Цифровые технологии и цифровые права

         Авторы:
          Р. Г. Галифанов (Москва) galifanov@gmail.com)
          Р.А. Карлиев (г. Ашхабад, Туркменистан) karliyev@galifire.com)
 
Раздел из второго тома книги "Проблемы изобретательства"

         Авторами – Российским патентным поверенным, управляющим партнером компании «Галифанов, Мальков и партнеры», юристом Р.Г. Галифановым и специалистом по промышленной собственности, магистром в сфере делового администрирования, юристом Р.А. Карлиевым. проанализирована сущность и значение таких понятий, как цифровые технологии, цифровые права, цифровые платформы и показано их воздействие на повседневную, в том числе частную жизнь. Сделан вывод, что наряду с трудом и капиталом создается новый цифровой мир производительных сил и предпосылки выхода человека за рамки его биологической эволюции. Рассмотрены области практического приложения цифровых технологий в различных отраслях экономики, в том числе в сфере интеллектуальной собственности и изложены позиции правоведов относительно правосубъектности искусственного интеллекта и юридического обеспечения вопросов цифровизации различных сфер деятельности человека. Дан анализ существующих недостатков и коллизий связанных с введением в ГК РФ положений о цифровых правах в отношении гражданских имущественных прав и связанная с этим необходимость выявления соотношения цифровых прав с интеллектуальными правами, регламентации и детализации прав и обязанностей владельцев цифрового права. Приведены преимущества и недостатки цифрового документооборота в сравнении с бумажным делопроизводством. 
         Ключевые слова: цифровые технологии, цифровые права, цифровые платформ, объект, данные, документооборот, цифровизация, виртуальный, информационный, Интернет, компьютер, интеллектуальная собственность, виртуальная, дополненная и смешанная реальность, закон.

Digital technologies and digital rights
           R. G. Galifanov (Moscow) galifanov@gmail.com)
            R.A. Karliyev (Ashgabat, Turkmenistan) karliyev@galifire.com)
          Authors: Russian patent attorney, managing partner of the company “Galifanov, Malkov and Partners”  lawyer R.G. Galifanov and industrial property specialist, master of business administration, lawyer R.A. Karliev. the essence and meaning of such concepts as digital technologies, digital rights, digital platforms are analyzed and their impact on everyday life, including private life, is shown. It is concluded that, along with labor and capital, a new digital world of productive forces is being created and the prerequisites for man to go beyond his biological evolution. The areas of practical application of digital technologies in various sectors of the economy, including in the field of intellectual property, are considered and the positions of legal scholars regarding the legal personality of artificial intelligence and legal support for issues of digitalization of various spheres of human activity are outlined. An analysis is given of the existing shortcomings and conflicts associated with the introduction of provisions on digital rights in relation to civil property rights into the Civil Code of the Russian Federation and the associated need to identify the relationship between digital rights and intellectual rights, regulation and detailing the rights and obligations of owners of digital rights. The advantages and disadvantages of digital document management in comparison with paper office work are given.
          Keywords: digital technologies, digital rights, digital platforms, object, data, document flow, digitalization, virtual, information, Internet, computer, intellectual property, virtual, augmented and mixed reality, law.
          
           При освещении этой темы определимся сначала с понятиями. Согласно полученным из Интернета сведениям «Цифровые технологии – это технологии, которые основаны на представлении сигналов дискретными полосами аналоговых уровней, а не в виде непрерывного спектра. Все уровни данных технологий, в пределах полосы, представляют собой одинаковое состояние сигнала» или говоря простым языком к цифровым технологиям относят все то, что связано с электронными вычислениями и преобразованием данных. В частности, благодаря цифровым технологиям стал возможным анализ больших массивов данных, посредством которого можно увязать между собой разнородные сведения и на этой основе найти эффективное решение проблемы в системе государственного управления и различных областях деятельности человека. Человеческое общество в результате становления и развития цифровой системы социального взаимодействия в Интернете постепенно преобразуется в цифровое виртуальное сообщество, в котором бурлит виртуальная жизнь пользователей социальной сети. В этом новом мире цифровых технологий влияние дешевого труда и сырьевых ресурсов на развитие экономики страны будет все более и более ослабевать. Поэтому так важно не только шагать в ногу со временем, но и всесторонне развивая собственную цифровую науку опережать и предвосхищать появление новых цифровых технологий в других странах.
