Майские лета. Глава 22

Глава 22.
Новые рубежи.               
         1994 г. Мы встретились для серьёзного разговора с Берзыньшем в два пополудню в скверике у высотки на Баррикадной.
         В сквере под всё было как обычно - старики играли в шахматы и шашки, молодые мамы, сидевшие рядом на скамейках, вполголоса делились какими-то новостями, толкая туда-сюда разноцветные коляски со спящими детьми. Расположенный почти у самого Садового кольца ларёк с пивом, другими напитками и снэками работал.
Рядом с ним даже вкопали два «стоячих», круглых столика, для удобства «клиентов». Хотя, судя по грязному, вонючему и бесформенному телу с мусорным ведром на голове, валявшемуся под тополем за ларьком в куче «бычков» и битых бутылок, было понятно, что  не всем эта «опция» была нужна.
         Начало мая. Уже всё сочно-зелено. Был довольно жаркий солнечный день и люди пытались скрыться от жгучих весенних лучей в тени деревьев. Благо, что Московские скверы возможно в этих целях и создавались – деревьев полно. На улицах столицы, вообще, можно встретить разнообразные виды деревьев, которые поражали своей красотой и величием. Некоторые из них являлись просто настоящими символами города.
         Вот и мы с Берзыньшем расположились на скамейке в тени большого и корявого вяза, наверное одного из воспетых Есениным.

    - Точно опредилились? – спросил он.
     - Ну, сколько можно?!.. Вы же знаете, Айвар Имантович – раздражённым, но уверенным тоном ответил я – Давно уже. Да и вообще, вроде бы, Вы мне и сами раньше неоднократно внушали ранее, и назад пути нет.
         Улыбка мелькнула (но лишь мелькнула) на губах Берзыньша и он снова стал предельно собран и серьёзен.
         - Понимаете Май Валерьевич, просто это действительно важно. Есть конченые романтики (очень надеюсь - Вы к ним не относитесь), решившие связать свою жизнь с разведкой, которые будучи уже полностью инициированы в работу, вдруг внезапно осознают, что, что вообще-то, такая жизнь не для них. Именно после этого с ними происходят ужасные и непоправимые вещи, которые несут опасность (да, Бог с ним!) даже не для них, а для огромного колчества других, честных коллег
         - Ясно.
         - Думаю, что не совсем.
         - Тогда поясните.
         Берзыньш откашлялся и продолжил.
         - Надо понимать, что профессия разведчика возникла ещё в те времена, когда добро и зло еще можно было отличить, однако сейчас далеко не так, поэтому главное, что надо сначала понять – умеешь ли ты различать «оттенки серого»… Иногда приходится «топить» тех, кто считается на этот момент другом и спасать врагов…
         - На самом деле, я много думал об этом и всё-же скажу «да».
         - Услышал Вас. Если «да», то вперёд! Да, кстати А, что так вдруг? Проясните мотивацию.
         Я, откашлявшись, начал…
         - Конечно я в курсе, что в Вашем ведомстве не любят инициативников, и всё-таки я подумал, что пора, наконец, решать с какой-то недоделанностью моего жизненного пути. Мечусь с одного  на другое, как… - я в сердцах сплюнул на асфальт - Чуть было уже бандюганом не заделался, что мне аж самому противно. В общем, дела-то идут хорошо, но не моим маршрутом. Да, и пора бы, и долги возвращать тем (что, извините, нельзя было не заметить), кто всю жизнь меня поддерживал.
         - Да, понимаю. Я наблюдал за Вашими шараханиями, и, не скрою,- переживал.
         - А ещё, пусть это звучит и слижком пафосно, но хочу хоть чем-то Родине помочь! – продолжил я – И именно это моя основная мотивация. Подумал и решил, что раз уж так по жизни сложилось, то быть разведчиком - значит быть первым, кто узнаёт о потенциальных угрозах и помогает в предотвращении их. Это ли не путь настоящего мужчины, коим я всегда хотел быть?!
         - А как Вы оцениваете свои способности на предполагаемом Вами поприще,
если не секрет?
