Марафонец

Павел вбежал в класс, будто за ним гнались собаки.
В помещении он утверждал, что мог бы догнать автобус. Может быть —или даже обогнать!
Сейчас сердце колотилось где-то в горле. Он плюхнулся на стул, как мешок с картошкой, и, задыхаясь, выдохнул:
— Тамара Ивановна, у меня сердце… двести ударов в минуту делает! А ведь вообще-то должно сто!
Тамара Ивановна, учительница музыки, сидела у фортепиано и разбирала ноты для очередного урока. Она прищурилась на новоиспечённого марафонца поверх очков.
— Отчего ж у тебя так много ударов, Павел? Ты что, волнуешься?
— Да нет, — сказал он, делая важный вид. — Я просто быстро бегаю. Очень быстро. Прямо как ветер. Вот у меня и… сердце вырывается. Всё — вперёд, вперёд!
— Ты просто шустрый мальчик, — улыбнулась Тамара Ивановна и положила ноты на подставку.
Он встал — решил показать, на что способен. Всё равно урок ещё не начался. Пробежал от двери к окну, потом мимо фортепиано и вернулся к своему стулу.
— Я километр могу пробежать! На физкультуре вчера бежал. Даже машину могу догнать… если захочу.
Тамара Ивановна рассмеялась:
— Ну, тогда тебе и в автобус садиться не нужно. Беги рядом — и свежий воздух, и экономия.
— Нет, — тяжело выдохнул он и снова опустился на стул. — У меня силы кончатся. Надо делом заниматься…
Он сказал это так серьёзно, что сам удивился. В классе стало тихо. Было слышно его шумное дыхание и тикание часов. Тамара Ивановна уже готовилась начать урок. Он ещё немного отдышался, подумал вслух и, размышляя, добавил: бегать — это, конечно, хорошо, но музыка ведь тоже дело важное. Особенно если в ней сердце стучит не двести ударов, а ровно сто.
Как надо.