13. Потери и приобретения

13. ПОТЕРИ И ПРИОБРЕТЕНИЯ. К 1190 году половцам удалось, наконец, восстановить свои силы, и интенсивность их вторжений на Русь вновь резко возросла. Русским пришлось возвращаться к тактике дальних рейдов в глубь Дикого Поля. Первый поход был совершен зимой, когда половецкая конница, сильно страдавшая от бескормицы, была способна сражаться лишь в пол силы. По льду Днепра киевляне спустились до устья Протолчи и на ее берегах разорили несколько половецких станов. Степняки, явно не ожидавшие от русских такой наглости, собрались с силами и кинулись отступающему неприятелю вдогонку, желая отбить у него свои стада и пленников. Россияне расставаться с чужим добром, которое они уже считали своим, не захотели, и устроили половцам настоящую резню, захватив в плен еще 600 человек. Летом Степь дважды попыталась отомстить киевлянам за их набег, но оба раза орду не пустили дальше берегов Роси. В 1191 году отправился, наконец, искуплять свой позор и Игорь Северский с братьями. Из степи он приволок громадное стадо всевозможного скота, собранного им в разоренных половецких станах. Зимой того же года дружины сразу семи князей прочесали Половецкое Поле до самого Оскола. В 1193 году мощное русское войско вновь прогулялось за Рось и вернулось назад с добычей. Общими усилиями Степь опять удалось успокоить.

Идиллия мира и согласия на Руси закончилась в 1194 году, сразу вслед за смертью великого князя киевского Святослава Всеволодовича – человека умного и энергичного. Рюрик Ростиславич из смоленской ветви Мономашичей, будучи соправителем умершего Святослава, на вполне законных оснаваниях возложил великокняжескую корону на свою макушку, и оспаривать его права на киевский стол поначалу никто не рискнул, так как за спиной Рюрика стоял Всеволод Суздальский. Новый великий князь сам же все испортил, когда в обход Всеволода вдруг предложил Роману Мстиславичу «Великому» из волынской ветви Мономашичей стать его соправителем. Крайне раздраженный самоуправством своего протеже Всеволод выступил резко против предложенной Рюриком кандидатуры, Роман «Великий» в свою очередь не смог взять в толк, почему его «прокатили», и в результате, киевский князь нажил себе врага в лице Романа Мстиславича и одновременно чуть не лишился поддержки Всеволода Юрьевича. Короче, не стал бы Рюрик ковырять засохшее дерьмо, на всю Русь не завоняло бы.

Роман Мстиславич «Великий», чуть было не ставший галицким князем, а потом, точно так же, чуть было не ставший великим князем киевским, решил, что с него хватит, и отправился за советом к опытным в этих вопросах Ольговичам. Ярослав Черниговский, не таясь, посвятил Мстиславича в тайны искусства братоубийственных войн, и, не откладывая в долгий ящик, начал готовить своего ученика к практическим занятиям. В Чернигове был немедленно объявлен сбор ополчения, а Роман отправился за подмогой к своим польским союзникам. В Польше бедного волынского князя, мало того, что никто не ждал, его там чуть не пришибли. Союзные Роману Казимировичи в ту пору крепко разругались со своим дядей Мечиславом, и тот, не долго думая, отмутузил всю кампанию разом - и Казимировичей и торчавшего при их дворе Мстиславича. Роман, растеряв в польской смуте и друзей и дружину, ни с чем вернулся на Русь и тут же оказался в самом пекле русской смуты, захлестнувшей весь юг страны. Ярослав Черниговский поскреб по сусекам и сумел таки сколотить коалицию, в состав которого помимо Ольговичей вошли полоцкие князья и половецкая конница. Однако без помощи поляков им, даже общими усилиями, с Рюриком Киевским было все равно не справиться. Очень скоро Ростиславичи начали брать в войне верх, и тогда ушлый Ярослав вступил в переговоры, но не с Рюриком, а с его покровителем, Всеволодом Суздальским.

