Последний аккорд

Это был один из тех летних вечеров, которые как нельзя лучше располагают к неспешной прогулке. Солнце уже село за горизонт, но вечерняя мгла ещё не вступила в свои права, лишь напоминая о своём скором появлении лёгкими и тонкими, как невесомая паутинка, сумерками. Фонари ещё не горели, но в домах уже зажигались первые огоньки. Удивительная тишина стояла вокруг, нарушаемая лишь далёким шумом автомобилей, да лаем собак откуда-то из окрестных дворов.
Алексею нравились эти вечерние прогулки, когда можно отвлечься от дневных забот и не торопясь пройтись по окрестным улочкам, предаваясь праздным размышлениям. А то и зайти в какую-нибудь кофейню, выпить чашечку чудесного чая и заодно послушать свежие сплетни и новости. Он любил это время после заката, оно казалось ему чем-то таинственным и загадочным, но в то же время и по-своему поэтическим. Должно быть, именно из таких вот моментов, считал он, великие художники и поэты черпают вдохновение для создания своих шедевров.
Сам Алексей был весьма опрятным человеком возрастом где-то около сорока, хотя по его внешности ему можно было бы дать самое большее лет тридцать. Главным его увлечением являлись, пожалуй, разные старинные вещицы вроде тех, которые продаются в антикварных лавках. Не сказать, что он был страстным коллекционером, но ему очень нравилось собирать у себя разного рода древности, такие, как утюги столетней давности или столовые приборы, которыми пользовались ещё тогда, когда письма писали на бумаге, а вместо автомобилей по улицам ездили запряжённые лошадьми экипажи.
"Интересно, удастся ли мне купить те замечательные часы? – думал он, идя размеренным шагом вдоль некрупной улочки, застроенной небольшими аккуратными домиками. – Думаю, они будут отлично смотреться на моём письменном столе рядом с настольной лампой."
Поглощённый подобными думами, он сам не заметил, как очутился в одном из центральных районов. Улицы здесь были образованы рядами больших и маленьких магазинов и лавок, всевозможных кафе и ресторанов, а также прочих заведений, призванных помогать людям проводить свой досуг. То здесь, то там была слышна плавная, неторопливая музыка, а пёстрая и яркая реклама приглашала в бесчисленные магазины за покупками или в местное кафе отведать новый экзотический десерт.
В этом районе Алексей гулял не так часто в силу того, что его дом располагался достаточно далеко отсюда. К тому же он предпочитал, как правило, более тихие места, в которых можно не спеша думать на самые разные темы. Он, конечно же, совершал и дальние прогулки, особенно когда позволяла погода или когда настроение располагало к долгим и серьёзным размышлениям.
Очнувшись от раздумий о часах, которые, по его мнению, стоит купить, и от десятка других мыслей, он увидел перед собой ухоженный бульвар с рядами магазинов и решил, несмотря на сгущающиеся сумерки, пройтись вдоль бульвара и поглазеть на выставленные в витринах безделушки – вдруг что-то да и приглянется.
Первый же магазин предлагал посетителям самые разные сладости. Ярко разукрашенная витрина пестрела всевозможными тортами и пирожными, выглядевшими столь заманчиво, что поневоле начинаешь ощущать голодное урчание в желудке. Алексей решил, что когда-нибудь обязательно зайдёт в этот магазинчик и побалует себя парочкой пирожных.
В следующей витрине были выставлены манекены, демонстрирующие модную одежду популярных брендов. Тут же стояло и несколько пар обуви, также фирменной и, судя по виду, далеко не самого плохого качества. Алексей, однако, хоть и предпочитал одеваться опрятно и с некоторым вкусом, всё же считал себя человеком, далёким от моды, и вид выставленных в витрине нарядов не пробудил в нём непреодолимого желания приобрести что-нибудь для своего гардероба.
Все последующие магазины и заведения также не смогли привлечь его внимания. Вернее сказать, он не счёл нужным пользоваться их услугами прямо сейчас, отложив совершение возможных покупок на будущее.
И он уже хотел развернуться и идти домой, потому как темнота на улице становилась всё ощутимее, а до дома путь всё же не такой близкий, как вдруг увидел вывеску антикварного магазина. Она ярко мигала в полумраке разноцветными огнями, приглашая посетить мир старинных вещей.
