Парашютные прыжки

Прыжки с парашютом – они или нравятся, или нет. Если сразу они зашли – к ним тянет, как к адреналину. Если нет – прыгнуть, конечно, можно, но без удовольствия.
В нашем полку из 150 человек лётного состава прыгало регулярно человек пятнадцать. Из них 14 и для души, и для денег – и один по материальным соображениям исключительно. Игорь этого и не скрывал. У него двое детей, и расходы соответственно. Поэтому он прыгал только в пределах оплачиваемого лимита – 140 прыжков в год. По 10 рублей за прыжок неплохой – плюс к семейному бюджету. Все относились с пониманием. Но именно ему почему-то не везло. Отказы парашюта, даже спортивного, случаются нечасто. Или надо сильно напутать с укладкой, или раскрываться во вращении. Десантные простые купола, те вообще практически безотказные, но с ними прыгать неинтересно, и управляются плохо, и ограничения по ветру. Но у Игоря отказов и раскрытий запасного парашюта было больше, чему у всех вместе взятых. На его месте многие, прочитав знак судьбы, бросили бы это дело. Но он приходил на прыжки, угрюмо садился в вертолёт и прыгал.
Но рок всё же висел над ним. Он один из первых лётчиков полка погиб в Афганистане.
Как-то и у меня чуть не дошло до открытия запаски. И по своей вине, как часто бывает. Летом погода хорошая и мы частенько прыжки устраивали. Обычно каждый инструктор сам себе парашюты укладывает. Заранее неизвестно было, сколько раз прыгать предстоит, укладывали обычно про запас – штуки три. В тот вечер я, то ли спешил, то ли поленился, уложил один. На старте, после приземления, снова быстро уложить купол можно, пока вертолёт снижается для следующего прыжка. Укладка минуты три, не больше.
Ладно, думаю, успею переуложить между прыжками. Прыжки организовали рано утром – в семь, чтобы на завтрак успеть. Прекрасное тихое утро. Синее небо. Ветер ноль. Чуть прохладно, на густой траве аэродрома роса блестит, как после дождя.
Надели парашюты, прыгнули, приземлился. Купол упал в росные травы. Я собрал его, принёс к старту, где расстелены брезентовые полотнища для укладки. Пока вертолёт, заходя по большому кругу, снижался, чтобы забрать на второй прыжок, я уложил купол вновь, взвёл прибор для затяжного прыжка, и наша небольшая команда погрузилась для второго прыжка.
Набрали высоту, встали, отделились. Я вышел очень точно, без вращения, ощущение невесомости – как проваливаешься в пустоту. Нарастает рёв воздуха в ушах. Кажется, сто ворон одновременно в уши каркают. И вот уже чувство невесомости исчезло. Скорость стабилизировалась – около 200 километров в час. Лечу к земле. Видно плохо – из глаз ручьём льётся вода, затекая под шлем. Очков тогда специальных не было. Посматриваю на высотомер – секундомер. Высота – 800. Пора открываться. Руки к груди, дёргаю кольцо, чувствую по хлопку за спиной, как открылся ранец и вышел вытяжной парашют, потом по спине пробежала дрожь – вытяжник выдернул стропы, уложенные в специальные соты. Теперь напрягся в ожидании рывка, когда откроется основной купол. Но рывка нет. Рёв воздуха и падение продолжается. Купол не работает.
Поворачиваю голову и стараюсь увидеть, что у меня за спиной. И, вместо яркого разноцветного купола, вижу оранжевую сосиску, над которой бьётся маленький шарик вытяжного парашюта. Чехол не сходит с купола, не давая ему раскрыться.
Сбрасывать основной и открывать запаску? Или попробовать стянуть чехол? Падая плоско вниз, я затеняю собой вытяжной парашют, он не работает. Надо разогнаться. Это просто. Убираешь руки назад, и тут же проваливаешься головой вниз, опять пара секунд невесомости, скорость возрастает до 270.
Надо мной раздаётся гром, как в грозу и темнеет в глазах. Со страшным хлопком резко открывается парашют. И тишина. Слышно, как далеко внизу поют птички. Пора приземляться. На завтрак время идти.
Приземлившись, посмотрел, почему плечи побаливают. От жёсткого рывка под плечевыми охватами под кожей выступила кровь. Ну, это пройдёт.
Причину я понял – после первого прыжка купол и чехол упали в росу. Я так и собрал парашют. Мокрый шёлк слипся, и у маленького вытяжного парашюта не хватило усилия, чтобы стянуть чехол.
Не надо лениться, и не было бы проблемы. Римляне говорили: «Лень – мать всех пороков». Но и всех проблем тоже.
Ещё два любопытных случая случилось при прыжках, оба при приземлении. Ветер на высоте и у земли разный, рассчитать точку отделения не всегда легко. И вертолёт круг за кругом не над одним местом проходит. В этот раз он далеко отклонился. И ветер сильный. Сносит за аэродром в сторону леса. Ладно, на деревья садиться совершенно не хочется, но есть небольшая поляна, я на неё и прицелился. И, только когда высота уже была метров двадцать, увидел, что там рубили орешник, и острые колья торчат частоколом по всей поляне. Отвернуть на этой высоте уже нельзя. Наступишь на косо срубленный обрубок – ногу можно проколоть. А упасть при падении – вообще грустно.
Поджал я ноги, чтобы не жёстко на землю встать, но, чтобы и не упасть, начал высматривать, куда бы ноги поставить. Повезло. Мимо обрубков приземлился. В лесу ветра нет, купол по земле не потащил. Повезло!
В другой раз ветер потащил на дальний конец аэродрома. А там ангары, где хранится вооружение. Вокруг – два ряда колючей проволоки. И между ними часовой ходит кругами. С инструкцией стрелять, если приближаются без пароля.
Чувствую, несёт меня прямо на бомбосклад. Это плохо. Если он открыт – то, когда там работают спецы по вооружению, караул снимают. Тогда нет проблем. Офицеры по вооружению из нашего полка. Своего не застрелят. А если под караулом – тогда хуже. Это – другая часть, рота охраны. У них свои правила.
Пытаюсь всё же вырулить, чтобы за территорией приземлиться. И смотрю вниз, чтобы понять, кто там.
Однако, вижу, не везёт – солдатик с автоматом ходит по тропке между проволокой, и вверх посматривает – как я на него спускаюсь. Если будет действовать по Уставу – тогда стрельнуть может!
Пытаюсь приземлиться перед колючкой. Купол на пределе, кромка подворачивается, так он и погаснуть может. Трава всё ближе. Колючка тоже. Всё же удалось приземлиться прямо перед забором. Но ветер затащил купол за него, и меня к колючке спиной прижал. Но солдатик оказался душевный и понимающий. Не стал действовать по Уставу, а помог купол погасить, и через колючку мне его перекинул. За что ему я большое спасибо от всей души сказал.