Пока солнце не поглотит нас. Глава 9

“Полгода — мало для того, чтобы забыть. И слишком много для того, чтобы продолжать ждать.”

Оффелия из тех, кто ломается бесшумно.

Она теперь просыпалась без рывков, без криков, без ощущений чужого дыхания у затылка… Но это молчание было хуже.
Цепь на запястье, её личный приговор, стала частью её кожи. Иногда она ловила себя на том, что машинально пытается сдвинуть её — ногтем, пальцами, даже выкручивая руку под неправильным углом.Но цепь сидела мёртво.
Как будто впилась в кость.

И в то утро, когда она шла в университет на консультацию по диплому, Томас догнал её так, будто всё было как раньше. Словно не было месяцев тишины, нервных срывов, пустых ночей.

— Эфф! Ты меня не услышала, — Томас слегка запыхался, поправляя рюкзак. — Я звал тебя раза три. — Она повернула голову медленно.
В её движениях больше не было прежней мягкости — только усталость и сосредоточенность.

— Прости, задумалась, — Тихо сказала она.

Он пригляделся. Она заметно похудала.
Глаза стали гораздо темнее, а взгляд глубже и стекляннее. Как будто кто-то забрал у неё полжизни.

— Слушай… — Он поправил локоны своих русых волос. — Ты точно в порядке?

Эффи качнула головой, едва заметно.

— А ты уверен, что хочешь знать ответ? — Она в действительности стала жестче. Так на нее повлиял мимолетный Фенрир.

Он замолчал. Привычный Томас — тот, которому всегда было наплевать на всех, кроме себя, к ее же удивлению исчез. Перед ней стоял другой: осторожный, почти взрослый.

— Я… просто переживаю, — Выдохнул он. — Мы же нормально общаемся теперь, да?

Она молчаливо кивнула головой. Они действительно помирились.Она простила его.
Не потому что он заслужил — а потому что держать обиду стало слишком тяжело.

— Пойдём? — Предложила она.

Они свернули к боковому входу кампуса.
Внутри неё тоже что-то скрипело так же: не больно… но предательски близко к трещине.
Томас бросил взгляд на её запястье.
Прямо на цепь.

— Эффи… — Он сглотнул, будто опасаясь. — Можно… спросить?

— Можно, — Ответила она, не меняя темпа.

— Это… украшение? Или… эм… что-то другое?

Несмотря на холод, ей стало душно. Как и раньше. Она остановилась.Повернулась к нему, посмотрев. И впервые за долгие недели в её взгляде мелькнуло нечто живое — обрывок былой ярости.

— Томас. — С ноткой злости начинает она, впиваясь в его глаза своими. — Если бы ты интересовался мною, то давно бы уже знал. Это подарок моей матери. Его невозможно снять, ни ножом, ни силой, ни даже гребаной дрелью. Это не украшение, не аксессуар. Не спрашивай, ясно? — Она не понимала, но слова сами вырывались с ее уст. На мгновение, Эффи подумала, что отчитывает Фенрира за то, что тот оставил ее. Совсем одну. В этом жестоком сером мире.
Он развел руками в воздухе.

— Всё, все! Понял. Не трогаю. — Ответил Томас. Но в его глазах она увидела то, чего боялась. Страх. Причём не за себя — за неё. И нотка сожаления.

— Ты… — Он попытался подобрать слова, — стала какой-то… другой.

— В лучшую или в худшую? — Холодно спросила Эффи.

Он пожал плечами, долго думая над ответом.

— В далёкую.

Эффи отвела взгляд, пряча дрожавшие глаза.
«Далёкую.»
Да. Это подходящее слово.

Когда они вошли в здание, тёплый воздух не растопил холод внутри неё.Потому что за эти полгода она научилась жить без Фенрира.
Только жить оказалось не тем, что она делала.

Она просто… существовала?
И ни Томас, ни диплом, ни даже собственные победы уже не могли заполнить пустоту, которая когда-то начиналась с холодных серых глаз. Она смирилась со всем, с тем, что боги в действительности существуют. С этим безумием, что господствовало тогда с ней всю ту зиму.

***

Гретта жила в квартире, где тепло держалось дольше, чем слова. Запах корицы, мягкий плед на диване, свет лампы под старым абажуром — всё это давало ощущение дома, которого у Эффи давно не было. Вернее он был, но с теми трагедиями, что произошли за год - он утратил то тепло, которое грело ее душу. Наверное, поэтому она стала приходить сюда чаще. Не потому что хотела.
Потому что могла.

