Жасминовый чай у моря

Май 1903 года. Брайтон.
Из церкви Святой Девы Марии медленно вышла стройная пожилая леди с прямой осанкой, одетая в тёмно-серое шерстяное платье с высоким воротником, отделанное скромным кружевом у манжет и горловины. На плечи была наброшена тонкая кашемировая шаль приглушённого лилового оттенка, закреплённая на груди старинной фамильной брошью с камеей.
Миссис Вестон оглянулась вокруг и вдохнула воздух, пропитанный морем. На мгновение леди замерла, вспоминая покойного мужа: «Том любил эти майские дни. Говорил, что море пахнет надеждой».
Леди подняла правую руку, с нежностью поглядела на обручальное кольцо, которое она носила в память о муже, и натянула тонкие перчатки из лайковой кожи. Затем поправила на голове строгую фетровую шляпу с узким козырьком и одиноким фазаньим пером. Лёгкий бриз пошевелил выбившиеся из аккуратной причёски седые локоны. Поудобнее перехватив зонтик от солнца в одной руке, а маленькую кожаную сумочку – в другой, она спустилась со ступеней церкви.
«Генри пишет, что в особняке Эшфордов всё в порядке. Розарий цветёт, как и при матушке. Внуки Эдварда бегают по террасе. Хорошо, что дом продолжает жить после смерти брата - при его старшем сыне. А мой сын…Чарльз редко приезжает ко мне в морской дом. Но я не виню его – у него своя жизнь, а мать и сама справится с хозяйством».
Миссис Вестон не спеша шла по улице к  набережной Брайтона, разглядывая дома. Она направлялась в гости к сестре – Маргарет Бёртон, которая поселилась со своей семьёй близко к морю, которое так любил Том. Эта недолгая прогулка занимала около пятнадцати минут и составляла ее ежедневный ритуал с тех пор, как сестра переехала в Брайтон.
Погрузившись в мысли, Агата вспомнила разговоры с Томасом о собственном переезде: «Там будет тихо,  ты сможешь писать письма, глядя на волны».
По пути к сестре она прошла свой дом: белые стены, красная черепица, розы под окном и вишнёвое дерево в саду.
- Добрый день, миссис Вестон! – вдруг донёсся до неё голос. Это соседка. - Как ваше здоровье?
- Всё хорошо, спасибо. Иду к сестре – она недавно переехала ближе к морю.
- Ах, миссис Бёртон! Говорят, у неё теперь целый сад жасмина.
- Да, - улыбнулась Агата, едва приподняв уголки губ. – Она всегда любила эти цветы.
Вскоре показался одноэтажный дом с кустами жасмина у окон и натянутой верёвкой со свежевыстиранным бельём.
Миссис Вестон остановилась у калитки и начала разглядывать дом. Заметила, что ставни выкрашены в голубой – любимый цвет Маргарет.
Скрипнула входная дверь, и на пороге появилась Алиса. Склонив голову в приветственном поклоне, она с улыбкой проговорила:
- Добрый день, тётушка! Мы очень рады, что вы пришли к нам в гости!
Из дома с радостными криками выбежали двое внуков Маргарет, но тут же сдержанно поздоровались с пожилой леди, которая не жаловала бурных проявлений чувств:
- Добрый день, бабушка!
Вслед за ними на крыльцо вышла и сама миссис Бёртон. На ней был светло-жёлтый ситцевый капот с широкими рукавами и кружевной отделкой по вороту. Её полноватая фигура дышала здоровьем; на щеках играл румянец, в глазах - весёлый блеск.
- Ты рано, сестра! – воскликнула она, поправляя съехавший набок белый батистовый чепец.
- Решила пройтись пораньше, - ответила миссис Вестон, оглядывая палисадник. – Получила сегодня письмо от Генри – сына Эдварда. В нашем родовом особняке дела идут хорошо. И от дочерей: они приедут на следующей неделе – хотят помочь с садиком.
- Ой, как я рада, Агата! Можно собраться на пикник. Ой, что это я, - спохватилась Маргарет, всплеснув руками и приглашая гостью в дом. - Проходи, сестра.
Войдя в светлую гостиную с большими окнами, выходящими на море, миссис Вестон присела на предложенное ей место.
Маргарет в углу неторопливо заваривала жасминовый чай. Её младшая дочь – Алиса – поставила перед миссис Вестон чашку – ту самую, из сервиза Эшфордов.
- Ты всё ещё пьёшь его, - сказала Агата, вдыхая аромат светло-зелёного напитка, который разлила сестра из тонкого чайника.
- А ты всё ещё узнаёшь его по запаху, - улыбнулась Маргарет и добавила. – Я испекла пирог с вишней, как ты любишь.