         - Думая же о способностях, пристально всмотрелся в себя и понял, что ещё с детства я невольно готовился к такой деятельности и всегда был увлечен анализом и поиском скрытых связей. С самого рождения я часто манипулировал сначала своими родителями, а затем и другими людьми или просто информацией, неоднократно убеждаясь в  силе владения ей. Всегда желал знать чужие мотивы, но при этом никогда не разглашая свои собственные. И ещё, - мне действительно нравилось играть в детектива.
         - Да, согласен, что Вы умный человек, и это определённо факт.  Понятно, Май Валерьевич. А что же, всё-таки,  послужило тригером именнно сейчас?
         - А сейчас,.. ну, не могу безучасно смотреть на всё, что в стране поисходит.
         - Можно чуть конкретнее.
         - Куда уж конкретнее! – всё больше распалялся я - Хочется всё же уважать себя и точто знать, что уж я-то к этому дерьму не причастен и, что я не из тех, кто Родину предал за колбасу, надругаясь над над всей историей собственного народа, а напротив, активно противостоял! Не прощу себе бездействия, когда на моих глазах убивают страну, заваливая суррогатами, спаивая народ, убивая культуру, продвигая пошлые шоу, включая порнху по всем каналам и так далее.
У меня возникло стойкое ощущение, что кто-то очень хочет превратить наш народ в стадо. Не могу терпеть!.
         - И опять согласен. И всё же, почему же именно разведка?
          - Не заю. Ну, первое это конечно то, что раз уж я всё-равно давал подписку, то не хотелось бы оставаться на низшем уровне информатора Второе, наверное романтика. – немного смутился я - Я всё понимаю, глубоко уважаю и ценю свободу и безопасность, которые мы пока ещё имеем, благодаря в том числе службе разведчиков. Вот и я тоже хочу внести свой посильный вклад в защиту нашего общего дома!
         - Похвально, но не конкретно.
         Я жестом попросил терпения и продолжил:
         - Ведь невооружённым взглядом видно откуда всё происходит, кто и как всё это делает! Пока народ надувается пивом и гульбанит по саунам, некоторая часть населения шито-крыто прибирает к рукам всё мене-более ценное, в том числе производственные мощности и полезные (типа венародные) ископаемые. Прихватизируют всё, что плохо лежит и выводят под Запад, а те кто опоздал к дележу создают группировки отморозков, которые гнобят не только прихватизаторов, но и практически всё что то имущее население. А чиновники! Они очень быстро превратились в таких хапуг, которых при социализме даже в "Фитиле" постеснялись бы показать. Предприятия закрываются, профессионалов-специалистов, учителей и врачей высшей категории увольняют, официально предлагая идти торговать на рынок, осваивать "мастерство" рыночной экономики! Терроризм на Кавказе!
         - Это да, но…
         Я ещё раз поднял ладонь.
         - …И всё это происходит с подачи неких «западных консультантов» - продолжил я – эдаких гадких, низкопробных мальчиков в пиджачках, которые явно здесь по некоему заданию внедряют какую-то психологическую зависимость населения России от «мнения» западного мира. И это ничем разумным не объясняется - во всяком случае, для меня. То есть, стало действительно важно, как они про нас думают, хорошо или плохо, правильно или плохо. Неужели никто не видит!
         -  Что же, Ваша мотивация ясна.
          -   Даже не сомневайтесь, Айвар Имонтович. Лично я для себя вижу массу вполне рациональных мотивов, к такому решению.
         - Ладно-ладно. Я всё понял. А-то, прям,  «распетушился». – мягко улыбнулся Берзыньш и успокаивающе положил ладонь мне на плечо – Я полностью с Вами согласен и хочу лишь добавить, что именно мы-то всё и видим, и не только видим, но и «берём на карандашик», так сказать, чтобы в будующем эффективно использовать. И поверь, что это будующее обязатеоьно настанет. И именно мы и внимательно следим за этими «гадкими, низкопробными мальчиками в пиджачках».
         - Так это же хорошо! Вот и я уверен, что смогу помочь стране!
