История читателя

Эссе -- о себе, читателе

Некто был арестован за совершение преступления и, находясь в тюрьме, написал роман.
Название которого – ныне самая ходовая-краткая, из двух слов, метафора безысходности, увы не увы, бытия человеческого…
Что делать!
Написанный сей роман автор передал при свидании своему другу…
Тот друг, по дороге домой, свёрток с романом потерял…
Он сделал объявление в газете с просьбой нашедшему свёрток такой-то доставить его по адресу такому-то…
Прочитавший это объявление вдруг обнаружил, что он и есть тот, кто накануне какой-то свёрток на улице случайно увидел и подобрал…
Он доставил и вручил свёрток тому сделавшему объявление…
Друг -- напечатал роман в своём журнале…
Журнал – по указу властей -- был закрыт!
(Но это уже другая тема… Как и та, что стало в дальнейшем с тем, писавшим в заключении, писателем...)
Так вот.
Читатель той книги, того романа, может – ни практически, ни идеологически -- всего этого и не знать.
Стало быть…
Есть история книги.
Есть история писателя.
Но прежде всего…
Читаемая любая книга есть история… читателя!
Разве не ведает читатель – читая, -- что предшествовало этому самому таинству: чтению?..


Нужно быть, для начала, -- преступником…
Преступнику нужно быть – уличённым…
Уличённому нужно быть – арестованным…
Арестованному быть – заключённым в тюрьму…
В тюрьме – в одиночную камеру…
Тюрьме быть такой – в которой дозволяется писать…
И в которой -- заведено предоставлять заключённому вдоволь и времени, и бумаги, и чернил…
Вот сколько непременных условий – дабы свершился будущий читатель!
Далее.
Пишущий тот, изобличённый-арестованный-заключенный, не может не предполагать, что написанное им попросту не отберут…
А если отберут – то не может не надеяться, что, по прочтении, возвратят…
Написанное им, автором, -- деваться некуда! -- должно испытать целый рой внутренней цензуры…
Должен он, автор, быть -- в меру честным: перед самим собой, перед своими близкими, пред Всевышним… и меру смелым: перед своим кругом, перед обществом…
И далее, далее – ещё и те, для будущего-то читателя, непременные условия:
В тюрьме той должны быть – разрешены свидания…
На свиданиях – разрешены, из рук в руки, передачи…
Ну и обретённую рукопись им, посетителем, – желательно доставить в более комфортное место…
При этом всём – во имя читателя будущего! – необходимо избежать или преодолеть всяческие случайности:
Если по пути домой рукопись потерять – то сделать объявление в газете…
Потерянная на улице рукопись должна попасть у руки – именно грамотному и притом читающему газеты…
Из грамотных и читающих газеты – исключительно человеку благородному…
Обретший повторно-вновь рукопись, раз уж это роман, – должен быть, желательно, владельцем своего журнала…
Он, тот владелец журнала, -- должен быть ещё и гражданином в смысле самом высоком!
Рискуя репутацией и даже самим существованием журнала – да и своей собственной свободой! -- тот роман напечатать, издать…


Стало быть…
Книги -- это…
При самом благоприятном варианте обстоятельств и событий!
Те – что написаны всего лишь в меру честности и смелости автора…
Из написанных в меру честности и смелости автора – всего лишь те, что ещё в рукописях не пропали…
А сколько таких, в веках, фактов!
Из не пропавших в рукописи – лишь те, что не обречены быть неопубликованными…
Сколько таких, в тех и в других странах, примеров!
Из опубликованных – лишь те, что не остались буквально макулатурой, а были, в меру проницательности критики, объяснены и для чтения вразумлённого рекомендованы…
Из прочитавших, уже в меру общего развития самого читателя, -- поняты и усвоены…
И так -- при самом благополучном варианте его, читателя, истории!


Но и тут -- лишь начало, прямо сказать, всех начал!
Эта история с ним, с читателем, -- не может вдруг ему, читателю, не открыть…
И его не очаровать.
И не возмутить.
Сколько книг – непрочтённых!
Из прочтённых книг – сколько непонятых!
А если глянуть в прошлое…
Из написанных – сколько не издано!
Если издано – сколько сокращено! переправлено! сомнительно переведено!
И если следовать такой логике прошлого…
Из написанного – сколько утрачено ещё в рукописях!
А из всех живших на свете – сколько авторов не известны по самому факту их трудов-писаний… и даже вообще по факту их, авторов, пребывания на этом свете…
ИТАК – ЧТО ЖЕ ОН, ЧИТАТЕЛЬ, ЧИТАЕТ?
В самом-то конечном итоге.
История человечества – суть история обманутого читателя!..


И наконец – что уже само собой разумеется:
Писатели – они, научившиеся писать, разумеется, за чтением, тоже… те самые обманутые читатели.
И -- в затылок к ним:
Читатели это – читающие написанное теми, обманутыми, писателями.
Но и чтоб оказаться хотя бы им, тем самым обманутым читателем, -- необходимо ещё быть в их, читателей, числе.
Ведь треть живущих вообще книг не читает…
Но даже если читатель окажется… в числе читателей… то и тогда – прежде всякого прежде! – он, за таким креативным и прилежным занятием, не может – начитанный! -- не иметь в виду:
Самые известнейшие и славнейшие библиотеки, с самыми, соответственно, заповедными книгами, – или уже сожжены, или ещё не найдены, или не предоставляющие в них доступ…


Так что же он, читатель, читает?!..

Ярославль, 30 сентября 2025

(С) Кузнецов Евгений Владимирович