12. Большое гнездо Всеволода

12. БОЛЬШОЕ ГНЕЗДО ВСЕВОЛОДА. С середины 80-х годов до середины 90-х в Киевской Руси установилось шаткое равновесие, изредка прерываемое княжескими смутами «местного значения». Великому князю Святославу Киевскому и великому князю Всеволоду Владимиро-Суздальскому удавалось гасить эти очаги междоусобных войн и в целом контролировать ситуацию в стране.

Святославу подчинялись лишь Киев, клан Ольговичей, да кривские князья. Понимая, что перевес сил явно не на их стороне, Святослав и его союзники старались с Суздалем не конфликтовать, опасаясь, что Всеволод захочет пойти по стопам Долгорукого и Боголюбского, не раз наводивших на Южную Русь полчища бородатых северных ратников. При этом больше всего волнений выпало на долю Игоря Северского, чьи владения вплотную примыкали к владениям владимиро-суздальского князя. Игорь как огня боялся своего властолюбивого и могущественного соседа и всеми доступными средствами пытался от него отгородиться. Он даже не поленился соорудить вдоль северной границы своего княжества сплошную оборонительную линию из лесных завалов и засек.

Всеволод Суздальский, однако, южных князей не трогал, если, конечно, они сам на это не напрашивались. Власть Всеволода признавали Рязань, Муром, Смоленск, Переяславль-Южный и некоторые области на Волыни и Днепре, подвластные соправителю Святослава Киевского, Рюрику. Сам Рюрик тоже пользовался покровительством владимиро-суздальского князя, и только благодаря этому мог чувствовать себя на Днепре более или менее уверенно. А вскоре под покровительство Всеволода перешел и новый галицкий князь - Владимир Ярославич. История его утверждения в Галиче могла бы послужить неплохим сюжетом для приключенческого романа, и потому ее, пожалуй, стоит рассказать.
 
В 1187 году в Галиции скончался могущественный князь Ярослав Владимирович Осмомысл. Всю свою жизнь он провел в борьбе с боярскими кланами, которые упорно не хотели признавать самодержавную форму правления, избранную Ярославом для своего княжества в качестве схемы общественного устройства. Как и Андрей Боголюбский, Ярослав Осмомысл претерпел довольно много неприятностей от козней своих строптивых бояр, которым удалось даже настроить против отца княжича Владимира. Осмомысл с боярами никогда не церемонился, не стал церемониться и с сыном. Строптивый наследник был выслан из княжества и какое-то время укрывался в Смоленске, пользуясь гостеприимством Ростиславичей. Только после смерти отца Владимир Ярославич сумел вернуться в Галич и при поддержке бояр отобрал трон у своего сводного брата. На этом его злоключения не закончились. Летописи утверждают, что новый галицкий князь государственными делами совсем не занимался, церковь не посещал, бесчестил жен боярских и девиц незамужних, да к тому же еще развелся с женой, что в те времена считалось тяжким грехом, чуть ли не прелюбодеянием. Короче, галичане указали Владимиру на дверь, и он, прихватив казну, ушел в Венгрию. На освободившийся трон тут же уселся волынский князь Роман Мстиславич «Великий», который, впрочем, в городе тоже не задержался. Как только стало известно о возвращении Владимира Ярославича с венгерскими полками, Роман прихватил остатки казны и убежал обратно на Волынь. Дальше – больше. Королю Белзе, которого Владимир привел с собой, сам Ярославич был, оказывается, нужен лишь в качестве знамени. Как только цель похода была достигнута, «знамя» без лишних разговоров упаковали в железо и под крепкой охраной отправили в Венгрию. Новым галицким князем был провозглашен венгерский королевич Андрей. Затем – новый поворот сюжета. На Днестре неожиданно объявился непутевый сын непутевого Иоанна «Берладника», безземельный князь Ростислав. Памятуя о добрых отношениях своего отца с галичанами и рассчитывая, очевидно, на их помощь, Ростислав отважился на битву с Андреем, но попал в плен и очутился в застенках венгерской «охранки». «Берладники» действительно были в Галиче весьма популярны. В городе немедленно начались выступления с требованием выпустить узника из каземата. Венгры в ответ, не мудрствуя лукаво, уморили Ростислава «смертельным зельем», и это еще больше испортило их отношения с горожанами. Тем временем Владимир Ярославич сумел бежать из Венгрии в Польшу, получил там при содействии германского императора войско и вернулся на Русь. Прослышав о приближении своего «законного» государя, галичане неожиданно воспылали к нему любовью, выбили Андрея с венграми из города и присягнули сыну Осмомысла на верность.

