Разбитая ваза

            
    Вначале -  то  я  услышал разговор бабушки и мамы.  Баба Марика ходила в сельмаг, обычно  отправлялись туда  за хлебом, за солью,  за спичками и ещё для того, чтоб посудачить и узнать новости.   И в этот раз из магазина  бабушка принесла  хлеб, спички…  и новость.  Новость эта касалась нас  и она  встревожила и бабушку, и маму. В магазине баба Марика встретила какую – то тётю, которую она называла Ганкой.  И эта Ганка  рассказала бабушке, что в прошлый четверг она пасла коров на аэродроме.  Недалеко  от нашего села располагался военный аэродром, там  стояла  лётная часть,  а  в небе над нашим селом постоянно  гудели военные самолёты.  А ещё  в  этом небе совсем беззвучно, как по волшебству, распускались белые купола - парашюты, которые  тихо и плавно  неслись в вышине  в сторону аэродрома. И я знал, что там, высоко над  землёй под белым куполом, парит в небе мой папа.  Папа был парашютист.  Он был военный, он  на  велосипеде каждый день ездил  на аэродром, там была его работа.  Мой старший брат Славик очень  гордился и даже иногда   хвастался перед мальчишками тем, что наш папа парашютист,  я тоже гордился! 

    И вот эта тётка Ганка говорит бабушке, что  когда она пасла коров, то видела, как  во время прыжков парашютисты опускались  на лётное поле.  И все приземлились нормально, а один  не удержался на ногах и упал. И потом долго лежал, не поднимался.  - Это был ваш зять, - говорит  эта тётя Ганка моей бабушке.  - Видать, зять ваш чем – то болеет, - добавила она. Бабушка засомневалась, не поверила.
  -Ты, наверное,  ошиблась? Это был не он? Зять мой- не больной. Он здоровый мужчина.  Разве  ты его так хорошо знаешь, что издалека признала?  – спрашивает баба Марика.
 - Да его в нашем  селе все знают. Он один у нас такой, парашютист. Да и недалеко  от меня он упал. Всё я видела и говорю вам – это был ваш зять,  - отвечает бабушке Ганка.
 
    Вот с такой новостью пришла из сельмага баба Марика.  Мама и бабушка были взволнованы,  они не хотели верить Ганке, но  всё – таки стали припоминать: были ли прыжки у папы в прошлый четверг. Оказалось, что были.  А вечером, когда папа пришёл с работы, когда поел, мама стала его спрашивать, правда ли то, что рассказала Ганка?
- Да нет, ничего такого не было.  Может,  обозналась, а может, всё выдумала ваша Ганка, - сказал   папа.   И мама с бабушкой успокоились. И всё пошло своим чередом, как раньше.  И вот в какой – то день мы узнаём, что папа не прошёл медкомиссию.  У него больные ноги,  к лётной службе он теперь не годен, и прыгать с парашютом врачи ему не разрешают.
Папе предложили работу  на аэродроме.  Как раз освободилось место на оружейном складе. По званию папа был старший сержант,  ему же предложили офицерскую должность.  Мама сказала:  надо соглашаться. Он согласился. Бабушка моя совсем не грамотная, даже расписаться не умеет, а мама моя - учительница, она всё знает и папа с ней  всегда советуется.
 
    А  через какое – то время папа говорит, -  Лида, ты знаешь, мой начальник, майор, зовёт нас с тобой в гости. Живут они в городе.  Пойдём, нет?
  - Раз пригласили, сходим, - говорит мама. -  А что,  у тебя есть какие – то сомнения? Что тут такого. Пойдём, познакомимся.  Может, подружитесь. Вам же вместе работать.               
  –Ты что, не понимаешь?  Я сержант, он – майор.  Какая дружба.  Скользкий он,  об этом все знают. Я же понимаю, зачем я ему нужен.
  - Ну, не знаю, - говорит мама, - отказаться от приглашения в данной ситуации  тоже не очень удобно. Сходим,  посидим.  А участвовать к каких – то нехороших делах он тебя не заставит. Ты фронтовик,  у тебя награды. Чего тебе бояться.  Да и вообще, может,  на человека наговаривают,  должность у него такая. А на самом деле  он нормальный, порядочный человек»
Решили идти. 
Ещё и меня  собрались взять  с собой.  Об этом попросил папин начальник.  Оказалось, что у него есть  мальчишка  моего возраста, вот и решили взрослые нас свести, чтоб мы играли, пока они  будут сидеть за столом.
 