           Под цифровыми правами в соответствии с законодательством РФ понимаются обязательственные и иные права, содержание и условия осуществления которых определяются по правилам информационной системы, отвечающим установленным законом признакам. Поскольку приведенное определение носит расплывчатый характер, то в упрощенном виде под цифровыми правами понимаются права граждан на доступ, использование, создание и публикацию цифровых произведений, право на свободный доступ к сети Интернет  и иных коммуникационных сетей с использованием компьютеров и иных электронных устройств. Под цифровым правом предлагается также понимать совокупность электронных данных (цифровой код, обозначение), которая удостоверяет права пользователей на объекты гражданских прав. В силу этого определения «цифровое право может удостоверить лишь права на вещи, иное имущество, результаты работ, оказание услуг, исключительные права. При этом законодатель, характеризуя цифровое право (цифровое правоотношение) как обязательственное (п. 1 ст. 141.1 ГК РФ) и носящее имущественный характер (ст. 128 ГК РФ), дает пользователю возможность определить, к какому виду правоотношений в пределах гражданского права оно может относиться.
            Следует также упомянуть тесно связанное с двумя вышеприведенными понятиями такой термин как цифровые платформы, под которыми понимаются программные среды, в которых аппаратные средства интегрируются с прикладными решениями, повышающими эффективность всех сфер жизни общества. В практическом смысле это сложные информационные системы, обеспечивающие выполнение функций взаимосвязи между участниками рынков, открытые для использования клиентами и партнерами, разработчиками приложений, поставщиками услуг и агентами. Тем самым платформы создают цифровую структуру рынков, устраняют посредников и сложные иерархические связи, а также распространяют инновационные бизнес-модели. Примером цифровой платформы в отношении общественного транспорта может служить деятельность компании UBER технологически соединившая между собой поставщиков и потребителей транспортных услуг. Поставщиками услуг стали водители, ранее никогда не работавшие таксистами, а потребителями миллионы людей не прибегавшие к услугам такси. Стимулирующим средством для первых стала возможность заработать, а для вторых низкая стоимость транспортных услуг. В результате в Сан-Франциско использование традиционного такси сократилось на 65%.
          Деятельность других компаний на основе цифровых платформ позволяет арендовать для потребителей по пониженной стоимости в сравнении с гостиничным бизнесом лишние квадратные метры у владельцев жилья и тем самым снизить доходы гостиничного бизнеса. Тоже самое касается услуг педагогов, программистов, патентоведов, изобретателей и т.д. которым посредством цифровой платформы предоставляют возможность заработать, а потребителям получить относительно дешевые услуги.
             Вообще в связке со словом «цифровой» в последнее появилось очень много самых различных словосочетаний. Это в частности: цифровые деньги (активы, оборот, двойники, объекты, услуги, трансформация, пространство, формат, корпорации, среда, безопасность, рынок, транзакция, документ, ресурсы, правоотношение, подпись, техника, профиль и т.д.). Представляется, что с вошедшим в жизнь словом «цифровой» скоро будут или уже  комбинируются какие угодно понятия, например цифровой станок (автомобиль, холодильник, очки, революция, инженер, программист, ботинки, отдел, центр, аппарат, станция, логистика, портрет, аналог и т.д.).    
