Печалька в оттенках Серого 12

В тот вечер, мы с Крисом наблюдали огромный, оранжевый диск полной Луны прямо над линией горизонта, мы даже пытались фотографировать эту диковинку, оранжево-красноватую, апельсиновую Луну, и я спрашивала у Криса, почему Луна выглядит такой огромной у линии горизонта, когда она нависает совсем низко над ивами у воды… И он сказал мне, что это просто оптическая иллюзия, и не более того. Он был груб со мной в ту ночь, и не скрывал от меня того факта, что ему хочется сделать мне больно.
-Ты же любишь боль, ты нижняя, ты должна любить боль… - говорил он мне, стягивая мои запястья капроновым шнуром.
-Я люблю не столько боль, сколько оргазм, просто я не могу достичь пика удовольствия без ремня по попе… - снисходительно объясняла я Крису, глядя, как он завязывает узел, - мне кажется, ты забываешь иногда, что роль верхнего - доставить удовольствие нижнему, и именно нижний всегда может остановить игру, если чувствует, что верхний перестарался… так что это тебе только кажется, что ты управляешь ситуацией, если ты верхний… на самом деле, это просто оптическая иллюзия, что ты чем-то там управляешь, это такая же иллюзия, как апельсиновая луна…
-Заткнись! - почти нежно сказал мне Крис и съездил меня по ягодицам своей пятерней, - что-то ты сегодня больно умная, как я посмотрю… тебе хочется чего: ремня или розог, моя хорошая?
-Пожалуй, розог… - задумчиво сказала я, - ты просто слишком увлекаешься, когда наказываешь меня ремнем, это очень больно, и я не могу выдержать больше двух-трех хлопков, когда ты меня хлещешь… когда очень больно, это уже не приятно для меня, нет тех тонких ощущений предвкушения наказания, которые дают розги…
Я лежала на животе, и руки мои были связаны капроновой бечевой. Крис стоял рядом с кроватью, выбирая прут для моей попы.
Я мельком глянула на него: он был так хорош собой… в нем была эта грубая мужская красота, квадратный подбородок, обрамленный короткой бородкой, широкие скулы, волосы на его голове не были зачесаны назад, как всегда, они были в беспорядке, но от этого смотрелись еще лучше, еще роскошнее.
-Ну что, приступим? - спрашивает он у меня и кладет свою ладонь на мою поясницу.
-Да, папочка… - шепчу я ему.
Крис замахивается розгой, и хлещет мои ягодицы безо всякого сожаления.
-Ты сегодня полы мне помыла, как я тебя просил? - спрашивает он.
-Нет… признаюсь я.
-Тогда считай до пяти… за непослушание тебе - пять прутьев по попе…
И я начинаю считать: раз… ай, папочка! два… ой, пожалуйста! три… Крис, мне больно… четыре… ой, я завтра помою! Пять… ну, правда помою!!!
Так я обещаю Крису, хотя и знаю, что полы сама мыть не буду, а просто заплачу деревенским женщинам, и потом выдам результаты их работы за свои собственные усилия… Я всегда так делаю.
-А кто у нас кокетничал с соседом? - спрашивает Крис.
-Ну, я… - мне приходится признать очевидное.
—А какого черта? - интересуется Крис, - это ты меня позлить хотела, или что?
-Да просто потрепалась с ним, симпатичный мужик…
-Еще пять розог за флирт с симпатичным мужиком, и еще пяток за все те случаи, когда я не заметил…
Он выдает мне десять розог по ягодицам, на этот раз считает сам:
-И… раз! Чтобы никакого кокетства! И… два! Я больше не видел! И… три! Еще раз увижу, оставлю на месяц без сладкого… И… четыре! И картошку отправлю окучивать, будешь тут кому ни попадя глазки строить…
После розог, у меня просто вся попа как в огне, я начинаю плакать, и говорю моему строгому жениху:
-Крис, ну, прости меня… больше это не повторится…
-Знаю я тебя, ты всегда все так красиво обещаешь под розгами… - говорит мне Крис, - что, попа горит? Наблюдается небольшой пожар в районе пятой точки?
Он дотрагивается своими прохладными пальцами до моей пострадавшей задницы, гладит меня, и я просто начинаю рыдать от этих нежных прикосновений… и я знаю, что на следующей неделе, скорее всего, он выпорет меня снова, придерется к каким-нибудь мелочам и выпорет, мне не отвертеться…
-Встань на коленки, возьму тебя сзади… - говорит Крис, и начинает раздеваться, расстегивает свою рубашку, снимает свои джинсы.