Девушка с дальней звезды

                «Я принадлежу возлюбленному моему,
                а возлюбленный мой — мне; он пасет между лилиями».
                (Песн. П. 6:3)

III

Уходящая в далекую бесконечность прибрежная прогулочная полоса – гордость турецкого курорта Сиде – искрилась огнями, звучала разноголосой музыкой. Здесь шел вечный праздник. Казалось, что люди, попавшие сюда, напрочь отключаются от своей обычной, унылой и безрадостной жизни и ненадолго превращаются в беззаботных эльфов, даром что без крылышек.
Но Нелидова что-то томило.
- Отдых у тебя, конечно, будет выморочный, - не выдержав, сказал он. – Лучше бы приехала сюда с мамой, а я остался дома.
- Ничего подобного! – без запинки возразила дочь. – С мамой вдвоем я бы вообще никуда не поехала.
- Это почему же? – удивился Нелидов.
- Мама меня не любит, - спокойно пояснила она.
- Ника, не говори глупостей! Как это так мама тебя «не любит» - если она тебя и родила и вырастила?
- Я неверно выразилась. Мама, конечно, меня любит. Но…
Дочь помолчала, шагая рядом.
- Но как-то не… Ну, в общем не так, как ты. Вот ты, папа, любишь меня по-настоящему. Поэтому счастлива оказаться тут вдвоем стобой. И отдых у нас с тобой будет прекрасный.
- Ну, если так… - он вздохнул. - Тогда постараемся.
- Постараемся, обязательно.
- Слушай, - спросил Нелидов, слушая твердый цокот дочкиных каблуков. – Ты не устала идти в босоножках? И вообще, у этой дороги такое прекрасное шершавое покрытие, что по нему надо шагать босиком. Вон я сразу снял сланцы – иду как в раю.
- Да я тоже хотела снять, - ответила она. – Но эти дурацкие современные плавающие застежки – их одной рукой не расцепить. А я за ужином так наелась чудесных колобков с капустой, что сейчас даже нагнуться не могу.
- Садись на парапет, он еще теплый, - сказал он. – И я тебе расстегну эти чертовы босоножки.
Дочь села, подняла длинную ногу. Нелидов не с первой попытки расцепил еле плоскую заметную застежку, со второй справился быстрее. Потом взял в руки узкие дочкины ступни и по очереди поцеловал каждый пальчик.
- Пап, ты что делаешь? – удивилась она.
- Целую твои ноги.
- Зачем?
- Затем, что очень тебя люблю, и ты сама это знаешь.
- Но не до такой же степени, чтобы мне ноги целовать!
- Когда ты была маленькой, - он усмехнулся, - я целовал твою попку. В нынешнем возрасте это уже неприлично. Кроме ног ничего не остается.
- Ну тогда ладно!
Засмеявшись, дочь легко поднялась с парапета.
- Целуй ноги.
Они миновали два бешено освещенных отеля.
- Слушай, пап, а ведь на самом деле: босиком идти по этой дороге -совсем другое дело!
- О чем тебе и говорю.
- Здорово турки придумали!
- И еще как здорово.
- А мама…
Дочь усмехнулась, не продолжая.
- Что «мама»? – переспросил Нелидов, не поняв переход ее мысли. – При чем тут она?
- Мама придумала здоровее турков.
- Что именно?
- Отправила нас с тобой и одним выстрелом убила сразу трех зайцев.
- Что ты имеешь в виду?
- Она-то как раз и рассчитала, что нормального отдыха у нас не будет.
- Почему? – опять не понял он.
- Потому что мы будем друг друга сторожить.
- Как?
- Ты помешаешь мне беспрепятственно трахаться с парнями, я не позволю тебе слишком много пить и находить себе студенток, которые работают проститутками.
Будущий гинеколог, дочь не стеснялась в выражениях и называла реальные вещи реальными именами, как это делали все медики.
- Мама рассчитала неверно, - возразил Нелидов.
Он вздохнул, сделал паузу и продолжил:
– Я не собираюсь тебя в чем-то ущемлять. Гуляй с парнями, сколько хочешь. Ты взрослая девушка и имеешь право на полноценную жизнь. Уверен, ты знаешь, как избежать проблем – и малых, и больших.
- Я отвечу тем же, - она улыбнулась. – Не собираюсь тебя сдерживать в твоих правах. Вы с мамой часто занимаетесь сексом?
Разговор неожиданно повернул в такую сторону, что Нелидов не знал, что сказать.
- Не напрягайся, можешь не отвечать! – дочь махнула рукой. - Какой может быть секс через двадцать пять лет супружества? А ты здоровый, полный сил мужчина. Так оторвись в отпуске. Заведи тут студентку-проститутку и развлекайся с ней на полную катушку!
Судя по всему, нечаянно вырвавшийся образ «студентки-проститутки» неожиданно глубоко запал в ее голову.
- Но…
- Нет, - дочь не дала договорить. – Никаких студенток: проститутке придется платить, а зачем это надо? Найди одинокую зрелую женщину. Тут таких пруд пруди, а мужчины на вес золота. Каждая сама будет готова приплатить тебе за коитус. Каждый день будешь иметь новую.
Дочь выражалась цинично, но он ничего не сказал.
- Или найди одну – с хорошим характером, и переселись к ней.
Слова про хороший характер били в «десятку». В нынешнем состоянии Нелидова уже не волновала внешность новой женщины. Интересовало только влагалище, которым можно бы было пользоваться без истерик.
- А в наш номер я буду водить парней.
- Каждый день нового? – он усмехнулся. – Чтобы не возникло привычки?
