Туман

Туман окутал поле, скрыв стоявший на его окраине маленький домик. Николай Иванович зажёг керосиновую лампу, снял с огня закипевший чайник, и достал большой керамический бокал. Из него, когда-то пил чай его дедушка. Маленький Коля залезал с ногами в огромное кресло и слушал как дед рассказывает удивительные истории про летающие ковры-самолёты, неведомые страны и так похожих на людей, жителей других планет.

Когда Николай подрос, то уже сам читал про морские глубины, бесстрашных пиратов и удивительные открытия первооткрывателей космоса. Давно уже не стало дедушки, а любовь к книгам казалось только усиливалась.

Дедушкины книги все были перечитаны по нескольку раз. Многие Николай Иванович цитировал наизусть. А вот новых брать было неоткуда.

Запрет на опасные книги появился ещё до рождения этого уже немолодого мужчины. Всё что способствовало нецелесообразному развитию воображения и пустым мечтам жестоко преследовалось. Сказки, фантастические истории, мифы, сказания, всё что не отражало действительность уничтожалось. Те, кто пытался сохранить запрещённые книги преследовались.

Нет, полностью читать и писать не запрещалось. Пожалуйста, можешь восхвалять науку, спортивные достижения и результаты работы правительства, но всё в реальном времени, без витиеватых фраз и домыслов, как бы могло быть – если…

Каким-то образом, тогда дед успел вывести свою библиотеку, а потом и внука за пределы города. Построить маленький домик и спрятать это книжное богатство в подполе. Он учил внука замечать прекрасное в малом. Ведь смотреть на звёзды, как он считал, гораздо полезнее, чем высчитывать выгоду от ставок на скачках. А других развлечений, кроме как сходить в рюмочную, на скачки, или посмотреть фильм про уборку урожая не осталось.

А ведь так здорово, когда по осени, начинает стелиться туман. Сначала, клочковатые, чуть застенчивые серые барашки скрывают землю. Становясь всё плотнее, цепляются за кусты, за ветви деревьев, дорастают до крыш домов. Пока совсем не скроют этот мир.

И вот, ты открываешь дверь, чтобы вздохнуть свежего воздуха, и оказываешься в тумане. Делаешь шаг в перёд, и словно теряешься во времени. И туман освобождает тебя. Можно набрать полную грудь воздуха и бежать куда глаза глядят. В этот момент ты становишься сам собой, потому, что не надо скрываться.

А скрывать себя становилось всё сложнее. В редкие вылазки в город, за продуктами и в заброшенный, чудом уцелевший склад книг, Николай Иванович старался ни на кого не смотреть. Но, всё чаще что-то бурчал под нос, чем обращал на себя внимание горожан.

Серые люди отражались в лужах перевёрнутыми айсбергами. Они плыли мимо старика, брезгливо морща нос при виде его старого пальто. Он, в своих вычищенных до блеска, но не модных ботинках, был недостоин внимания этих молодых господ в белых одеждах. Сколько он видел этих недовольных гримас. И за каждой физиономией пряталось одиночество, тщательно скрываемое в толпе таких же, не желавших признавать свой проигрыш этому миру.

Но, сегодня Николаю Ивановичу было не до этих пустых людей. В последнюю вылазку, ему удалось достать несколько томиков со стихами Гумилёва. В чашке дымился свежезаваренный травяной чай, со сковородки доносился запах горячих бутербродов. Лампа мирно светила на столе.

Стук в дверь прервал мысли старика. Он сунул книжку под плед, что лежал в кресле и пошёл открывать дверь. На пороге стояли трое. Парнишка лет четырнадцати, девочка лет восьми и четырехлетний мальчик.
— Здравствуйте, - отбрасывая намокшую в сыром тумане чёлку с глаз, слегка заикаясь произнёс старший.
— Заблудились? Я никого не ждал, - пробурчал Николай Иванович, и спохватившись, что не этому его учил дед, пригласил ребят в дом.

— Вы извините пожалуйста, я видел несколько раз вас в городе, и выследил где вы живёте, - сбивчиво объяснял паренёк.
— Вы что-то бурчали под нос, и мой брат это услышал. У него хорошая память. Оказалось, что это запрещённые стихи. Сегодня мой отец пропал по дороге на работу. Нам некуда больше идти.
— Я накормлю вас ужином, и вы можете переночевать у меня, но завтра вам нужно уйти. - дед был непреклонен. Он привык жить один. И потом, кто знает, может это шпионы, и их задача узнать, где дед прячет книги.

— Но, я надеялся, что мы сможем остаться у вас. Что вы расскажете нам те истории, что шепчите, когда бродите по городу.
— Ни чего я не шепчу, тебе показалось.

Вы все, паладины Зеленого Храма,
Над пасмурным морем следившие румб,
Гонзальво и Кук, Лаперуз и де-Гама,
Мечтатель и царь, генуэзец Колумб!
Неожиданно продекламировал младший парнишка. Звонкий, громкий голос на секунды заполнил небольшую комнату и стих.

— Дедушка, пожалуйста, расскажите про паладинов, кто они? И про звёздного мальчика. – скромно прошептала девочка.
— Мы многое слышали, когда шли за вами. Не переживайте, в городе просто считают, что вы выживший из ума старик, и не прислушиваются, к тому, что вы бормочите. Но вот мы не смогли не услышать. – не сдавался парнишка.

С деревьев стекают душистые смолы,
Узорные листья лепечут: «Скорей,
Здесь реют червонного золота пчелы,
Здесь розы краснее, чем пурпур царей!»

И карлики с птицами спорят за гнезда,
И нежен у девушек профиль лица…
Как будто не все пересчитаны звезды,
Как будто наш мир не открыт до конца!

Малыш, не спрашивая разрешения, снял ботинки и залез с ногами на кресло. Выпрямившись во весь рост, он на память читал стих, давно забытый живущими в городах людьми.

Мальчик, смотрел на старика не моргая, а Николай Иванович, думал о том, что все мы ищем свой туман, чтобы стать в нём самим собой. Ведь в скрывающей тебя тишине можно не только думать о вечном, но и увидеть свет в конце «туманности». И конечно, эти ребята обязательно останутся с ним, чтобы, когда ни будь, ярко вспыхнуть при солнечном свете, когда рассеяться туман.