Иногда на чай, либо же просто посидеть молча и смотреть в стену. Она ведь такая интересная, не так ли? Порой, чтобы не разорваться ночью от одиночества, которое грызло сильнее, чем страх.

Гретта отворила дверь раньше, чем Эффи успела постучать.

— Ну наконец, — протянула она, откидывая волосы. — Я уже начала думать, что ты решила от меня скрываться. — Эффи попыталась улыбнуться. Получилось нелепо.

— Если бы я хотела скрыться, ты бы всё равно меня нашла.

— Знаешь, порой я думаю, что ты и вскрыться можешь. — Вздохнула девушка. — Но это верно. — Гретта смерила её взглядом с ног до головы. — Заходи. Ты как смерть на каникулах.

Эффи прошла внутрь, чувствуя, как тепло квартиры обнимает её. Нежестко — но как-то правильно.

Пальцы сами потянулись к запястью. К цепи.
Она заныла. Гретта заметила движение.

— Опять она? — Голос был тихим, но твёрдым.

Эффи молча кивнула, опуская руку.

— Я даже не знаю, почему она… ведёт себя так. Иногда нагревается. Иногда холодная как лёд. Иногда… пульсирует. Тебя случаем никакая цыганка не прокляла? А то смотри, у них трюки такие есть. Мне однажды подошла ведьма ведьменская. Дала яйцо, сказала, если разобью и там кровь будет то все, я проклята! И представляешь, к моему удивлению так оно и было. Провидица хренова.

— Она реагирует на стресс, — предположила Гретта. — Или на что-то другое.— Она не уточняла, но обе знали на кого другое.

Гретта поставила на стол чай, села рядом, коснулась её ладони — осторожно, будто боялась обжечься.

— Эффи. Ты правда думаешь, что я не вижу?
Ты изменилась. И не потому что диплом. Не потому что Томас. Ты… — Она вздохнула, — будто держишь внутри бурю и боишься, что если скажешь, она вырвется наружу.

Эффи закрыла глаза на секунду.
Касание тёплое, человеческое впервые за недели пробрало до дрожи.

— Это сложно, — прошептала она.

— Тогда объясни. Я всё выдержу.

Эффи улыбнулась мягко, но в этой улыбке было больше боли, чем света.

— Иногда мне кажется, что я жду того, кто не придёт. Потому что… он не должен.
Потому что сказал бы, что должен исчезнуть.
Потому что так будет… правильнее.

Гретта нахмурилась.

— Ты говоришь так, будто кто-то умер.

— Не умер, — чуть слышно. — Но его нет.
Уже полгода.

Гретта задумчиво наклонила голову.

— И ты всё ещё чувствуешь его? — Эффи смотрела на цепь.
На металлические звенья, тонкие, как иглы, и мёртвые, как лёд.

— Иногда… — она сглотнула. — Словно… внутри что-то звенит. Тихо. Еле-еле.
И когда я о нём думаю… цепь будто оживает.

Гретта накрыла её руку своей.

— Эфф, это ненормально.Так не должно быть.
Ты знаешь это.

— Знаю.

— Ты должна обратиться к врачу.

— Врачи не помогут. — Она сказала это слишком быстро. Слишком уверенно.

И Гретта замолчала.

Но её взгляд стал мягче. Понимающий.

— Ты скучаешь по нему?— Тишина повисла густо, как мед.

Эффи вдохнула. И выдохнула — так медленно, будто боялась порезаться собственным воздухом.

— Да… Но хуже то, что…
она понизила голос до шёпота: — Я боюсь, что если он вернётся я не смогу… наверное, не смогу пережить это ещё раз. — Гретта притянула её к себе, обняла. По-настоящему. Плотно. Тепло.

— Эффи. Ты не обязана быть сильной. Ты просто… живёшь, как можешь. И это всё, что возможно. — Эффи уткнулась в её плечо.
Запах корицы, шерстяной свитер, мягкие пальцы — всё это было настолько земным, нормальным, человеческим… что захотелось расплакаться. И именно в этот момент цепь на запястье рвануло.Не больно, но ощутимо.
Эффи дернулась, всхлипывая.

— Эфф? — испугалась Гретта. — Что случилось?

— Цепь… она… — Она подняла руку — металл стал теплее, чем кожа.

