Брат доброго Геры - 27

Гл. 27

Тяжёлую дверь ненавистного заведения товарищ Мария взяла бы штурмом, распахнула бы пинком ноги, но... Дверь и впрямь была тяжёлой, к тому же - на очень тугой пружине, не иначе как с танка. И, когда посетитель, отворив эту дверь с немалым трудом, заходил, то дверь норовила ещё и поддать ему по пяткам - больно, если замешкался и вовремя не отскочил от порога.
И всё же товарищ Мария не столько вошла, сколько ворвалась в эти гаремные покои, логово разврата и мещанской пресыщенности внутри обескровленной войной страны...

Её стремительный вход не прошёл для неё дАром, а позволил ей увидеть нечто неожиданно интересное: на вахте у входа сидела парочка - красотка Аня и тесно-тесно с нею бесцветноглазый милицейский литёха. Их предельная телесная близость не оставляла места для сомнений - эти двое только что сладко интимничали и едва успели разъединиться. На красивом лице Ани живо играла кровь, щёки были пунцовы, как расцветшие розы, а сильно припухшие губы пылали томным жаром...
Влажный взгляд хозяйки гостиницы принял из податливо расслабленного волевое и суровое выражение.
- Что надо? - стараясь быть резкой, спросила она.
- Я не помешала?
- Нет. Так что надо?
- Вас и надо.
Товарищ Мария была сама вежливость. Тоненькая улыбка издёвки - в связи с приоткрывшимся ей ненароком сокровенным пониманием ситуации -  неприметно змеилась на тонких губах девушки.
- Чем могу?
- Сим просил... Он, кажется, оставил в номере бритвенный прибор...
Милиционер встал во весь свой невысокий худощавый рост, потянулся, как после сна, проверил двумя пальцами, на месте ли его овсяные остро колющие усы, и нахально впрямую наблюдал девушек.
- А кто, ты говоришь? Сим? Что за Сим? - прикинулась незнайкой Аня.
- Сим. Тот, который проживал в тринадцатом номере. Вы его...
- Ах, да! Как же, как же... Выгнала его за разврат... А ты его подобрала, как я понимаю. Теперь он с тобой, да?
- Это не так уж и важно, - сохраняя завидное спокойствие ответила тов. Мария.
- Да, свинья грязи всегда найдёт, - сказала заведующая на радость своему партнёру. - Так говоришь, не важно? А что же важно?
- А вы отдайте мне его вещь, и я пойду.
- И за этим он тебя прислал? Как слугу. А самому зайти слабО, да? НакуролЕсил тут, теперь стыдно и нос показать.
- Просто занят человек. А я проезжала мимо...
Тов. Мария оставалась кристально выдержанной. На её полумальчишеском лице ни один мускул не дрогнул.
- А что? Без этого прибора у вашего друга уже и щетина выросла? Или целая борода?
- Типа того, - не сорвалась и тут тов. Мария.
- Как у Робинзона Крузы! - хохотнул бесцветноглазый лейтенант. - Ань, отдай. До вечера будет конЮчить.
- Вот я беру ключ, - внятно, с расстановкой сказала красивая заведующая, - ключ от номера тринадцатого. И лично тебя туда провожу. Чтобы ты убедилась, что там  - шарОм покати. В него с тех пор никто не заселялся. Пойдём, дорогУша. Надеюсь, товарищ лейтенант побдит минутку на постУ?
- Я не против, - усмехнулся ясноглазый. И, кажется, едва заметно подмигнул своей пассии - так, будто у него чуть дёрнулась слева щека над уголком подбритых усов...

Девушки двинулись по пустынному коридору. Милиционер, глядя им вслед, дивился: до чего ж они несхожи.
Аня - вся, спереди и сзади, выпуклая. Платье на ней - в обтяжечку. А платье - модное, чуть выше колен, шёлковое, светло-бежевое с рисунком зелёных роз, оттенённых чёрными завитушками, изящно изогнутыми под стать изящным изгибам женского тела.
На полных, налитых жизненной силой ногах  Ани - шёлковые чулки со швом сзади, мечта всех дам. Стопы ног украшают кожаные цвета беж туфли-лодочки на низком каблуке.
И причёска - с укладкой длинных волос, сплетённых в две тяжёлые косы, соединённые на затылке...
И пахнет от девушки не отечественными духами "Красная Москва", а "Шанэлью".
И идёт она так - топ, топ - не спеша, вся переливаясь и пошумливая (это её налитЫе бёдра в шёлке чулков на подтяжках слегка соприкасаются под платьем)... И эта её слегка содрагающаяся походочка намекает мужскому полу, что у этой милой девицы её ножки в чулках со швом не только для ходьбы созданы. А и для чего-то совсем иного, того, отчего дух захватывает у мужчин и всё каменеет в одном месте...
А слева - такое непонятное слегка угловатое существо - мальчишка не мальчишка, но и не девушка, что-то среднее - в рубашонке в клеточку, в военного покроя брючатах, в грубых стучащих башмаках. И пахнет от неё бензином и автолом.

Аня отпёрла дверь, зашли. На окнах - распахнутые шторы. Посреди комнаты - пустой стол. Кровать образцово заправлена...
- Просил передать, - шепнула тов. Мария.
- Что, что? - скинула маску Аня.
- Всё остаётся в силе.
- И это всё?
- Да.
- Ну видишь? Ничего нет. Хочешь - обыщи! - крикнула заведующая, открыв дверь.
- Будьте здоровы, живите богато, - сказала т. Мария и пошла на выход. Милиционер проводил замухрышку насмешливым взглядом.

Т. Мария сильно газанула и плавно тронула своего "Захария". Вскоре она остановила грузовик на улице Вокзальной у горелого дома.
Возле дома и в нём самом бурной молодой силой кипела энергичная работа - по расчистке и подготовке к предстоящей реставрации.
Августовский денёчек был нежен и тёпл. А Симу, орудовавшему совковой лопатой,  было жарко. Он давно скинул рубашку. Его мускулистый торс испещрён был полосами и пятнами сажи. Короткие тёмные волосы блестели, смоченные водой. Велосипед, нагруженный, как ишак, объёмистым мешком с инструментами, отдыхал прислонённый к столбу.
Сим плотницким топором вырубал всё чёрное, обгорелое в доме и лопатой выбрасывал вон.
Смотреть со стороны на работу такого сильного энергичного молодого человека было одно удовольствие. Мария, подъехав к дому, некоторое время любовалась из кабины на своего дорогого друга. Потом вышла.
Как бы ей хотелось прильнуть к нему! Чтобы он обнял, поцеловал... Ведь целовал, поди, эту шалаву...
Вместо этого она подошла, остановилась "на пионерском расстоянии".
- Как всё прошло? - слегка улыбнувшись, спросил Сим.
- Я передала. Слово в слово. Как ты просил, - сказала т. Мария.
- Как там она?
- Цветёт и пахнет.
- Как роза?
- Не совсем. Забугорными духами.
О лейтенанте т. Мария умолчала. Не хотела расстраивать дорогого её сердцу мужчину. Узнай он правду - весь его трудовой энтузиазм в один миг рухнет. Когда-нибудь правда всё равно всплывёт.
Каким-то глубоким внутренним чутьём т. Мария понимала, что эту правду до него ей доносить не надо - это разрушит их складывающиеся отношения...