Алексей решил, что не случится ничего плохого, если он зайдёт внутрь и посмотрит на предлагаемый товар. Может быть, ему даже удастся приобрести какую-нибудь мелочь вроде вазы для фруктов или резного подсвечника.
Потянув на себя дверь, отделанную под старину, он вошёл в магазин. Внутри было тихо и пахло чем-то старым. Вдоль стен на полках располагались различные предметы из прошлого, начиная от перьевых авторучек и заканчивая огромными самоварами. За прилавком сидел продавец – интеллигентного вида молодой человек в костюме, и что-то заполнял в компьютере.
Неторопливо двигаясь вдоль помещения, Алексей начал внимательно изучать ассортимент. Не изучив и половины всех товаров, он уже определённо знал, что не уйдёт отсюда с пустыми руками. Ему очень понравилась подставка для карандашей, богато украшенная резными узорами, а пару минут спустя он положил глаз на маленький чайник, ручка которого также была снабжена некоторым количеством резных элементов.
– Вам что-нибудь подсказать? – раздался за спиной приятный голос продавца.
– Да... Наверное... – немного растерялся Алексей. – Хочу выбрать что-нибудь для своей коллекции.
– Отлично! Думаю, я знаю, чем вас заинтересовать. Посмотрите вот сюда, – человек в костюме указал рукой куда-то в угол помещения. Алексей посмотрел в указанном направлении и увидел весьма неплохое фортепиано, расписанное по краям затейливым орнаментом. Продавец подошёл к инструменту и осторожно провёл рукой по лакированной крышке.
– Отличное фортепиано! Вам оно обязательно понравится. Вы сможете развлекать и себя, и своих близких чудесной музыкой по вечерам. Кроме того, оно будет великолепно смотреться в вашей гостиной.
Алексей задумался. Вообще-то он никогда не был особым любителем музыки. Когда-то давно, ещё в школе, он делал попытки научиться нотной грамоте и даже добился некоторых успехов, однако со временем интерес начал угасать, а потом и вовсе сменился любовью к антиквариату.
– К сожалению, я не особо увлекаюсь музыкой...
– Пустяки! – продавец оказался на редкость настойчивым. – Вы только послушайте, как оно звучит!
С этими словами он придвинул к инструменту невесть откуда взявшийся стул, сел на него, откинул крышку фортепиано и лёгкими, незаметными движениями начал выводить мелодию.
Мелодия действительно была восхитительной. Алексею ещё никогда не приходилось слышать, чтобы простое фортепиано настолько хорошо звучало. Он, хоть и не особо разбирался в мире музыки, невольно заслушался музыкальной композицией.
Внезапно стены магазина куда-то исчезли, словно их и не было вовсе, как не было и самого магазина, и окружавшего его вечернего бульвара. Алексей стоял где-то на окраине леса, над которым висел диск заходящего солнца. Ветер мерно шумел листвой вековых деревьев, из глубины леса доносился стук дятла, а в бездонной вышине небосвода кружили птицы. Признаков человеческого жилья видно не было, лес, насколько хватало глаз, был окружен зеленеющим лугом. Воздух был напоён вечерней прохладой и в нём, казалось, плывёт едва слышная мелодия, тихая и неуловимая.
Алексей стоял и смотрел на деревья, золотящиеся в лучах заката, на облака у самого горизонта, на траву, чуть колышущуюся под лёгким ветерком, и ему вдруг стало хорошо и спокойно, совсем как в далёком детстве, когда не было проблем и забот взрослой жизни. Окружающий пейзаж казался ему сошедшим со страниц дивной сказки, ему хотелось просто стоять вот так, вдыхать чудный аромат трав и деревьев, не думая о мелких проблемах повседневной жизни.
Видение леса исчезло так же внезапно, как и появилось. Алексей снова стоял в антикварном магазине, окружённый предметами быта минувших эпох, рядом с продавцом, который уже убрал руки с клавиатуры фортепиано и сидел теперь вполоборота, глядя на своего единственного в столь поздний час посетителя.
– Ну что, вам понравилось звучание этого замечательного инструмента? – спросил продавец с улыбкой.
– Да... Звучит неплохо... – ответил Алексей, всё ещё не придя в себя после странного видения. Что это было? Игра воображения? Магия? Не мог же он на самом деле за одно мгновение переместиться непонятно куда, а потом так же быстро вернуться обратно. Единственное разумное объяснение – мозг под воздействием музыки нарисовал очень реалистичную картинку. И нет здесь абсолютно никакой магии.