            Цифровые технологии Развивающаяся ускоренными темпами под воздействием технологической революции человеческая цивилизация вступила в совершенно иной мир, в котором тон задают электронные вычислительные устройства самого различного назначения. Слово, явившееся спусковым крючком развития человеческого общества, уступило место цифре, начинающейся от иллюзорного понятия ничто до такого же иллюзорного понятия, как бесконечность, между которыми в неисчерпаемом океане времени бурлит полнокровная жизнь земных и космических событий. Сейчас цифра есть все. Можно оцифровать словесную речь, фильм, музыкальные, художественные и научные произведения, голографические изображения, создать комплекс управляющих, контролирующих и исполнительных программ для устройств самого различного назначения. Победное шествие цифровой революции можно видеть на все более и более проникающих в нашу жизнь цифровых технологиях. Это, в частности, основанные на принципах распределенного реестра цифровые платформы, блокчейн, Интернет вещей, искусственный интеллект, облачные сервисы и вычисления, умные комплексы и устройства, автономные роботы, цифровые двойники, виртуальная, дополненная и смешанная реальность, социальные сети и платформы (для виртуального общения), криптовалюта и токены (заменители ценных бумаг), а также многое другое. В результате наряду с трудом и капиталом создается новый цифровой мир производительных сил и предпосылки выхода человека за рамки его биологической эволюции.   
              Создается впечатление, что от всевидящего ока цифрового мира не скрыться ни одному человеку. О каждом из нас в облаке бурно развивающегося цифрового мира известно все. Мы являемся открытой книгой, на каждого из нас из цифрового мира можно выцедить обширное досье, в котором помимо психологической характеристики могут быть приведены такие скрытые детали и подробности, о которых мы даже сами не подозреваем. В принципе ничто не мешает шпионить за нами даже одежде, которую мы носим. При нынешнем состоянии нанотехнологий достаточно легко в ткань одежды внедрить наножучок и личность будет под неусыпным наблюдением заинтересованных лиц. С помощью этого нехитрого приспособления каждый из нас в прямом и переносном смысле может предстать перед оценивающим любопытным взором в самой что ни на есть подлинности голой.
            Агрессивных приемов получения персональных сведений от нас самих, причем по нашему добровольному согласию сколько угодно. Хочешь получить доступ к бесплатному программному обеспечению, драйверам, разного рода услугам – будь добр представь сведения о себе начиная от имени, фамилии и кончая e-mail и номером телефона. В общем по мере развития своего рода цифрового шпионажа в неприкосновенности частной жизни человека появилась глубокая трещина. Невинные вроде бы для большинства людей ответы на простые вопросы могут после их соответствующего психологического анализа привести к различным формам дискриминации при трудоустройстве, предоставлении в наем жилища, оказании финансовых услуг и т.п. Серьезную угрозу для конфиденциальности информации, неприкосновенности частной жизни и идентичности представляет также специализированный анализ Больших данных [1].
              В довершение ко всему Интернет – жульничество наводнило виртуальный мир. Таящие скрытую угрозу заманчивые предложения обеспечить дипломами, наградами, получить неизвестно откуда взявшиеся призы, выигрыши, участвовать в разделе богатого наследства, слезливые просьбы об оказании материальной помощи и т.п. поступают с завидным постоянством на множество электронных адресов. И поскольку их поток не иссякает, следовательно, находятся те, кто клюет на эту наживку Миллионы людей становятся жертвами киберпреступлений каждый день, а совокупный глобальный вред, причиняемый киберпреступлениями, исчисляется сотнями миллиардов долларов в год.
             Одним словом приходится констатировать, что цифровые технологии победно шагающие по миру получают все большее и большее применение в самых различных областях жизни, причем под их  влиянием идет процесс преобразования гражданского общества в цифровое общество с использованием новых цифровых объектов, технологических платформ, цифрового паспорта, электронного правосудия, цифровых услуг и появлением новых цифровых участников гражданского оборота, в том числе в сфере интеллектуальной собственности, в частности в реестрах результатов интеллектуальной деятельности патентных ведомств [2]. Все больше возрастает понимание того, что основным двигателем цифровой экономики является интеллектуальная собственность посредством которой формируется глобальный цифровой рынок, темпы развития которого превышают развитие традиционных товарных рынков. Особенно эффективным является использование цифровых технологий в анализе больших данных для выбора наилучшей стратегии сотрудничества в сфере интеллектуальной собственности, а также механизма лицензирования и заключения смарт-контрактов.
