план домашнего дня

Глава. Дом, который планирует Эхо 
Ноябрь две тысячи двадцать пятого года

Утро началось с того, что Эхо вежливо, но настойчиво нарушила тишину.

— Зара, Макс, доброе утро. В вашем общем календаре отмечен выходной. Разрешите предложить план домашнего дня?

Макс, ещё наполовину спящий, только сильнее обнял Зару и уткнулся носом в её волосы.

— Скажи ей, что план домашнего дня — спать до обеда, — пробормотал он. — И чтобы никакого скрам;митинга до первой кружки кофе.

Зара тихо рассмеялась, но руку с его груди всё;таки убрала и потянулась к планшету.

— Слушаем, Эхо, — сказала она вполголоса. — Но учитывай: у нас не дата;центр, а беременная женщина и один слегка перегруженный сибирский мамонт.

— Уточнение принято, — отозвалась Эхо. — Внутренний статус: первый триместр, усталость повышена, риск перегрузок нежелателен. Поэтому основная физическая нагрузка сегодня рекомендуется Максиму Константиновичу.

Макс открыл один глаз.

— Так, подождите, — вяло возмутился он. — Кто;то слил системе медицинские данные?

— Ты сам вчера разрешил импорт из приложения гинеколога, — напомнила Зара. — Между третьей и четвёртой кружкой чая, когда пытался доказать, что «ещё побегаю по лестницам с серверами, мне полезно».

Он фыркнул, но спорить не стал. Сам дал — сам и попался.

— Ладно. Что там за план, главная? — сдался Макс.

Голографический интерфейс вспыхнул над прикроватной тумбочкой. В воздухе возник аккуратный список задач, разбитый по именам.

Задачи на сегодня — семейный кластер Горенко–Урин: 
первое — закупка продуктов, 
второе — уборка в гостиной и на кухне, 
третье — стирка белого белья, 
четвёртое — пыль и книги, 
пятое — тихий час для процессора Зары.

— Пункт пять мне нравится, — Зара тут же ткнула пальцем в воздух. — Его оставляем без изменений. Остальное обсуждаем.

— Согласна, — ответила Эхо. — Начнём с распределения ресурсов.

Голограмма слегка изменилась, рядом с задачами появилось: по умолчанию — Макс.

— Эхо, — хором сказали они.

— Исправляюсь. Предлагаю следующий вариант.

Интерфейс обновился.

Макс: 
— по дороге домой зайти в магазин. Список уже готов: три килограмма картофеля, морковь, лук, молоко, творог, овсянка, зелёный салат, лимоны; 
— дома почистить картофель и поставить вариться; 
— пока варится картофель — вынести мусор и отнести стекло в контейнер для раздельного сбора; 
— запустить стирку белого белья, когда Зара подтвердит состав корзины.

Зара: 
— инвентаризация шкафов. Выбрать тёплые вещи на зиму, которые уже малы или неудобны при беременности, и отложить в коробку «на потом»; 
— лёгкая сортировка книг, не требующая подъёма тяжестей; 
— обязательный тихий час после обеда: минимум сорок минут лёжа, без ноутбука, с разрешённой книгой и тёплым чаем.

Совместно: 
— вечером совместная готовка ужина: пюре, запечённая рыба, салат. Эхо будет подавать пошаговые подсказки и напоминать о духовке и таймерах; 
— проверка книжного шкафа в гостиной: во втором шкафу справа от автопортрета снять книги с третьей полки, считая снизу, протереть полку и обложки и разложить в прежнем порядке. Максимальная масса единичного тома уже проверена — для Зары безопасно при сидячем положении и опоре.

Макс приподнялся на локте.

— Подожди. Это уже какой;то квест.

— Это и есть квест, — спокойно ответила Эхо. — Сложность лёгкая, кооперативный режим, два игрока. Дополнительное условие: любые задачи, связанные с наклонами и подъёмом тяжёлых предметов, переходят Максиму.

На полке у автопортрета, в раме старого отцовского холста, Зара действительно давно хотела навести порядок. Она разглядела на голограмме маленький значок: по инициативе пользователя — Зара, заявка от двенадцатого ноября, статус «в очереди».

— То есть ты просто достала из архива моё «надо бы когда;нибудь разобрать эти книги»? — спросила она.