– Полагаю, мне удалось убедить вас в том, что это и впрямь замечательное фортепиано. И я очень надеюсь, что теперь вы уж точно захотите приобрести его.
– Позвольте задать вам один вопрос: что за композицию вы исполнили?
– О, это отличное произведение! Называется "Вечерний звон". Вам оно понравилось?
Поначалу Алексей хотел рассказать о своём видении, но потом решил ограничиться дежурным "Да, очень" и кивком головы.
Повисла пауза, во время которой Алексей продолжал размышлять над столь необычным происшествием. Может быть, это фортепиано обладает некими магическими силами, способными обращать мелодию в образы, думал он? В любом случае это явно не обычный музыкальный инструмент, и Алексея он даже в некоторой степени заинтересовал. Настолько заинтересовал, что он после некоторого колебания решился попросить продавца:
– Не могли бы вы сыграть ещё что-нибудь?
– Конечно, могу, – радостно ответил тот, вновь поворачиваясь к фортепиано и кладя руки на клавиатуру.
И снова в тишине пустого магазинчика поплыла неторопливая мелодия. Сначала это были отдельные аккорды, которые довольно скоро слились в удивительную композицию, подобно тому, как мазки и штрихи, выходящие из-под кисти художника, складываются в единый образ.
Точно так же, как и несколько минут назад, мелодия увлекла Алексея. Он снова был поражён восхитительным звучанием инструмента, звучанием, не сравнимым ни с чем другим.
Стены магазинчика, как и в первый раз, начали исчезать. Ещё несколько секунд был виден образ человека за фортепиано, но и он растворился в воздухе, превратившись в лёгкую дымку. Теперь вокруг Алексея был живописный зимний пейзаж. Всё вокруг будто бы было укрыто белым пуховым одеялом. Ветер кружил в воздухе снежные хлопья и играл тонкими ленточками позёмки. Прямо перед Алексеем находилась старинная усадьба с высокими окнами и многочисленными пристройками. В некоторых окнах горел свет, а из трубы поднималась струйка дыма, тут же разгоняемая ветром. Двери усадьбы распахнулись, из них вышел человек в длинных меховых одеждах времён девятнадцатого века и направился к стоящей неподалёку карете.
Алексей наблюдал за разворачивающейся сценой, будто заворожённый. Окружающее вновь показалось ему сошедшим с картины или со страниц какой-нибудь книги.
Человек сел в карету, и тройка лошадей, цокая копытами по заснеженному двору, направилась к воротам. Экипаж, чуть поскрипывая колёсами, прокатился мимо Алексея, поднимая облачка снежной пыли.
Вокруг воцарилась тишина, нарушаемая лишь воем ветра. Нет, всё-таки тишина не была полной. Если прислушаться, сквозь ветер можно было услышать тихую мелодию. Поначалу казалось, будто она льётся из окон усадьбы, но нет, она шла отовсюду – у неё не было определённого источника, она просто существовала сама по себе, подобно воздуху, в котором она разливалась.
Едва Алексей начал вслушиваться в эту едва уловимую мелодию, как зимняя усадьба вместе в окружавшим её пейзажем начала исчезать. Только что она стояла во всем своём великолепии – и вот она уже превратилась в размытые очертания. А ещё через мгновение вокруг снова были привычные стены антикварного магазинчика и тот же продавец за фортепиано.
– Полагаю, вам понравилась эта мелодия? – спросил последний, поворачиваясь на стуле.
– Должен признать, я впечатлён, – ответил Алексей. – А как она называется?
– О, это романс из оперы "Метель". Прекрасная вещь, скажу я вам.
Теперь у Алексея уже практически не оставалось сомнений в том, что перед ним действительно не самое обычное фортепиано. Оно и впрямь каким-то образом умеет превращать мелодию в зрительные образы. Но что получится, если самому сыграть на нём? Будет ли картинка столь же яркой и реалистичной? Пожалуй, это стоило проверить.
– Скажите, вы не будете против, если я сам сыграю на этом инструменте?
– Конечно, я не против! Я даже настаиваю, чтобы вы сами попробовали игру на этом чудесном фортепиано.