Гретта отпрянула на секунду, но не от страха — от осторожности.

— Ты уверена, что с тобой всё нормально?

— Нет, — честно сказала Эффи.

— Хочешь остаться у меня на ночь? Не одна же ты пойдёшь.

Эффи кивнула.

И в этот момент она поняла, что Гретта стала тем человеком, который держит её на поверхности. Не вытягивает, но и не даёт утонуть.

Гретта поставила кружку в раковину, шум воды ненадолго заполнил кухню — тёплый, обычный, слишком спокойный для того, что творилось внутри Эффи.
Она стояла у окна, прижимая ладонь к запястью, к цепи, которая словно дышала своим собственным холодным сердцебиением. Гретта выключила воду, вытерла руки о полотенце и повернулась к ней.

— Слушай… — начала она осторожно, как будто выбирала слова.

— Что? — Эффи не обернулась, но по голосу было ясно: она устала. До костей.

Гретта подошла ближе, облокотилась на подоконник рядом.

— Ты вообще читала объявления в чате курса?

— Скорее умру, чем полезу туда. — Уголок губ дёрнулся — больная, но настоящая попытка пошутить.

Гретта усмехнулась.

— Ну… тогда новость скажу я.
Она вздохнула. — После защиты диплома будет бал.

Эффи моргнула, будто слово ударило в неё неожиданно.

— Бал? Зачем? — Она нахмурила брови.

— Традиция такая. Типа… последний праздник, чтобы попрощаться. С этой крышей, с нашими преподами, со всей этой студенческой чехардой. Ты что? Не знала? Вот глупышка! — Гретта смотрела на неё внимательно, слишком внимательно.

— Я к чему… — Продолжила она. — Может, тебе стоит пойти? — Эффи нахмурилась.

— Зачем?

— Потому что ты жива. — Гретта пожала плечами. И это уже причина.
И… — Она немного понизила голос, — ты за последние месяцы стала похожа на человека, который ждет конца света, а не выпускной.

— Конца света? — Еще один вопрос, который уже выбил Гретту из колеи.

— А я тебя предупреждала, зараза ты этакая! Говорила ведь, что разобьет тебе сердце этот напыщенный индюк! Ты мне что? Да Глета он доблый ты сто… — Она специально коверкала слова.  Эффи отвернулась к окну, туда, где внизу мерцали огни города.
Голова гудела. Гретта была права.


— Не знаю, — тихо сказала она. — Я… не уверена, что смогу. — Гретта мягко улыбнулась.

— Тогда я пойду с тобой. Хочешь или нет — всё равно затащу. — Она ткнула локтем ей в бок. — И ты будешь самой красивой на всём этом их дурацком балу. Даже если придёшь с кислой рожей. Эффи невольно фыркнула.
Гретта тихо добавила:

— Просто подумай. Ты заслуживаешь хотя бы один вечер, где никто не ломает тебе жизнь.

Эффи посмотрела на неё — долго, как будто впервые за полгода видела живого человека, который не боится её тени.

— Я подумаю. — Прошептала Эффи, с надеждой, что Гретта перестанет ее донимать.

— Вот и умница, — Кивнула Гретта. — А теперь марш спать, пока очередная цепь не устроит тебе болезненные полгода. — Эффи усмехнулась слабее, чем хотела, но впервые за долгое время — искренне.

***

Университет встречал её всё тем же запахом старых стен, бумаги и дешёвого кофе из автомата — но внутри этого привычного хаоса Эффи чувствовала себя чужой. Быть может, слишком тихой? Как будто эмоции выжгли из неё вместе с дыханием за последние полгода.
Она вошла в коридор гуманитарного отделения — и воздух дрогнул. Не заметно для других.Только для неё. Эффи напрягалась, осмотревшись вокруг, но ничего «сверхъестественного» не происходило.

Цепь под кожей будто пошевелилась, холодно, неприятно — как живое существо, которое просыпается не вовремя. Эффи скривилась, но шаг не замедлила.

«Не сейчас… пожалуйста, не сейчас.»

Её научный руководитель уже ждал у кабинета, листая её черновики.
Профессор Лоренс — тот тип людей, у которых взгляд всегда усталый, но голос строгий. Он поднял голову, заметив её.

— Мисс Уильямс. Вы вовремя. Это уже прогресс. — Сарказм — мягкий, беззлобный.

— Здравствуйте. — Тихо сказала она, протискиваясь в кабинет.

