Рейзелах

          Рейзеле, рейзеле, ви шён ист кви про кво!
          – Детская песенка

          Клин клином вышибают.
          – Правило шумерских писцов


1. Не Орёл

В этой жизни всяк получает по заслугам. Что заслужил, то получил. Ничего не заслужил – ничего не получишь. Эти последние самые счастливые люди. Ползёт улитка по чужим хлорофиллам… тянет влажный след за собой. Солнышко выглянет – и нет ничего, обсохло… А улитку – Ворон унёс… Прощай, улитка! Как тебя звали...
А почему Ворон?
Ну не Орёл же.


2. Когда как

Человек не часть внешней среды. Не частный случай окружения. Внешнее разлагает меня, проникая в системы и органы, на предмет сведения в ноль. И свело бы в одночасье, не будь метаболизма. Не будь круговращения.
Если наклеить на тумбу афишу, лицо анфас – крупно глаза, и запустить ротацию основы, то по достижении некоторой скорости вращения лицо будет восприниматься как одни неотступно преследующие наблюдателя – ГЛАЗА… Уже не тумба и не «афиш, афиш», ниже технические подробности разные, но только глаза. Так формируется в восприятии органами чувств астральное тело. На скорости и безостановочно, попукивая останками метаболитов, оно движется выходя за рамки тела материального, физического, и вместе с ним фиксируется на плане сознания как одно целое.
Человек не часть. Часть он, когда по времени, или поломка какая, прекращается круговращение и метаболиты начинают выползать из бедного Гамлета, как могильные черви-йорики. Духом своим и видом отпугивая добрых (удаляются, зажав носы) – и неутолимо привлекая злых: эти обожают запах ацетона!
«Между Землёй и Небом – война», – подметил прозорливый поэт. Через меня небо спускается на землю, а земля восходит к небу… что же я? Я-то – что?!
Я – когда как…


3. Завтра не какают

Гений. Г****. Самый неуместный здесь, самый пустой человек. А почему? Нету талана. Бесталанный = гений. Ему не найти себя в лесу вращаемых тумб. Трёхнутый какой-то. Ходит, полная наволочка гениальных стихов, ни кола ни двора, ни до вечера утра. Поле деятельности – широчайшее! Кофейные брюки отгладил… И – ничегошеньки! Sagnat w butilku! И загонять нечего: сам полезешь… Ну, может, в будущем, копаясь в сегодняшнем окаменевшем говне, найдут что-то и приспособят. Лет так через сто, триста. Но вообще надежда слаба.
Есть сущность и существование. Он ни то ни другое. Он мог бы сказать о себе словами: «Я есть то, что будет». Но будущее – это прошлое. У нас, во всяком случае. Это оттого, что будущее не защищает, в будущем не спрячешься. А в «старомодном ветхом шушуне» – сколько угодно! Поэтому гений находится в сегодняшнем будущем (см. выше) и никогда – в завтрашнем. Завтра не какают.


4. После не будет

Шлимазл имел интерес узнать за смысл жизни. И в чём он заключается. Если вообще. Для этой цели он поехал в Тибет к далай-ламе и семь лет ждал аудиенции. Сидит такой, ест бобы, старается не думать о бабах. Наконец впускают. Сидит такой… «Батюшка далай, в чём заключается смысл жизни?» А тот, или прочёл накануне Судзуки («Будда – это мешок с картошкой»), или просто имел хош пошухарить, отвечает совершенно в стиле дзенских мондо и коанов: «Жизнь – она, как бобовый стебелёк, сын мой!» Всё, двери закрываются. Как в одной книге: дураком родился, дураком живёшь; дураком женился – дураком помрёшь...
В стебле, однако, тоже не всё пустота. Там происходят невидимые глазу умоснисхождения и всё меняется от альфы до дельты и обратно, через бету. Получается, жизнь есть ожидание. Ответы в конце задачника тоже могут оказаться пустыми. Это даже логично будет. Что можно высидеть, высиживая пустоту? Хоть ты семь лет практикуй тапас этот самый, а ничего кроме отвергнутых мыслей (см. выше) в голове не заведётся.
Будь я на месте батюшки ламы, сказал бы примерно так. Жизнь, о Шлимазл, она – как волоса Шимшона: остригли – и нет в тебе силы, а в пустом храме завелись филистимляне. Но не горюй! В конце мы даём волосам отрасти, чтобы ты перед выходом в стебель храм свой порушил, как есть до основания, а с ним и чужеродных тебе фили-стили… и т. д. Потому что годы берут своё, а чужого даром не надо. Потому что за своё не оправдаться. А тут ещё это…
В общем, не всё так ху. Так было до. А после не будет.