- Ты хорошо знаешь мои предпочтения, - в карих глазах мелькнула нежная улыбка.
- Конечно, - пышные щёки миссис Бёртон дрогнули от сдерживаемого смеха.
Отпив из чашки, Агата устремила взгляд своих пронзительных и строгих глаз вдаль, на море. Долгое мгновение она молчала, словно прислушиваясь к далёкому голосу волн. Затем тихо, взвешивая каждое слово, произнесла:
- Он писал мне, что волны – это его голос, когда он далеко… Порой мне кажется, что любовь – это не столько пылкие признания и объятия, сколько тихое ожидание. Ожидание встречи, даже если она невозможна; ожидание ответа, которого, быть может, не будет никогда. Это способность слышать голос любимого человека в шуме прибоя, видеть его силуэт в закате, чувствовать его присутствие в каждом майском цветке. Любовь – это верность тому, кто стал частью твоего дыхания, твоего взгляда, твоей тишины, пусть между вами и не было страсти…
Маргарет молчала, устремив взгляд на безбрежную синь моря.
Солнце озолотило лица сестёр, подчёркивая морщины – следы прожитых лет и пережитых чувств.
Внезапно Алиса прервала затянувшуюся паузу вопросом, как матушка встретила отца, а тётушка – дядю Тома.
Маргарет улыбнулась, уносясь воспоминаниями в тот день:
- Я встретила его в Йорке, в торговом доме «Бёртон и сыновья». Он вёл дела с отцом, закупал ткани для своей лавки. Такой уверенный, знающий цену каждому пенни…Но при этом всегда находил время помочь рабочим поднять тяжёлые ящики.
- А матушка потом сказала: «Он тебе не пара». Но ты выбрала сердце, а не титул, - мягко дополнила сестру миссис Вестон.
- Да, - кивнула Маргарет. – Он смотрел на меня не как на дочь богатого землевладельца, а как на равную. Когда я объявила о своём решении выйти за него замуж, отец был в ярости, но Джон…Джон просто сказал: «Я обеспечу вам достойную жизнь. У меня есть торговая лавка, связи в городе и сердце, переполненное любовью к вам, мисс Эшфорд».
- И ты пошла с ним? – заворожённо смотрела на мать Алиса.
- Пошла. Первые годы были не простыми. Мы начинали с маленькой лавки, но Джон умел вести дела. Он расширил торговлю, наладил связь с поставщиками. Я всегда старалась ему помогать. Теперь он ведёт дела вместе со старшими сыновьями.
Миссис Вестон дотронулась до своей чашки:
- А я…я вышла за Тома, потому что так было нужно. Но однажды он вернулся из рейса, весь в шрамах, измученный и обнял меня так крепко, что я поняла: он любит меня. Не из-за титула, не как украшение его дома. Как человека.
- Значит, любовь бывает разной? – спросила Алиса.
- Да, - одновременно ответили обе сестры.
Солнце двигалось к зениту, воздух постепенно нагревался.
Маргарет снова налила чай.
- Жасмин, - вдохнула аромат Алиса. – Он пахнет…свободой?
- Он пахнет выбором, - поправила дочь Маргарет. – Ты сама выбираешь свой путь.
- Как и я выбрала свой, - добавила миссис Вестон. В её пронзительных глазах больше не было сожаления. Только покой. – И ни о чём не жалею.
За окном шумело море, а в доме Бёртонов пахло жасмином, вишнёвым пирогом и семейным теплом.
Вскоре, миссис Вестон засобиралась домой. Маргарет пухлыми руками обняла хрупкую фигуру сестры, шепнув ей на ухо: «Приходи почаще. Ты нужна нам».
Алиса вручила тётушке веточку сорванного из материнского сада жасмина с раскрывающимися благоухающими цветами со словами:
- В память о сегодняшнем утре.
- Благодарю, - улыбнулась миссис Вестон, принимая подарок из рук племянницы, и по очереди попрощалась с гостящими у Маргарет внуками.
Уже у себя в особняке на холме она с нежностью поставила веточку жасмина в изящную фарфоровую вазочку. Достала из кармана потрёпанный конверт и перечитала строки, написанные знакомым почерком любимого:

…Я люблю тебя. Даже если море унесёт меня, моя любовь навсегда останется с тобой…

Агата подняла глаза, смотря в окно, где над морем звучали крики чаек,  и прошептала:
- Я тоже тебя люблю. И я живу потому что ты жил. И потому что у меня есть они – моя семья, моё продолжение.
Она аккуратно сложила письмо, убрала его в ящик стола и поправила веточку жасмина в вазочке.