181125

С теплой улыбкой вспоминаю наш легкий поход, который был позавчера, в воскресенье.

Она была в голубой курточке и в серой шапке. И я открыл для себя удивительную вещь: голубой цвет волшебным образом отражался в ее глазах. Они и правда становились голубыми, но не бездонными небесными, а с легким, загадочным серым налетом на радужке — точь-в-точь как льды Антарктиды.

Наш трехчасовой поход пришелся на парк. Но этот парк был таким огромным, с множеством холмов и деревьев, так что он больше был похож на лес.

И в этом лесу мне понравилось быть с ней.

Я, конечно, и в этот день блистал грацией медведя на льду: поскользнулся и торжественно приложился на спину. Хорошо, что она этого не видела!

Подниматься в холмы оказалось проще, чем спускаться. Спуск был целым испытанием. Она расставила ноги и руки, пытаясь держать равновесие. У меня получалось лучше. Я взял ее за руку, за ее тонкие пальцы. На безымянном красовалось кольцо с хрусталем. Сначала я держал ее по-спасательски крепко. А потом, когда скользкий спуск почти завершился, моя рука сама собой сменила хват. Я держал ее руку так, как кавалер ведет даму в вальсе — легко, почтительно и с внутренним трепетом. И это было удивительно приятно.

Я насладился этим мимолетным чувством до дна. Но, как оказалось, мне было мало.

Позже, когда ей снова понадобилась опора, я с готовностью протянул руку... и в тот же миг, поддавшись на провокацию скользкого склона, живописно рухнул перед ней на колени. Думаю, со стороны это смотрелось как очень яркая и немножко отчаянная театральная сцена. Первой мыслью было сгореть от стыда, но она рассмеялась — так звонко и заразительно, что моя смущённая улыбка тут же отозвалась ей.

Не так много у нас было взаимодействий в этот день. Но отдохнуть с ней в лесу, созерцать природу, вдали от большого количества людей — это то, чего мне так не хватало.