         - Верю, верю – посмотрел мне прямо в глаза Берзыньш – и, к хорошему для Вас, не только я верю, но и те, кто дал предварительное «добро» на окончательное зачисление тебя в штат.
         - Спасибо за доверие!
         - Однако, есть нюанс - не путаете ли Вы разведку и контрразведку? Я-то предлагаю первое. Как бы потом не понять, что ошибся с выбором.
         - Надеюсь, что Вы меня просвятите для правильности принятия решения – теперь уже более расслаблено сказал я.
         - Извольте – сказал Берзыньш и продолжил – Понимаете, Май Валерьевич, Разведчик и контрразведчик - антагонисты, и по звучанию, и по сути работы. Работа разведчика, и соответствено, его целью является - добыть информацию, а цель контрразведки - обеспечить её сохранение и защиту от недоброжелателей всех мастей. Разведчик проникает в тыл врага, а контрразведчик – ловит таких, как он. Как шутят некоторые: «Разведчик ищет друзей а контразведчик – врагов»
         - Очеь доступно.
         - Так вот, мы, педлагаем Вам работу со стороны «расширения круга друзей».
         - Да, наверное, мне это ближе – согласился я.
         - Вот и хорошо. Хотя, обязан предупредить, что разведка - несоизмеримо более сложная работа, нежели контрразведка. Конечно, и те и другие по сути герои, и при выполнении задания, пусть даже разового, рискует своей жизнью. Однако разведчик плюс ещё рискует и свободой, подчас в совершенно враждебной стране. Да плюс ещё и должен постоянно «мимикрировать» из одного человека в другого. Хотя, справедливости ради, надо сказать, что так как разведка и контрразведка тесно переплетены, то и работу "разведчиков" и "контрразведчиков" зачастую разделить невозможно.И не думайте, что разведка – толко заграница. Терерь и у нас в стране компрадорская элита чувствует себя вполне вольготно. «Чужие среди своих», так сказать. Иногда придётся стать полностью их человеком сначала здесь…
         - Всё понял, осознал и даю своё согласие именно на работу в разведке – уже очень серьёзно произнёс я.
         - Вот и ладненько – потёр ладонью об ладонь Берзиньш - Только такие вопросы «с кандычка» не решаются и поэтому скажите  мне, – Айвар Имантович перешёл почти на шёпот – Вы можете бесследно пропасть для всех, месяца на четыре?
          - Да – уверенно, но так же тихо, ответил я – Как раз собирался поехать в Юго-восточную азию в большое «бизнес-турне» первого числа.  Мне мой один однокашник американский там контактов «насыпал». Я хочу контрактов там на поставку разных товаров назаключать. С банком договорённости есть. Уже и билеты в Гонконг куплены. Но я ведь могу и не ехать, или поехать и не туда… Главное, поможете, я надеюсь, вернуться хоть «с небольшим уловом».
         Партнёры  и жена знают,что меня долго не будет и со связью там проблемы могут быть.
         - Это хорошо. Тогда вылетайте, походите там у них недельку, чтобы контрагенты вас запомнили, а дальше уж мы контракты Вам обеспечим, а Вас вернём на Родину на это время.
         - А зачем? – удивился я.
         - Понимаете, всякой профессии необходимо учиться. Учат и нашей.
Конечно не всех, а только тех, которых считают перспективными, а Вы именно
такой и есть.
         - Спасибо за такую оценку.
         - И для этого есть специальные учебные заведения – продолжил Берзыньш
- Полностью, конечно, в академии уже позновато учиться, но хотя бы
разведшколу четырёхмесячную типа «взлёт-посадка», закончить всё же надо.
          - А почему же меня не взяли в Вышку тогда  ещё, в 1987-м?
         - Вам объясню вкратце... В общем особисты в армии проводят постоянную работу. Приезжают в части берут там первый экземпляр личного дела солдата, сержанта или офицера и изучают его. У них там есть определённая метода, и потом начинается бесконечная проверка… Нужные откладывают. Потом наводят справки, о тех, которые подошли. С командирами поговорят, с замполитами. Кто-то ещё на этом этапе отсеивается. С оставшимися беседуют уже на предмет конкретного отбора и отправляют на подготовительные курсы. С Вами так, кстати и было. Там, кстати проверки продолжаются. Вы только эти этапы прошли, а дальнейшие нет.
