Теплое место

       Вор-рецидивист Семен Торбохватов, по прозвищу Шнифер, имевший за плечами четыре ходки на зону за множественные ограбления богатых, хорошо обеспеченных квартир и отсидевший за это в совокупности восемнадцать лет, на днях был убит ножом в пьяной драке своими же друзьями-собутыльниками. Возможно, что-то неправильно поделили после очередной кражи. Внешность Торбохватова особой симпатии не вызывала – худощавый, слегка сутулый, крючковатый нос и торчащие уши, черная борода только усиливала всегда недовольный и хмурый взгляд. Встреча с таким персонажем в ночной подворотне вряд ли бы вызвала радость у случайного прохожего.

       Никогда не веривший в загробную жизнь, домушник, оказавшись на небесах, был искренне удивлен, что, все-таки, она есть. Он стоял посередине огромной, в самый раз для игры в гольф, овальной комнаты с высоченным потолком и цепким, изучающим взглядом осматривал интерьер помещения. У Сени буквально отвисла челюсть от увиденной красоты. Божественные цветные росписи на стенах, фрески каких-то мифических богов, по периметру зала располагались всевозможные тумбы, подиумы и другие декоративные стойки, на которых стояло огромное количество ангельских скульптур из разных драгоценных материалов. И все эти художества тянулись вверх, к потолку, с которого свисала огромнейшая, сделанная из каких-то неведомых кристаллов, люстра изумительной красоты. Находящийся в данный земной момент времени кандилябр в мечети Шейха Зайеда в Абу-Даби, похоже, этой люстре и в подметки не годился.

       Торбохватов вдруг поймал себя на мысли, что хозяева ограбленных им квартир, имевшие возможность воровать бюджетные деньги и приобретавшие на эти средства всякие там мраморные статуи богов или бюсты каких-нибудь известных философов, покупавшие анонимно картины знаменитых художников, хотя те часто и оказывались подделками, даже не подозревали, что жили, все-таки, относительно скромно. Если не сказать – бедно. Пребывая еще под впечатлением от увиденного, Шнифер неуверенно, как сомнамбула, подошел к ближайшей подставке и взял стоящую на ней золотую миниатюрную скульптуру Зевса с намерением положить ее в карман. Затем на миг замер, как бы размышляя о чем-то, и медленно поставил фигурку на место. Ему вдруг пришло в голову, что вряд ли в этих местах можно сбыть такие «побрякушки». Да и наличные деньги здесь, похоже, просто не существуют. А жаль. Торбохватов с унынием обвел прощальным взглядом помещение, как бы пытаясь запомнить расположение всех находящихся в нем ценностей – от профессиональных привычек, по ходу, избавиться не так-то и легко.

       Шнифер только сейчас заметил, что в дальнем конце овального зала находился вход в длинный коридор с ослепительно белыми стенами и потолком. Ни секунды не размышляя, авторитетный домушник направился в сторону прохода. Войдя в коридор, он немало удивился яркому дневному свету – создавалось впечатление, что стены и потолок были сделаны из белого матового стекла, а по ту сторону подсвечивались, как минимум, полноспектральными светодиодными лампами LED. От любопытства Торбохватов даже постучал пальцами по стене – такой звук, несомненно, могло издавать и стекло. «Вот умеют же делать» - криво ухмыльнулся Шнифер и двинулся по коридору дальше.

       Он шел долго и, наконец, увидел впереди дверь с большой информационной табличкой. Торбохватов совершенно не мог понять, зачем делать такой длинный коридор для одного единственного кабинета. «Хорошо, что у нас таких планировок не было, - мелькнула мысль, - а то очередная кража квартиры могла бы затянуться на неделю».

       Домушник, остановившись у двери, слегка приподнял голову и прочитал – «СЕКРЕТАРЬ НЕБЕСНОЙ КАНЦЕЛЯРИИ ПАЗУДИДИ». Чуть ниже, шрифтом поменьше, было напечатано – «Отдел распределения прибывших душ между адом и раем».
       «Грек, что ли …» - подумал Шнифер. Не зная почему, но подсознательно он чувствовал, что ему надо именно сюда. Сеня взялся за рычажную ручку и, немного повернув её, потянул дверь на себя.

       После овальной комнаты кабинет секретаря показался каморкой, хотя и просторной. Убранство помещения ничем не отличалось от коридора - те же белые матовые стены и яркий дневной свет. Боковым зрением Торбохватов заметил слева в углу еще одну дверь без всяких табличек.  В дальнем углу за небольшим столом сидел мужчина в светло-серой свободной и легкой парчовой накидке, с чистым лицом и небольшим облачно-белым нимбом над макушкой. Вот только в этот чудесный ансамбль как-то не очень вписывалось козлиноподобное лицо хозяина кабинета. Он что-то писал на бумаге перьевой ручкой и даже не удосужился поднять глаза на вошедшего. Домушнику секретарь сразу же не понравился. «Ишь ты  - расселся тут. Тебя бы ко мне на зону, я бы тебе определил должность. Из-под шконки и не вылезал бы».

