Вечные свидетели

  Узкая тропинка, пахнущая полынью и вечерней прохладой, вывела их к озеру. Дед развёл костёр на самом берегу, где отполированные водой камни образовывали натуральный очаг. Пламя принялось жадно лизать сухие ветки, и по воде поползли трепетные золотые змейки, смешивая отражение огня с отражением первых, самых смелых звёзд.

  Мальчик сидел, поджав колени, и не сводил глаз с этого зрелища. Внутри него бушевал целый рой вопросов, но слова застревали где-то в горле, побеждённые тихим великолепием ночи. Казалось, сам воздух звенел от этой торжественной тишины.
 
 Прошёл может быть час, может быть вечность. И тишину осторожно, почти шёпотом, разрезал его голос:

 — Дед… а почему есть вещи, на которые можно смотреть бесконечно?

  Старик, гревший ладони над жаром, медленно повернул к нему лицо, изрезанное морщинами, как древнюю карту. В его глазах отразился огонь, и на миг показалось, что они горят своим, внутренним светом.

  — Какие это вещи? — тихо спросил он, уже зная ответ.

  — Огонь… — мальчик кивнул на костёр.

  — Вода. — Взгляд его скользнул по тёмной глади озера.

  — Звёзды. Восход солнца. Когда я смотрю на них, тут… — он прижал кулак к груди,    
  — …становится и тревожно, и спокойно одновременно. Словно я что-то забыл, что-то очень важное, и вот-вот должен вспомнить.

  Дед подбросил в огонь сухую ветку, и она с треском рассыпалась снопом искр, улетающих к звёздам.

  — Я как-то уже говорил тебе, — начал он задумчиво, — мы верим, что душа каждого человека не в первый раз приходит в этот мир. Что когда-то мы уже жили здесь, и не раз. Но это было так давно, что умом этого не понять. Мир тогда был другим. Горы были моложе и острее. Леса — гуще и темнее. По ним ходили звери, чьих имён теперь не сыскать. Даже люди были иными. Всё менялось, перетиралось в песок, уходило и возвращалось в новом обличье. Лишь очень немногие вещи остались неизменными. Сквозь все времена, сквозь все жизни прошли они нетронутыми.

  Мальчик замер, боясь спугнуть нить повествования.

  — Какие? — выдохнул он.

  — Огонь, — дед провёл рукой над пламенем. — Всегда таким же жарким и живым. Вода, — он кивнул на озеро. — Всегда такой же текучей и чистой. Звёзды на небе. И восход солнца, что раз за разом заливает землю новым светом. Они — вечные свидетели. Когда ты смотришь на них, твоя душа, видевшая их тысячу лет назад, вспоминает. Она узнаёт старых, преданных друзей. Ты не мир вспоминаешь, внучёк. Ты словно вспоминаешь самого себя. Того, кем был давным-давно, глядя на то же самое пламя и те же самые звёзды.

  Он умолк. И мальчик тоже не стал ничего говорить. Все вопросы растаяли, как дым. Он снова посмотрел на огонь, на звёзды, на тёмную воду, и странный трепет в груди больше не был тревогой. Он был узнаванием. Тихой, безмолвной беседой его собственной души с самой собой через тысячелетия.

  Они сидели так ещё очень долго. Ведь воспоминания, идущие из самой глубины бытия, не требуют слов. Они сильнее.