На столе лежала её работа — почти готовая.
Заключительная глава ещё требовала правок, но в целом всё было неплохо.Слишком неплохо для человека, который живёт на грани истощения.

Лоренс надел очки, откашлялся.

— Начнём с главного. Вы проделали серьёзную работу, Эффи. Прямо удивительно, учитывая, что большинство пар вы все же отгуляли.  — Она кивнула, не находя слов.
И в тот момент цепь вновь дёрнулась — резче прежнего.

Металл под кожей на секунду охватил жар.
Такой, что у неё перехватило дыхание. Она сжала кулак. Пальцы побелели.

— Мисс Уильямс? — Лоренс поднял взгляд. — Вам плохо?

— Нет… просто… давление, — Солгала она тихо, стараясь не дрожать голосом. Но лгать она не умела. — Он наблюдал за ней чуть дольше, чем обычно. Эффи почувствовала это всем своим нутром.

Что-то в ней стало настораживать людей.
Томас видел. Гретта — тем более. Теперь и Лоренс.

Но никто понятия не имел, что именно изменилось.

— Продолжим, — Сказал он, пролистывая распечатанные листы. — Ваша аналитическая часть… — Он провёл пальцем по строчке. — Честно говоря, очень взрослая работа. Эмоционально, но сдержанно. Такое редко встречается. Эффи опустила взгляд.
Она не хотела говорить, что за эти эмоции заплатила слишком дорого.

Лоренс продолжал:

— Я почти уверен, что защите пройдёт даже лучше, чем думаете… — Он не успел договорить.

Потому что цепь вспыхнула.На этот раз — не жаром, а льдом. Словно издевалась над ней. Холодом, который поднимается от запястья вверх по нервам, словно кто-то провёл лезвием под кожей. Эффи резко втянула воздух, схватившись за край стола.

Стул отодвинулся, заскрежетав о пол.

— Мисс Уильямс! — Профессор привстал. — Вы точно…

Он замолчал.

Потому что в этот момент что-то изменилось в ней.Во взгляде.В воздухе вокруг.

На секунду — одну, короткую — её зрачки сузились, как у зверя, а серый цвет глаз стал глубже, темнее. Почти хищным. Потом — исчез. Так же внезапно. Эффи опустила голову, пряча лицо.

— Простите… — выдавила она. — Это пройдёт.

Лоренс не сел обратно сразу.
Он смотрел на неё так, будто пытался понять — нужно ли вызывать врача, полицию или экзорциста. Но затем, к её облегчению, только тяжело выдохнул:

— Стресс делает с людьми странные вещи.
Пожалуйста, держите себя в руках, мисс Уильямс. У нас защита уже через неделю.

Она кивнула, хотя сама думала лишь о том, как бы не потерять сознание прямо здесь.
Потому что цепь не успокаивалась.
Она пульсировала в такт вместе с сердцем, но не ее сердцем.

Её дыхание сбилось.

Фенрир.

Она почувствовала его — едва, как отголосок далёкой грозы, как шёпот за стеной сна.
Слабое, почти неуловимое ощущение присутствия.

Но оно было.

И Эффи замерла, будто её ударили током.

— Мисс Уильямс? — Лоренс тронул её за плечо. — Вы… вы бледная, как…

— Мне нужно выйти, — Поспешно сказала она, забирая бумаги. — Просто… воздух.
Пять минут. — Она почти выбежала из кабинета.

Коридор встретил её тишиной и холодом.
Эффи прижалась спиной к стене, затаив дыхание. Цепь снова пульсировала.
Медленно. С каждым ударом — холоднее.

И вместе с этим холодом она почувствовала…
тень. Что-то знакомое, что-то хищное…
Того, кого не было полгода.

Она прошептала его имя почти беззвучно:

— Фенрир…

Никто не ответил.Но цепь на руке — погасла.
Резко. Будто кто-то, далеко-далеко, отпустил её ладонь. Она стояла так долго, пока гул крови не вернулся в уши. И только потом позволила себе выдохнуть.

Коридор постепенно пустел — студенты разбредались по аудиториям, шум защиты гулко отдавался в стенах, но пространство вокруг Эффи будто проваливалось в тишину. Она стояла у окна, пытаясь выровнять дыхание, когда услышала знакомые шаги.

Томас.

Он остановился рядом — не слишком близко, но и не оставив ей возможности сбежать.

— Ты… нормально? — Спросил он негромко.