    Как мы добирались до города, я не помню.  Вот когда у меня заболел зуб, и мне надо было попасть в город к зубному доктору, то мы с мамой ездили на телеге.  Я  это хорошо помню.  Правил лошадьми ездовой, которого мама называла Володей.  Он же, взрослый большой дяденька, называл маму по имени и отчеству, Лидия Степановна. Это потому, что мама учительница – так мне бабушка объяснила. Я ещё тогда впервые попробовал мороженное, мама купила.   Вку-у-у- сное! 
Когда мы пришли в гости к папиному начальнику, то взрослые первым делом стали выяснять, сколько  лет мне и сколько - мальчику Вите,  сыну хозяев дома. Витя был немного ниже меня ростом, но плотный и очень живой.  И ещё он был рыжий, как его папа.  Оказалось, что я старше Вити на полгода.   Мама сказала, что поскольку я старше, то и должен   вести себя достойно, подавать пример младшему мальчику.

 - СЫночка, покажи мальчику свои игрушки, -  сказала мама  Вити.   Тот с радостью  бросился носить  и показывать  своих лошадок, солдатиков, матроса, саблю, Ваньку – встаньку, юлу…   и  тут же начинал с ними играть.  Он и мне предлагал  поиграть  с  его игрушками:  покачаться на лошадке, раскрутить  юлу,  подудеть в игрушечную трубу. Витя  радовался, что  к нему пришёл гость, такой же мальчишка, как и он сам,  и ему  хотелось,  чтоб я оценил его  богатство,  его любимые игрушки.  Был  он шумный, заводной,  и  очень активный. Я же в  чужом  доме, при чужих людях  чувствовал себя неловко и постоянно оглядывался на маму:  правильно ли я себя веду?  Мама  мне улыбалась и одобрительно кивала головой -  я успокаивался,  смелел, включался в игру и мы с моим новым другом  весело проводили время.

    В какой – то момент  Витя оставил игрушки  и сказал:  хочешь, я тебе покажу, как я умею бегать.  Я сказал, что хочу. Витя стал на изготовку,   посчитал сам себе: раз, два, три!  И побежал по комнате, затем повернул направо и пропал.  Я  побежал за ним и оказался в другой комнате.  Она была меньше той, где мы играли с игрушками. И вообще, это была кухня.  Витя  отдышался  и сказал, что он может бежать ещё быстрее.  Мы опять вернулись в комнату, где за столом сидели взрослые,  Витя опять посчитал до трёх - и побежал.  Я побежал за ним.  На кухне Витя спросил меня: «Правда,  я сейчас быстрее бежал?» «Да, быстрее» - сказал я. Мне и в самом деле  показалось, что он бежал быстрее.   Когда мы вернулись  в  большую комнату, то папа Вити предложил нам бегать наперегонки: кто первый прибежит на кухню. Я посмотрел на маму, она мне улыбнулась и кивнула головой.  Мы стали на изготовку, папа Вити  стал считать: раз, два, три! Мы побежали, но когда повернули на кухню, то в дверном проёме столкнулись и чуть не упали.  Мама Вити сказала,  что бегать на перегонки  в квартире – это плохая идея.  Опасно.   В общем  нам посоветовали заняться своими игрушками.  « Давай  тебе покажу, как я умею  прыгать  со  стула» - сказал Витя и побежал на кухню. Я последовал за ним.

