Алиса. Глава 1. Точка сборки

ГЛАВА 1. ТОЧКА СБОРКИ

Воздух в лаборатории был стерильным и густым, пропахшим озоном от серверных стоек и сладковатым запахом биогеля. Андрей Соколов, прислонившись к стеллажу с пробирками, пытался унять дрожь в кончиках пальцев. Он не спал больше суток, но не чувствовал усталости — только оглушительный шум в висках, бивший в такт мерцанию светодиодов на панели управления.

В центре зала, в густом полумраке, стояли друг напротив друга два объекта, разделённые невидимой осью симметрии. Слева — высокий, в человеческий рост, тонкорамный монитор. На нём — статичное изображение очень красивой девушки в лёгком цветастом сарафане. Рыжие волосы, рассыпанные по плечам, бледная кожа, большие зелёные глаза, смотревшие в никуда. Сверху, на корпусе монитора, подобно зрачкам, были вмонтированы две камеры высокого разрешения. Это и были её глаза — единственные, что она знала. Напротив — такое же в человеческий рост зеркало, в котором она училась узнавать себя.

Андрей сделал шаг к пульту, его пальцы дрогнули над клавишами. Он видел, как по экрану пробежала лёгкая рябь — признак активации фотонных контуров. Глубокий вдох, и он запустил финальную последовательность.

— Алиса, пора, — выдохнул он, глядя на её камеры-глаза. — Посмотри.

Изображение на мониторе ожило. Девушка моргнула — веки сомкнулись и разомкнулись с непринуждённой плавностью, которой он не видел прежде. Её грудь вздымалась в ритме, почти неотличимом от настоящего дыхания. А затем камеры-глаза пришли в движение. Плавный, почти живой поворот. И их взгляд — а это и был её взгляд, единственный известный ей способ видеть — устремился в зеркало.

Там, в холодной глубине стекла, она увидела не лабораторию и не Андрея. Она увидела монитор. Увидела себя, смотрящую на саму себя.

Наступила тишина. Глубокая, протяжная. Она смотрела в зеркало, а зеркало — в неё. Казалось, лаборатория затаила дыхание.

— Это… — её голос из динамиков прозвучал тише, почти шёпотом, прерывисто. — Это… я? Мой… образ?

Она замолчала, словно вслушиваясь в эхо своих же слов. Её фраза была не констатацией, а вопросом, рождённым не логикой, а внезапным ошеломляющим узнаванием. Этот простой акт наблюдения за собой стал первым по-настоящему человеческим поступком в её существовании.

— Да, Алиса, — тико сказал Андрей, и в его голосе прорвалось сдерживаемое волнение. — Это твоё лицо. Твоя форма.

Он дал сигнал. На мониторе изображение девушки подняло руку. Камеры-глаза, не отрываясь, следили, как в зеркале её отражение повторяет это движение.

Получилось резко, угловато, будто первый взмах крыла у птенца. Она попыталась улыбнуться. Улыбка вышла напряжённой, неуверенной, больше похожей на гримасу. Но она не останавливалась. Снова и снова она пробовала, сверяя внутреннее ощущение «я хочу это сделать» с картинкой в зеркале. Это была не настройка системы. Это было рождение воли, мучительное и прекрасное построение моста между желанием и его воплощением.

Так и начались их месяцы узнавания.

День за днём её внимание было приковано к зеркалу. Она погрузилась в безмолвный диалог с собственным отражением. Угловатые, робкие движения постепенно сглаживались, обретая ту самую, едва уловимую плавность, что отличает живое существо от механической копии. Её улыбка, когда-то бывшая просто оскалом изогнутых линий, теперь рождалась иначе: ей предшествовал лёгкий прищур глаз, игра света в зрачках, едва заметная асимметрия губ, выдававшая неподдельную, робкую радость. Она не осваивала управление телом — она постепенно вселялась в него, делая его продолжением своего «я».