Алексей сел на заботливо предложенный продавцом стул перед инструментом и положил руки на клавиатуру. На миг ему показалось, что клавиши чуть вздрогнули под его пальцами, будто бы отзываясь на прикосновение. Он сделал попытку взять простой аккорд, отчаянно вспоминая всё то, что учил много лет назад, с сожалением отметив, что некоторые вещи исчезли из памяти безвозвратно.
Справившись, наконец, с аккордом, он попробовал вывести мелодию, но получилось, мягко говоря не очень. Вспоминать нотную грамоту оказалось задачей весьма и весьма сложной. Пальцы то и дело норовили попасть не по той клавише, превращая слаженное созвучие в нечто неудобоваримое.
И в тот момент, когда Алексей уже готов был окончательно сдаться и выйти из-за фортепиано, на него нашло то, что можно назвать озарением. Он почувствовал, что может сыграть произведение, разученное и забытое в далёком прошлом, и не просто сыграть, а сделать это на довольно высоком уровне.
Руки сами собой заняли нужное положение на клавиатуре и Алексей уверенно вывел несколько первых аккордов, и они прозвучали не как у ученика, посетившего лишь пару занятий музыкальной школы, а как у профессионального пианиста, исполняющего виртуозные пьесы в огромном концертном зале. И музыка поплыла, рождаясь будто бы не просто в глубине фортепиано, среди струн и молоточков, а где-то гораздо глубже, словно инструмент пел сам по себе, словно звук исходил из самих его стенок, из каждой его части, вплоть до самых маленьких винтиков.
Алексей совершенно не думал, как именно нужно играть, пальцы, казалось, сами нажимали нужные клавиши. Как будто бы он и не прекращал заниматься музыкой, будто все эти годы он постоянно тренировался и добился такого уровня мастерства, при котором выученные произведения, даже достаточно сложные, можно играть по памяти и без единой запинки.
Внезапно фортепиано начало расплываться, терять свою чёткость. Как, впрочем, и все помещение. Несколько мгновений спустя размытые, бесформенные пятна перемешались и образовали новую картинку.
В этот раз это был летний пейзаж. Точнее, это больше походило на позднюю весну, потому как листья на деревьях были ещё совсем молодыми и сверкали на солнце сочной зеленью. Алексей стоял на берегу реки, отражающей, словно зеркало, белоснежные облака. В воздухе, уже по-летнему тёплом, пахло распускающимися цветами, в изобилии росшими на берегу и над которыми носились неугомонные стрекозы. Ветер шелестел деревьями на другом берегу реки, а откуда-то издалека донёсся собачий лай.
Алексею вдруг вспомнилось его детство, когда он вместе с родителями выезжал за город, на дачу, где он мог целыми днями гулять, плавать в речке или бегать по зелёной лужайке, гоняясь за разноцветными бабочками. Окружающий пейзаж навевал ему ощущение той самой беззаботности и спокойствия, хотелось просто стоять, смотреть на медленно текущую речку, на деревья, на облака и не спеша вспоминать свои детские годы.
Удивительная тишина вокруг лишь способствовала приятным воспоминаниям. Тишина, нарушаемая лишь звуками природы, вроде шелеста листвы и кряканья уток в береговых зарослях. И тихой, едва уловимой музыкой, плывущей над рекой, подобно прозрачной утренней дымке, чуть золотящейся в первых лучах восходящего солнца.
Видение вновь оборвалось совершенно внезапно. Алексей обнаружил себя сидящим за фортепиано в антикварном магазине, где, собственно, и находился всё это время. Рядом стоял продавец и вполне искренне аплодировал:
– Браво! Вы сыграли просто великолепно!
– Честно говоря, я сам удивлён, – тут Алексей, пожалуй, даже не соврал. – Для человека, не занимавшегося музыкой много лет, это впечатляющий результат.
– Полагаю, вы скажете мне, как называется это произведение?
– Если я правильно помню, оно называется "В мае".
– Никогда такого не слышал. Но звучит отлично.
Разговор умолк. Алексей всё так же сидел на стуле и размышлял про необычное фортепиано. Оно и впрямь умеет превращать мелодию в образы. А, может быть, это всё – игра воображения? Реакция фантазии в ответ на красивую музыку? Тогда как объяснить тот факт, что он сам, не вспоминавший ноты очень и очень давно, сумел сыграть столь мастерски? Вопросов, как всегда, было больше, чем ответов, но факт оставался фактом: музыкальный инструмент действительно был далеко не самым обычным. Хотя бы потому, что звучит он завораживающе красиво.