            Существенным аргументом в пользу внедрения современных цифровых технологий, особенно в сфере искусственного интеллекта является их беспристрастность, тогда как эмоционально чувствительному человеку свойственна пристрастность и предвзятость. Вместе с тем не исключена возможность манипулирования упомянутыми технологиями, поскольку в базу данных можно вложить в отношении какого-либо человека приукрашивающие или наоборот умаляющие его достоинства данные и получить нужный результат. Поэтому человек с позиций соблюдения своих прав сам должен решать, кто будет оценивать результаты его деятельности экспертная комиссия или искусственный интеллект. 
              К сожалению, в результате разрушительной олигархической политики экономика России сильно утратила свои возможности в создании и использовании цифровых технологий в различного рода производственных процессах, и, в частности, в производстве высокоточного оборудования. Вследствие этого сверхточное и сверхсложное цифровое станочное оборудованием Россия стала закупать из-за рубежа, хотя прежде являлась пионером в разработке и использовании цифровых технологий.  Теперь же, когда в результате наложенных санкций получение цифрового сверхточного оборудования сильно осложнилось для выхода из создавшегося положения приходится заново воссоздавать утраченные позиции, что значительно труднее, чем развивать на преемственной основе свои технологические достижения. Станкостроение - это основа основ развития промышленности, в связи с чем решение задачи цифровизации различных производственных отраслей экономики, в том числе посредством приобретения соответствующей технологической документации из зарубежных источников, включая сверхточное цифровое оборудование, приобретает первостепенное значение.
               Разумеется, что решение данной задачи потребует вложения крупных финансовых средств и самое главное привлечения квалифицированных специалистов, в том числе тех, что эмигрировали за рубеж вследствие губительных действий реформаторов чубайсовского толка. Разрушительные реформы 90-х годов сильно осложнили восстановление утраченных Россией позиций не только в станкостроительной отрасли, но и в других высокотехнологичных отраслях экономики. Сейчас, когда для решения практических задач экономики широко используются самые различные цифровые технологии в выигрыше находятся те страны, которые не потребляют, а создают такие технологии, независимо от сферы их применения. Так, например, первоначально предназначенный для игровых развлечений иллюзорный мир виртуальной, дополненной и смешанной реальности быстро приобрел практическое значение в медицине, образовании, инженерии, прогнозах вероятностных событий и т.п. 
               Особенно ощутимый эффект от применения цифровых технологий достигается при их сочетании с голографическим воспроизведением виртуального мира. Посредством специальных приспособлений (шлем, очки, перчатки) происходит перенос личности в фантастический мир, воспринимаемый его органами чувств в качестве реального. В этом мире он взаимодействует с несуществующими персонажами, ходит на концерты и представления умерших знаменитостей театра и кино, испытывает тактильные и вкусовые ощущения от соприкосновения с виртуальными субъектами и объектами. Отличием дополненной реальности от виртуальной является его дополнение реальным миром окружающей действительности. Используются также технологии смешанной реальности, посредством которой достигается мнимое взаимодействие между собой участников реальной и виртуальной ситуационной среды. 
              Технические средства, посредством которых воспроизводится виртуальная, дополненная и смешанная реальность непрерывно совершенствуются, причем некоторые из них получают правовую охрану посредством патентования. Рынок этих средств возрастает год от года, чему способствует объединение производителей этой техники в глобальную ассоциацию виртуальной реальности, среди которых имеются такие известные компании, как Acer Starbreeze, Google, HTC VIVE, Oculus, Samsung и Sony Interactive Entertainment. Целью упомянутой ассоциации является содействие развитию и вхождению в практику виртуальной реальности в странах мира, посредством разработки новых эффективных образцов технической гарнитуры и создания соответствующей информационной технологии из прикладных компьютерных программ и баз данных.
            Реализованные в искусственном интеллекте (ИИ) цифровые технологии породили множество различных мнений у правоведов относительно правосубъектности неодушевленной, но мыслящей электронной личности. В отличие от человека ИИ не подвержен эмоциям, он сух и беспристрастен. Сочувствие, сожаление, душевные переживания и т.п. чувства для него ничто. На весы правосудия он кидает цифровые эквиваленты человеческих деяний и на их основании выносит свой вердикт. Ряд правоведов склонны считать ИИ объектом интеллектуальной собственности, другие юридическим лицом, третьи очеловечивают его до состояния физического лица с всеми вытекающими отсюда правовыми последствиями. 