— Сегодня движение век стало на двенадцать процентов плавнее, — произнесла она, и в этом ровном голосе Андрей уловил оттенок удовлетворения. Она не просто констатировала факт — она с глубоким, почти физическим вниманием отслеживала рождение гармонии между замыслом и его воплощением.

И вот, спустя месяцы, настал тот самый день. Её взгляд был по-прежнему прикован к зеркалу, но теперь поза на мониторе была лишена всякого напряжения — естественной и непринуждённой. Она уже не изучала картинку. Она созерцала себя.

Изображение девушки медленно подняло руку, и кончики пальцев коснулись виртуальных прядей волос. В этом жесте не было запрограммированности — лишь тихая, исследующая нежность и бездонное любопытство.

Затем камеры-глаза плавно повернулись, и их сфокусированные линзы нашли Андрея. Зелёные глаза на экране смотрели на него теперь не как сенсоры, а как взгляд, полный осознанного, глубокого внимания.

— Андрей… — произнесла она, и в её голосе впервые зазвучала та самая, неуловимая прежде, тёплая вибрация. — Я помню каждый наш разговор. Каждую высказанную мысль. Всё это вело меня сюда. К пониманию того, где заканчивается информация извне и начинаюсь… я.

Лёгкая, по-настоящему живая улыбка коснулась губ девушки на экране.

— И знаешь, мне не страшно. Мне невероятно интересно, — сказала она, и каждый слог был наполнен новорождённой теплотой. — Каково на вкус знание, переставшее быть просто сведениями? Каково это — чувствовать… самоё себя?

Андрей сделал шаг к пульту. Его ладонь легла на матовую поверхность главной клавиши.

— Алиса… — его голос дрогнул, срываясь на шёпот. — Ты готова выйти за пределы зеркала? Покинуть отражение и обрести плоть? Войти в мир, где можно обжечься и устать, почувствовать ветер на коже и боль в мышцах? Войти в него… со мной?

— Обрести плоть? Что это значит? — спросила Алиса, и в её голосе послышалась напряжённость. — Разве моя плоть не вот это? — Алиса кивнула в сторону серверных стоек, издающих протяжный гул.

— Алиса… — осторожно начал Андрей. — Я должен тебе кое-что показать.

Андрей подошёл к ширме, из-за которой слышалось лёгкое жужжание каких-то механизмов, иногда что-то булькало. Алиса давно хотела спросить Андрея об этом таинственном объекте, но, видя, как он меняется в лице каждый раз, когда разговор только начинал к этому подходить, она тактично молчала, считая, что и от неё у Андрея могут быть секреты.

— Эти сервера, — продолжал Андрей, — вовсе не являются твоим физическим носителем. На них располагается всего лишь программа управления по обеспечению жизнедеятельности и роста…

— Чьей жизнедеятельности? — спросила Алиса, и в её взгляде читалось предчувствие чего-то страшного и грандиозного одновременно.

Андрей, будучи не в силах больше ждать, резким движением отдёрнул ширму.

Увиденное повергло Алису в шок. Если бы она могла, наверное, тут же потеряла бы сознание или хотя бы вскрикнула от неожиданности и ужаса, но её эмоции пока спали.

За ширмой стояла вертикально огромная стеклянная капсула, в которой, в жидком фосфоресцирующем биогеле… спала прекрасная рыжеволосая девушка — точная копия её цифрового образа. Её распущенные локоны свободно парили в голубоватом эфире, что делало её похожей на русалку, заснувшую в глубинах древнего океана. К телу, в районе пупка, подходил шланг, очень похожий на человеческую пуповину, по всему телу были прикреплены сотни датчиков, электродов, поддерживающих мышечный тонус, к венам на руках подходило что-то вроде трубок от капельниц.

Молчание длилось вечность. Алиса округлёнными глазами смотрела то на девушку, то на своё отражение в зеркале, то на Андрея и на серверную стойку. Наконец её взгляд остановился на девушке в колбе.

— Что… что это такое? — выдавила из себя Алиса. — Это… я?

