Ангелы, ангелы

— Ангелы, ангелы! — крик начался по ту сторону сна, а закончился в ночи, в студии на окраине. Молодой е-коммерс по говорящей о чём-то фамилии Тульский силился вспомнить своё имя.

Ангельский образ манил голограммой в тёмном углу прихожей. Искры глаз, амброзия немого зова лилась в новорождённую сомнамбулу.

Рядом с Тульским заворочался комок из трёх одеял — разбуженная партнёрша.

— М? – вопросила партнёрша.

— Спи, спи, — утешил Тульский, — ещё не рассвет.

— М, — удовлетворилась ответом, повернулась на другой бок.

Тульский на грани сна и реальности, как канатоходец-колясочник — с опаской — аккуратно поднялся с раскладного дивана и тихо засеменил к лилово-неоновой голограмме.

— Пойдём, Тульский, опоздаешь, — запело на вдохе явление.

— Так точно, — отдал честь молодой е-коммерс.

И, взяв невесомую ангельскую ладонь в свою, неслышно покинул студию.

Углы на этаже сгладились и стали круглыми, и по пути то тут, то там вспыхивала россыпь виноградных гроздей, маленькие болотца с кувшинками, по которым Тульский прыгал, смеясь как дитя, то ведя за собой небесного пришельца, то поддаваясь ему. Вот и межэтажный балкон.

Детская площадка — летели качели без постороннего усилия, сами по себе. Группировка курящих стояла подле и дивилась стократ увеличенному лунному диску.

— Ба, парни, это чё?

— Это вых вне очереди, Алоизий, — сплюнул один из них.

— Слава Дискордии!



— Пойдём, Тульский, опоздаешь, — легонько дёрнул за рукав ночнушки образ-ангел.

Тульский откуда-то знал, что не стоит перечить. Миг от этажа до крыши пролетел птицей, и чета нифелима и ангела очутилась на крыше.

Лунный диск объял собой небо, и от него мерцала зыбью дорожка света.

— Успел, Тульский, — прошептал ангел.

Тульский в прыжок очутился на бортике крыши, раскинув руки, как на кресте. Аккурат в этот миг луна исказилась — разбилась на десятки маленьких разноцветных лун; одна, лиловая, подплыла к ногам е-коммерса. За многоэтажкой напротив, в которой горело светом каждое окно, забрезжил рассвет. Тульский повернулся к ангелу и схватил того за запястье.

Шабаш малых лун разлетался по району, каждая влетала в своё окошко, гася свет. “Пока не возник обязательный рассвет” — возникла и исчезла мысль.

Ангел несильно толкнул Тульского, ещё стоявшего на краю домовой бездны - не отпуская его хватки, и тот повис над зевом лиловой луны, между ней и лилово-неоновым проводником сна. “Не стоит ей рассказывать” — прошелестело предупреждение. Тульский висел под углом 135 градусов между собой и поверхностью крыши, доверившись ангелу.

Солнце поднялось, когда потухло последнее окошко. По небу вместо мрака разлился как обычно небесный цвет.

Солнце также было небесным. Тульский летел вниз камешком, ведь луны больше не существовало.

Влетел в своё тело, растолкал трёходеяльный комок и заорал:

— Ангелы, ангелы!