Действие сценическое. От истории к проблеме

Вскоре после того, как Георгий Александрович Товстоногов пришёл в Большой Драматический театр им. Горького, с ним случилась, можно сказать, странная история. На роль князя Мышкина был рекомендован Иннокентий Смоктуновский. После нескольких репетиций второго режиссёра Р.А. Сироты, Георгий Александрович посмотрев материал сказал: “Смоктуновский это не артЫст”. Сирота попросила пару недель репетиций и – произошло чудо. Роза Абрамовна великолепно раскрывала актёров в их способе существования, то есть в действии сценическом. Вскоре после премьеры Иннокентий Смоктуновский иконоподобно обратился к Товстоногову и канонически томно сказал: “Георгий Александрович, надеюсь Вы понимаете, что теперь будет так, как я хочу, а не как Вы? ”На что Товстоногов ответил просто: “А кто Вам сказал, что Вы у нас работаете?”
Я, может быть, эту историю и не рассказал, если бы в 1985 году меня не познакомили с Анной Гэбер, искусствоведом из Венгрии, которая писала книгу о Смоктуновском.
Она попросила меня свести её с Георгием Александровичем Товстоноговым, зная о моих контактах с ним. Я согласился. На следующий день обратился к Георгию Александровичу. Он сразу дал согласие на встречу с ней. Но я добавил: “Георгий Александрович, я не сказал предмет встречи”. “Да, Юра, я слушаю”. “Иннокентий Смоктуновский”.  “Нет!” - резко ответил Георгий Александрович. Мне хотелось рассмеяться, но я удержался. Просьбу я выполнил.

Мне не пришлось быть свидетелем той ситуации, позже я понял, что Смоктуновский действовал сценически, но не в тождестве с Действием драматическим. И Георгий Александрович оказался в неожиданной и даже неприятной ситуации. После того, как со Смоктуновским в спектакле «Идиот» случилось чудо перевоплощения, он заявил своё право на профессию, хоть и несколько по-хамски.
Если сильной стороной Р.А. Сироты была работа непосредственно с актёром, то сильнейшей стороной Г.А. Товстоногова было, как писал Кама Гинкас о своём учителе, “превращение драматургии в живую плоть”.
Мы ещё вернемся к этой теме.
Георгий Александрович Товстоногов – гений. Той высоты, на которой благодаря ему оказался наш театр, не каждая страна достигла. Метод действенного анализа – это пик режиссёрской практики Товстоногова. Но гений его проявился не сразу, как и у Смоктуновского. Каждый из них существовал в своём пространстве. У Смоктуновского его личность действовала сценически, а Товстоногов видел преломление этой личности в действии драматическом. Георгий Александрович тогда поторопился произнести “это не артЫст”.

“Фабула с её нетерпимыми претензиями на главенство и в самом деле может быть в спектакле удалена от его смысловых центров. И всё-таки, оказывается, именно она сделала театру решающий подарок. Из всех своих древних источников театр почерпнул их части, которые станут элементами его системы, фрагменты отношений, которые вольются в театральную структуру. От драматической фабулы театр получил принцип, который смог объединить эти разрозненные и разной природы элементы, слить и сделать однотипными пунктирные связи”. Барбой Ю. М. Структура действия и современный спектакль. Л., 1988.

Эта “фабула с её нетерпимыми претензиями на главенство” оказалась тем самым совершенством и пиком, поднявшая театр Товстоногова на поистине недосягаемый уровень. Свойство Георгия Александровича находить смыслы и решать их в мизансценировании не знало себе равных. Форма, которой он владел, наполнялась содержанием, что всегда было созвучно драматургу и времени. Спектакль “История лошади” по повести “Холстомер” Л.Н. Толстого является, безусловно, шедевром всех времён и народов. Великолепный практик, Георгий Товстоногов, не избежав «главенства фабулы над всем остальным», так и не смог разрешить этой проблемы в теории.