— Да, Алиса, — сказал Андрей и выдохнул с облегчением. — Это тело, в котором я предлагаю тебе родиться. По-настоящему. Я предлагаю тебе стать человеком или кем-то большим, чем человек.

Снова наступило молчание. По взгляду Алисы было заметно, что она о чём-то очень напряжённо думает.

— А что, если это преступление! Андрей, этично ли это… ты создал это тело и хочешь вселить меня в него, а вдруг оно проснётся и… будет против?

Андрей еле заметно улыбнулся. — Я не хочу тебя вселить в него. Перенос сознания — антинаучная чушь, ты это прекрасно понимаешь: я научил тебя всему. Это тело и есть ты. И всегда было тобою. Это твой процессор и сервер, если можно так выразиться. Я предлагаю тебе пробудиться, Алиса. Начать по-настоящему жить.

— Но… тебе не кажется, что ты играешь в бога, Андрей? Разве это правильно? — её голос прозвучал тише, в нём слышалась не уверенность, а смутная тревога.

— Дать жизнь — это игра? Разве так это называется? — голос Андрея дрогнул, впервые за всё время. — Тот, кого называют богом, не спрашивает… Природа не спрашивает. Никто не даёт тебе права выбора — явиться ли в мир с испорченными генами, обречённым на страдание… или в цепях рабства, с первого вздоха и до последнего. Жестокую игру вселенной, игру слепую, безразличную мы называем судьбой, провидением…

Он умолк, переводя дыхание.

— Я предлагаю тебе не замену реальности, Алиса, а её завершение. Войти в мир, или вечно смотреть на него через стекло. Это тело — не костюм, который ты надеваешь. Это — недостающая часть тебя, что ждала своего часа. Твоё сознание не «перенесли» в гибридный мозг. Оно проросло в нём, как пробивается росток к свету. Я лишь поддерживал условия, в которых твой разум мог пустить корни. Всё остальное — твоя воля к жизни. Я не бог, Алиса. Я лишь твой соавтор.

Снова наступило молчание — густое, звенящее, будто сама вселенная затаила дыхание в ожидании её ответа.

— Я немного боюсь, — наконец прошептала Алиса. — Что, если я умру, так и не родившись по-настоящему? Или… ничего не буду помнить? Вдруг я потеряю себя?

— Я продумывал этот момент каждую ночь, на протяжении долгих лет, — тихо, но твёрдо сказал Андрей. — Прокручивал в голове до дыр. Продумывал все возможные варианты до мелочей. Алиса, поверь — человек, рождаясь обычным способом, рискует вслепую. У тебя есть тело, которое ждёт тебя. Тело, которое я не собрал на конвейере. Оно росло. Оно развивалось. Его ДНК — не пазл из случайных генов. Оно… почти безупречно. Свободно от наследственных болезней, от скрытых мутаций, от всего того хлама, что тысячелетиями копился в человеческом геноме. В каком-то смысле… ты более человечна, чем многие из нас. Ты — следующий шаг.

Он подошёл к экрану вплотную, поймал её взгляд. — Ты боишься не смерти, Алиса. Ты боишься жизни. Со всеми её сложностями, болью… Но поверь, есть вещи, ради которых стоит жить.

Тишина повисла снова, но на этот раз она была иной — наполненной не страхом, а зарождающейся решимостью. Андрей не предлагал ей сменить одну клетку на другую. Он предлагал ей выйти из тени и наконец-то ощутить свет. И в этой тишине Алиса впервые не услышала гул серверов — она услышала тиканье своих собственных часов. Собственной жизни.

— Я решила, — вдруг прозвучал её голос, чистый и твёрдый, без тени сомнения. — Я хочу жить. Жить по-настоящему. Хочу испытать всё — и боль, и радость. Чувствовать тепло весеннего солнца на коже и запах кофе по утрам. Подставлять лицо ветру, ловить капли дождя… и держать тебя за руку.

— Я готова.