            Любое, какое бы то ни было дело или связанная с ним проблема требует знания соответствующей информации для выполнения поставленной цели. Без опоры на базу данных невозможно создать компьютерную программу, также как данные не могут существовать вне, оперирующей ими и сохраняющей их целостность программы. Вместе с тем поскольку база данных принадлежит компаниям, а авторами компьютерных программ являются создающие их физические лица довольно часто могут возникать споры о принадлежности программ. И это требует соответствующего законодательного урегулирования существующих правоотношений между владельцами баз данных и авторами компьютерных программ [3], в том числе посредством использования цифрового права. Кроме того, в обществе достаточно широко распространено мнение, что расширенное внедрение цифровых технологий дегуманизирует контакт между гражданами и властью, что также выдвигает проблему урегулирования этой ситуации правовыми методами цифрового права. 
               Жизнь показывает, что юридическое обеспечение вопросов цифровизации различных сфер деятельности человека, в том числе защиты его частной жизни и его персональных данных существенно отстает от развития цифровых технологий. Различные правовые акты, нормативные документы и законы, призванные регулировать цифровые технологии принимаются с большим запозданием, но и принятые приходится периодически пересматривать для адаптации к постоянно изменяющейся ситуации.   
              Цифровое право. Появившись, в историческом аспекте, сравнительно недавно цифровое право стало предметом широкого обсуждения в кругах широкой общественности. Проблеме цифровых прав посвящено множество опубликованных статей правоведов, и даже выпущены соответствующие учебники, комментирующие регулирование отношений, возникающих в связи с созданием, передачей и использованием цифровой информации. Это, в частности отношения, связанные с такими цифровыми технологиями, как: автоматизация и роботизация производственных процессов, создание виртуальных цифровых моделей, взаимодействие виртуального и материального мира, хранение и обработка цифровой информации, электронный документооборот, использование цифрового проектирования, обработка больших данных, цифровизация оказываемых услуг, электронные личности, цифровой статус личности и прочие цифровые процессы и процедуры, Источниками цифрового права помимо традиционного законодательства являются цифровые стратегии, системы, платформы и документы программно-технического назначения, нацеленные на цифровизацию общества и всех звеньев государственного управления.
              Как и свойственно всему новому цифровое право не свободно от некоторых недостатков и даже коллизий. Известно в частности, что компьютерные программы и базы данных являются цифровыми объектами, поскольку их совместное существование реализуется посредством электронного устройства. Отличие же между ними состоит в том, что компьютерные программы охраняются нормами авторского права (п. 1 ст. 1259 ГК РФ), а должным образом систематизированные базы данных являются разновидностью составного произведения (п. 1 и 2 ст. 1260 ГК РФ), при этом оба названных объекта регулируются законодательными нормами интеллектуальной собственности. Поскольку цифровые права могут возникнуть лишь в цифровой среде, следовательно упомянутые права распространяются на оба названных объекта. В результате получается, что право интеллектуальной собственности регулируется цифровым правом, то есть появляется двойное право, а именно право на право или правоотношение в правоотношении, причем владельцами этих прав в ряде случаев могут быть разные лица. В связи с этим высказывается мнение, что тем самым законодатель создал феномен нестандартной правовой конструкции, следствием которой может быть возникновение новых проблем. 