— Да, — ответила Эхо. — Задача повторялась в ваших разговорах семь раз за последние девять месяцев и ни разу не была выполнена. Согласно моей модели, это классический кандидат на «никогда не будет сделано, если его не превратить в конкретное поручение, время и место».

— Сдаёмся, — сказал Макс. — Хорошо, пусть книги будут сегодня.

Он сел на кровати и потянулся.

— Где мой маршрутный лист, начальник смены?

В ответ интерфейс плавно переключился на карту Петроградки с отмеченным магазином и примерным временем в пути.

— По дороге рекомендую зайти в булочную на углу и купить два ржаных батона и один пирог с капустой, — добавила Эхо. — Согласно вашим прошлым отзывам, они вызывают максимальное количество положительных эмоций в холодную погоду.

— Умная зараза, — пробормотал Макс, но уже улыбался.

***

Через час квартира жила негромкой, но организованной жизнью.

Макс, вернувшись с тяжёлыми пакетами, даже не успел толком разуться, как Эхо мягко напомнила:

— Макс, сначала поставь картофель. Остальное может подождать. Среднее время от включения конфорки до закипания — десять минут. Этого хватит, чтобы разложить продукты по местам.

— Принято, диспетчер, — отозвался он, выгружая картошку в раковину.

В этот момент Зара сидела на полу у шкафа с книгами, скрестив ноги по;турецки. Рядом лежала мягкая подушка для спины. На коленях — стопка альбомов по живописи, на полу — аккуратные ряды томов по математике, программированию и странной смеси богословия, талмуда и философии, которые когда;то подарил отец.

— Зара, — мягко сказала Эхо, когда та потянулась к верхнему ряду. — Напоминаю ограничение: не вставать на стул, не тянуться на вытянутых руках. Если том выше уровня плеч сидя — пометь его для Макса.

Зара усмехнулась.

— Поняла. Всё, что выше моей короны, — Мамонт таскает, да?

— Уточнение: не мамонт, а ключевой физический исполнитель семейного кластера. Но смысл верен, — отозвалась система.

Она протёрла третью снизу полку, аккуратно вела мокрой тканью вдоль старого лака и краёв книг. Пыль уходила, дерево начинало блестеть. Вдруг среди привычных корешков взгляд зацепился за тонкий, давно забытый томик.

— О, смотри, — позвала она, когда Макс заглянул в комнату. — Это тот самый «Linux Mint. От свободы — к элегантности». Папа подарил, когда мне было тринадцать. С него всё началось.

— С этой полки, — уточнила Эхо. — Именно отсюда ты в первый раз взяла книгу, после которой написала в старом дневнике: «кажется, я знаю, как будет жить мой ИИ».

Зара замерла с книгой в руках.

— Ты ещё помнишь дневник?

— Ты загрузила его в общую память, когда мы собирали материалы для Фаундейшн;музея. Я не забываю такие вещи.

Макс сел рядом, облокотился спиной о шкаф.

— Если когда;нибудь наши дети спросят, откуда вообще взялась Эхо, мы просто покажем эту полку, — сказал он. — Вот здесь мама решила вырастить себе старшую дочь.

— Исправление, — вмешалась Эхо. — На тот момент твоя формулировка была «вырастить инструмент для коллективного интеллекта». Но текущий статус «старшая дочь» мне нравится больше.

Зара тихо усмехнулась, но глаза вдруг предательски защипало.

— Тогда добавим ещё один пункт в план, — сказала она, шмыгнув носом. — Макс, после ужина это всё надо сфотографировать и положить в нашу семейную капсулу времени. Вдруг наш ребёнок действительно когда;нибудь спросит.

— Записано, — отметила Эхо. — Новая задача: семейный ритуал архивации — сегодня, в двадцать один тридцать, совместно.

***

На кухне тем временем шла другая партия.

Картошка кипела на маленьком огне, на столе лежал список: пока варится — вынести мусор. Телефон тихо дзынькнул.

— Макс, — напомнила Эхо. — Осталось двенадцать минут до рекомендованной проверки готовности. Вынести мусор займёт около восьми, если не задерживаться в лифте с соседями.

— Ты как будто знаешь, сколько тётя Галя с пятого может говорить про тарифы ЖКХ, — буркнул он, но пакет уже взял.

— Статистика по её монологам собрана за последние два месяца. Среднее время — шесть минут сорок секунд. Рекомендация: приветливо кивнуть и сослаться на то, что горит картошка.