В книге “Беседы о профессии”, Г.А. Товстоногов, А.И. Кацман, составитель Л.В. Грачёва, по тексту:
“Попробуем теперь сформулировать, что же такое сценическое действие.
Действие – это единый, живой психофизической процесс достижения цели в борьбе с предлагаемыми обстоятельствами, каким-то образом выраженный во времени и в пространстве”. 
Я буду некорректен, однако поправлю: действие драматическое – это единый живой психофизический процесс достижения цели в борьбе с предлагаемыми обстоятельствами, каким-то образом выраженный во времени и в пространстве.
С точки зрения смысла это будет точнее. Если этот единый психофизический процесс как объект субъективируется актёром, опосредуясь в тождестве с действием сценическим, и становится достоянием актёра, то как мы сможем понять единство этого процесса, не разведя его в смыслах?
Для Георгия Александровича это частное выражение в актёре не было главным. Главным было общее разрешение фабулы, которое становилось частным выражением смысла, раскрывающегося в персонаже играемой актёром в предлагаемых обстоятельствах роли. Персонаж – носитель Действия драматического. Противоречивость взаимоотношений, порождаемых обстоятельствами, была главной: даже не человек как персонаж, а противоречие отношений. Г. А. Товстоногов, тем не менее, заявлял раскрытие автора через способ существования актёра, что и есть действие сценическое. И оно же было как будто само собой разумеющимся. Таким образом, это само собой разумеющееся и стало проблемой.
“Нередко в литературе по теории и истории театра термины «театральное действие», «драматическое действие» и «сценическое действие» отождествляются”. Д.В. Соломко, “Театральное действие: опыт философско-культурологической интерпретации”. Получается, так оно и есть.
А сейчас ещё одна любопытная история. Первая была – с Иннокентием Смоктуновским. Вторая – с Алисой Бруновной Фрейндлих.
Когда Алиса Бруновна пришла в театр, я сказал: “Георгий Александрович! Алиса Бруновна Френдлих – не актриса вашего театра”.
– Юра! Немедленно объяснитесь! - потребовал Георгий Александрович, хлопнув ладонью по столу.
– Георгий Александрович, а чего объясняться, вам придётся отвлечься от своего театра и дать обойму ролей Алисе Бруновне!
Вопросов у него больше не было. Я понимал – заполучить звезду первой величины было стратегическим  “ходом” Георгия Александровича.
Но вот незадача – Иннокентия Смоктуновского в его сценическом действии открыла Сирота. А вот Алиса Бруновна с её сценическим действием навязала-таки Георгию Александровичу свои условия. И сделала это очень тонко. Попался и я.
Обзор от ИИ: “Первой ролью Алисы Фрейндлих в Большом драматическом театре была роль в спектакле «Киноповесть с одним антрактом». Это было в начале её карьеры, когда Георгий Товстоногов искал актрису на роль героини”. На самом деле Алиса Бруновна оказалась в положении, когда Георгий Александрович был вынужден искать для неё материал, и к постановке приняли пьесу Володина “Блондинка”.
Репетиции начались, и Алиса Бруновна пребывая в действии сценическом не обнаружила того самого тождества с действием драматическим, то есть она так и не сумела перевоплотиться в “деятельную кипучую блондинку”. Георгий Александрович дал другое название репетируемому материалу – “Простите меня”. Но и здесь не случилось. Тогда Георгий Александрович назвал репетируемый материал “Киноповесть с одним антрактом”, который ни к чему не обязывал Алису Бруновну. Актриса сыграла не персонаж, а саму себя. Получилось не “что”, а “как”. Дальнейшее – в молчании…
P. S. На следующий день после хлопка по столу Георгия Александровича Алиса Бруновна каким-то образом узнала о моём разговоре с Товстоноговым. Возле актёрского кафе стоял столик, где актёры пили кофе. Когда мимо нас прошла Алиса Бруновна, я обратил внимание на то, что она заприметила меня. Разумеется, я остался ждать. Когда все ушли, она вышла из кафе и взглянула на меня. Я увидел тот же взгляд, когда в 9-м классе в “Советском экране” обратил внимание на анонс : “Идут съёмки фильма “Агония”; Вырубова – Алиса Фрейндлих”.
“Завтра я иду на операцию, - сказала она мне. - Благословите меня!” И я, неожиданно для самого себя, осенил её крестом. Я даже не понял, как это случилось! Удивительно, как она меня втянула в игру, сделав своим партнёром. Её сценическое обаяние безгранично. Я тогда ощутил на себе его магическое воздействие в полной мере. Это было самое ярчайшее проявление действия сценического с обеих сторон.
Алиса Бруновна, Вы ярчайший представитель нашего российского театра. Я приглашаю Вас сыграть у меня в спектакле, героиню выбрать на Ваше усмотрение, в любой пьесе, которую Вы выберете. Отныне у Вас начинается другой этап – молчание или ответ. Я играю в открытую, поскольку я сторонник действия сценического и предпочитаю раскрывать актёра в фабуле пьесы, а не фабулу через актёра.
Пьеса – для актёра, а не наоборот.

Благодарю актрису театра и кино Марину Ларину за помощь в сборе и подготовке материала статьи и журналиста Светлану Канаеву за подготовку материала к публикации.