Мысль о том, чтобы купить это фортепиано, поначалу была совсем незаметной, изредка мелькавшей в общем потоке мыслей. Но с каждой минутой она становилась всё более и более явственной, постепенно вытесняя прочие мысли. "Почему бы и в самом деле не купить этот музыкальный инструмент? – думал Алексей. – Думаю, он будет отлично смотреться в гостиной. Придётся, правда, выбросить старый комод, чтобы поставить его, но я уверен, что оно того стоит."
– Могу я узнать, сколько стоит это музыкальное чудо?
– О, конечно! Я рад, что вы, наконец, решились купить его, – с восторгом в голосе сказал продавец и назвал цену, хоть и достаточно высокую, выше, чем ожидал его клиент, но всё же находившуюся в неких разумных пределах.
Алексей некоторое время колебался. Однако после минутного сомнения в правильности своего решения он всё же вытащил из кармана бумажник и заглянул в него. Тут его ждал небольшой, но довольно неожиданный сюрприз. В бумажнике лежало ровно столько денег, сколько стоило фортепиано, ни копейкой больше. "Неужели такое совпадение? – думал Алексей. – Или снова какая-нибудь магия?"
Он подошёл к продавцу, который уже что-то тыкал в своём компьютере, по всей видимости, оформляя покупку, и протянул ему несколько чуть помятых купюр. Тот схватил их с ловкостью фокусника, пересчитал и спрятал в специальном ящичке.
– Что ж, поздравляю вас! – радостно произнёс продавец. – Теперь можете наслаждаться отличной музыкой каждый день!
Когда с бюрократическими тонкостями было, наконец, покончено, Алексей поблагодарил продавца и вышел в летнюю ночь. На улице уже успело окончательно стемнеть, хотя он полагал, что провёл в антикварном магазине не так много времени.
По пути домой он не переставал размышлять о загадочном фортепиано. В нём вдруг проснулся внутренний материалист, который тут же принялся доказывать, что ничего магического в только что купленном музыкальном инструменте нет, а все видения являются не более, чем реалистичными фантазиями. Другой внутренний голос упорно твердил, что если бы фортепиано было обычным, Алексей ни за что не смог бы вспомнить нотную грамоту, а если бы и вспомнил, то не сумел бы сыграть на уровне профессионального пианиста. Этот внутренний спор продолжался всю дорогу до дома, но, увы, так и не позволил придти к конкретному мнению.

***
На следующее утро поток повседневных дел закружил Алексея и вчерашняя покупка отошла на второй план. Теперь она казалась ему просто очередным приобретением, которое должны были привезти ближе к вечеру службой доставки. И видения, вызванные музыкой, тоже утратили свою таинственность, будучи отнесены, к радости внутреннего материалиста, в разряд фантазий.
День прошёл для Алексея весьма плодотворно. Ему удалось достать часть редкого чайного сервиза, которую он получил в обмен на старый самовар и пару чернильниц. Он считал сделку довольно выгодной и был доволен ею, потому как, по его мнению, украшенные затейливым орнаментом чашки с блюдцами и несколько ложек отлично смотрелись на полке рядом с крохотным заварочным чайником и вазой для фруктов. Он хоть и не относил себя к заядлым коллекционерам, но всё же радовался, когда удавалось приобрести новый предмет для своей небольшой коллекции.
Дверной звонок раздался как раз в тот момент, когда Алексей, посмотрев свой любимый сериал по телевизору, собирался сходить на кухню и выпить чаю. Как выяснилось, привезли фортепиано. Двое крепких мужиков довольно быстро, но осторожно втащили громоздкий предмет на этаж и водрузили его на место старого комода, который ещё утром был безжалостно отправлен на помойку.
Не прошло и четверти часа, как Алексей уже стоял посреди комнаты и созерцал новый элемент интерьера. Фортепиано смотрелось даже лучше, чем он предполагал. Лакированная поверхность идеально сочеталась со шкафами и прочей мебелью, а искусный орнамент загадочно поблёскивал, отражая свет люстры. Всё выглядело так, как будто инструмент специально создавался только для этого места и ни для какого другого. Впрочем, может быть, что это ещё одна его мистическая способность – превосходно вписываться в любой интерьер. Как бы то ни было, но Алексей остался вполне доволен покупкой.
