерня, и суровый голос при этом говорит тебе:
-Ну-ка, сознавайся… какие приключения у тебя уже были до меня, деточка?
-Отпусти, тогда скажу! - начала торговаться я, и мой торг оказался успешным, потому что Крис поднял меня с кровати, посадил меня к себе на колени, и тогда уже еще раз повторил свое требование:
-Ну, давай! Сознавайся! Я жду!
-А почему я должна сознаваться? - заспорила я, - может, ты мне сначала сознаешься?
-Может, и сознаюсь! Не исключено… но сначала - ты! - сказал мне Крис и я, вздохнув, начала сознаваться.
Я рассказала Крису о том, как меня в первом классе поцеловал мой сосед по парте, о том, как один мальчик лет пяти хотел на мне жениться, когда мне было четыре и мы вместе играли в песочнице. Рассказала ему о том, как мы с моей двоюродной сестрой играли в доктора и раздевались догола, пока нас не застукали за этой обнаженкой родители и не дали нам обеим по попе. Где-то на десятой минуте моих сердечных признаний я уже рассказывала Крису о своей первой любви, когда я, будучи первоклассницей, вдруг ужасно втюрилась в мальчика двенадцати лет, своего соседа по даче. Крис внимательно слушал обо всех моих романтических перипетиях начальных классов, и потом сказал мне:
-Я пошел за ремнем, а ты еще раз подумай о том, что с тобой случилось за последние два-три года… Меня не интересует детский сад и начальная школа, Ана!
Когда Крис принес ремень, я поняла, что придется на полном серьезе рассказать ему все о Сером. Мне не хотелось этого делать, Серый был моей тайной, моим грехом, моим позором и моей победой одновременно… Ну, как я могла поведать первому встречному о том, что Оля, любимая Сергея, была теперь женой моего брата, и что это было исключительно моих рук делом? Как я могла сказать Крису, что Серый порол меня ремнем, а потом я перехватила у него инициативу и наказывала его сама? Все это было тяжело вспоминать, и еще более невозможным было, кому-либо рассказывать об этом… 
Пока я вспоминала о Сером, Крис сел на кровать, положил меня на свое колено и хлопнул ремнем мои обнаженные ягодицы так болезненно, что я вскрикнула.
-Итак, Ана! - сказал мне Крис, очень серьезно, - я хочу знать о тебе все, и ты можешь утаить от меня только то, что случилось в начальной школе … свои романтические увлечения с первого по четвертый класс ты можешь оставить на своей совести… Итак?