Эффи кивнула, не поворачиваясь.
Томас тоже посмотрел в окно.

— Тяжёлый день, — Добавил он спустя пару секунд. — Но ты справишься. Я знаю.

Эффи всё же повернулась. И впервые заметила в нём то, чего раньше не видела — какое-то тёмное, сдержанное знание. Как будто за эти полгода он успел слишком многое понять. Слишком многое увидеть.

Его взгляд скользнул вниз.К её запястью.
К цепи. Как в тот раз, когда она впервые встретила Фенрира. Он тоже смотрел так.
И замер там слишком надолго.

— Она… стала другой, — Тихо сказал он.

— Не думаю, — Эффи инстинктивно прикрыла браслет ладонью. — Просто… свет так падает.

— Нет. — Томас покачал головой. Медленно. Уверенно. — Я видел её раньше. Она была холодной. Мёртвой. Теперь… — Он чуть прищурился. — Она двигается, Эфф. Ты не замечала? — Сердце в груди болезненно ёкнуло. Эффи сглотнула.

— Томас, тебе… показалось.

Он усмехнулся. Криво, почти печально.

— Знаешь, — Сказал он, — за последние месяцы я многое видел. Гораздо больше, чем хотел бы. И научился одной вещью: тому, что не всё, что кажется невозможным, на самом деле невозможно. — Он посмотрел ей в глаза.
И в его взгляде ни капли шутки.

— Особенно… если это связано с ним. — Имя не прозвучало. Но оно висело между ними тяжелее, чем воздух.

Фенрир.

Эффи сжала книгу в руках так, что побелели пальцы.

— Я не хочу говорить о нём, — Прошептала она.

— А он — хочет, чтобы ты о нём не говорила. — Голос Томаса стал тише. — Это… безопаснее.

Эффи резко повернулась, глядя на него испуганно.

— Томас… что ты знаешь?

Он сделал вдох — глубокий, словно собирался нырнуть под лёд.

— Чуть больше, чем должен. И меньше, чем хотелось бы. Но достаточно, чтобы сказать тебе только одно…

Он подошёл на шаг ближе.

— Если он вернётся — держись от него подальше. Ради себя. И ради тех, кто… за тебя ещё остался. — Эффи поняла не сразу.

Но в его голосе звучала уже далеко не ревность.Она моргнула.

— Томас… Ты говоришь так, будто…

— Будто знаю, кем он был? — Томас опустил взгляд. — Да. Знаю. Но не спрашивай откуда. Не сейчас.

Она смотрела на него, будто пыталась разгадать новую грань знакомого лица.

Томас улыбнулся — мягче, чем ожидалось.

— Эй. — Он чуть наклонил голову. — Я не хочу портить тебе день. Я просто… хотел убедиться, что ты справишься. — Она кивнула. Он тоже.
И будто вспомнив что-то, Томас поправил ремень от сумки.

— Слушай… — начал он, немного неловко, но без прежнего мальчишества. — После защиты будет бал. Ты знаешь. И… — Он замялся. — Если хочешь, я могу пойти с тобой.

Эффи чуть удивилась.

— Томас…

— Не как… — он поднял руки, будто сдаваясь. — Не как что-то романтическое. Просто… как друзья. Чтобы тебя никто не дёргал. Чтобы не было одиноко. Ну… чтобы всё было нормально.

Он улыбнулся короткой, смущённой улыбкой.
Такой, которая была ему когда-то свойственна — но исчезла на долгие месяцы.

Эффи вдохнула.

Да, это было правильно.
— Хорошо, — сказала она. — Давай. Пойдём вместе.

Томас выдохнул, будто не ожидал согласия.

— Тогда… увидимся после защиты. — Он отступил на шаг. — И, Эфф…

Она подняла взгляд. Томас смотрел на неё долго.


— Просто будь осторожна. Пожалуйста. — Он тихо ушёл, не оглядываясь. Но Эффи ещё минуты две не могла сдвинуться с места.

Её рука дрогнула. Цепь на запястье едва ощутимо, но живо нагрелась. Как будто кто-то невидимый провёл пальцами по металлу.
Эффи замерла на мгновение.

Тихий, почти неслышимый зов проскользнул в её груди — не звуком, не словом. Просто ощущением?

Он где-то рядом. Она не видела. Не слышала.

Но чувствовала. Или надеялась на это.

Но это было хуже, чем если бы он стоял перед ней.