- Ну, это как получится, - серьезно ответила дочь.
- Послушай, ты сказала «трех зайцев». Мы с тобой – ясно. А кто третий?
- Такой, что мама без нас тоже не будет терять время даром.
- В каком смысле?
- В таком. Ты что – думаешь, мама святая и у нее нет любовников?
- Ну…
- Папа, не строй невинного мальчика. Как будто у тебя самого не было романов со студентками!
Нелидов помолчал.
- Ну, - он пожал плечами. – Что уж тут, мы, в самом деле, взрослые люди. Бывало, конечно.
Одна из таких студенток – двадцатичетырехлетняя замужняя заочница, зеленоглазая татарка – до сих пор вспоминалась с благодарностью и сладковатой тоской.
- Только ты понимаешь, Ника…
- Понимаю, папа.
- Ничего ты не понимаешь…
Он тяжело вздохнул.
-…Для всего этого, - Нелидов обвел рукой волнующееся море золотых огней, – студенток-проституток, приличных пляжных женщин и прочих - как бы ты выразилась - физиологических отправлений нужен кураж. А у меня его уже нет. Слишком устал от жизни.
Дочь слушала молча.
- Вот сменим завтра номер, я задвину свою кровать в угол, и, может быть, все две недели буду лежать, как морской огурец, поднимаясь только на обед. Потому что…
Не договорив, Нелидов вздохнул еще раз. В самом деле, навалилась усталость от всего вообще – от образа существования, не несущего светлых минут. Ему надоело надрывно работать в университете, не получая достойной зарплаты, надоело возвращаться с работы в дом, где не было теплоты, поскольку с женой они полностью отдалились друг от друга. Единственной радостью в подобии семьи у Нелидова оставалась взрослая дочь, но у нее имелась своя, независимая жизнь. Он, по сути, ощущал себя в пустоте.
- Но, конечно, когда ты соберешься привести парня, я встану и окунусь в море, - добавил Нелидов. - Насчет этого не волнуйся.
- Папка, папка…
Она подалась к нему, быстро прижалась грудью – озязаемо голой под тонкой тельняшкой.
- Я же пошутила! Не нужны мне тут никакие парни! Дома надоели. Я даже, как в машину села, сразу телефон отключила, чтобы здесь не доканывали.
- А если мама позвонит?
- Мне мама звонить не станет, - резко ответила дочь. – Если что- понадобится, позвонит тебе. В чем сомневаюсь, потому что она вряд ли вспомнит про наше существование.
- И такое тоже может быть, - невольно согласился Нелидов.
- Я ничего говорю, но все понимаю. Ваш брак давно усох, держится только из-за меня. Но вот я получу диплом, устроюсь на работу – и вы рассыплетесь в обе стороны. Так что ты здесь без женщин, я - без парней. Мы двое, и только друг с другом.
- Как я тебя люблю, Ника, - сказал он, притянул ее к себе и поцеловал в пахнущие турецким шампунем волосы. – Как же я тебя люблю…
- Я тебя тоже люблю, - ответила дочь. – Гораздо сильнее, чем ты думаешь. Но скажи мне, пап. Почему все: и мама, и бабушка – называют меня Верой. А ты называешь Никой?
- Потому что ты – не Вера, а Вероника. Совершенно иное имя. «Вера» -это вообще не имя, а понятие, символ, одно из самых нелюбимых мною слов. Вера заменяет знание – это подпорки для души и кандалы для разума.
- Здорово ты умеешь сказать, недаром профессор! – восхитилась она. – А «Ника» – это что?
- Ника – это как раз та, кто ты есть. Древнегреческая крылатая богиня победы. Статуя Ники Самофракийской столь же известна, как и Венера Милосская.
- А ты ее видел?
- Откуда? Ника – в Лувре. Только на фотографии. Но их много, можно иметь представление.
- Она красивая?
- Кто? – невпопад спросил Нелидов.
- Эта древнегреческая Ника?
- Никто не знает. Голова у статуи потеряна.
- Я не про голову, сдалась мне ее голова… Какие у нее ноги? Лучше, чем у меня? длиннее?
Он молча усмехнулся. Для нормальной женщины – даже для такой радикально продвинутой, как дочь – основным вопросом оставался тот, красивее ли она любой другой.
- Ноги у Ники толстые и короткие, - ответил Нелидов. - Длинноногих гречанок в древности не бывало, это сейчас все перемешалось.
- Тогда можно жить, - совершенно серьезно сказала она. – А грудь?
- Что «грудь»?
- Грудь у нее больше, чем у меня?
- Не помню, - ответил Нелидов. – Она в какой-то тунике, груди практически не видно… Зато живот красивый - ровный и чуть выпуклый, очень женственный, как у всех греческих статуй, а…
Он осекся, повернулся к дочери.
- Тьфу ты, ч-черт! О чем мы говорим? Я же все-таки не твой парень, а твой отец. И, честно говоря, не рассматриваю твою грудь.



*******************************************
ВЫ ПРОЧИТАЛИ ОЗНАКОМИТЕЛЬНЫЙ ФРАГМЕНТ.

Полный текст можно приобрести у автора –

обращайтесь по адресу victor_ulin@mail.ru

*********************
АННОТАЦИЯ

Отношения отца со взрослой дочерью считаются бесполыми. Но так бывает не всегда, хотя герои повести вряд ли найдут понимание у основной массы читателей.

******************************************

                2025 г.


© Виктор Улин 2007 г. - фотография.
© Виктор Улин 2025 г.
© Виктор Улин 2025 г. – дизайн обложки.

http://ridero.ru/books/devushka_s_dalnei_zvezdy/

76 стр.