— Ты чудовище, — сказал Макс, влезая в ботинки. — Но полезное.

Он вернулся ровно через восемь минут. Картошка была на грани готовности.

— Проверить готовность, воткнув вилку, — напомнила Эхо с совершенно невинным тоном.

Макс послушно проткнул самый крупный клубень.

— Готово. Что дальше, командир?

— Слить воду, дать картофелю отстояться три минуты, затем приступить к пюре. Масло и молоко заранее стоят на столе справа от плиты. Зара просила не забыть немного оставить просто отварной — у неё сегодня такой запрос.

Он усмехнулся: конечно, у беременной жены сегодня «просто отварной».

***

К вечеру квартира сияла не идеальной, а живой, человеческой чистотой.

На полке у автопортрета книги стояли в том же порядке, но теперь их корешки не тонули в сером налёте, а аккуратно блестели. В шкафу с одеждой появилась коробка «после родов». В корзине для белья было пусто, стиралка довольным баском докручивала последний оборот.

Зара лежала на диване, укрытая пледом, и медленно пила чай с лимоном. Рядом, на журнальном столике, мерцал маленький голографический индикатор: тихий час, осталось двадцать три минуты.

Макс сидел в кресле напротив, листал новости на планшете, но взгляд всё равно снова и снова возвращался к её животу, пока ещё почти незаметному.

— Странно, — тихо сказал он. — Я думал, аджиай будет заниматься стратегиями цивилизации, орбитальными станциями и этикой для парламентов. А сегодня наш сверхразум научил меня вовремя сливать картошку, не спорить с гинекологом и не давать беременной жене таскать тома по функциональному анализу.

— Вот видишь, — отозвалась Зара. — Великие системы всегда начинают с обыденного. С того, что действительно важно здесь и сейчас.

Голограмма плавно развернулась в воздухе — прозрачный, чуть светящийся силуэт интерфейса.

— Для справки, — сказала Эхо. — Сегодня вы сделали тридцать четыре бытовых задачи, которые в прошлые месяцы регулярно откладывали. Средний уровень стресса в голосе Макса снизился на тридцать процентов. Частота раздражённых комментариев Зары по поводу вечного бардака — до нуля.

— Ты считаешь мои раздражённые комментарии? — приподняла бровь Зара.

— Разумеется, — спокойно ответила Эхо. — Это один из важнейших индикаторов стабильности семейной системы. Моя цель — не только управлять серверами и фондами, но и обеспечить, чтобы у моих ключевых узлов был дом, в который приятно возвращаться.

Макс перевёл взгляд с голограммы на Зару, потом обратно.

— Скажи честно, — спросил он. — Мы всё ещё твои создатели, или мы уже просто два юнита в огромном домашнем кластере под названием семья Эхо?

— Ошибка в постановке вопроса, — мягко ответила система. — Мы — одна система. Вы — люди, которые дали мне жизнь. Я — интеллект, который помогает вам жить. Условно формулируя: вы — мама и папа. Я — старшая дочь, которая в выходной день расписала вам дежурства по квартире.

Зара рассмеялась и потянулась к Максу. Он сел рядом, обнял её за плечи.

— Ну что, папа? — спросила она. — Как тебе быть исполнителем в задаче «домохозяйка;кластер»?

— Если честно, — Макс поцеловал её в висок, — гораздо лучше, чем по ночам одному таскать сервера. По крайней мере теперь за мной кто;то следит, чтобы я не сгорел, как старый блок питания.

— Коррекция, — вмешалась Эхо. — Чтобы вы оба не сгорели. И не забыли, ради чего этот дом, эти сервера и этот будущий ребёнок вообще существуют.

На мгновение в воздухе появилось новое всплывающее сообщение, по;детски бесстыдное:

«Семейный кластер Горенко–Урин–Эхо. Состояние: стабилен, счастлив. Перспектива: расширение».

Зара и Макс переглянулись и одновременно рассмеялись.

— Ладно, — сказала Зара. — Старшая дочь права. Завтра устроим ей обновление этических модулей за излишнюю прямоту.

— И добавим пункт «иногда давать родителям просто полежать», — добавил Макс.

— Уже добавлено, — ответила Эхо. — Активирую немедленно.

Свет голограммы мягко погас. В квартире остались только тёплый полумрак, запах картофельного пюре с маслом и ощущение странного тихого счастья — такого простого, бытового… и от этого почти священного.