Дом на окраине

Глава 35
Пятый «А» шумел, как улей. Алина стояла у доски, объясняя тему, и старалась не обращать внимания на гул в коридоре. Ребята уже подустали, ноябрьская серость делала всех вялыми.
- Значит, подчёркиваем главные мысли, а не всё подряд, - сказала она, обводя мелом строку в тетради. - И помним: не количество, а смысл.
Кто-то в третьем ряду зевнул, кто-то засмеялся, но в целом класс послушно кивал.
Когда прозвенел звонок, Алина облегчённо выдохнула - до педсовета оставалось «окошко».
В учительской было тихо. Только тиканье часов и шелест бумаги. Она сидела за своим столом, проверяла тетради и время от времени поглядывала в окно: там ветер гнал по школьному двору редкие листья, будто не знал, куда девать осень.
Дверь приоткрылась - вошёл Антон.
Он сел за свой стол, выложил тетради, открыл журнал и сразу углубился в работу. Между ними растянулась неловкая пауза.
Алина подняла глаза, будто случайно. Он даже не посмотрел в её сторону.
В этот момент влетела Юлия, учитель литературы - быстрая, как всегда, с ароматом духов и кипой журналов в руках.
- Привет, Алина, Антон! - весело бросила она.
- Привет, - ответила Алина с лёгкой улыбкой.
Антон лишь махнул рукой, не поднимая головы.
Юлия взяла нужный журнал и, уже у двери, обернулась:
- Ох, ребята, ну и мороз между вами. Прямо северный ветер!
И, хохотнув, вышла.
Алина почувствовала, как вспыхнули щёки. Хотелось что-то сказать - хоть что-нибудь. Но она только перевернула страницу и сделала вид, что сосредоточена.
Прозвенел звонок. Она собрала тетради и пошла на урок.
Антон остался. Несколько минут сидел неподвижно, глядя в бумаги, но мысли давно уплыли. Он и сам не понимал, что между ними происходит - слишком много недосказанности и какой-то странной тишины, в которой можно было утонуть.
После уроков был педсовет.
Светлана Петровна, как всегда, начала с похвал:
- Хочу отметить, как здорово всё подготовлено к празднику. И дети, и учителя - вы молодцы. Видно, что работаете душой.
Алина слушала, и ей вдруг стало тепло: действительно, последние дни в школе были особенные - шумные, живые, будто в этом сером ноябре кто-то зажёг маленький огонёк.
Когда педсовет закончился, все стали расходиться. Алина подошла к Антону у дверей.
- Может, зайдёшь вечером? Поужинаем вместе, - сказала тихо.
Он посмотрел на неё чуть дольше, чем обычно.
- Я попробую, - ответил он, неуверенно.
Алина кивнула.
Он пошёл к выходу, и она проводила его взглядом.
В груди что-то дрогнуло - смесь надежды и пустоты, как будто дверь за ним закрылась не в коридор, а в какое-то другое измерение, где их дороги снова разошлись.
Дома было тихо, слишком тихо после школьного шума.
Алина сняла пальто, поставила чайник и включила музыку - негромко, чтобы только заполнила пространство. На кухне пахло яблоками и корицей: она решила приготовить запеканку и что-нибудь простое - салат, чай с лимоном.
Движения были привычные, но в них чувствовалось ожидание.
На столе - две тарелки.
Она расставила приборы, поправила скатерть. В доме вдруг стало уютно, как будто кто-то вот-вот войдёт, скажет: «Привет, я успел».
Телефон вибрировал на подоконнике.
Сообщение от Антона:
«Прости, не получится сегодня. Устал. Разберём завтра, ладно?»
Алина долго смотрела на экран. Хотелось ответить что-то простое, без упрёков - но слова не находились. В конце концов она написала:
«Хорошо. Отдыхай.»
Она села за стол одна.
Чай уже остыл. Запеканка на вкус была ровно такой, как всегда, - но будто без аромата.
Снаружи темнело. В окне отражалась она сама - застывшая, с ложкой в руке, как на фотографии.
Где-то наверху, на втором этаже, скрипнула доска.
Алина вздрогнула, но не испугалась. Дом жил своей жизнью: поскрипывал, вздыхал, будто кто-то осторожно ходил там, где давно никто не бывал.
Она поднялась, взяла чашку и пошла в гостиную. На полке стояли старые книги, часть из которых она уже перебирала. Одна из них, потёртая, с выцветшей обложкой, почему-то привлекла внимание - словно звала.
Алина открыла её наугад. Между страниц лежала фотография.
Чёрно-белая, слегка пожелтевшая от времени. Женщина у окна - свет падает на её лицо, взгляд устремлён вдаль. В этой позе, в этом выражении глаз было что-то странно знакомое.
Сердце будто сжалось: это лицо она уже видела. Во сне - там, где дом выглядел точно так же, и женщина стояла у окна, глядя на кого-то за пределами кадра.
Алина провела пальцем по краю снимка. На обороте - неразборчивая надпись, почти стёртая: «М. Лес...» - дальше буквы исчезали.
Она взяла фотографию с собой, села в кресло у окна и долго смотрела в темноту, где отражался её собственный силуэт и бледный контур луны.
Дом словно слушал её дыхание.
Скрип за стеной стал мягче, будто кто-то тихо подошёл - не пугая, а просто присутствуя.
Алина положила фотографию на грудь и закрыла глаза.
Сон накрыл её медленно, как волна.
Перед тем как уснуть, она успела подумать:
Может быть, я не случайно здесь. Может, дом просто ждал, когда кто-то снова посмотрит на него - изнутри.
Окно стало границей - между прошлым и настоящим, между теми, кто жил здесь когда-то, и теми, кто теперь пытается понять.
Снаружи - темнота, редкие огни соседних домов. Внутри - отражение женщины с фотографией в руках.
Две тени, две жизни, разделённые стеклом.
И где-то на самом краю сна Алина почувствовала: дом дышит вместе с ней.
Тихо, осторожно.
Как будто вспоминает.