       Сеня уже хотел было ляпнуть привычное «вечер в хату», но вовремя опомнился и с трудом выдавил из себя - «здрасьте». 

-      Что-то вы долго ходите, Торбохватов, - произнес Пазудиди и, наконец-то, посмотрел на посетителя.
-      А откуда … - оторопел Шнифер.
-      Знаю ваше имя? – перебил его вопросом секретарь. – Ну, знаете, именно мы первые и получаем с Земли записи актов гражданского состояния.
-      А-а-а-а, понятно, - сделал, насколько это возможно, умное лицо Семен и внимательно уставился на хозяина канцелярии.
-      Ну, что ж – тогда не будем зря терять время, - оживился «козлиноподобный», - надеюсь, свою дальнейшую участь вы и так прекрасно знаете.
-      Не понял, - искренне удивился домушник.
-      А что непонятного? – в свою очередь сделал удивленное лицо Пазудиди.

       Он вышел из-за стола, пару раз приподнялся на носках и прошелся туда-обратно вдоль стенки, словно преподаватель на лекции.
-      Всё окружающее, в котором человек рождается и живет, влияет на его судьбу. На образ его жизни и занятие ремеслом. Даже фамилия, полученная при рождении, и та вносит свою лепту, - Пазудиди остановился и уставился на Торбохватова.
-      Надеюсь, что вы и сами чудесно понимаете, что из вас бы никогда не получился, например, профессор философии или знаменитый скрипач-виртуоз. А значит, с вашим прижизненным, как бы мягче сказать, увлечением дорога в мире небожителей одна – в ад.

       Пазудиди попытался улыбнуться, но лучше бы он этого не делал – Сеня отметил, что до этой радостной гримасы секретарь выглядел значительно симпатичней.
       С большим усилием переварив услышанную от «преподавателя» информацию, Шнифер готов был лопнуть от злости. Пытаясь подобрать более-менее культурные слова, он повышенным тоном произнес.
-      Послушай, дружок! А ты ничего не попутал?! – Семен гневным взглядом сверлил «козлиноподобного». – Я, уважаемый в известных кругах человек, должен слушать какую-то ересь, и от кого?! …
-      Но-но, попрошу не забывать, где вы находитесь! – резко возразил Пазудиди.
-      Серьезно?! – сделал удивленное лицо Торбохватов. – И где же? Уж ли не в колонии особого режима «Полярная сова» Ямало-Ненецкого автономного округа?

       На этот раз замолчал секретарь, видимо, осмысливая сказанное.
-      И вообще, фраер, чем это тебе моя фамилия не понравилась? – не успокаивался Торбохватов.
-      Твоё прозвище тоже, кроме подозрений и вопросов, особого воодушевления не вызывает, - Шнифер, стоя спиной к двери, поднял руку и указал большим пальцем назад.
-      Ты, случайно, не близкий родственник Пазузу? – Сеня вопросительно посмотрел на собеседника. - Что-то больно имена ваши схожи. 

       Прочитав от скуки на зоне за восемнадцать лет массу нужной и ненужной, интересной и не очень литературы, он прекрасно запомнил имя злого демона ветра в ассирийской и вавилонской мифологии. Пазудиди оторопело смотрел на Торбохватова, не в силах произнести ни слова.
-      Молчишь? Сказать нечего? – Сеня криво ухмыльнулся. – Вот я теперь нисколько не удивлюсь, если этот родич и помог тебе устроиться здесь на работу, на тепленькое местечко, так сказать. Ну, да – а зачем тот ад или рай, когда и здесь жить можно неплохо и припеваючи. Все уютно и по-домашнему.

       У Пазудиди, казалось, отвисла челюсть. Он выпученными глазами, молча и не мигая,  смотрел на посетителя. От этого взгляда его козлиноподобная внешность приобрела еще более зловещий вид. На его фоне Торбохватов казался уже не таким и плохим парнем.

-      Ну, знаете! – у секретаря, похоже, восстановилась способность говорить. – Это уже переходит все дозволенные и мыслимые границы! У меня нормальное и известное имя. На Земле проживает множество разных народов и разных национальностей. Или вы думаете, что здесь, кроме Петра и Павла, больше никого и нет?

       Пазудиди резко повернулся, подошел к своему столу и сел на стул. Он так быстро это сделал, что облачный нимб на его голове во время передвижения отставал от его владельца сантиметров на десять. Заметив это, Торбохватов изобразил улыбку, обнажив крупные зубы.