Он созерцал свою обновку минут десять, глядя на неё то с одного ракурса, то с другого, каждый раз неизменно поражаясь тому, как она замечательно смотрелась на своём месте и как её стенки, украшенные затейливыми узорами золотого цвета, переливались на свету.
Внезапно Алексей понял, что хочет сыграть что-нибудь на этом фортепиано. В конце концов, он именно для этого и купил его. Так почему бы не устроить небольшой концерт прямо сейчас?
Прежде всего он решил найти хоть какие-нибудь ноты. Можно, конечно, играть и по памяти, как он делал в магазине, но он не был уверен, что вспомнит даже названия тех пьес, что он разучивал в далёком прошлом. В поисках нот он перерыл половину книжного шкафа, перевернул с ног на голову содержимое ящика с бумагами в письменном столе и, наконец, обнаружил искомое в ящике со старыми журналами. В руках у него оказался тоненький, потрепавшийся от времени альбом, на обложке которого было большими красивыми буквами написано: "Сборник нот для фортепиано." Алексей перелистал его и ностальгически вздохнул, вспомнив, как именно по этим нотам он когда-то учился играть. Правда, теперь половина обозначений, которые он так старательно учил, снова превратилась в непонятные иероглифы, значение которых упорно не желало вспоминаться. "Ладно, – думал он. – Думаю, за недельку основные азы вспомню. Теперь хотя бы в Интернете куча видео-уроков есть, можно, если что, по ним заново научиться."
Алексей ещё раз изучил сборник с целью найти наиболее простые произведения., потому как большинство пьес теперь выглядели для него как беспорядочное нагромождение разных значков. Спустя пару минут поисков таковое было найдено – нотная запись казалась более или менее понятной. Ноты читались достаточно легко, не было путающих и отвлекающих значков, да и само произведение было не таким уж и длинным. Вверху страницы значилось: "Тихие долины."
Он сел за фортепиано, поднял крышку и расположил ноты на пюпитре. Затем он нащупал ногой педаль, положил руки в исходное положение и начал играть. И, точно так же, как и в магазине, он не испытал совершенно никаких трудностей. Как будто бы пьесу эту он разучил только вчера. Мелодия выходила из-под пальцев легко и свободно, подобно тому, как воздушный шарик, если его отпустить, взмывает высоко в небо.
И Алексей ни капельки не удивился, когда стены комнаты вокруг начали таять и исчезать. Образы размылись, смешались и вскоре оформились в совершенно новую картинку.
На этот раз он стоял на вершине холма. Перед ним, на сколько хватало глаз, раскинулся зелёный луг. Далеко внизу тоненькой ленточкой извивалась река, а у самого горизонта темнела полоска леса. По небу не спеша плыли кудряшки облаков, между которыми сияло по-летнему тёплое и яркое солнце. Где-то в густой траве звенели на все лады кузнечики, а в воздухе носились друг за дружкой неугомонные стрекозы и бабочки.
Вокруг было удивительно хорошо и спокойно. Алексей снова погрузился в приятные воспоминания о своих далёких годах детства, ещё не обременённых грузом взрослых забот. О временах беззаботных игр и несерьёзных проблем вроде разбитой коленки или сломавшейся игрушки. И, конечно же, природа вокруг него напоминала ему дни, проведённые на даче за городом. Точно так же стрекотали кузнечики, летнее солнце золотило своими лучами кроны деревьев, а по небу плыли белые как снег облака. И точно так же окружающий пейзаж казался вышедшим из-под кисти умелого художника и навевал ощущение спокойствия и умиротворения.
Видение растаяло так же быстро, как и появилось. Перед глазами Алексея оказалась всё та же комната с фортепиано. Только что увиденный образ напоминал теперь сон, который ещё вспоминается какое-то время после пробуждения, но который очень скоро исчезнет, оставив после себя, может быть, лишь пару-тройку образов.