     На кухне Витя забрался на стул, стоящий рядом   с кухонным столом,  и стал примеряться к прыжку.  Он немножко присел,   немножко наклонился  вперёд  и стал раскачиваться на стуле:  то вперёд, то назад.   Раскачивался – раскачивался и наконец прыгнул.  Получилось неплохо, но когда  Витя  приземлялся, то очень низко присел  и  не удержался на ногах, пошатнулся  и  стал валиться на бок. Пришлось ему упереться рукой в пол,  чтоб  не упасть.
  - Ладно. Сейчас я прыгну лучше,  я  далеко прыгну, вон туда, - Витя показывает место, куда он собирается прыгнуть. -  Сейчас увидишь, -  говорит он мне и  решительно  забирается на стул.   Встает на изготовку, примеряется к далёкому прыжку,  начинает считать:  Один, два, три!  Когда первый раз  прыгал, то не считал.  Наверное, Витя решил, что если   он посчитает, то дальше прыгнет.  Он и раскачивался   в этот раз  куда  сильнее предыдущего, и руками размахивал так, что, казалось,  вот – вот  оторвётся от стула и полетит…  Было заметно,  что  Витя  очень старается…  И, видать, перестарался.

    В какой – то момент  он  так раскачался,  что  потерял равновесие.  И  чтоб  удержаться на  стуле,  не упасть , он непроизвольно  откинулся туловищем назад и стал   балансировать  руками…  Пытаясь  сохранит равновесие ,  Витя  отчаянно,  без оглядки  размахивал  руками…   и нечаянно задел вазу, которая стояла тут же на столе.  Фарфоровая цветочная ваза  зачем - то стояла на кухонном столе.   Пустая, без цветов.  Это была красивая ваза, светлая, раскрашенная яркими цветочками.   И вот эта красивая  ваза, как на грех,  попалась Вите под  руку.  Вначале – то  она  просто  опрокинулась на стол,  правда, на самый его краешек, но беда в том,  что на столе она не задержалась, а покатилась дальше… и  грохнулась  на пол.  Упала  она  с громким  звоном и разлетелась на  кусочки …  Витя  от  испуга, от неожиданности присел  на  корточки  прямо на стуле и замер в  недоумении – как это могло случиться?

    На звон упавшей вазы прибежала Витина мама. «Ты что наделал, ты что натворил!?»- закричала  она на сына. Конечно, мама Вити застала его на стуле как раз в том месте, где стояла злополучная ваза. Я же находился довольно далеко от того места. Женщина  сразу определила виновника происшествия.  Видимо, ваза была ей так дорога, что она  не смогла сдержаться и стала кричать  на ребёнка при  посторонних людях.  «Ты зачем разбил  вазу? Зачем ты это сделал? –  причитала она  и никак не могла успокоиться. Витина мама была  худощавой,  рослой,  стройной женщиной, наверное, была она красивой.  Но мне не приходило это в голову, потому что  самой красивой  была моя мама.  А женщина всё  допытывалась, как  и  почему  сын  разбил вазу. Но, судя по всему,  Витя  и сам не понимал,  как это  произошло,  он не знал, что ответить маме…  А она всё настаивала, требовала ответа…  И  уткнувшись  лицом в стол,  мальчишка  горько  зарыдал.  Он  плакал отчаянно и самозабвенно,  всем своим естеством - так же,  как играл…  Мне было жаль Витю.   Но его горький, безутешный плачь  тронул не только мою детскую душу. Мать склонилась к мальчику, обняла его, стала  целовать, успокаивать.  И как – то у неё опять вырвалось: «Зачем же ты вазу разбил, Витенька?» «Я не раз- би-ва-а- ал…, - заголосил  в ответ Витя.  Видимо, он хотел сказать, что ваза сама разбилась, просто упала и разбилась.  Никто её не разбивал.  Но женщина его слова поняла по – своему. «Ты не разбивал,  сыночек мой!  Мальчик мой, успокойся, не плачь! –  всё обнимала, голубила и  успокаивала его мама.   « А кто же  разбил вазу, Витенька, скажи?   Этот мальчик разбил вазу? - женщина  показала  на меня пальцем. «Он разбил вазу? Да? Он разбил?» - всё твердила она.  «Да…»  - сказал  Витя.
   