         - А, что же сейчас изменилось?
         - Пронеслась целая жизнь.
         - В смысле?
         - Не скрою, что Вы продолжали всегда находиться в разработке и многие Ваши действия и достижения произвели положительное впечатления. И в итоге Вы сами по себе стали интересны для нас.
         - Спасибо, ещё раз.
         - Но самое главное – то, что сама Ваша жизнь не подрузамевает необходимости выдумывать и соответствовать легенде. Она самодостаточна и проверяема.
         - Да уж, живёшь-живёшь и не подазреваешь, что твоя жизнь и есть легенда – улыбнулся я. Кстати, а не маловато ли трёх месяцев для серьёзной подготовки?
         - Четырёх.
         - Ну, четырёх.
         - Послушайте. Мы отлично понимаем, что без академии Вам будет очень тяжело.
         Хотя, как говорится, «нет худа и без добра», ведь самым главным отличием Вас от выпускников академии, будет то, что те изначально знают задачу и нацелены на то чтобы добыть определённые сведения. В Вашем же случае задачи ставятся по мере продвижения по жизни, с учётом Ваших возникающих новых возможностей, а это намного легче и проще и, что немаловажно, значительно снижает степень риска.
         Вместе с тем, понимаем, что у вас могут возникать самые разные вопросы. Пусть даже наивные. Поэтому запомните! Я Ваш куратор – старший товарищь, так сказать.. Задавайте мне любые. Не стесняйся со мной всё проговаривать, когда будет такая возможность. Тем более Вам, скорее всего, больше не будет с кем ещё пообщаться на эти темы.
         - Понял.
         - И всё-таки, повторюсь, боясь оказаться отчаянной занудой, -  что прежде чем подписать необходимые документы, Вам нужно всё обдумать и взвесить, ведь снова скажу, что это дело – трудная и крайне опасная профессия, станет делом всей Вашей жизни, потому к такому решению надо подходить со всей ответственностью и, чтобы Вам там не говорили в своё время, можно ещё, всё же, отказаться. А вот согласившись, надо понимать, что скорее всего Вам долгое время придется выполнять функцию винтика в огромной государственной структуре, на позиции «Спящего агента» со всеми вытекающими. Возможно, кстати, так никогда и не став активированным. Многие на этом ломаются.
         - Понимаю и всё-равно согласен.
         - А, кстати, Вы же в этом году Юридическую академию заканчиваете и  жена беременная. Не помешает?
         - Господи! Про жену-то даже родители ещё не знают! – рассмеялся я -  Нет. Не помешает.
         - Тогда добро пожаловать на службу. Вкупе получится профильное образование со специализацией… Вопросов больше нет.
         Я и Берзыньш одновременно поднялись со скамейки и разошлись в разные стороны.


       
        Из Азии я вернулся, а точнее меня вернули, как и обещали, ровно через неделю после моего отлёта и прямо из аэропорта отвезли в большой комплекс, расположенннй одном из лесопарков под Москвой.
         Обучение действительно было очень интенсивным. Каждый день был заполнен занятиями до предела! Подъём в шесть, а отбой в десять. Среди дисциплин, которые преподавали – это и краткий курс международного права, истории дипломатических отношений, политологии, страноведения, оперативно-розыскная деятельнсть, криминалистика, и оперативная психология с акцентом на особенности поведения различных типов людей, в критических ситуациях, объясняя, что аналитическая работа разведчика — это одна, а знание психологии - другая сторона раьрты, которая не менее важна.
         Плюс ко всему, я обучался правилам конспирации, притом этому вопросу уделялось внимание постоянно, практически на каждом занятии, изо дня в день, вне зависимо от основной темы урока. Объясняли это тем, что, этот навык нельзя применить время от времени, а конспирация – это «высокая культура молчания», которая должна органично соуществовать с моим внешним открытым и раскованным образом, и которая имеет смысл только тогда, когда становится образом жизни и соблюдается вне зависимости от происходящих со мной событий.