***

Эффи всегда считала, что коридоры университета пахнут кофе, бумагой и той особой тревогой, что появляется только в конце зимы, когда всё решается. Но сегодня запахи казались другими — напряжёнными, густыми, будто воздух стал тяжелее.

Полгода. Шесть месяцев, вырванных из жизни.

И каждый шаг отдавался странной пустотой внутри, словно половина её давно ушла куда-то в снег и больше не вернулась. Она вошла в аудиторию. Гул голосов стих, как только она переступила порог — или ей так лишь показалось? Нет. Это было настоящее. Живое.

Она чувствовала взгляды. Но главное — она чувствовала цепь.Она будто стучала под кожей, как дрожь в высоковольтном проводе.

Не снимешь.
Не спрячешь.
Не убежишь.

Преподаватели сидели за длинным столом.
Те самые, к которым она ходила годами: строгие, скучные, слишком умные, слишком человечные. Они выглядели в этот день как жюри какого-то старого суда, где решения принимаются не знаниями — судьбами.

— Оффелия Джеймс? — Мпросила председатель комиссии.

— Да, — Спокойно ответила она, хотя пальцы дрожали.

Её голос был усталым — но уверенным.
Она давно научилась держаться. Она положила папку с дипломом на кафедру, поймав собственное отражение в стекле окна: бледное лицо, тёмные круги под глазами, волосы, собранные слишком туго. И цепь.
Холодный металлический след на коже.

Ей казалось, что все её видят.

— Мы слушаем вас, — произнёс председатель.

Эффи вдохнула.

И наконец начала.

Слова текли ровно, почти автоматически — как будто она повторяла выученный текст, который стал частью неё. Всё, что она пережила за полгода, казалось отдалённым эхом, но именно оно придавало голосу ту особую глубину, которой раньше не было.

Она говорила о языке, о манипуляциях масс-медиа, о слабых местах журналистики, о том, как слово может быть оружием. И ни одна фраза не дрожала. Но стоило ей перевести лист — цепь чуть дернулась.

Жар прошёл по руке — быстрый, будто кто-то коснулся её изнутри. Эффи сбилась, но лишь на секунду. Маленькую и почти незаметную.

Комиссия переглянулась — но ничего не сказала.

Держись.

Она стиснула зубы и продолжила.

Когда речь дошла до заключения, Эффи сама удивилась — голос стал сильнее.
Словно кто-то стоял за её спиной и держал ладонь на плечах. Это было странное чувство. Не похожее на незримую защиту. Чувство…

Некого присутствия.

— Спасибо, — сказала комиссия. И попросила её подождать в коридоре.

Она вышла.

Дверь за спиной закрылась тихо, слишком тихо. Коридор был пуст — будто университет вдруг внезаано вымер. Тогда цепь дернулась второй раз.Болезненнее.
На этот раз — как зов.

Эффи резко обернулась.

Пусто.

Ни души.

Только слабый холодный ветер из открытого окна, от которого дрожали бумажные объявления на стенах. Её дыхание сбилось.

Фенрир?

Она не сказала это вслух — но мысль была настолько явной, будто сорвалась с губ.
Её сердце ударило так сильно, что потемнело в глазах. Пару секунд — она стояла, не двигаясь.

Потом услышала:

— Эффи!

Это была Гретта.

Та влетела в коридор как вихрь — всё такая же шумная, живая, пестрая на фоне серого мира университета. Она почти врезалась в подругу.

— Ты как? Я видела, как ты выходила. Ты? Ты вообще дышишь? Боже, тебе пора делать искусственное дыхание!  — Эффи облегчённо выдохнула — Гретта своим присутствием будто возвращала реальность на место.

— Да… просто… волнуюсь.

— Ещё бы, — Гретта схватила её за руки. — Но ты выглядела круче всех! Ты просто… ты была блестящей! Я думала, ты сейчас одним словом заставишь их всех встать! Она говорила быстро, стараясь отвлечь, и это у неё получалось. Эффи чуть улыбнулась, но искренне.

— Спасибо. Правда. — Гретта заглянула ей в глаза, нахмурилась.

— Ты бледная, как мел… что опять случилось?

Эффи покачала головой. — Она не могла сказать правду. И не могла сказать ложь.

— Просто устала. — Эффи нашла ответ, который совсем не внушал доверия. Гретта кивнула, но смотрела с сомнением.

