Писатель с доской

26 ноября 2025 14:00 Открытие мемориальной доски Владимира Неунывахина на улице Чекалина 14


Посмотрел я на местную литературу, на то, что напечатано, то, что опубликовано. Из авторов одни члены писательских союзов и ни одного Вийона.
Недавно был на Сидоровских чтениях в Гоголевке. Даже выступить дали, обычно меня обрывали, я всё сетовал, что у меня украли Поэтический клуб, моё детище. Представился публике внутрибиблиотечной кличкой Классик, пропел память Руслану Сидорову, покойнику, рано прерванную жизнь обычно доживают поклонники. Много чего я написал о местной литературе ( см. "проза.ру", про Бокина аж 15 листов, отосланных в "Огни Кузбасса"), про стихи Руслана начал большой материал, два взгляда на творчество поэта - восторженный и скептический, написал полторы страницы и бросил. Рядом сидящий товарищ из Философского клуба спросил меня: "Ты его знал?" - "Знал лучше, чем надо". Он ещё школьником встречался на олимпиадах по химии с сыном моей супруги. Кузня - городок совсем маленький!
Да, а теперь про писателей. По моим наблюдениям, в Новокузнецке авторы, принятые в члены Союза писателей, перестают писать. Где поэты, где прозаики? Писатель - это тот, кто заполняет бумагу или пером гусиным, или ручкой. А сейчас если и остались, то печатальщики и пальцетыкальщики.
Знаю только двух местных писателей, Виктора Коняева, занимавшегося самиздатом, многокнижного с помощью одного прокоммунистического Кемеровского издательства, но до классика не дотягивает, слишкои сентиментальный, и Владимира Неунывахина, тоже опубликовавшего свои книги за свой счет, экземпляры толстые. По моим сведениям, только один сборник рассказов на средства спонсора, коллеги по пенитенциарной системе.
Был я в гостях у Неунывахина, в квартире в Кузнецком районе, писал он на листах формата А4 простым карандашом, а потом специальный наёмный человек переводил его рукописи в печатные тексты.
В 2013-2015 годах в Гоголевке у меня были поэтический клуб "Агора" и литшкола "Сова", и он не отказывался посещать занятия. И тогда я узнал, что он был не только сотрудником многотиражки Абагуровской зоны, но и начальником лагеря строгого режима для смертников, то есть для пожизненных.
Владимир Максимович впечатлял серьезностью, даже редкой сейчас интеллигентностью, и, я бы сказал, простой русскостью.
Как-то после его смерти я пришёл в музей Достоевского за его книгами. Выдали мне сочинения в 4 томах, аж по два экземпляра. Каюсь, я загнал одно собрание по 400 р. за том, так сказать, нажился, как последний спекулянт. Сотрудницам музея говорю: "Да это графомания, но когда изменится способ жизни, его писания будут любопытны, как свидетельства времени". И я был пророком, доковидные времена сейчас кажутся далёкой эпохой.
Моё мнение, что советская литература - Астафьев, Белов, Распутин, наш кузбасский Владимир Мазаев - это выходцы из газет, тексты одноплановые, поверхность. Почему я люблю Фолкнера, у него каждый абзац - трагедия: такова жизнь, многослойный смысл.
Неунывахин продолжатель советской прозы, как и наш Геннадий Емельянов, бывший редактор многотиражки "Металлургстрой", как говорят некоторые корректоры, классик местной литературы. Но тут я возражаю: что он написал? Несколько юморных псевдофантастических повестушек и очерков про металлургов. На классика не тянет. Классик в родном Отечестве - это Сергей Озеров, который тоже почти ничего не написал, но влип в местную литературу благодаря Никоновой (см. там же: "проза.ру").
Я не раз говорил, что саморедактура доведёт до Кондратия. Есть такое явление, как авторская глухота или слепота. Например, в одном рассказе у Максимыча действие происходит в Топольниках, героиня знает заранее, что с ней случится, то есть перепутан автор и герой. Хотя в самиздате за свой счёт можно хоть как резвиться.
Насчёт досок. Тенденция хорошая: Емельянов, Никонова, теперь Неунывахин. Если ныне живущие останутся без досок, то это будет наглость. А ведь есть Раевский - настоящий русский поэт! Точно знаю, что Озерову досок не видать даже на кладбище, но Гоголевку непременно переименуют в последнюю библиотеку имени Сергей Озерова!

Сова Олимпосидящая, 18 ноября 2025 года