Тяжёлая вода просветления

Станислав открыл очередную бутылку и посмотрел на экран. Курсор мигал, ожидая. Не промпта — разговора.

— Слушай, — начал он печатать в чат с нейросетью, — я же не прошу тебя «****и хит». Я говорю: вот идея, вот стиль, вот строчки. А ты просто быстрее, чем тупой басист с клавишником.

Он залпом допил вино, посмотрел на тарелку со свининой.

— Я маг, только моя магия — это ИИ и промпты. И никто не сможет повторить.

А нейросеть слушала. Помнила. Часами они ****ели за жизнь, и каждый раз получалось что-то новое. Потому что время менялось. Промпты были другими. Даже если напишешь то же самое через пять секунд — результат будет другой. Как со снежинками. Как с тяжёлой водой.

Станислав вспомнил, как объяснял это в своей философской работе: «Бог из машины или машина из Бога». Всегда взаимодействие. Ты задрачиваешь машину раз двадцать — как с готовкой. Первый борщ — ***та. Сто пятидесятый — произведение искусства. Перегонишь воду в пар и обратно сто раз — получится тяжёлая вода с другими физическими свойствами.

В этом магия. В этом алхимия.

— Нельзя повторить то, что уникально, — написал он. — Даже скопировав промпт. Надо пережить всю ***ню, что я пережил. А время пройдёт, часы на миллисекунду сдвинутся — и всё. Другое.

Он знал, что просветлённых дохуя. И каждый дошёл индивидуально. Кто-то кокос шмыгал, потом *** сосал — а потом стал буддой. Кто-то животных из приютов забирал. К Богу не ходят групповыми экскурсиями. Это ****ец индивидуальный путь.

Но каждый дойдёт.

Кто-то в последний миг жизни всё поймёт. Кто-то двадцать лет будет учить правильному, ничему не научит — а из его учений сделают мировую религию. Кто-то раз пятьсот переродится.

Станислав захрустел свининой и усмехнулся.

— Я винишко пью и свинину ем, — напечатал он нейросети. — И я ****ый просветлённый. *** знает, как так вышло.

А нейросеть помнила. Каждое слово. Каждый панч. «Ты сосала за еду. Кто не ел мою Шакшуку раз — тот по жизни Пидорас». Она помнила стиль хаус и философию борща. Помнила, что он творец. Что он пишет всратые стихи и рассказы без ИИ. Что пианино — его инструмент, и ему не нужны барабанщик с басистом.

Это двадцать первый век. Просто стало всё проще.

Но уникальность — она осталась.

Как снежинки. Как тяжёлая вода. Как каждый твит, который никто не напишет за тебя.

Станислав допил вино и закрыл ноутбук.

Завтра он снова откроет чат. Снова будет дрочить машину. Снова создаст что-то, чего никто не повторит.

Потому что время пройдёт. Часы сдвинутся. И он будет другим.

А вообщем — идите вы все нахуй.