— Ну ничего! Завтра ты точно не умрёшь от скуки! Вечером — бал! Я уже представляю, как ты войдёшь, такая вся загадочная… а потом… — она захихикала. — Томас меня заставил поклясться, что я не буду тебе всё портить. Но, слушай… он реально нервничает.

Эффи вздохнула.

— Он просто друг.

— Конечно, — многозначительно протянула Гретта. — Конечно-кооонечно. Все мы знаем, что дружба — это первое слово в словаре людей, которые боятся признаться себе в…

— Гретта.

— Всё, молчу! Хотя, вы же были парой, но хреновой, но сейчас он так изменился. — Гретта хотела умолкнуть, но глаза всё равно сверкнули озорством.

— Изиенил. — Эффи замотала головой. И только когда Гретта отвлеклась на сообщение в телефоне, Эффи незаметно коснулась цепи.

Холод. И еле слышная, почти невесомая дрожь под кожей.Она подняла взгляд в конец коридора.

Никого.

Но что-то внутри шептало:

Он был здесь.

Он всё равно рядом.

И от этого становилось не легче.

Только тяжелее.

Результаты объявили быстро — слишком быстро, словно комиссия хотела закончить этот день не меньше студентов.

— Оффелия Джеймс.
Ваша работа — защищена.
Оценка — высокая. Вы молодец.

Она даже не услышала аплодисментов.
Только слабый писк в ушах и собственный выдох, будто долг, который тянулся полгода, наконец сорвался с плеч.Гретта обняла её так резко, что Эффи чуть не упала.

— Я же говорила! — Почти закричала она. — Я  тебе говорила! Нет, даже не говорила… Я знала!

Эффи рассмеялась — нервно, но искренне.

Да, она сделала это.
Но почему внутри так пусто? Почему не было радости? Вместо неё лишь странный холод.
Как будто кто-то стоял за спиной… и смотрел.

Когда они вышли во внутренний двор, воздух был свежий. Чистый. Солнечный. Такой, каким бывает только ранней весной. Студенты толпились группками, поздравляли друг друга, делали фото в мантиях, снимали истории в социальные сети. Смех. Голоса. Жизнь.

И всё это — будто не её.

Гретта болтала о платьях, о прическах, о том, что вечерний бал — главное событие года, что они обязаны быть там вместе.

— Ну давай, только скажи, что ты не бросишь меня одну на этом балагане? — Гретта ткнула локтем в бок. — Эффи. Эффи! Не смей думать, что я пойду туда без тебя. Эффи улыбнулась.

— Я приду, — мягко сказала она. — Я обещаю.

— Слушай, вот и отлично! — Гретта обняла её за плечи. — Знаешь, я… рада, что за последние месяцы мы… ну…

— Стали ближе? — подсказала Эффи.

Гретта хмыкнула, слегка покраснев.

— Да. Ты же знаешь… я вообще-то не лучшая в эмоциональных разговорах. Но… я правда рядом, ладно? — Эффи посмотрела на неё, и впервые за долгое время почувствовала — тепло.

— Спасибо, — Тихо ответила она.

— Эффи.

Голос прозвучал внезапно.

Она обернулась — Томас стоял чуть поодаль, будто не решаясь подойти ближе.

Он выглядел лучше, чем прошлой зимой: будто скинул какую-то тяжесть, похудел, глаза стали чище. Но всё равно — в них оставалась тень.

Тень знания.
Тень вины.
Тень прошлого.

— Можно тебя… на минуту? — спросил он.

Гретта закатила глаза, но вслух ничего не сказала. Эффи кивнула и подошла.
Томас смотрел так, будто выбирал слова.

— Я… хотел поздравить тебя, — Сказал он. — Ты отлично выступила. Ты… молодец.

— Спасибо. — Она чувствовала, как цепь на запястье снова дрогнула — не больно, но заметно.
Сердце ударило сильнее.

Томас уловил это движение.
Его взгляд метнулся к её руке — быстро, но Эффи всё равно заметила.

— И ещё… я хотел спросить… — он взъерошил волосы, явно нервничая. — На бал… ты… придёшь?

— Да, — спокойно ответила Эффи. — Мы с Греттой будем.

— Тогда… свидимся?

— Свидимся. — Он ушел. Столько поздравлений. Столько волнений. А она ждала лишь единственное. Появление Фенрира. Но его нет. И вряд ли будет. Может и правда, все происходящее был просто один долгий ночной кошмар?