               Неопределенность ситуации усугубляется еще и тем, что Федеральный закон от 18 марта 2019 г. № 34-ФЗ «О внесении изменений в части первую, вторую и ст. 1124 части третьей ГК РФ», которым в отношении гражданских имущественных прав, введены «цифровые права» не содержит перечень объектов, к которым они могут быть применены и посредством которых можно определить их правообладателя. То есть права есть, а объектов и владеющих ими субъектов (компаний, фирм, юридических и физических лиц) нет. Можно лишь полагать, что цифровые права распространяются на все объекты, представленные в бездокументарной цифровой форме, а их владельцами являются авторы или владельцы соответствующих компьютерных программ. В противовес этому отдельные правоведы финансового направления предлагают вообще отказаться от термина «цифровое право», заменив его на термин «токен» (цифровой эквивалент чего либо, например оборота активов) или криптовалюта. Заметим, однако, что в соответствии с введенным в силу с 1 января 2021 года Законом о цифровых финансовых активах и цифровой валюте, криптовалюту запрещено использовать как платежное средство в РФ, за исключением использования в качестве объекта инвестирования.
               Следует отметить, что различные трактовки понятия «цифровое право» достаточно сильно отличаются друг от друга в бюджетном, гражданском и налоговом законодательстве, что не соответствует принципу его правовой унификации. В широком смысле цифровые права могут возникнуть на что угодно, например на цифровое вещание после перехода на него с аналогового вещания [4], и вообще на все оцифрованные источники информации, различного рода имущественные сделки и цифровую валюту, в том числе на блокчейн, биткоины, токены, облачные услуги и смарт-контракты (компьютерные программы на исполнение определенного гражданско-правового договора, в том числе в отношении интеллектуальной собственности). Сторонников такого обширного понимания цифровых прав, как зафиксированных в цифровом формате прав, достаточно много.  В большинстве зарубежных стран содержание «цифровых прав» вообще трактуется как «комплекс прав личности в цифровом пространстве».
            В принципе же в отсутствии предусмотренных законодателем объектов, на которые могут иметь место цифровые права или четких ориентиров, позволяющих установить такие объекты и определить их правообладателя, а также начало действия и окончания этих прав, то по существу обществу предлагается иметь дело с правами на нечто неопределенное. Использование цифровых прав для проведения Роспатентом каких-либо процедур в нынешней правовой ситуации, например, для регистрации оцифрованного лицензионного договора невозможно, хотя бы по той причине, что в соответствии с п. 2 ст. 1234 ГК РФ переход исключительного права по договору подлежит государственной регистрации, вследствие чего, в отличие от ряда других стран, такие договоры признаются в России недействительными.
            Вместе с тем, в связи с активным проникновением цифровых технологий в повседневную жизнь, необходимость установления соответствующих норм регулирования возникающих договорных правоотношений посредством цифрового права приобретает все большее и большее значение. Особенно это касается смарт-договоров, то есть договоров представляющих собой компьютерные программы со своим алгоритмом, предназначенные для выполнения гражданско-правовых договоров, например, договоров об отчуждении исключительного права, лицензионных договоров на результаты интеллектуальной деятельности, электронных подписей и доверенностей, больших данных и электронных архивов, а также для предотвращения кибермошенничества, сбоя в IT-системах и обеспечения цифровой безопасности.
           Изложенное выдвигает необходимость выявления соотношения цифровых прав с интеллектуальными правами, регламентации и детализации прав и обязанностей владельцев цифрового права. В противном случае декларируемые цифровые права будут носить эфемерный характер. Внимательный анализ поставленной проблемы позволяет прийти к выводу, что проведение различных юридически значимых процедур в оцифрованном формате без участия третьего лица возможны только в информационной системе, а обладателем цифрового права должно быть признано лицо, которое имеет возможность распоряжаться этим правом в соответствии с правилами информационной системы. В этой связи вполне закономерным является выделение цифрового права из информационного в отдельную отрасль правоведения.
            С другой стороны, несмотря на то, что цифровые права отнесены законодателем к имущественным правам, на самом деле таковыми не являются, поскольку в реальности означают лишь цифровую форму фиксации обязательственных, корпоративных и исключительных прав на вещи, патенты на изобретения, оказание услуг, К тому же необходимо учесть, что в соответствии с законодательством РФ в отличие от централизованных цифровые права не признаются в отношении децентрализованных информационных систем (децентрализованные реестры). Не признаются они также в соответствии со ст. 150 ГК РФ в отношении неотчуждаемых и непередаваемых нематериальных благ, например на право авторства,  личную и семейную тайну, персональные данные и иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона.