-      И, кстати, позвольте полюбопытствовать, как это вам удалось избежать встречи со святым Петром, - неожиданно спросил сотрудник канцелярии.
-      Каким Петром? – улыбка на лице домушника исчезла. – А-а-а-а, это тот, кто на вратах принимал? Так там народу было много, а мне очень не хотелось стоять в очереди. Я и не пошел. А проникать на запретные территории у меня свои способы имеются. Жизнь, знаешь, научила.

-      Да кто бы сомневался, - уже более спокойным голосом произнес Пазудиди.
-      Вы поймите, Торбохватов, ко мне попадают прибывшие души очень редко. Лишь те, в которых святой Петр, как ни странно, сомневается. Я более тщательно и глубже изучаю характеристику не принятых апостолом душ и только после этого принимаю окончательное решение. В вашем же случае не возникают ни малейшие сомнения, и ни о каком рае мы с вами  даже мечтать не будем.

-      Не о том думаешь, братуха, - огрызнулся Семен и «по-братски» подмигнул Пазудиди.
-      Пойми дорогой, мне рай и не нужен. Я бы здесь, возле тебя, с удовольствием бы задержался. Ты же как-то здесь очутился – значит, имеешь вес в своей там компании. Так помоги и другому. Может, тебе помощник нужен?

       Торбохватов говорил и медленно подходил к канцелярскому столу. Пазудиди недоуменно смотрел на посетителя, бессмысленно хлопая глазами.
-      А может, ты и сам уже устал этот венчик носить? – Сеня остановился у стола, продолжая пристально смотреть в глаза секретарю. – Вон смотрю – слетает с тебя на ходу… Обветшал, поди, с годами… Так я с удовольствием поношу его вместо тебя, а ты займешься более важными делами… Идет? ...

       Торбохватов неожиданно так громко рассмеялся, что секретарь невольно втянул голову в плечи.
-      Да ладно – не бойся, земеля, - Шнифер хлопнул «козлиноподобного» по плечу, - я же пошутил. Согласен быть твоим верным и послушным заместителем. Буду хоть каждый день проводить инвентаризацию в том помещении, что за километр отсюда по коридору… Ну, так как? Даешь теплое местечко?…

       Какое-то время в кабинете царила тишина – Пазудиди сидел молча, обняв свои щеки ладонями и уперев локти в столешницу.

-      И еще, - нарушил молчание Торбохватов и, наклонившись над столом, заискивающе посмотрел в глаза секретарю, - я же понимаю, что ты тоже рожей не вышел, а ведь не зря говорят, что настоящими друзьями становятся те, кому не нравятся одни и те же люди. Так что – дружим? …

       Пазудиди медленно положил ладони на стол – похоже, ему удалось выйти с временного ступора. Он немного повернулся на стуле и уставился на свалившегося невесть откуда на его голову гостя.

-      Торбохватов, у меня уже нет ни сил, ни времени, ни желания слушать здесь всю эту вашу ахинею, - медленно, с расстановкой, заговорил главный небожитель по небесной канцелярии.
-      Вы прожили криминальную жизнь, нарушая все принятые законы, правила и нормы существующего социума. Вы не считались с людьми и переступали через права других, пусть иногда и нечестных на руку, граждан. Ваша совесть такая же черная, как и ваша борода.
-      Секундочку, - перебил говорящего Шнифер, - если о совести судить по бороде, то у тебя, уважаемый, её вообще нету.

       Пазудиди замолчал, продолжая смотреть в глаза Торбохватову. Затем, так же молча,  достал лежащий на краю стола небольшой листок бумаги.
-      Ладно, - произнес он, - теплое местечко, говорите… Будет вам теплое местечко… Теплей, думаю, уже некуда …

       Хозяин кабинета взял ручку, мокнул перо в чернильницу и, зная, что посетитель абсолютно не владеет иностранными языками, написал на латыне – «Торбохватов – в ад… И только в ад… Секретарь небесной канцелярии – Пазудиди», и размашистым росчерком пера поставил свою подпись. 

-      Cuique suum (*), - сказал он, протягивая листок Семену, - выходите вон в ту дверь, вас там встретят, отдадите им эту бумагу, и вас проведут куда надо.

-      Так это же другое дело, - состроил улыбку Сеня, - я знал, что мы найдем общий язык, братишка. Благодарочка тебе… Пока…

       Торбохватов, выхватив листок, щелкнул двумя пальцами и, развернувшись, почти пританцовывая, двинулся в левый дальний угол кабинета.






(*) Cuique suum - Каждому своё
      

18.11.2025