Лесные кипарисы

Утро начиналось дождём. Пасмурно, три раза начинался, шёл дождь, но к часам к десяти перестал, закончился, выдохся. Сквозь серые разводья, гроздья летящих низко облаков проглянуло долгожданное солнышко.
Узкая тропинка вела в смешенный лес через укрытую кустами пожелтевшего ивняка, заболоченную низину и выходила прямо к лесной опушке, к речушке Ржавке. По обоим сторонам просторной опушки высились с оранжевыми стволами вековые корабельные сосны. Низкие сучки сосен давно отмерли и опали на хвойную подстилку изумрудного мха. Теперь сосны стояли шеренгой на самом виду, напоминали лесные кипарисы среднерусской полосы. Кипарисы на длинных голых стволах. Около подгнивших пней вразброс лежали коричневые шишки с острыми носиками.
Красноголовый дятел, словно неутомимый кузнец, застучал по стволу одной из сосен:
" Шелк- шелк-шелк" гулко раздавалось в глубокой тишине смешенного леса.
 Речушка Ржавка медленно струилась, петляла, кружилась по лесу, через бурелом, через заросли осоки, камышей, стремилась к реке Клязьме.
Снова начался, пошёл реденький дождь, дождь тихо шуршал в опадающей листве, в поблекшей траве, в камышах и как - то по особому усугублял приход осени в наши края.
Где - то далеко, на Болдинских болотах едва слышался покрик журавлей:"Курлык- курлык".
Дождь покрапал, покрапал и опять перестал, закончился надолго ли?
Лесная глубокая тишина изредка нарушалась сорочьим стрекотаньем. Мухоморы, как на 
параде, стояли у лосиной тропы, словно пожарные. Волнушки розоватые попадались всюду, они были круглы, края загнуты вниз, но я искал только боровики. Боровики росли семьями.
В ельнике, наконец повстречался с первым. Приземистый, ядрёный красавец. Боровик уже шляпку откинул от стержня. В одном месте взял целый десяток.
Какой- то непонятный шорох послышался с маковки разлапистой ели, стоящей слева от тропы. Рыжая плутовка - белка спустилась на зелёную мантию мха по стволу вниз головой, подбежала близко ко мне и обнюхала корку чёрного хлеба, которую я случайно уронил на мох. Схватила её мелкими зубиками и с лёгким шорохом метнулась, вскочила на вершину ближней сосны.
Жаркими языками пламени трепещут недалеко от берега, на порубке молодые осины. А иные листья угодят в речушку Ржавку, и понесёт их теченье до самого устья, на восток.
Я возвращался в город Костерёво в сумерках. Нудный и холодный дождь опять закрапал.