5. Состоят художники

Сакральное – это что-то такое-этакое, над чем смеяться можно, только осторожно: под катом. Нарезая на гробе колбасу. Или – как вариант: пия из черепа отца… А что, что пия? Ну, наверное, то же, что пил Гоголь из розового бокала.
Но не оскорблять! Оскорбление – это дыра в сакральном заднике иначе будничного и приемлемого феномена. Пришёл, оскорбил и всё испортил.
Ну потом же компенсируют. Всё конфискованное, в двойном размере. Разве нет? А ты посмотри, приглядись на досуге: всё ли взято? Всё ли вернут? «Почему Б*г лишил Иова всего-всего, но жену оставил? – Потому что Он знал, что вернёт всё в двойном размере, и пожалел мужика...»
Смешно…
Запрягли тебя, и тянешь… Твой груз за тебя никто не сволочит, тем более – за эти деньги… вези! Да если бы и не твой? Вези, вези… Есть много вещей в поклаже, не нами положены. Вези!
– А что тебе привезти, дочка?
– Привези мне чудище безобразное для сексуальных утех.
– А ремня по жопе?!
– Ладно, пойдём длинным путём. Привези ты мне, батюшка, цветочек аленькой…
Всё на одно. Как ни крути, а всё на одно и вывезет. Каждый сходит с ума по-своему, но Он через Силы свои и Господства запрягает и правит, и вывезет одно на одно. «Потому что в планту так значится...» И хочется узнать, что там на меня прописано, а – никак невозможно: ничего там не прописано, а просто – есть: так есть.
А что есть – тому и быть. «Аленькой, аленькой! У меня не маленькой, у меня таки большой. И без цветочка хорошо!»
Не получится. Без цветочка, говорю.
Потому что есть План, но есть и маргиналии. А там много всего разного и написано, и нарисовано. Целое искусство.
Художники специальные состоят.


6. Пёс природой

«Обладает ли пёс природой Будды?»
А – пёс его знает… Не спросишь ведь! И вообще: в чужой монастырь… со своим уставом…
Хотя… Набегался ты за день – как пёс! – домой пришёл, сидишь – будда буддой, ничто не входит в ум и не выходит. Озябшие ладони на кружку – а-ах, хорошо-о… согревает! А что там в кружке – чай, кофе, грог – это без разницы: главное, чтобы грело… тогда и ничто человеческое не будет чуждо. Руки согреть. Сердце унять...
Вот так и чужой устав. Что там в монастыре, кто, как и зачем – неизвестно, и устав на непонятном языке. Но ведь – греет, собака! Прикоснуться к мысли чужой и странной, чтобы странность свою понять как избыточную неполноту «знания», вот что важно, вот что нужно… хотя, может – и не нужно…
«Обладает ли пёс природой Будды?»
Не знаю. Я обладаю природой пса. Иногда. Бывает, куда ты денешься. А набраться фантазии если, да пробежать в обратном порядке всю генеалогию свою, до самого что ни на есть начала, то и амёбу увидишь. Ту самую. С которой всё началось. «И увидел Он, что это...»
А сказать уже не успел ничего. Сознание вспыхнуло… и потухло. Как не бывшее. Что-то наш царевич увидел такое сидя под деревом, что-то ему показали, что перевернуло парня – и стал он Буддой. Что, что? Он об этом никогда не говорил. Что, страшно было?
Нет. Не было. И Будды не было. Было и есть магическое тело, какие умеющее много гитик сознание фабрикует на потребу людям. Иногда на пользу, а порой во вред. Тут, как говорят французские буддисты, важно вино, а не бутылка.
Там, где потухнет сознание.


7. Рейзелах

Образумился. А ведь ты всё придумал. Выдумал, выдумал… Пусть не всё сам, пусть по образцам: рейзелах…
Что было, то было. Ножницы, бумага – времени было хоть отбавляй! И нет никого: затерялись в толпе… Но – рейзеле: сердце унять, руки согреть.
Подошёл к окну. Ночь… Небо тёмное... Луна высоко-высоко, белая-белая…
Дорожка на снегу отсюда туда. И вся самоцветами высыпана: бегут, подмигивают, шалят разноцветными огнями… Маленькие, не наберёшь. Да ведь и не догонишь…
Кот улыбчив. И тоже: весь самоцветами обсыпан… Как ёлочная игрушка! Гонит лапой огоньки малые, оттуда сюда. А тут и снег: проспали… синоптики… До утра засыпало всё подчистую, следа не оставило. Так, – улыбка одна задержалась… может, и это придумал.
Бумага и ножницы. Рейзелах. Светлая память в тёмную ночь до рассвета.
Образумился.


2025 г.