После всего того, что с ним приключилось, Владимир уже не мог чувствовать себя в своем княжестве уверенно. Опасаясь мести со стороны венгерского короля и не очень доверяя собственному окружению, он начал искать себе могущественного покровителя и вскоре нашел его в лице Всеволода Большое Гнездо. Всеволоду всегда было приятно, если его называли «мой господин». Поэтому, обнаружив это словосочетание в послании из далекого Галича, он тут же растаял и немедленно оповестил всех князей и соседних королей, что берет Владимира Галицкого под свою защиту.

Так без крови, насилия и нервов Всеволод потихоньку вил свое гнездо, прибирая к рукам русские земли и все ближе подбираясь к южной столице. Не посягая открыто на права Святослава Киевского, он в непосредственной близости от столицы заново отстроил разрушенный еще во времена Юрия Долгорукого Городец-Остерский и посадил там своего наместника. На переяславский стол, освободившийся после смерти племянника, Владимира Глебовича, Всеволод посадил другого своего племянника, Ярослава Мстиславича, и с этим тоже никто не рискнул спорить. В те же годы Всеволод начал, наконец, наполнять свое гнездо птенцами: в 1185 году у него родился сын, Констанитин, а в 1187 появился на свет будущий непримиримый противник хана Батыя, Юрий, которому было суждено бесследно исчезнуть в битве на студеных берегах малой реки Сить.

В 1186 – 1187 годах, воспользовавшись отсутствием суздальского князя, который вновь отправился воевать с булгарами, рязанские князья решили вдруг выяснить внутрисемейные отношения. При этом они творили все, что в таких случаях, по их мнению, положено было творить: жгли города, разоряли деревни, брали друг друга в плен. В общем, резвились, как могли. Когда вернулся великий князь, дело уже было сделано - самоуправство свершилось, кровь пролилась. Теперь Всеволоду, как верховному сюзерену, предстояло досконально разобрать конфликт и выявить ответчика. Всеволод, однако, поступил гораздо проще – не утруждая себя поиском виновных, он взял да и навешал всем сразу, положив пеплом всю Рязанскую Землю. Ни мольбы о прощении, ни заверения в лояльности не смогли спасти владения Глебовичей от разорения. За честолюбие господ, как обычно, заплатили своей кровью смерды.

В 1188 году еще один подручник владимирского князя, Ярослав Владимирович, вновь призванный новгородцами на свой стол, возглавил войска республики в войне со Швецией и взял штурмом шведскую столицу - Сигтуну. Город подвергся такому жестокому погрому, что шведам пришлось даже переносить свою столицу в Стокгольм. В 1190 году эсты объявились вдруг на Чудском озере на семи судах и принялись грабить прибрежные русские селения. Псковские ратники этих горе-варягов настигли и истребили. Ярослав тем временем отправился мстить финнам за разорение карельских сел. Экспедиция была карательная, поэтому новгородцы и карелы не столько грабили, сколько разоряли - истребляли все: и дома, и скот, и людей.

В 1190 году в гнезде у Всеволода родился еще один птенец – Ярослав, названный в крещении Федором. Нам с Вами этот Ярослав-Федор интересен в первую очередь тем, что через тридцать лет сей парубок хорошенько поднатужится и произведет на свет пожалуй лучшее свое детище - благоверного князя Александра Невского, который в свою очередь приложит максимум усилий к тому, чтобы на свет Божий появился основоположник московской княжеской династии Даниил.