Всеволод Большое Гнездо мог раскатать и Ольговичей и их союзников в тончайший блин, раз и навсегда избавив Южную Русь от этого клокочущего вулкана междоусобных страстей. Однако это неминуемо привело бы к резкому усилению позиций киевских и смоленских Ростиславичей, что в планы Суздаля тоже не входило. Поэтому, выдвинув ряд не самых тяжких условий, Всеволод заключил с Ольговичами мир и распустил свои войска по домам. Рюрик до глубины души возмущенный таким предательским поведением своего патрона, разорвал с Суздалем союзные отношения и выставил Всеволодовых наместников из днепровских городов.

Таким образом, Киев суздальским князем был на какое-то время потерян, однако он не стал унывать. Дело это было наживное; да и, по большому счету, кому он нужен этот Киев. Другое дело – Новгород! Покорить Великий Новгород не удавалось ни отцу Всеволода, ни его братьям. Всеволод оказался проворнее всех своих родственников.

Началось все с изгнания с берегов Волхова Ярослава Владимировича. Еще в 1192 Ярослав взял штурмом Дерпт в Ливонии и спалил Оденпе, но уже в 1193 году новгородцы потерпели серьезное поражение в Югорской Земле, потеряв один из самых боеспособных своих отрядов. Часть вины, очевидно, вечники по привычке свалили на своего князя, потому что уже в 1194 году Ярослав был то ли изгнан, то ли сослан в Торжок, а на его место сел сын Игоря Черниговского. Теперь новгородцам оставалось только дождаться реакции, Всеволода Суздальского, чьи интересы Ярослав Владимирович в Новгороде как раз и представлял. Реакция последовала незамедлительно. Всеволод отреагировал так, как мог отреагировать только мудрый и могущественный государь. Нет, вторжения не было; не горели крестьянские избы, не рушились города, не плелись по дорогам вереницы ободранных пленников, не было осад и сражений, не было крови, и даже волкам с воронами на этот раз не удалось попробовать человеческого мяса. Владимирский князь решил действовать по-другому: его агенты начали выискивать по всей Руси новгородцев и толпами сгонять их во Владимир, не взирая ни на звание, ни на достаток. Купцов новгородских дальше границ республики не пускали, а на Двине в новгородских колониях объявились владимирские чиновники с войсками. Вскоре в самом Новгороде начались неизбежные перебои с хлебом, поставлявшимся по большей части из низовских городов. Прошло пол года, и черниговский княжич, собрав вещички, отъехал к отцу в Чернигов, а новгородские послы отправились к Всеволоду извиняться за свое самоуправство. Вскоре в северную столицу начали прибывать галдящие толпы счастливых заложников, выпущенных из владимирского заточения. К этому времени Всеволод сумел произвести на свет еще двух сыновей, Владимира и Святослава. Последнего, Святослава, которому исполнилось от силы года три, великий князь, как бы в насмешку над самолюбивыми новгородцами, назначил их новым князем, придав ему в качестве «советников» нескольких знатных бояр. Ярославу пришлось покинуть город уже по воле великого князя, уступив свой стол младенцу. С тех пор Всеволод Большое Гнездо распоряжался на берегах Волхова так же самовластно, как у себя на Клязьме.

В 1197 году в Смоленске умер главный союзник киевского князя, его родной брат Давыд. В 1198 году в Чернигове ушел из жизни главный враг киевского князя Ярослав. Смоленск достался племяннику Рюрика, Мстиславу Романовичу, а в Чернигове сел наш старый знакомый – Игорь Северский. Оба тут же подтвердили свое желание жить в мире с Всеволодом Суздальским.

В 1199 году ушел из жизни племянник Всеволода, Ярослав Мстиславич, сидевший князем в Переяславле-Южном. Выморочный удел суздальский самодержец отдал своему десятилетнему сыну Ярославу-Федору.

В том же 1199 году Всеволод Юрьевич лично возглавил северное ополчение и отправился наказывать половцев за их дерзкие набеги на его южные владения. Владимирцы и суздальцы без помех обошли половецкие зимовья, обрастая толпами пленников, стадами и табунами. Никто из ханов не дерзнул связываться с могущественным суздальским князем. Степняков русские в тот раз так и не нашли - они всей массой отхлынули к морю. Всеволод вернулся на Русь практически без потерь.