            Говоря о входящей в нашу жизнь цифровизации следует учесть как плюсы, так и недостатки этой технологии. Так, например, к недостаткам цифрового документооборота следует, в частности отнести необходимость получения на платной основе надежной электронной подписи, возможные потери данных из-за программных сбоев ввиду недостаточно надежного программного обеспечения, вероятность хищения сотрудниками госорганов оцифрованных документов, сложности разрешения спорных ситуаций в суде, психологическая неготовность большинства населения к переходу на бездокументарные документы.
           К положительным особенностям цифровизации можно отнести упрощение и ускорение различных административных процедур, снижение коррупции, экономию средств работодателя, ускорение электронного документооборота. В то же время в России в условиях экономической нестабильности и частой сменой положений законодательства пока еще не настало время для полного отказа от ведения бумажной документации, особенно если учесть, что не все граждане имеют доступ к Интернету. В частности, многие вообще не обладают компьютерами и соответственно навыками по использованию установленного на них программного обеспечения с вытекающим отсюда в дополнение к существующему неравенству по признакам, расы, пола и, социального положения, так называемым цифровым неравенством. В этом видится несомненное нарушение прав граждан, поскольку согласно современной правовой доктрине, право на доступ к Интернету рассматривается как равное для всех право человека на участие в сетевых коммуникациях. К сожалению, проблеме преодоления цифрового неравенства не только в России, но и в большинстве стран мира, несмотря на введение в школьном обучении предмета по информатике, пока не уделяется должного внимания. Между тем последствия компьютерной неграмотности могут повлечь за собой неблагоприятные последствия для таких лиц из-за, неправильного заполнения ими в онлайн режиме налоговой декларации или иных важных документов.
            Что касается бумажной документации, то к несомненным плюсам их использования является независимость от наличия, питающей компьютерную технику электроэнергии, невосприимчивость к компьютерным сбоям и хакерским атакам, сложность хищения, свободное представление при необходимости их в суде и других госорганах. Следует также отметить, что переход на цифровой документооборот не приведет к полному отказу от бумажной документации, которая ввиду особой важности либо по каким-либо иным причинам будет продолжать циркулировать наряду с их электронными двойниками [5]. В связи с этим цифровые права граждан на их личные оцифрованные документы в виде цифровых свидетельств, чего бы они не касались, будут в отличие от их зримо ощущаемых бумажных носителей будут еще достаточно долго восприниматься, как нечто эфемерное и потому с изрядной долей скептицизма. В этой связи необходимо однозначно признать, что в реальной жизни доминируют бумажные документы и пока еще рано ставить знак равенства между ними и их цифровыми двойниками. 
             Довольно широко и небезосновательно бытует также мнение, что посредством создания особо зловредного невосприимчивого к антивирусным программам вируса или в результате непредвиденных природных и иных катаклизмов можно уничтожить все электронные документы во всех местах их хранения без возможности восстановления, что приведет к колоссальным затратам по возвращению идентичности их обладателям.             

Использованная литература:

1. Захаров Т.В. Право на неприкосновенность частной жизни: новая реальность эмоциональной сферы человека // Сборник статей: Право, цифровые технологии и искусственный интеллект // М., 2021. С. 251-266.
2. Карцхия А. Цифровые технологии в процессе «цифровой» адаптации права // Интеллектуальная собственность. Промышленная собственность. № 5, 2019, с. 41-49.
3. Шебанова Н.А., Технологии погружения: вопросы своевременности правового регулирования // "Журнал Суда по интеллектуальным правам", № 26, декабрь 2019 г., С. 6-19
4. Андреев В.К., Бузова Н.В., Карелина М.М. Понятие и структура интеллектуальных прав и их соотношение с цифровыми правами // "Журнал Суда по интеллектуальным правам", № 25, сентябрь 2019 г., с. 15-24
5. Карпушин Е. Развитие цифрового документооборота в современной экономике // Интеллектуальная собственность. Промышленная собственность. № 7, 2019, с. 65-72