   Я видел, как тётя показывала на меня пальцем и говорила, что я разбил вазу. Я не понимал, почему она так говорит.  Витина мама ошибается, я не разбивал вазу. Я ведь далеко стоял от этой вазы. Надо ей объяснить, рассказать. И ещё надо сказать, что Витя нечаянно задел вазу, он не хотел её разбить.  Но женщина так строго смотрит на меня, что я не решаюсь что- то сказать. А тем временем женщина взяла сына за руку и повела в комнату. Я поплёлся следом, у меня возникло предчувствие чего - то нехорошего.  Когда я вошёл  в  комнату, то услышал, как мама спросила:  «Что там произошло?   Звон  был такой, будто что – то разбилось?»  «Ничего такого,  просто ваш мальчик разбил вазу, очень дорогую» - сказала Витина мама.   Мама  и  папа, ни о чём не спросив,   сразу накинулись на меня:  «Как я посмел..,  в гостях в чужом доме… да чем я думал… Меня же предупреждали...»

 Я стоял, молчал, крупные горькие слёзы катились по моим щекам.

    Папа и мама вскоре стали прощаться с хозяевами, благодарили за угощения и всё извинялись за меня,  готовы  были оплатить  стоимость вазы.  Ну что вы, какие счёты, говорили  хозяева дома.
Когда мы вышли на улицу, немного прошли и слёзы мои высохли, то я сказал:  «Мамочка, я тебе хочу что – то сказать… Только на ушко»  Мне  очень хотелось рассказать маме, что я не плохой,  что я  не разбивал вазу.  Мама присела,  и я  ей на ушко рассказал, что произошло на кухне. Я совсем не виноват.  Это Витя разбил вазу.  Я не разбивал.  Я ожидал, что мама обрадуется,  когда  узнает, что  я не виноват, что я хороший! Но мама   почему – то рассердилась. «Ты  почему там у них не сказал этого. Почему ты молчал?» - в сердцах отчитала меня мама.

    Вскоре папа демобилизовался, сдал экстерном  экзамены за 6, 7 классы (мама ему помогала)  и  поступил заочно  в  зоотехникум , стал учиться на ветеринара.

    А прыгнуть с парашютом ещё раз, вопреки всем запретам,  ему  удалось через несколько лет.  В 1957 году в Москве проходил Всемирный фестиваль  молодёжи и студентов.  Подобные праздники устраивали  на местах по всей стране.  Проходил такой  фестиваль  и  в наших краях,  в соседнем селе  с названием  Радянское.   По сценарию  во время праздника   в  небольшой  нарисованный  на траве  круг   должны  были опуститься  парашютисты.  Задача была сложная:   большое скопление народа, к тому же рядом  находились столбы с электрическими проводами.   Здесь требовались парашютисты  с большим опытом, можно сказать, ассы.  В лётной части  один такой нашёлся.  Нужен был хотя бы ещё один.  Обратились к отцу, он уже  работал в колхозе, но прыгнуть во время фестиваля  охотно согласился.
   
    Мы с братом Славиком спешили  на  праздник  в  Радянское,  где должен был совершить прыжок с парашютом наш папа. Почти всю дорогу  мы бежали, но всё равно опоздали.  Парашютисты  свою программу уже отработали.  Видать,  нас неправильно информировали,  кто – то время перепутал.  Когда мы расспрашивали  про парашютистов, и выяснилось, что мы сыновья  Магидина,  то  вокруг нас  собрался  народ. Люди знали отца  как колхозного ветеринара,  а тут увидели в роли  лихого парашютиста.   Многие не поверили, что это он. Говорили, просто похож.  Возникли споры.  И тут мы с братом нарисовались, прибежали  с  соседнего  села  посмотреть, как  отец будет прыгать с парашютом.  Тут уж сомнений не осталось. Нас расспрашивали об отце,  спрашивали  о нашей семье.   И  мы со Славиком на какое – то время  оказались в центре внимания  многих людей.  Мы гордились отцом.
И несмотря на то, что нам не удалось увидеть прыжок папы на празднике,  домой мы возвращались   довольные  и счастливые.