Алексей сидел и смотрел в нотную запись, как будто обычные ноты превратились в нечто необъяснимое. Отчасти так оно и было. Точнее, необычными были не сами ноты, а инструмент, только что исполнивший одно из произведений, предлагаемых сборником. Алексей начинал понимать, что фортепиано не только создаёт образы, но и помогает в исполнении пьес. Иначе как объяснить тот факт, что он, не игравший много лет и забывший больше половины нотной грамоты, снова, уже второй раз, смог без единой ошибки сыграть музыкальное произведение? Допустить, что он за одну минуту научился играть на уровне профессионального пианиста было так же немыслимо, как допустить, что можно научиться управлять самолётом, посмотрев лишь один видео-урок. И если это действительно так, то получается, что он может сыграть любую пьесу для клавишных, и не только сыграть, но и увидеть своими глазами соответствующие образы.
Алексей перевернул страницу сборника и увидел уже гораздо более сложное произведение. Он решил не выбирать наиболее простые пьесы, прекрасно зная, что он почти наверняка сможет исполнить что угодно из этой книжки. Вот только название заставило его на мгновение призадуматься. Наверху страницы было написано одно слово: "Реквием".
Поначалу он решил не играть произведение на столь мрачную тематику. И он уже собрался листать сборник дальше, как им вдруг овладело жгучее любопытство. Ему стало интересно: если фортепиано умеет превращать мелодию в образы, то что будет, если исполнить на нём "Реквием"? Какой образ оно покажет? Ответы на эти вопросы можно было получить только одним путём.
Алексей снова взглянул на ноты похоронной песни. Он вдруг почувствовал себя учёным-исследователем, собирающимся поставить опасный эксперимент. Чувство любопытства боролось в нём с неким отдалённым чувством страха. Но, в конце концов, минут через десять внутренних колебаний, он всё же решился исполнить "Реквием". "Да что случится-то? – думал он. – Это фортепиано всего лишь показывает очень реалистичные картинки, только и всего. Что оно мне сделает? Напугает скелетом или призраком на кладбище?" Подобные мысли вселили в него уверенность и он, поудобнее устроившись на стуле, приготовился играть.
Руки уже привычно легли на клавиши. Алексей на секунду замешкался, будто бы собираясь с духом, после чего медленно и плавно взял первый аккорд.
Неторопливая печальная мелодия поплыла по комнате. Звуки, полные грусти, медленно кружились под потолком и так же медленно опускались вниз и таяли, подобно густому туману холодным осенним утром.
Совершенно внезапно комната вокруг Алексея сменилась незнакомым ему помещением. Он уже не сидел за фортепиано, а стоял в самом начале огромного зала с высоким потолком. В зале было много людей, также незнакомых, и все они располагались вокруг продолговатого предмета, в котором, даже с довольно большого расстояния, угадывался гроб. Играла траурная музыка, и в ней Алексей безошибочно узнал тот самый "Реквием", который он исполнял (или всё ещё исполняет?) на своём фортепиано.
И, что самое удивительное, он мог передвигаться. Во всех предыдущих видениях он просто стоял на одном месте, но в этот раз он понял, что может не просто стоять и смотреть, но и перемещаться. Он обнаружил это в тот момент, когда, движимый странным любопытством, решил пройти сквозь толпу и посмотреть на того, кого провожали в последний путь. Не менее странным было и то, что шаги показались Алексею легче, чем должны быть. Как будто он не шёл, а скорее парил над полом. Однако он почти сразу же объяснил это тем, что он находится не в реальном мире, а в очень реалистичной фантазии. На самом же деле он по-прежнему сидит у себя дома и играет на фортепиано, а то, что он сейчас видит – не более, чем плод воображения.
Пройти сквозь толпу оказалось намного легче, чем предполагалось. Люди совершенно не замечали Алексея, словно он был не более, чем движение воздуха. Должно быть, так оно и было, думал он, ведь он находится в воображаемом мире, где он всего лишь наблюдатель и не может взаимодействовать с окружающими предметами и людьми.
Когда же он подошёл вплотную к открытому гробу и заглянул в него... Он почувствовал, как ноги становятся ватными, а на спине выступает холодный пот. Даже спасительная мысль о том, что всё вокруг – игра воображения, не могла защитить его от леденящего страха, напоминающего жуткое чудовище со множеством щупалец. И он уже даже готов был пожалеть о том, что сошёл со своего места в конце зала и о том, что он вообще решил сыграть этот "Реквием".
В гробу лежал... он сам.