         Одновременно преподаватели и инструктора не жалели времени и на личную психологию, как-то объяснение того, как справиться с проблемой раздвоения личности, когда ты - уже не ты и как, всё же сохранить свою самость, при этом убедив не только себя и окружающих, в своем другом я. Ещё учили, как запоминать лица и фамилии, и вообще все мелочи, которые имеют большое значение для успешной работы. Преподаватели, мне неустанно говорили об этих «деталях» и «мелочах».
         Также постоянно твердили и об осторожности, как например, о соблюдении двух основопологающих правил: первое - никогда не исходить из принципа «любой ценой». Напротив, если есть существенный риск, неуверенность, подсказки интуиции, то отступать или ничего не предпринимать, и происходящее из него второе - разумная достаточность.
         Было много и практических занятий. По выявлению наружного наблюдения, например, и ухода от него.
         Первым делом из моей головы сразу, выбили присловутую романтику и объяснили, что это не приключение, а реально кропотливая работа, где результат достигается годами, а может даже и десятилетиями.
         Никто не натаскивал меня не глядя метко стрелять, метать ножи или там
вскрывать сейфы, а в основном учили находить контакты с людьми, расширять
круг общения, наблюдать и выявлять недостатки и достоинства этих людей.
         Особенно отмечали, что если при первых контактах о человеке
сложилось максимально благоприятное впечатление, то именно к нему и
следует внимательно присмотреться, ведь, как правило, как раз именно
наиболее успешные разведчики и выглядят самыми приятными, дружелюбными
и чрезвычайно открытыми людьми.
         Хотя, конечно некоторые приемы из чисто шпионской деятельности я всё же усвоил, такие как, напимер, как правильно не оставлять следов и совершать разные необходимые телодвижения на которые люди, как правило, не обращают внимание.
         Всегла говорю «меня», так как всё обучение было очень индивидуальным. Я ни разу не видел свою группу или кого-то из однокашников вблизи.Только преподаватель и я.
         Кстати, Айвар Имантович сразу же сообщил, что мне присвоен оперативный  псевдоним (очень смешной и обидный, кстати, но мои возражения не принимались). И после этого даже преподаватели, не зная моего имени, обращались только по нему.
         Инструктора-преподаватели часто занимались со мной в паре и я мог задавать им любые вопросы. Мне всегда терпливо отвечали и всё детально разъясняли.
         А, вообще, как я уже говорил, главным, очень важным, и, можно сказать, даже определяющим являлось освоение навыков работы с людьми, в котексте умения достигать психологического контакта, включая иногда и давление  на собеседника. Все это называлось «оперативной разработкой объекта» и состояло из массы мелких деталей и нюансов. Ведь именно люди, как объяснили мне, являются, как главной целью работы, так и одновременно главным её инструментом, составляюшим саму её основу - отбор, вербовка, а  затем управление их деятельностью.
           Конечно, изучал также и различные новейшие технические способы интернетно-электронной связи (к примеру такую экзотику, как связь через компьютерные игры), спутниковой и радиосвязи, присловутые симпатические чернила, шифры, а также другие способы тайных сообщений.
         Ещё учили планировать и осуществлять операции по обнаружению и установке подслушивающих и видеозаписывающих устройств.
         Мне всё это было ужасно интересно!
         Особенно нравились практические занятия, когда, наприер, для развития навыков установления контакта, я  выполнял учебное задание, суть которого была в том, что меня привозили, например, в городскую пивную, где требовалось познакомиться с одним из случайных посетителей и, используя всё, что придёт на ум, выведать  его  фамилию, адрес, дату рождения, телефон, род  занятий и номер паспорта. Я получал вымышленное имя  и сам должен был сходу придумывать биографические подробности и отвлекающие запоминающиеся привычки этой моей фиктивной личности. Короче, проявить мастерство театрпльного  актёра-импровизатора. В данном случае я подсаживался за столик, в основном используя образ слегка подвыпившего, весело-возбужденного и общительного, любезного и к себе располагающего мелкого банковского клерка.
