6. Сергей. Круг второй. Страницы из дневника. 1988

10 декабря 1988.

     Просто хочу записать свой сон, такой яркий. А вдруг он окажется пророческим?
Как будто я у Сережи в гостях, но дом не такой, как в действительности. Мы обедаем вместе с его мамой. Мамино лицо - точно такое же, как у Сережи: глаза, нос, улыбка. И мне весело от этого. Его мама мне нравится. Обед проходит легко и весело.

     Второй фрагмент сна: Я беременна и беременна, как следует быть, то есть примерно месяцев 5, когда ребенок уже шевелится. Вижу свой живот и отчетливо чувствую, как малыш во мне шевелится. Я знаю, что это Сережин ребенок и знаю, что я ему не жена. Удивляюсь во сне: как же это я проглядела и не сказала ему раньше?Знаю, что мне придется рожать и таким образом становиться матерью-одиночкой. Я принимаю это решение. Я согласна с таким поворотом событий!

    Вот что у меня, оказывается, в подсознании. Каждый месяц я жду физиологической реакции своего женского организма и настраиваю себя на беременность. Мне нестрашно. Мне даже хочется этого для того, чтобы сказать Сереже и увидеть по глазам его отношение к этому. Предполагаю, что он не хочет ребенка, и не обижусь, нет. "Когда б мы жили без затей, то нарожала б я детей от всех, кого любила..." (Вероника Долина).  Сережиного ребенка я бы хотела, маленького Сереженьку, Сергея Сергеевича. Но так много против этого, то есть всё против, что, конечно, без Сережи я рожать не буду. А заставлять его жениться из-за возможной беременности - унизительно.
    Ему я ничего об этом не говорю. Он не звонит с того самого хорошего свидания в ночь с 29-го на 30-е ноября. Я СКУЧАЮ, жду его, думаю о нем и в то же время настраиваюсь на прощание, потому что больше не могу жить только телефонными звонками и встречами раз в месяц.

    Я больше не хочу тайком любить,
    Я больше не хочу ничто скрывать.
    Я больше не хочу, как прежде жить,
    Я больше не хочу тебя терять.

    (Поет Ирина Понаровская)

Так бывает: услышишь песню и от неожиданности вскрикнешь - настолько всё там про тебя.

    И еще одна песня Вероники Долиной заставила меня вздрогнуть:

    Эта книга пропахла твоим табаком
    И таким о тебе говорит языком:
    "Не жалей ни о чем, дорогая..."


30 декабря 1988.

    Совсем близко Новый год, а я все держу в памяти эту осень. Осень в смысле погоды была самая настоящая, была классически прекрасна. Не было заунывных дождей, наполняющих душу тоской, не было грязи, которая если начнется осенью, то и не кончается до наступления зимы. Осень была теплая, ясная, сухая. Была осень золотая во всех смыслах. Правда, 31 октября выпал первый робкий снежок, но он к вечеру растаял без следа.

    Еще помню дату 2 ноября, вернее, ночь со 2-го на 3-е ноября, когда я была у Сережи. Утром, когда только начало рассветать, я подошла к окну и даже вскрикнула от неожиданности:"Сережа, смотри - снег!" Белизна и чистота первого снега всегда удивляет и радует. Мы пришли к Сереже домой осенью, а ушли зимой. Я опаздывала на работу. Пришлось звонить директрисе и врать, что я задержусь, потому что иду к врачу. Положила трубку и рассмеялась, ведь я,  действительно, пришла к врачу. Опять утром у меня испортилось настроение - не хотела уходить от него. Какая может быть работа? Это совершенно неважно. Опоздать нестрашно. Не прийти совсем - тоже нестрашно, ведь я с Сережей! Уважительней причины моего отсутствия на работе быть не может.

    Ночное свидание 29-30 ноября мне запомнилось еще тем, что Сережа привез меня домой на такси где-то в 3 часа ночи. Завтра был рабочий день, и нам обоим надо было выспаться. В ту ночь я спала меньше 4-х часов, но встала отдохнувшей и в хорошем настроении. На работе все отметили, что я очень хорошо выгляжу. Знаю, что после ТАКИХ НОЧЕЙ у меня сияющие глаза, розовые щеки, яркие губы, свежее лицо, привлекающее внимание.

    Потом пришел декабрь. В декабре мы виделись... всего два раза. После 30 ноября он опять пропал. Потом вдруг позвонил в двенадцатом часу ночи, 16 декабря. Ну, Сережа, я уже не знала, что и думать. А потом - такие разговоры по телефону, как бальзам на сердце! Мне нравится разговаривать с ним по телефону по ночам. Он откровенен в этих ночных разговорах. Как меня волнуют его слова о том, что он думает обо мне, скучает, хочет меня увидеть, обнять и т.д. В наших телефонных разговорах мы уже несколько раз близко подходили к больному для нас обоих вопросу. Это вопрос о возможной совместной жизни. Именно по телефону я услышала от него:"Я хочу тебе сказать и боюсь - Не соблаговолите ли вы выйти за меня замуж?" - А ты не мог бы мне это сказать не по телефону?

    Как-то я спросила его в шутку:"Что я тебе сделала плохого в жизни?" А он ответил совершенно серьезно:"Ты не вышла за меня замуж 12 лет назад."

    Было у нас в декабре еще одно свидание, в ночь с 17-го на 18-е декабря, которое оставило у меня горький осадок. Он не приехал в назначенное время к моему дому, а позвонил в это время из своего дома. Я буквально взорвалась от его необязательности, которая стала проявляться все чаще. Накричала на него, сказала, что не хочу его видеть, чтобы он не приезжал, я все равно к нему не выйду. Но когда он позвонил из телефона-автомата около моего подъезда и промурлыкал нежным голосом:"Добрый вечер, это я", то я уже сопротивляться не могла. Я вышла к нему с намерением пройтись часок, а вернулась домой только утром. Злюсь на него ужасно. Но все прощаю ему за его голос, который меня волнует, за его лицо, на которое я не могу наглядеться, за его ласковые руки, которые дарят мне наслаждение, за счастье телесной близости, когда мы с ним едины...

    Я не могу от него отказаться и не хочу его терять.


Продолжение следует