Алексей со страшной дрожью в ногах поспешил отойти от возвышения, на котором покоился гроб. Он осмотрелся вокруг. Люди всё так же стояли со скорбными лицами, а печальная музыка всё так же плыла над залом. "Ну и картинку мне нарисовало это фортепиано, – думал он. – Я, конечно, догадывался, что будет жутко, но не до такой же степени."
Как оказалось, это было только начало. Зал исчез, сменившись привычной комнатой Алексея. Только он не сидел за фортепиано, он стоял в противоположном конце комнаты, у окна. А на полу возле музыкального инструмента кто-то лежал. Алексей пригляделся, и волна ужаса вновь пробежала по его телу. На полу лежал он сам, уставившись в потолок невидящими глазами. Возле двери стоял полицейский, что-то записывая в блокнот. Двое медиков раскладывали носилки, готовясь уносить тело. В комнату вошёл ещё один человек и обратился к полицейскому:
– Отчего он умер?
– Пока неизвестно, – ответил тот. – Медики говорят, что сердечный приступ.
Алексей стоял, не в силах даже пошевелиться. Второе видение, на котором присутствует его собственная смерть. А, может быть, эти два видения связаны между собой? А что, если... Он не хотел даже думать об этом, но страшная догадка неумолимо проникала в его сознание. "Нет, это всего лишь фантомные образы, – он делал отчаянные попытки успокоить себя. – Сейчас я очнусь сидящим за фортепиано и всё будет нормально." Но слова эти с каждой минутой звучали всё менее уверенно.
Медики уже унесли носилки с телом, лишь полицейский продолжал усердно записывать что-то в маленьком блокнотике.
Внезапно видение снова сменилось. Теперь Алексей увидел себя стоящим на кладбище. Возле ямы, в которую вот-вот опустят гроб, стояли люди. Некоторые из них плакали, на лицах остальных был написан глубокий траур. Один из них срывающимся голосом произносил речь, остальные согласно кивали и вытирали слезящиеся глаза. Двое угрюмых рабочих готовились опускать гроб в могилу.
Возле ямы находилось простое деревянное надгробие, исполняющее роль временного памятника. Алексей медленно направился туда, хотя уже догадывался, чей портрет он увидит на деревянной поверхности. И всё же вид собственной фотографии поверг его в немалый ужас. Он снова попробовал уцепиться за спасительную мысль о том, что всё вокруг – лишь картинка, созданная его воображением в ответ на "Реквием", исполняемый на фортепиано, и что сейчас он снова обнаружит себя в своей комнате живым и здоровым. Но, увы, мысль эта не возымела должного эффекта. Он вдруг с предельной ясностью осознал, что эти образы отличаются от остальных. И главное отличие этих трёх видений – это не плод воображения, не фантазия, навеянная фортепианной музыкой. То, что он видел – реальность. Это его тело сейчас опускают в землю, а сам он в роли духа наблюдает за этим. И если предыдущие видения имели окончание, то здесь такового не будет. И как только он понял всё это, ледяной страх сковал его с новой силой.
Гроб между тем уже опустили в яму и теперь медленно засыпали землей. Шуршание лопат о грунт сопровождалось чьими-то всхлипами и рыданиями.
Алексей стоял, будто каменная статуя, и с ужасом смотрел на таинство погребения. Его разум всё ещё не мог до конца поверить в реальность происходящего. Надежда, что всё это окажется лишь неким подобием кошмарного сна, робко теплилась, подобно чуть тлеющему угольку.
Засыпав могилу, люди начали расходиться. Осталось лишь двое мужчин, стоявших, склонив головы, да женщина, рыдающая на коленях возле свежего холмика. Подул ветер, зашелестев кронами деревьев возле кладбища, да где-то далеко каркнула ворона. И, быть может, Алексею это только почудилось, над землей тяжело поплыла едва уловимая мелодия "Реквиема".
Люди ушли, и Алексей остался один. Он стоял, смотрел, не отрываясь, на простой деревянный памятник и пытался собраться с мыслями, бесконечной чередой проносившимися в его голове. Чуть слышная траурная музыка стихла. Теперь у него уже не оставалось сомнений, что он действительно слышал "Реквием".
И как только смолкла последняя нота, видение, наконец, начало исчезать. Исчезать, уступая место абсолютной и беспросветной мгле.