         Шпионы в первую очередь рассказчики, учили меня, и для каждого можно подобрать привлекательную историю, заставив заинтересоваться тобой и стать максимально открытым, ведь в этом мире двуличие – залог выживания.

         Или в другой раз надо было придумать вариант манипутятивного общения, например для того, чтобы попасть на киносеанс в настоящем кинотеатре без билета, а для чего найти подход к реальной билетерше, которая могла быть и молодой симпатичной девушкой, и молодящейся женщиной средних лет, а то и сурового вида старухой или вообще пожилым мужчиной интеллигентного вида.
         Ещё ного внимания уделялось и изучению техники тайниковых операций и навыков организации и проведения наружного наблюдения.
         Кстати, меня, как я заметил, больше ориентировали на выполнение вспомогательных функций.
         Периодически давали листочек с текстом про красоты азиатских стран, который надо было озвучить, при нечастых звонках Алёне со специального аппарата. Также я регулярго посещал солярий!
         На итоговый же экзамен назначили такой квест: меня вывезли в область за добрую сотню километров без денег и документов, и приказали явиться в Школу через двое суток к определённому времени, не менее чем с тремя тысячами рублей в кармвне и любым документом, удостоверяющим личность без раскрытия настоящего имени. Притом, нарушать закон при выполнении задания, было запрещено.
         Я выполнил задание, а уж как – отдельный разговор. Порой вспоминаю это  и думаю: «А, что если бы не вышло?»
         Ещё, как я понял в последствии, побочкой обучения стало то, что в нагрузку к полученным знаниям, я приобрёл и устойчивую паранойю с манией преследования, выражающуся в тотальном недоверии ко всем, постоянно вспоминая вбитые в мозг фразы, что «шпионов надо всегда искать среди друзей» и «если вы считаете, что вами никто не манипулирует - значит, вы находитесь в руках профессионалов». Хотя я и постепенно научился скрывать это под видимой болтливостью и разбитным характером.

         И вот, через шестнадцать недель в пустом актовом зале, перед гербом, влагом России и Айваром Имантовичем (единственный раз видел его в форме) я торжественно зачитал: «Я, Май Валерьевич Громов, вступая в ряды сотрудников органов государственной безопасности перед лицом товарищей…».    
         После присяги, поздравив, Берзыньш отвёз меня в Транзитную зону Шереметьева 2, где вручил мой паспорт, усыпанный различными штампами и визами, использованные мятые билеты с посадочными талонами, портфель с «подписеннными мной!», заключёнными контрактами на приличные объёмы товаров и впечатляющие суммы, а затем выпустил, наконец, загорелого, в  шляпе и тёмных очках, в зал прилёта, где меня встречали Алёна и Рустик.

         - Ну привет, лягушка-путешественник! – со смехом и распростёртыми объятиями кинулся ко мне Рустик – со щитом, или на щите?
         - Вон, полный портфель – кивнул я на дипломат с контрактами.
         - Круто!
         - Там столько всего, что можно сказать, что вступаем в серьёзный бизнес и начинаем новую жизнь. – улыбаясь сказал я.
         Подошла Алёна. Она была уже с приличным животом, так как мы ждали ребёнка в сентябре.

         - Милый, мы тоже ждали – произнесла она, потупив глаза, почему-то стесняясь своего самого прекрасного для женщины вида…
         Товары по привезённым мной контрактам стали приходить уже через пару недеть. Пришлось срочно арендовать склад прямо в Шарике. Бизнес соответственно активно развивался. Переехали из офиса со Смольной в новый на Бульварном кольце. В августе мы с пацанами закончили институт, а  конце сентября родился сын Мишка. Сложный, но удачный сложился год.
         Потом, как-то, в одном из скверов я снова встречался с Айваром Имантовичем. Он поздравил меня ещё раз, наказал, чтобы я жил своей жизнью, но всегда был готов к выполнению заданий и снова пропал на годы, на протяжении которых мы изредка связывались по каким-то мелочам лишь по телефону. Задания же я получа по другим каналам.